Пепел наших надежд

После кремации от человека остается примерно два с половиной килограмма пепла. А если он превратил себя в живую бомбу, и того меньше. Мария сомневалась, что пропажа горсточки праха из архива отделения улик Нового Щита кого-то сильно расстроит: эту невзрачную пластиковую банку на полке никто даже не замечал. Однако у самой Хилл при одном только взгляде на нее мучительно сжималось в груди. Никто, абсолютно никто не должен заканчивать свою жизнь как простой инвентарный номер. И уж точно не он. Кто угодно, только не он! Хилл никогда не видела проблемы в том, чтобы нарушить инструкции, если того требовали интересы дела, но впервые ей пришлось пойти против правил по личным мотивам. Когда немного утих скандал с Лагосом, Заковианским договором и беглыми Мстителями, она взяла отпуск, который так долго откладывала, и купила билет до Варшавы. Мария никогда не любила переполненные пляжи и шумные курорты, где на каждом шагу можно наткнуться на соотечественников, но и экстремальный отдых был не для нее. Ей было достаточно адреналина на работе, чтобы добирать его еще и во время отпуска. Она предпочитала провинциальные, но относительно цивилизованные города, до которых пока не добрался массовый туризм — благо в странах бывшего Восточного Блока таких было предостаточно. Во взглядах на отпуск они с Броком никогда не совпадали, но в это место он тоже влюбился, и они планировали сюда когда-нибудь вернуться. Что ж, так и случилось. Они здесь. Оба. В максимально возможной сейчас комплектации. Она оплатила две ночи в пансионе на окраине Крыницы-Морска и ранним утром следующего дня, задолго до того как начали сервировать завтрак, отправилась пешком вдоль песчаного берега в сторону востока. Когда они были здесь вдвоем, то рискнули перейти через границу на ту часть пляжа, которая принадлежала России, и не пожалели: в отличие от здешнего побережья там было восхитительно безлюдно. Но сегодня, пожалуй, не стоило искушать судьбу, рискуя нарваться на пограничников. Возле поселка Пяски ей пришлось остановиться. Отсюда уже видно было границу, но главная причина была в другом: несмотря на столь ранний час, на пляже она была не одна. На фоне рассветного неба четко вырисовывался высокий мужской силуэт. За всю свою жизнь такие широкие плечи Хилл видела только у одного человека и не могла не рассмеяться, оценив всю нелепость ситуации. Боже, ну как так получилось, что из всех существующих на планете мест Стив Роджерс выбрал именно это, чтобы скрыться?! И как так вышло, что он оказался здесь ровно в то же время, что и она? Впрочем, логически все сходилось. Выбор страны был не лишен смысла: полякам было искренне плевать на какого-то американского беглого преступника, если он честно заплатил за ночь в отеле. Да и встретить Роджерса, одиноко бредущего куда-то ранним утром, тоже было в общем-то делом привычным. С тех пор, как он очнулся в новом столетии, у него всегда были проблемы со сном. Правда, сейчас Стив Роджерс выглядел так, словно не спал несколько суток. Картину довершали неопрятно отросшие волосы и заросший щетиной подбородок. Роджерс бродил по берегу, держа в руках ботинки, и был настолько погружен в собственные размышления, что заметил Марию, только когда она оказалась в паре шагов от него. Он вскинул голову и растерянно улыбнулся: — Вот это сюрприз! — И вам доброе утро, Капитан. — Боюсь, что уже не имею права так называться, и похоже, мне стоит как можно скорее сменить укрытие. — Я здесь по личным делам и не планирую выдавать вас ЩИТу. Не хочу портить себе отпуск. — Тогда мне тем более стоит уйти, — ответил он и, скользнув понимающим взглядом по прозрачной пластиковой банке в ее руке, неожиданно мягко добавил: — Мне кажется, вам сейчас хочется побыть одной. Она могла бы сказать, что это ее бабушка, тетушка или любимый песик, но Роджерс, несмотря на свой восторженный энтузиазм и неубиваемый оптимизм, не был наивным идиотом. — Оставайтесь, Капитан. Похороны, на которые пришел всего один человек, довольно грустная штука. — Раз уж я остаюсь, зовите меня Стив. И мне… мне ужасно жаль, что все закончилось вот так. — Это не ваша вина. И я не держу зла ни на вас, ни на Ванду, ни на любого другого из команды Мстителей, понимаете? В какой-то степени вы даже облегчили мою жизнь, ведь это не пришлось