Надежда

За окном стояла поздняя осень, практически скинувшая с себя все золото, тихая, дождливая и темная. Присутствовали в ней багряные блики последних листьев, еще не успевших упасть на пустую, потемневшую землю. От моросящего дождя спасал лишь зонт, а от холодного ветра – тёплая уютная одежда. Именно в этот пасмурный день был год со дня смерти родителей Реджины. Погруженная в свои мысли, девушка шла по серому асфальту, что стал тёмным из-за дождя, но детский голосок вырвал её из мыслей: – Мамочка, ты в порядке? – тихо спросила девочка, волосы которой напоминали зрелую пшеницу, а глаза – бескрайние моря. – Да, дорогая, всё хорошо, – с натянутой улыбкой сказала брюнетка, крепче сжимая детскую ладошку. Женщина подняла карие глаза, смотря вперёд, туда, где находился вход на кладбище. Было больно осознавать, что родителей больше нет в живых. С каждым шагом дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. С каждым шагом в её голове всплывал момент, когда врач сообщил трагическую новость. Отрицание, боль и принятие – эти этапы были очень тяжёлыми. Иногда даже казалось, что невозможно выбраться из океана скорби и боли, но у неё это получилось. Наконец, они остановились у двух надгробных камней на которых ярким золотым цветом были написаны имена «Кора Миллс» и «Генри Миллс». По женской щеке скатилась одинокая слеза, ведь воспоминания о родителях были ещё слишком свежи. Они приходили к ней каждую ночь, во снах. Она слышала их голоса и помнила каждое прикосновение, но с первым лучём солнца они уходили, забирая всё самое лучшее с собой. Присев на корточки, брюнетка положила по цветку на каждую могилу. – Мама... Папа... Я скучаю, – тихо сказала девушка, вставая с коленей. Авария, произошедшая год назад, унесла жизни двух самых дорогих людей для Реджина. Смириться с потерей быдо очень тяжело и, казалось, непосильно, даже несмотря на то, что эта потеря была далеко не первой. Миллс повернулась к дочери и слегка улыбнулась, пытаясь скрыть свою боль и слабость. Девочка молча подошла к маме и крепко обняла её, заставляя сердце брюнетки забиться чаще. Она всё чувствовала, всю её печаль и горе. – Они всегда рядом, мама, в наших с тобой сердцах, – сказала малышка, поднимая голубые глаза на женщину. Она вселяла надежду в Реджину – девочка была опорой и поддержкой, а также самым лучшим подарком, который судьба могла приподнести. – Знаю, – ответила брюнетка, проводя рукой по волосам малышки, пуская слезу из карих глаз. Крепко взяв дочь за руку, Миллс направилась к выходу из кладбища, желая скорее покинуть эту наводящую тоску территорию. Когда они были практически у калитки, одна из могил привлекла внимание брюнетки. Сердце в груди сжалось, на глазах появились слезы, а ноги подкосились. Девушка, еле держа равновесие, сделала несколько шагов в сторону надгробного камня, где было выгравировано «Робин Локсли».

8 лет назад

– Пожалуйста, Робин... – девушка плакала, портя весь макияж, над которым трудились лучшие визажисты несколько часов подряд. Взгляд упал на свадебное платье, что лежало на кровати, и стало лишь хуже: сердце пронзила острая, невыносимая боль. Это должен был быть самый счастливый день в жизни Реджины, но он стал самым трагичным. – Я приеду, обещаю, – послышался мужской голос из трубки телефона, затем звук захлопывающейся двери машины. – Я не хочу, Робин... Не хочу за него замуж, – сломаным голосом говорила брюнетка, пытаясь собраться с силами и перестать плакать. – Я не отдам тебя, я успею! – твёрдо произнёс мужчина. – Только жди, я уже еду! И помни, чтобы не случилось, я люблю тебя, Джина! – Я тоже, тоже люблю тебя и буду ждать, – прошептала девушка сквозь слёзы, которые не прекращались. На другом конце телефона осталось лишь нудное молчание, а в сердце девушки – надежда. – Он успеет, – проговорила брюнетка, пытаясь успокоить себя, стирая мокрые дорожки на щеках. Реджина еле уняла дрожь, что гуляла по её телу последние пару дней. Она стояла у окна и ждала его, держа одну руку на животе, а другую на сердце. Он успеет. Он обязан. Их история любви не может закончиться вот так. Всё будет хорошо...

