Будет так больно,
Так бесконечно страшно
Главное помнить —
Все могут ошибаться.
Стук колёс проносился через невесёлые мысли. От непроглядной черноты за оконным стеклом веяло холодом; в ней бледными пятнами отражалось купе и несмелые движения. В дверь тихо постучали и отворили. В темноте проёма показалось взволнованное лицо. – Ну как он, Ань? - Балашова тут же машинально привстала и шикнула на гостя. – Да вроде лучше. Температура до 38 спа́ла, уснул.. - Вячеслав, стараясь быть как можно тише, протиснулся в купе и оглядел больного, укрытого двумя одеялами почти с головой. Маврин лежал на боку, тяжело дыша во сне. Славик вздохнул и посмотрел на Аню. – Да уж, угораздило его посреди тура.. Береги его, Нют, а то лечить больше некому. - Он о чем-то задумался, обнял подругу и вышел в темный коридор. Балашова снова застыла между полок, вглядываясь в февральскую ночь за окном, видя в нём лишь свое отражение. На душе было тяжко. Она и не помнила, когда в последний раз была одержима страхом потери. Она хоронила близких, хорошо знала, каково это; когда буквально угасает вселенная, замирая вещами и дырами фотографий. И всякий раз она убеждалась, что время не умеет лечить – только учит ценить настоящее. Сегодня это настоящее застало её врасплох и наровило оборваться. Она снова разглядывала растепаную рыжую макушку на соседней полке, проводя пальцами по намокшим ресницам и размышляя. Если бы сегодня всё кончилось? Да, вот так просто, из-за обычной простуды и температуры под 40, которая держится у Сергея уже второй день? Если бы они потреряли этого балбеса, по-идиотски промочившего ноги в зимнем сибирском туре, да ещё и в свой день рождения? Что бы стало тогда? Да и стало бы.. Точно! Девушку вдруг осенило: сегодня ведь последний день февраля – день рождения Маврина. И никто из группы об этом не вспомнил. Или же она сама настолько была увлечена уходом за гитаристом, что не слышала ничего вокруг? Именинник же кажется, впервые за сутки погрузился в глубокий спокойный сон, что приободряло. Она знала его большую часть жизни. Схожесть мыслей, творчество, чувства, прошедшие почти пару десятков лет – всё это связано с ним и большинство достигнуто благодаря ему, для него. За столько лет девушка научилась мастерски скрывать от мира свои истинные переживания, примеряя множество масок и не выдавая себя ничем. Однако и юношеские надежды остались где-то там, в прошлом. Всё это было для него. Балашова боялась потерять человека, с которым у них была общая интуиция, безусловное понимание Да и что ещё может связывать её с тем, кто целиком посвятил себя музыке? Но привычка удерживать внутри чувства, словно розовые очки, разбилась сегодня о леденящий страх и накатила теперь отчаянием, полным незнанием того, что теперь делать. Сергей уже давно был её миром. Особенным человеком, без которого она не представляла свою жизнь. Который всегда был рядом. Страшно думать, что было бы без возможности видеть и ощущать этот мир. Время перешло чуть заполночь и свет в вагоне погасили. Аня шумно выдохнула и облокотившись на железный столик, уронила голову на руки. Ни о каком сне речи не было. Жутко хотелось курить, но девушка не могла отойти от своего спутника. Ещё хотелось разрыдаться, но и этот порыв она усилием сдерживала. Она смотрела на человека, которого боялась потерять, не помня, когда в последний раз о ком-то так волновалась. Сергей перевернулся на живот и Аня потянулась поправить сьехавшее одеяло. Да так и застыла, задержав руку на горящей жаром щеке. Словно почувствовав прикосновение, мужчина во сне улыбнулся и поморщился. От этих едва-едва приподнявшихся уголков губ сердце в очередной раз кровью облилось. Аня не заметила, как стоя на коленях перед полкой, приобняла широкую спину и уткнулась лбом в шею Маврина. Эмоции одолели её именно сейчас и она позволила себе раствориться в до боли знакомом запахе табака с примесью чего-то родного и теплого, не отдавая себе отчёта и ни о чём больше не думая. Сколько так прошло, она не замечала. Тяжесть ладони в руке и биение его сердца едва усмирили тревогу. Вдруг Сергей зашевелился, наровя проснуться. Аня не убрала рук, а лишь погладила мужчину по голове, сильнее укутала в одеяла и прошептала: – Спи, спи... Моя звезда. - первое, что пришло на ум. Гитарист поудобнее повернулся на подушке. Дыхание его выровнялось. Этот день вымотал всех и тяжёлая голова сама собой опустилась на тёплое плечо. Девушка последовала примеру Маврина, заснув отчасти сидя на полу, держа того за руку....Хрупкое счастье
Без боя не даётся нам.
