Amor est vitae essentia

i. особняк Дождь с особой яростью осыпался с неба, размывая распростерший впереди вид. Одинокая луна иногда выползала из-за грозных туч и тут же снова скрывалась-пряталась за ними. Мокрый асфальт блестел в свете фар. Сакура свернула со скоростной трассы на узенькую дорогу, извивавшуюся и хлюпающую грязью под колесами машины, уводя все дальше в густой лес. Деревья, обрамлявшие путь, сливались с темным небом и черной влажной землей, образуя кромешный мрак; ветвями переплетаясь между собой, они скребли по бокам и крыше машины. Сакура, не сбавляя скорости, мчалась вперед, не отводя взгляда с пути. Через какое-то время непрерывной езды деревья расступились, дорога начала расширяться, открывая путь к огромному старому особняку, мрачно возвышающийся в темноте и затаившийся среди леса. Серый, с облупившейся краской, с зияющими трещинами, поросший зеленым густым плющом, — даже в таком состоянии он не выглядел менее величественно. Массивное гранитное крыльцо охвачено бледным светом винтажного фонаря, что висел над дубовыми дверьми. Сакура завернула на подъездную дорожку, шурша мокрым гравием, обогнула изысканный мраморный фонтан в форме готической фигуры, останавливаясь прямо у широких ступеней. Оказавшись в широкой парадной, она скинула с себя успевшее намокнуть темно-серое кашемировое пальто, бросила ключи на прихожую и направилась в столовую. Дождь непрерывным потоком лил с неба; широкое оконное стекло в гостиной все в брызгах, сквозь него проникал лунный холодный свет, отбрасывая на пол мутные разводы. Строгие скульптуры, расставленные по углам, выглядели жутко и зловеще, словно окаменевшие приведения. В столовой царил полумрак. Сакура остановилась в арочном проеме. Камин, в котором потрескивали сухие поленья, служил единственным источником света. Яркие языки пламени оставляли неровные тени на стенах, увешанных дорогими картинами именитых художников. Саске удобно расположился во главе длинного обеденного стола, на котором стояла высокая ваза с букетом диких белых роз. Он чувствовал себя особенно комфортно в такую погоду. Его глаза сверкали словно осколки рубина. Сделав пару широких шагов, Сакура присела на край стола и провела рукой по его лицу, очертив пальцами скулы и бледные губы. Как всегда холодный и отчужденный. Она мягко улыбнулась, когда Саске по-хозяйки положил ей руку на колено. Сколько они не виделись? Десять лет? А может пятнадцать? Ничего не значащий пшик для вампиров. ii. встреча Над расхлябанной дверью таверны тусклым оранжевым светом подрагивал фонарь. Вытерев грязные руки о фартук, Сакура стянула его с себя и повесила на ржавый гвоздь. Ее рабочий день подошел к концу. Хриплый смех раздался эхом в переулке. Сакура поежилась и ускорила шаг. Безумный ветер швырял острые капли дождя прямо в лицо. Она почувствовала, как за спиной раздался свист. С каждой секундой он становился все громче и громче. И вот она ощутила как чужая тяжелая рука опустилась ей на плечи, выбивая из груди дух. С обеих сторон ее окружили здоровые мужики, отрезая пути к отступлению. Сакура узнала их. Постоянные посетители таверны, в которой она работает. — Пожалуйста… Она попыталась вырваться, но лишь грязные мужские пальцы лишь сильнее впивались в ее руки. Раздался треск — рукав ее дешевого плаща ращошелся по швам. Сакура почувствовала, как ее грубо толкнули в спину, ноги лишь подогнулись и она пала ничком, ударившись всем телом о землю. Глаза закатились от резкой боли в висках. Легкие зажгло огнем. Она упала прямо на раздолбанный бордюр. Кровь густыми ручьями потекла по тротуару, сливаясь с дождевой водой, и убегала куда-то прочь, вниз по брусчатке. Сквозь непрекращающийся шум дождя и боль в ушах она вдруг услышала скулеж и вопли о помощи. По закоулку разнесся звонкий хруст костей. — Пойдем. Он протянул ей руку. По черному плащу стекала вода. В этой густой влажной тьме он показался ей бесформенным необъятным существом, злым порождением ночи; отчетливо она различала лишь горящие красным светом глаза. Они сверкали так ярко, словно рубиновые камушки. Сакура забыла, как дышать. Лицо, мокрое от слез и дождевой воды, облепили розовые волосы. Она ощутила как ноздри забил тошнотворный