От ненависти до любви один шаг

Идя быстрым шагом вдоль простирающихся домов, Ханджи то и дело с тревогой озиралась то по сторонам, то на своего низкорослого спутника. — Ну скоро уже? — вечно спрашивала она, с надеждой глядя ему в глаза. Было видно, насколько сильно она обеспокоена происходящим. Президенту приходилось постоянно одёргивать девушку, чтобы та повернула вместе с ним в нужную сторону, а иначе она, подобно дикой лошади, гнала бы дальше в своём направлении. — Леви, ну скоро? — она с раздражением повела бровью. — Шла бы ты лучше позади, очкастая, или хотя бы рядом. — со вздохом ответил он после очередного подобного вопроса. — Ты ведь даже не знаешь, куда идти. — Ну так ведь нужно торопиться! — нервно взвизгнула она. — Чего ты плетёшься-то сзади?! Президент закатил глаза. — Я иду достаточно быстро, а вот ты несёшься сломя голову. И мы уже почти пришли, так что к чему спешка? — Фр… — она сжала губы. — А если он уже себе вены режет? — Он не настолько идиот, чтобы вскрываться из-за какой-то шлюхи. — прошипел он. — Скорее всего валяется дома и задротит в видеоигры, параллельно упиваясь какой-нибудь гадостью. — И всё равно мне неспокойно… — Ханджи обхватила себя руками. — Подростки неуправляемы, за ними нужен глаз да глаз! — За тобой-то тем более. — холодно хмыкнул Леви. — Ну нет, вот руки на себя накладывать это последнее, что я бы стала делать!.. И, выпалив эти слова, она содрогнулась. Сразу вспомнился сегодняшний разговор с той девочкой из туалета, которой Ханджи всячески наставляла держать себя в руках, не доводя себя до ужасного конца. Хотя сама когда-то, гонимая жестокими одноклассниками, что без конца задирали её за чрезмерную болтливость и странность, или же просто за волосатые ноги, она хваталась за канцелярский нож и, заперевшись в своей комнате, с тоской наносила порезы на своих запястьях. Иногда, после очередного избиения её толпой каких-нибудь заносчивых девчонок, которые могли в придачу наговорить ей ужасные вещи, она и вовсе подумывала вскрыться. Останавливало её лишь нежелание портить жизнь своей и без того несчастной матери. И когда она ушла, та мысль всё чаще мелькала в её голове. Но что она бы поделала с Алексом? Его ведь тоже нельзя оставлять, в конце концов. Они единственные друг у друга. И с улыбкой на лице Ханджи продолжала жить, пытаясь отвлекать себя от суицидальных мыслей. — О чем задумалась? — тихо спросил Леви, взглянув на девушку. — Ах, да ни о чем… — Ханджи отмахнулась. — У каждого в жизни свои проблемы, и нужно их уметь преодолевать. Я ведь как-то преодолевала школьный буллинг, а ведь порой казалось, что выхода не будет, и мне останется сгинуть в канаве, затоптанной теми тварями… — Как же ты меня бесишь. — произнес президент, озлобленно стиснув зубы. — Ч-что?.. Слышать такие слова из уст этой коротконогой сучки Ханджи было не впервой, но почему-то сейчас они её задели сильнее, чем когда-либо. — Ты реально собиралась и дальше давать им себя чморить? — он злобно посмотрел ей в глаза. — До такой степени? Сгнить в канаве, да? — Ну, я давала им отпор! — вскрикнула она. — Но их было больше, они всё равно всячески меня доставали! Мальчишки несколько раз получили от моего братца, поэтому быстро отстали, а вот девчонкам было насрать, ведь Алекс не стал бы их избивать, хотя и пытался разобраться с этими курицами. И всё же, я дралась, но как Алекс, который может и зубы выбить оппоненту, я была не в состоянии. — Поэтому они тебя и не боялись. — ответил Леви. — А знаешь, почему меня все боятся? Потому что в нашей школе все наслышаны о том, что случалось с моими обидчиками в средней школе. А некоторые и сами стали свидетелями, ведь не я единственный закончил ту школу. Чтобы ты знала: и меня задирали. Причем очень сильно, когда я перевелся. Сначала за рост. Потом за грубый лексикон. И угрозы, которыми я их предупреждал, что лучше меня оставить в покое. Вот только никто не верил в то, что однажды их лица я сравняю с асфальтом. Одному я даже сгоряча руку сломал. — Я и не сомневалась… — нервно усмехнулась Ханджи. — Зато меня они больше не трогали. — пожал плечами он. — Ещё и «психованным» прозвали. Но