***
Дрогнувший поезд разбил скомканные сновидения о чем-то приятном.. Балашова с трудом разлипила веки и сначала не поняла, где находится. Вокруг царил полумрак, сколько сейчас времени, было непонятно. Самым удивительным оказалось то, что она обнаружила себя лежащей под одеялом на полке, возле стены, рядом с крепко спящим Сергеем. Его дыхание чуть щекотало ключицы, а расслабленная рука уверенно обнимала спину. Лицо Маврина было умиротворённым и спокойным, космы волос раскинуты по подушке, которую они теперь делили на двоих. Сам он накрылся вторым одеялом, наровящим опять сползти напол. Аня наблюдала и чувствовала эту картину, запоминая каждый момент, осторожно прижимаясь ближе к музыканту. Её наполнило невиданное прежде, похожее на сон, но такое реальное спокойствие. Она даже не думала о том, что потом скажет Маврину, как потом будет объяснять выплеснутые чувства. Не замечая ничего вокруг кроме горячего тела и дарящего покой объятия, она чувствовала себя глубоко счастливой. Прислушиваясь к мужчине несколько минут, а может быть вечность, она наконец обняла в ответ и прижалась к нему ближе. Хотябы на пару мгновений! Хотябы только сейчас позволить себе то, что долго было заперто внутри; не скрывать и не обманывать себя. Хотябы сейчас.. Она наслаждалась этим моментом, прогоняя здравый смысл, который с жалостью усмехался: "Господи, почти тридцатник тебе, а ты из-за такой фигни сейчас переживаешь, улыбаешься, вон, от счастья!" Она и сама чувствовала к себе жалость. Потому-что теперь было уже не так важно, что скажет Сергей и как отреагирует. Аня ощутила себя окрылённым свободой подростком, хотя лишь наконец позволила себе не притворяться. Балашова начала проваливаться в сон, когда неожиданно почувствовала прикосновение к шее, а затем к голове. Сергей ласково перебирал её волосы, чуть улыбаясь. Оба на какое-то время застыли, вглядывались в лица друг-друга, при чём Маврин был невозмутим и, кажется, совершенно спокоен. Испугавшись грядущего разговора, Аня отвернулась и замерла. – Анют.. - Тихо позвал знакомый хриплый голос. Его взгляд обнажал всё скрываемое эти годы, а Аня наконец ничего не таила, доверяя и открываясь полностью. Родные глаза горели темже доверием. – Анют. - он замолчал, всё также держа ладонь поверх её головы. – Знаешь, я давно уже понял, что на самом деле, кроме тебя, наверное, никому и не нужен. - Заметив её удивление, он пояснил: – Мне непривычно, что кто-то забоится, отдавая последнее, переживает и.. Что это именно ты и что ты рядом. - Сергей выпустил её из объятий и прошептал: – Я слышал, как ты мне пела.. И это помогло. Балашова удивилась и также тихо ответила: – Но.. Я не пела.. Тебе послышалось? – Может и послышалось.. - Печально произнёс гитарист. – Но я отчётливо помню светлую мелодию.. И фразу.. - он задумался. – "Спи, моя звезда.." Аня изумлённо посмотрела на него. – Но я просто сказала это.. больше ничего. – Значит, мне это приснилось.. А песня была замечательная. И звучала абсолютно точно твоим голосом. – Ты запомнил ещё что-нибудь? – Про радость что-то.. Что рушит всё сомнения.. Про время. Про судьбу.. - с серьезным видом озвучивал он. – А! И про счастливый сон, где две души в танце.. – Ань.. Ты точно не пела? – Нет, я же говорю, только сказала.. Поезд в очередной