запах железа. К горлу подкатила тошнота: она вот-вот опорожнит желудок. Она сидела на коленях в грязной луже. Порванный плащ и старенькое платье намокли и потяжелели, казалось, на пару тонн. Страх сковал тело, что Сакура практически не чувствовала его. Ей едва хватило сил вложить дрожащую руку в его ладонь, такую ледяную, словно она сунула ее в прорубь. Сакура попыталась встать, но тело не слушалось. Колени подкашивались, и Сакура чувствовала, как земля уплывает под ногами, она бы пала в грязную лужу снова, если бы сильная рука не потянула ее на себя. Промокшие насквозь туфли заскользили по грязному тротуару, но Сакура умудрилась свободной рукой ухватиться за пальто, намертво вцепившись окоченевшими пальцами в грубую ткань. Она чувствовала как силы покидают ее с каждым рваным вздохом; глаза непроизвольно закрывались, словно ей насыпали в них песка. Терять ей нечего. Сакура рухнула в объятия незнакомца. Он подхватил немощную девчонку на руки и скрылся в тени переулка. Фонарь пару раз немощно моргнул и окончательно погас. iii. пробуждение Сакура приоткрыла глаза. Белый свет хмурого утра тут же резанул по зрачкам, и она вновь зажмурилась. Ослабленное тело тонуло в мягкой перине. Она пролежала так еще какое-то время. Наконец, собрав в себе все силы, ССакура скинула с себя пуховое одеяло и села на постели, свесив ноги и коснувшись босыми ступнями мягкого ворса ковра. Осмотрелась. Просторная комната мало чем напоминала ее скромную каморку, которую она снимала у какой-то верующей горожанки. На ней длинная полупрозрачная ночная сорочка с оборками на воротнике и кружевом на подоле, щекотавшем ее лодыжки. Сакура сроду ничего подобного не имела у себя в гардеробе. Недоумение и страх сковали ее и так пульсирующее от боли тело; дыхание перехватило. Ее взгляд зацепился за стеклянный кувшин с водой, который стоял на тумбочке. Осушив его, Сакура на ватных ногах она добралась до окна и, отодвинув штору, выглянула наружу. Ничего, кроме бесконечного темного вечно-зеленого леса. Где она? Что это за место? Внезапная головная боль напомнила ей, как она поскользнулась на мокрой брусчатке и сильно ударилась о землю. Может, она все еще спит и все это ей снится? Или она все еще лежит без сознания на том самом тротуаре и, истекая кровью, медленно умирает? И все, что видит и испытывает сейчас всего лишь предсмертная агония? Или она уже мертва? Тогда она в раю? Но разве в раю может что-то болеть? Значит, это ад? Отрывки вчерашнего (вчерашнего ли?) дня хаотично всплывали в ее памяти и она никак не могла соединить их вместе. Неужели те мужики похитили ее и приволокли сюда? От этой навалившейся горы вопросов ей стало только хуже. Ее бы определенно стошнило, если бы желудок не урчал от голода. Она выглянула за дверь, которая, благо, оказалась не запертой, и оказалась в длинном коридоре со множеством точно таких же дверей. Кое-как спустившись по лестнице, она оказалась в просторной гостиной. Сакура осмотрелась, комната богато убрана — на стенах висели огромные картины в позолоченных рамах, по углам стояли античные статуи; мебель обшита дорогими тканями, на полу лежал ковер с густым ворсом. — Проснулась, наконец, — Саске сидел к ней спиной, вальяжно расположившись в мягком кресле, и читал книгу под звук потрескивающих поленьев в камине. Сакура замерла. — Что… Где я? Кто вы? Что произошло? — слова хаотично вырвались из глотки, прежде, чем Сакура смогла обдумать их. Саске нахмурился. Он такого потока вопросов у него едва ли не разболелась голова. Поднявшись из кресла, он развернулся к ней лицом. Сакура ойкнула и попыталась прикрыться руками, опомнившись, что она стоит перед незнакомым мужчиной в одной лишь прозрачной сорочке. Саске вздохнул. За всю длинную жизнь, исчислявшуюся веками, он повидал достаточно обнаженных женских тел, так что едва сформированное молодое девчачье тельце в царапинах и синяках могло вызвать в нем трепет. Воспоминания отдались болью в висках. Она узнала этого мужчину. Вспомнила горящие алым глаза. Только сейчас его глаза непроницаемо-черные. — Сколько дней уже прошло? — Двое суток. — Кто вы такой? — она пристально смотрела на него светло-зелеными глазами и понимала, что с ним что-то не то. Саске