эту кличку я носил с гордостью, ведь, только заслышав её, их сразу в дрожь бросало. — «Психованным» я бы тебя точно не назвала. — сказала она. — Тебе быстрее пойдет кличка «злобный садовый гном». — Вот же сучка… — фыркнул парень, толкнув её в бок. Вскоре они дошли до дома заместителя. Как и дом Аккерманов, это также было весьма недурное строение. Ещё и два этажа. И самым примечательным здесь пожалуй было то, что вдоль стен разместились цветущие клумбы из милых декоративных цветов. Это уж наверняка мисс Чёрч постаралась. «Вот же повезло тем, у кого хватает денег на такое жильё!» — с белой завистью подумала Ханджи. Леви сделал три громких удара в дверь и стал ждать. Мистер и миссис Чёрч сейчас должны быть на работе, так что если Фарлана дома не окажется, то и дверь, соответственно, никто не откроет. Пока тишина. — Тц! — Леви долбанул в дверь ещё пару раз. — Фарлан! Не делай вид, что не слышишь! — он позвонил в дверной звонок, но никто так по прежнему не открывал. — Вот же засранец… Он начал всматриваться в окно на втором этаже, которое выходило из комнаты заместителя. Шторы были распахнуты. Валяйся бы сейчас там Фарлан в таком состоянии, то точно не с бьющим по глазам светом. Закрылся бы в своей комнате, словно крот. — Его нет. — задумавшись, ответил Леви, на что Ханджи испуганно спросила: — И что же нам теперь делать? Недолго поразмыслив, президент сказал: — Есть одно место, куда он возможно мог забиться. Это был небольшой бар, который располагался в паре кварталов от дома Чёрча. Там они вдвоем периодически проводили время за личными разговорами и сладкими блинчиками, с усладой попивая какой-нибудь душистый ягодный чай. Леви решил, что вполне вероятно будет встретить Фарлана именно там. Но если его и там не будет, то он умывает руки, поскольку искать его по всему городу идея далеко не весёлая. Придётся ждать, пока выйдет на связь. Придя в бар, он незамедлительно направился к барной стойке, за которой трудяга-бариста мешал коктейль для прелестной гостьи, что игриво строила тому глазки, ожидая свой заказ. — Леви, что-то ты сегодня не по расписанию! — с улыбкой поприветствовал его симпатичный мужчина лет тридцати. Его взгляд быстро пал на Ханджи. — У-у-ла-ла, ну и ну! Так ты ещё и с дамой! Вам столик на двоих? У нас в меню как раз сегодня охладительные вишнёвые… — Ой, нет, у нас не свидание! — смутилась девушка, краснея в лице. — На самом деле мы здесь по одному делу… — Мы ищем Фарлана. — с ноткой нервозности добавил Леви. — Где этот ублюдок? Он сюда заходил? Бариста пожал плечами: — Приходил, правда, около часа назад. Не знаю, там ли ещё, но можете посмотреть за угловым столиком во втором зале. Помнится, заказал бутылку коньяка и ушёл выпивать в блаженном одиночестве. Не сказал больше ни слова. И от моих вопросов лишь отмахнулся. Интересно, что с ним? — Ясно, спасибо! — крикнула Ханджи и сразу бросилась вслед за президентом, который уже спешил в соседний зал. Как и сказал бариста, за самым дальним столиком, у стенки, развалившись на весь диван, мирно почивал заместитель. Сосуд, в котором изначально находился коньяк, был опустошен до самого дна, и лишь по стенкам его стекали остатки спиртного и затекали под самое дно, образуя небольшую лужу. Леви небрежно поднял пустую бутылку и, осмотрев, с отвращением взглянул на заместителя. Тот, уткнувшись лицом в стену, да слегка приоткрыв рот, сладко похрапывал. У президента как камень с души спал. С этим балбесом всё хорошо. Если не считать безобразное состояние. Ханджи опустилась рядом с дрыхнущей физиономией заместителя и принялась трепать его за плечо. — Э-эй, проснись-проснись! Как вообще можно спать посреди рабочего дня? — Как можно так убиваться из-за какой-то грязной шлюхи? — поворчал президент, присев за стол. — Я ему давно говорил, но нет, друзей мы не слушаем, мы предпочитаем наступать на грабли, о которых нас заранее, тем более двести раз и не беспочвенно предупреждали. Ханджи тоскливо посмотрела ему в глаза, Леви вздохнул, и она наклонилась к заместителю: — Фарлан, ну нехорошо упиваться от того, что в жизни что-то пошло не так. Так ведь и до зависимости недалеко! Справляйся