***

      Подойдя ближе, девушка присела на корточки, проводя пальцами по буквам:

Робин Локсли 5 июля 1985 – 23 августа 2014 Автокатастрофа

Она не могла поверить своим глазам. Слёзы с новой силой полились из глаз, обжигая нежную кожу. Сердце болело так, будто его пронзили тычячи острых лезвий. – Ты ехал ко мне... Ты хотел успеть... – горько произнесла девушка, вновь и вновь проводя пальцами по дате "23 августа 2014" – день её свадьбы. Свадьбы с другим. День, когда она ждала его, а он не приехал. – Ты пытался... Но не смог, – боль в сердце стала острее. Лучше бы он предал её, но был бы жив. Осознание его смерти давалось слишком трудно, слишком больно. Женская ладошка коснулась собственных губ, заглушая крик отчаяния и горечи. Он не оставил её, он очень спешил, чтобы оказаться рядом, чтобы забрать её, но не успел – погиб... – Мама? Брюнетка повернула голову в сторону девочки, которая была живым напоминанием о любимом, что предал её, как думала девушка до сегодняшнего дня. Но сейчас, глядя на эту могилу, она чувствовала вину: восемь лет она ненавидела его за то, что он не приехал, не успел. Хоуп слишком похожа на своего отца. Как и Робин, девочка имела светло-русые волосы, которые отливали золотом на солнце, голубые глаза, в которых можно запросто утонуть, и ямочки, что когда-то сводили Реджину с ума. Легонько коснувшись щеки малышки, брюнетка вновь заплакала. – Мама, кто это? – спросила девочка, указывая на могилу позади. – Тот, кого я любила больше всего в своей жизни, – тихо ответила брюнетка, возвращая взгляд к фото на камне. – Твой отец... – еле слышно добавила она. Голубые глаза Хоуп расширились, а ноги сделали шаг назад. Губы девочки слегка дрожали, а сама она, кажется, не могла поверить в мамины слова. – Это... правда... папа? – прерывисто спросила девочка, теперь уже делая шаги в сторону надгробного камня. – Да, правда, – ответила Реджина, наблюдая за дочерью, что подошла к могиле. Сердце внутри сжалось, ведь малышка была полной копией своего отца. Хоуп провела рукой по фотографии, а затем сделала то, что удивило Реджину: губами она легонько коснулась фотографии улыбающегося мужчины. – Жаль, что ты не с нами, – сказала девочка. – Мама очень скучает по тебе... Реджина продолжала плакать, смотря на дочь, что присела рядом и положила руку на сырую землю. Душевная боль была настолько сильная, что физически девушка ничего не чувствовала. Твоя душа, как птица сгорает до пепла. Остается лишь оболочка человека, который продолжает жить, работать, даже шутить и улыбаться... Только глаза перестают светиться, покрыты пеплом и дымом... Ты понимаешь, что в тебе что-то умерло. Что-то очень важное. Всё, что было важным и интересным раньше перестает существовать. Ты просто уходишь в себя, оставаясь один на один со своей болью. Лёгкое касание плеча вернуло девушку в реальность. Малышка провела рукой по маминой щеке, а затем крепко обняла, пуская слезинку по детской щеке. – Расскажешь мне о нём? О том, какой он был? – тихо спросила Хоуп, крепче прижимаясь к маме. – Это был самый лучший человек в моей жизни, – отвечает девушка, целуя дочь в светлую макушку.