раз вздрогнул, придя к какой-то остановке. Сергею пришлось подняться и сесть, чтобы не упасть. Девушка последовала примеру, разглядывая задумчивого друга. Маврин поднялся и отдернул шторку. Ослепляя и завораживая, в купе заглянули первые солнечные лучи. Щурясь от света, Аня проговорила: – Пока ты спал, уже весна началась.. – Правда? Я и забыл.. – Вчера ведь был твой день рождения. – Точно.. Чтож, первый день рождения, который я не отмечал. Оба улыбнулись и вновь подняли взгляд на запрошенную сибирскую станцию за окном и снег, круживший мягкими хлопьями. Молчание было беззаботным, но тихо прервалось с движением поезда. – Анют.. Я ведь хорошо тебя знаю.. - вскоре сказал он, ища какой-то ответ в глазах девушки. И не найдя его, взял её за руку и с неповторимой улыбкой проговорил: – Хорошо, когда ты такая.. – Какая? - зачем-то спросила она. – Честная с собой, открытая. - точно определил он. – Я ведь всё давно понял, солнце. Сильная ты, отчаянная, никогда ничего не скажешь. - он замолчал, переплетая их пальцы. – А я подумал, что, если бы я никогда этого тебе не сказал? Он говорил совершенно спокойно и уверенно, будто до этого всю жизнь за ней наблюдал. А Аня не находила слов самому дорогому человеку. В глазах снова предательски появились слезы. Маврин лишь усмехнулся и кажется, с облегчением выдохнул, прикоснулся к руке, поглаживая. – Ну чего ты? – Это от волнения, Серёж.. – Я рядом. Тебе не о чем волноваться со мной. Она не выдержала и метнулась к нему на колени, крепко обняв и зарывшись лицом в волосах, отчаянно вдыхая родной запах, который сейчас вытеснил воздух и остальной мир. Домашняя кофта смялась под ее пальцами. Пульс оглушал, а голос шептал: "Не бойся." – Не плачь, Нюточка. Не надо. – ... Я так люблю тебя.. Последнее было сказано почти неслышно. Девушка затихла и не поднимая лица, вместе с невесомым поцелуем в шею оставила: "Я тебя тоже". Поезд тронулся, вагон снова качнуло и Аня подняла голову, смотря на горящие нежностью и волнением глаза Сергея. Таким она его ещё не видела. Или видела, но не придавала этому значения. А он вдруг засмеялся, крепче прижимая к себе. – Нют, мы с тобой взрослые люди, а вели себя как идиоты. Почему так происходит.. – Я боялась. – Чего? – Что ты узнаешь, боялась выдать себя. Страшно портить то, что уже у нас было. Он задумался. – Да.. я виноват, прости.. – Почему? – Я сам боялся. Но, думаешь, что что-то поменялось? – А ты? – Нет. Ты давно для меня самая родная. Только мы придумали себе лишнего, вот что. Он глупо посмотрел на нее и теперь уже она рассмеялась. – Да. А ещё, я поняла, что не смогла бы без тебя. – Смогла бы.. Но я бы точно нет.. – С твоей дурацкой болезнью, я уже представила этот ужас. – Да уж.. Ладно.. Не думаю, что это теперь так важно.. Уже легче. И проще. - улыбка снова расцвела на его лице, выдыхая с облегчением. – Теперь я уже никуда не денусь, моя звезда. Она улыбнулась и прижалась к нему, обняв руками за шею. Взгляды словно отражали друг-друга, понимая без слов. На двоих теперь было самое нужное счастье. Мартовское солнце ослепляло и грело, плавно пробуждая мир новой весной. Долгожданным после длинной зимы светом.Будет и радость,
Что топит лед сомнений
Как ни старайся,
Не остановишь время.
Всем нам воздастся
По нашим мыслям и делам.