ухмыльнулся, осознав, что она заподозрила неладное. У нее неплохая интуиция. iv. правда — Так вот оно что… — промямлила Сакура, тщательно пережевывая пищу, боясь упустить даже одну крошку. — Вы спасли меня. Спасибо. Пока девушка находилась в бессознательном состоянии, Саске успел смотаться в город и приобрести различной еды, которой ранее не водилось в его доме вот уже сотни лет, а также немного женской одежды. Он не знал вкусовых предпочтений гостьи, поэтому набрал всего понемножку. И, находясь в столовой, Саске наблюдал, как Сакура жадно поглощала похлебку, состряпанную им «на глазок», и закусывала ее коркой хлеба. Некоторое время назад он рассказал, что с ней произошло. И это совпало с некоторыми обрывками ее воспоминаний, поэтому Сакура сделала вывод, что он не лжет. Хотя некоторые вещи все-таки смущали ее в этой истории, а именно отложившиеся в памяти крики ее мучителей. А еще ее беспокоило, что этот молодой мужчина, дьявольски привлекательный, живет на отшибе. Кто станет вести такую бессодержательную, бесцельную жизнь в глуши? Может, он ни чем не лучше подонков, которые напали на нее в подворотне? Он тоже маньяк? — А что… случилось с теми мужчинами?.. — она все-таки отважилась и спросила его. Саске молчал, ни одна мышца на его лице не дрогнула, словно он не расслышал ее вопроса. — Они вас больше не побеспокоят, не волнуйтесь, — наконец, сухо произнес Саске. — Как вас зовут? — она вдруг опомнилась и поняла, что не знает имени спасителя. — Саске. — А я Сакура, — она улыбнулась с набитымы щеками и отправила в рот еще одну ложку похлебки. Когда она закончила обедать, Саске решил вернуться к делам. Сакура последовала за ним, не зная, куда себя деть. Ей некуда возвращаться. — Вы живете здесь один? В таком большом доме? — Сакура все никак не могла утихомирить любопытство. Вопросы срывались с ее языка прежде чем она успевала подумать. — Могу ли я остаться? Вам, наверное, тяжело следить за порядком? Я довольно хороша в уборке и готовке и… — Я и сам в этом не плох, — оборвал он ее. — Прошло несколько дней с тех пор, как я не появлялась на работе, так что меня, наверное, уже уволили, — помрачнела Сакура и поникла, пораженная таким резким отказом. — Пожалуйста, позвольте мне остаться… Я постараюсь быть полезной, обещаю! — взмолилась Сакура. Саске безо всякого интереса осмотрел ее, дрожащую перед ним, как осиновый лист на ветру. v. познание — Так… вампиры мертвецы? — стараясь оставаться максимально спокойной, поинтересовалась Сакура. Она знала много мифов о вампирах, но все они зачастую противоречили друг другу, поэтому ей сложно поверить хоть в какой-то из них. На удивление, она совсем не испытывала страха. Аура этого мужчины действовала на нее успокаивающе. Сакура увлеченно проследовала за Саске в библиотеку. Он не беспокоился, что Сакура может выдать его тайну. В конце концов, ей бы никто не поверил, предпочтя сжечь на костре за то, что смеет поднимать народные волнения. Тем не менее, он удивлен, что она не бросилась с криками наутек. — Вампиры — живые существа, — Саске вздохнул, остановился у нужного стеллажа и вытянул толстую книгу в жестком переплете. — Мы дышим кислородом, нуждаемся в пище, по нашим венам циркулирует кровь, а в груди бьется сердце. Но по сравнению с людьми все жизненные процессы и метаморфозы замедленны, а иммунитет намного крепче и физические возможности превосходят человеческие. Можно сказать, что мы куда более совершенные создания, чем люди. — Саске обернулся к ней и усмехнулся. — Вы… — Нет, мы не превращаемся в летучих мышей, — мрачно произнес Саске, догадавшись о чем она хочет спросить. — Вы… выпили кровь… тех людей? — внезапная догадка поразила даже ее саму. Саске поморщился. — Нет. Саске обладал не только отличной выдержкой, но еще довольно привередливыми вкусами и предпочтениями. Гордость не позволила бы ему опуститься до того, чтобы пить кровь каких-то пьяниц и тунеядцев. Устроившись за рабочим столом, он достал письменные принадлежности и бумагу, зажег лампу. Она с большим интересом изучала высокие стеллажи, заставленные различными книгами, и расхаживала по библиотеке, как по лабиринту. — Мне убрать их? — осведомилась Сакура, беря в руки аккуратно