делать мне. Какое-то время они стояли рядом и молча смотрели на море. — Иногда мне кажется, что это началось тут. Мы были здесь четыре года назад. Вдвоем. Обычно он ужасно бесился, когда я таскала его по таким вот богом забытым городкам. Ему больше нравился пляжный отдых. Ну, знаете, эта дикая музыка, разноцветные коктейли… Но иногда он шел мне навстречу, как с этой поездкой. И это место его на самом деле очаровало. Ему хотелось сюда вернуться. Очень хотелось. Этот покой, уединение и тишина... Роджерс ничего не ответил, продолжая вглядываться в туман над Балтийским морем. — Стив, вы удивили меня тем, что нисколько не удивились. Вы не кажетесь ни шокированным, ни возмущенным. — А должен? Мы любим тех, кого любим. Люди не рождаются плохими. Никто из нас не хочет стать злодеем, когда вырастет. Что бы мы ни творили, мы до последнего верим, что поступаем правильно. Мария обернулась к нему. Он все еще говорил про Брока или уже про себя и Старка? Роджерс продолжил: — Поэтому я уверен, что так же думал о себе и Рамлоу. Я не испытывал к нему ненависти. С ним было хорошо работать. Я удивлялся, а порой и завидовал тому, каким упрямым и приспособленным к жизни он умел быть. Он подходил этому веку гораздо лучше, чем я. — Это была лишь оболочка, — тихо заметила она. — Так бывает довольно часто, к сожалению, — Роджерс пожал плечами и сделал еще один шаг к воде. Мария сбросила обувь и последовала за ним. — Мне кажется, именно здесь он понял, что сыт всем этим по горло, и стал мечтать о мире и покое. О том, что вернется сюда свободным человеком, который больше не отвечает за безопасность Америки. Однако Брок, со всем своим напускным цинизмом, так и не понял одну вещь. Я это знаю уже давно, и даже вам, при всей вашей наивности, это известно: если хочешь покинуть этот цирк и желательно не ногами вперед, то единственно возможный вариант — сознательно на все наплевать. Сказать себе, что с завтрашнего дня безопасность мира на плечах кого-то другого, более молодого, чем ты, и тебя это уже не волнует. Потому что наша жизнь такая, какая есть, и в ней никогда не будет абсолютного порядка и гармонии. Но Брок в это верил… а еще почему-то верил в то, что все это миру сможет дать Гидра. — Никогда не понимал, как организация, которая размахивает девизом “отрубишь одну голову, на ее месте вырастет две”, могла искренне считать, что удержит мир под своим контролем. Если бы она уничтожила одну угрозу, на ее месте моментально возникли бы не две, а десятки и сотни новых стихийных угроз, не просчитываемых никаким… алгоритмом. Это привело бы к необходимости уничтожить каждого, кто мыслит хотя бы немного иначе, и… — И рано или поздно начались бы превентивные зачистки в их собственных рядах, а за этим последовало бы крушение империи и ее окончательная гибель. Но так далеко Брок в своих мыслях не заходил, может быть, банально не хотел об этом думать. Он просто мечтал о том, как сядет на этом пляже и будет любоваться идеальным, тихим и стабильным миром без войн. Снова воцарилась тишина, и оба машинально шагнули еще ближе к воде. Она оказалась ледяной, но им было все равно. — Прежде чем вы пришли, я размышлял о том же самом. И боюсь, что мы закончим так же: я и Тони. Мария усмехнулась: — Ну, вы, конечно, с ним устроили! Настоящий погром. Я это сейчас говорю как человек, который разгребал последствия вашей несдержанности. Но, думаю, здесь есть одно принципиальное различие. Вы все еще — и я надеюсь, что в будущем это не изменится, — переживаете по поводу того вреда, который неизбежно причиняете, вам не все равно, каким будет путь к вашей цели. Брок же настолько сосредоточился на своей мечте, что перестал видеть, что происходит вокруг него. Он бы спокойно сидел здесь, напрочь игнорируя тот факт, что рядом одни дымящиеся руины, и тот покой, которого он так добивался, на самом деле покой мертвых. Что ж, его он в итоге и обрел. Мария сделала еще шаг к воде, и на этот раз Роджерс за ней не последовал. Она восприняла это как знак, открутила крышку банки и перевернула ее вверх дном. Когда они медленно шли по песчаному берегу обратно в городок, Роджерс наконец спросил: — Но когда вы познакомились с Рамлоу, он же еще не был фанатиком. Чем-то же он вас привлек. Может… хотите что-то рассказать о нем? — Хм… да. Я думаю, что да.