сложенную на крою стола стопку толстых книг. Он наверняка их уже прочел. Саске, не отвлекаясь на нее, кивнул, продолжая что-то выводить чернилами на бумаге. — Ты умеешь читать? — спросил Саске, заметив, с каким интересом Сакура засмотрелась книги по географии и астрономии. — Мм… немного, — замялась Сакура. Она выросла в приюте при католической церкви, благодаря чему знала основы правописания и чтения. — Можешь брать любые книги какие захочешь. Библиотека в твоем распоряжении. Если тебе будет что-то непонятно, ты всегда можешь спросить меня. Сакура ойкнула от радости и тут же сжалась от смущения, теребя в руках ткань платья, что так любезно предоставил ей Саске. Вечерами Сакура часто наведывалась к нему. Саске, по своему обыкновению, редко отвлекался на нее, погруженный в дела. Она тихонечко зажигала благовония и свечи, присаживалась на диван и открывала уже заранее приготовленную книгу. Порой ей сложно давался какой-нибудь замудренный текст, тем не менее, она не осмеливалась беспокоить Саске. Тем не менее, иногда он исподлобья поглядывал, как она сосредоточенно, нахмурив брови, перелистывала страницы. vi. сад Стоял знойный июль. Сакура копошилась в саду, выдергивая надоедливые сорняки из земли на заднем дворе особняка. Ей предстояло высадить в клумбы много цветов, чтобы следующим летом вместо бурьянов здесь росли прекрасные розы, бархатцы, хризантемы и пионы. Саске наблюдал за ее действиями из кабинета (по совместительству библиотеки), отодвинув шторы. Он не любил жару и не планировал высовываться на улицу в такую ясную погоду. Конечно, солнце не испепелило его, как бы не заявлялось обратное некоторыми мифами, но доставило бы мало приятного. Сакура выпрямилась, чтобы размять затекшую спину. Рукава ее платья вымазаны в земле, шляпка, защищающая от солнечного удара, съехала набок. Увидел силуэт Саске в окне, она помахала ему, широко заулыбавшись. Ее лицо раскраснелось и заблестело от пота. Во время одной из вылазок в город она попросила его купить несколько сортов цветов, чтобы облагородить участок, который порос дикими растениями. Также он купил для нее много свечей для канделябров, которые стояли без дела по всему дому. Он не нуждался в свете и мог прекрасно обходиться без него благодаря острому вампирскому зрению. Он не нуждался и в цветах, в этих мимолетных растениях, которые, казалось бы, увядают быстрее, чем он моргает. Но отказать прекрасной гостье он не мог. Конечно, он сказал ей, что сам справляется со всем в доме, но фактически он ни к чему не притрагивался, соответственно, по его мнению, в уборке это и не нуждалось. Поэтому Сакура постепенно выскребала пыль и грязь из шкафов на кухне, чистила мебель и ковры, проветривала комнаты, которых чересчур много для одного Саске. Похоже, вампирские и человеческие представления о чистоте сильно различались. Особняк построили несколько веков назад под чутким руководством его отца, но с матерью они не задержались здесь надолго. Многие вампиры предпочитали путешествовать по миру, чем прозябать столетия на одном месте, к тому же, это помогало сохранять в тайне их существование. Саске же нравилось изучать мир, проводя большую часть времени в просторной библиотеке, находившейся на втором этаже. Он учил иностранные языки, картографию, переписывался со старыми друзьями или интересными выдающимися людьми. В еде он не нуждался и не часто выезжал в город, в основном только за тем, чтобы пополнить коллекцию новыми книгами и закупить провизию для лошадей. Сакура также возложила на себя обязанности по уходу за конюшней. Двое прекрасных жеребцов хорошо поладили со новой хозяйкой, позволяя чистить шерсть после длительных поездок в город. В конце концов, она стала ездить и закупаться всем необходимым сама, иногда исполняя мелкие поручения Саске. vii. болезнь Они находились в просторной гостиной. Сакура разбирала посуду в буфете, Саске читал книгу, удобно устроившись на диванчике, закинув ногу на ногу. — Сакура, — обратился к ней Саске, почувствовав что-то неладное. — Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь довольно бледной. В небольшом городе, в который Сакура часто наведывалась за продуктами, зверствовала эпидемия неизвестной болезни. Она обернулась на голос и слабо улыбнулась. — Все хорошо, вам не о чем беспокоится, — заверила Сакура и отправилась на кухню. Она едва успела сделать шаг, как горло нестерпимо защекотало и она зашлась в непрекращающемся кашле. Кровь вырывалась из легких вместе с мокротой. Фарфоровая посуда выпала из рук и с звоном разбилась на куски. — Простите… — прохрипела Сакура, прежде чем потерять сознание. Саске тут же откинул книгу в сторону и бросился к девушке на помощь. Он коснулся слишком горячего даже человека лба и понял, что ее лихорадило. — Вряд ли у нее есть шанс на поправку, — пришел к выводу доктор, осмотрев пациентку. — Вы ведь, наверное, в курсе? В городе сейчас вспышка неизведанной болезни. Поправившихся практически нет. Саске нахмурился; уложив Сакуру в постель, он немедленно вызвал лекаря, чье заключение пришлось ему не по душе. — Советую вам держаться от нее подальше, а то не дай Бог сами заразитесь, — на прощание произнес доктор и, поклонившись, поспешил убраться прочь. Закрыв за ним дверь, Саске усмехнулся. Ему уж точно никакие болезни не грозят. Он не знал, сколько времени просидел около нее и пронаблюдал за ее непрерывным беспокойным сном, изредка нарушаемым хриплым влажным кашлем. «Разве вам не одиноко в таком большом доме?» Ему вдруг припомнились ее слова. Раньше он и понятия не имел, что такое одиночество. Он коротал свое существовании один очень долгое время и не мог представить, что может быть по-другому. Ему не с чем сравнивать и потому казалось, что все нормально. Он был в порядке. До появления этой девушки. Саске навис над ней. Так близко, что кончики волос касались ее щек, и он мог ощущать ее горячее неровное дыхание на лице. Он внимательно всматривался в такие знакомые черты. — Вы можете… выпить мою кровь… если хотите… — мучаясь от горячки, Сакура с большим трудом разлепила глаза. Несмотря на многолетнюю выдержку, Саске не мог игнорировать тошнотворный запах ее крови, которую она часто отхаркивала. Но этот запах не казался ему привлекательным; кровь напоминала ему о том, что жизнь медленно покидала ее тело. Он провел с ней совсем немного времени по его вампирским меркам. Год, может два, он не знал точно. Для него это сущий пустяк. Мгновение. Но он уверен, что если она сейчас умрет, то ему точно будет чертовски одиноко без этой непоседливой с бесконечными запросами гувернантки. Саске не знал, доживет ли она до завтрашнего утра. И существовал лишь единственный способ, который мог бы продлить ей жизнь. Ему нельзя медлить. Но разве можно с ней так поступить? Не спросив разрешения? Рваный судорожный вздох расставил все по своим местам. viii. перевоплощение Сакура открыла глаза. Она чувствовала необычайную легкость в теле и ясность в голове. А еще ужасную жажду во рту. Она едва отлепила язык от нёба. — Ты очнулась, — констатировал Саске, возникнув в дверном проеме. Находясь в библиотеке, он почувствовал ее пробуждение. Сакура перевела на него острый взгляд алых глаз. Зрачки ее расширились. Несмотря на ощущение небывалой невесомости, она не могла заставить тело подчиняться. Сакура совсем не понимала, что происходит. В ушах шумела кровь, да так сильно, что заглушала даже собственные мысли. Саске присел на край кровати и дернул ворот рубашки. Сакура непроизвольно сфокусировалась на бьющейся жилке на шее. В животе предательски заурчало. Саске притянул ее к себе за локоть. Интуитивно понимая, что нужно делать, она с жадностью припала к его шее, пронзая клыками белую кожу. Он терпеливо гладил ее по спине, чувствуя неприятное покалывание во всем теле. Вампиры, как правило, не пили кровь друг друга, но при обращении это необходимо. Иначе новобранцы, не понимающие, что с ними происходит, могли впасть в ярость и обезуметь от голода. В каком-то роде кровь сородича действовала на них как успокоительное или даже как наркотик. Алая жидкость стекала по ее подбородку, шее, капая на рубашку и белые простыни. В таком виде он находил ее чертовски привлекательной. — Я… не умерла? — прохрипела Сакура заплетающимся языком. Металлический вкус крови ударил в голову, словно она выпила не один стакан крепкого алкоголя. — Нет. Впервые за вечную жизнь он кого-то обратил. Саске придерживал ее за плечи и внимательно вглядывался в черты лица, ставшие ему совсем родными. Проведя большим пальцем по ее губам, он растер собственную кровь по щеке. Тяжело дыша, Сакура уткнулась лицом в его грудь и он ласково погладил ее по спутавшимся розовым волосам. Ее тело все еще источало человеческое тепло. Он и не помнил, как они уснули в одной постели. Сакура выпила слишком много крови и он провалился в глубокий сон от навалившейся на него усталости. Она крутилась перед зеркалом, отмечая изменения во внешнем виде. Она успела смыть кровь с лица и шеи, но на рубашке остались широкие красные пятна. Ее глазам вернулся зеленый оттенок, а цвет кожи стал на несколько тонов белее; кое-где стали просвечивать венки. Теперь она понимала, откуда возник миф, что вампиры ходячие мертвецы. В самом деле, есть что-то общее. Она немного исхудала, но это связано с тем, что она неделю пролежала в постели, мучаясь от лихорадки. Сейчас же она чувствовала себя прекрасно, будто заново родилась, хотя, в какой-то мере, это соответствовало действительности. Сакура не чувствовала ни голода, ни усталости; она готова покорить любую вершину. — Спасибо, — прошептала Сакура, обернувшись к нему, и обнажила отросшие клыки. Саске улыбнулся уголками губ, расслышав ее слова сквозь сон. С плеч свалился огромный валун: она не разозлилась, не возненавидела и не разочаровалась в нем. Она совсем не хотела умирать. В тусклом солнечном свете утра она по-особенному прекрасна, но в глубине душе он всегда будет скучать по ее персиковой коже и румяным щекам. Поднявшись с постели, он подошел к ней со спины и прижал к себе, утыкаясь лицом в шею и втягивая в ноздри непередаваемый и ни с чем не сравнимый запах ее тела. Смутившись, Сакура лишь сильнее вжалась спиной в его грудь. Простояв так пару минут, Саске отстранился, нежно взял в свою руку ее запястье и слегка потянул, намекая, что ей следует последовать за ним. Миновав длинные коридоры дома и столовую, они спустились в погреб. В нем сыро и холодно, а еще темно. Сакура прежде никогда здесь не была. Саске зажег подсвечник, стоявший на полке. Она еще не могла что-либо разглядеть во мраке; ей требовалось время, чтобы адаптироваться к новой себе. По одну каменную сторону стоял винный шкаф, в каждой ячейке находилась бутылка, по другую — огромные дубовые бочки. Ей не составило труда понять, что именно здесь Саске хранит запасы «продовольствия». Вообще, за все время пребывания рядом с ним, она ни разу не видела, как он питался. Будучи довольно древним вампиром, Саске прекрасно контролировал аппетит и жажду. В нем нет азарта заигрывать с людьми или охотиться на них. — Можешь пить ее, когда захочешь, — понимая, что она обо все уже догадалась, Саске не стал ходить вокруг да около. — Но не переусердствуй. Твой организм все еще претерпевает изменения, и у тебя может случится несварение. Сакура кивнула, обняв себя руками, и еще раз внимательным взглядом осмотрела погреб. ix. возвращение «Люблю». Им не нужно произносить это вслух: они прекрасно понимают друг друга без слов. — Сарада звонила, — пролепетала Сакура и позаимствовала у мужа бокал с густой красной жидкостью, повертела его в руках, облизнула губы. — Должна скоро приехать. Учиха Сарада, родившаяся в день торжественного открытия Эйфелевой башни, все еще считалась молодой вампиршей — ей едва стукнуло сто тридцать лет. Слишком любознательная, слишком непоседливая. Саске изрядно напрягал тот факт, что, будучи совсем юной, она отправилась изучать мир в одиночку. Они не виделись с тех пор, как Сарада отправилась учувствовать в войне за независимость в африканских колониях Португалии. Время для вампиров текло совсем по-другому. Если бы не упорство Сакуры, то он, конечно же, никуда не отпустил дочь еще пару сотен лет. Благо, прогресс не стоит на месте, и с помощью новшеств XXI века можно связываться друг с другом за считанные секунды. Но никакие телефонные и видеозвонки не заменят живого общения, не передадут тембр родного голоса и черты лица. Как сильно она изменилась? — С ней все хорошо, — ответила Сакура, смакуя во рту вкус крови. Она будто читала его мысли; Саске умиротворенно прикрыл глаза, беря ладонь Сакуры и вновь ее прикладывая к холодной щеке.