с проблемами как-нибудь иначе, ну! — сказала она, тыкая его в нос. — Тьфу, на моего алкоголика-отца похож, тот вечно как свинья! Что ни проблема, что ни радость, так за бутылку! — Хр-р, я не свинья… — еле слышно пробубнил Фарлан, приоткрыв один глаз. — У меня и пятачка-то даже нет… — О, доброе утро. — язвительно фыркнул президент. — Какого хрена ты здесь упиваешься? Совсем уже на фоне этой Миюки крыша поехала? — Хр… — тот поморщился. — Вы какого хрена сюда припёрлись? — Хотели узнать, как ты себя чувствуешь. — ответила Ханджи. — Вижу, отвратительно… Но знаешь, такая, как Миюки, не достойна и пальца твоего! Я считаю, что не стоит убиваться из-за тех, кто готов передать тебя при первой же возможности, и вообще… В мире столько людей! Ты ещё встретишь ту самую, которая… — Да отъебись ты! — отмахнулся заместитель и достал из кармана пачку сигарет. — Спасатели хреновы… — Он зажал сигару в зубах и поднес зажигалку, но её в миг успел перехватить президент. — И что это такое, дорогой мой друг? Лёгкие, хочешь, чтобы к херам полетели, да опять в зависимость впасть?! — Эй, а ну верни. — буркнул тот. — Верни мне сраную зажигалку! — Ну уж нет, Фарлан, он тебе её не вернёт. — Ханджи выхватила у него сигары. — И это я у тебя конфискую. — Да вы не охуели часом? Припёрлись, значит, когда вас никто не звал, и ещё порядки тут свои наводите?! Проваливайте нахуй отсюда! — Мы просто хотим с тобой поговорить. — пояснила девушка. — О чем говорить? — тот почесал за ухом. — Слушать о том, насколько она плохо поступила со мной и что я не должен предавать тому значения я не намерен. Вам меня не понять. — Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. — она мягко коснулась его руки. — Какого это, когда тебя предает тот, кому ты так сильно доверял. Но всё же… — Да срать на эту Миюки. — Фарлан уронил голову на стол. — Подумаешь, любовь всей моей жизни! И нашелся какой-то урод, который посмел протянуть к ней свои грязные руки! Да я найду его и в жопу выебу нахуй!.. И не в гейском смысле! — «Любовь всей жизни», бла-бла-бла. — передразнил его президент. — Чушь собачья, да и только. Не она первая, и не она последняя. И уж ты у нее тем более. Да вы и года не знакомы, какая нахуй любовь? — Тебе-то откуда знать? — фыркнул Фарлан. — Мне никто больше не нужен. И вот я тут подумал… Может, этот мерзавец просто воспользовался ее беззащитным состоянием, а какие-то вонючие крысы это сфоткали? Я уверен, что так оно и было! — Нет, не было. — вздохнул Леви. — Прекрати искать ей оправдания. И что-то не припомню чтобы ты сам, будучи в отношениях, сосался с кем попало под влиянием спиртного. — А я не выдумываю! — тот ударил кулаком по столу. — Ты сам прекрасно знаешь, что случается с бедными девушками на таких тусовках! И я, блять, где в этот момент вообще был?! Почему я не проконтролировал, в безопасности ли она?! Я НИЧТОЖЕСТВО-О-! — Эй, не кричи, здесь же люди… — испуганно пролепетала Ханджи. Но тот загорланил ещё громче: — Я НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ ЖИТЬ НА ЭТОМ СВЕТЕ! — ЗАТКНИСЬ! — президент со всей силы долбанул Фарлана по затылку и схватил его за ворот. — Нет здесь твоей вины! — Знаешь, бытует мнение… — задумчиво сказала их спутница. — Что мы, будучи пьяными, делаем то, что хотим на самом деле. Пробуждаются наши, так скажем, самые потаённые мысли да желания… Раскрепощаемся, можно сказать. Жуть! Сам делай выводы… — То есть, значит, вам двоим лишь бы трахаться ночи напролет, той бляди и одного меня, как оказалось, мало, а мне для полного счастья с Диего в ебучий мячик поиграть достаточно?! — Каждому своё… — Ханджи покраснела. — Насколько же мир прогнил… — промычал заместитель, потирая слипшиеся глаза. — Всем лишь бы сношаться… Похоть, разврат… Они везде… Неужели это всё, что людям нужно для радости? — Врать не стану: зачастую это так, к сожалению. — хмыкнул Леви и быстро переглянулся с очкастой спутницей. — Просто алкоголь разрушает наши внутренние барьеры, и мы творим всё, что придет на нетрезвый ум. — продолжила она. — Конечно, всё зависит от настроения. И всё-таки можно отметить, что у многих людей начинается тяга к действиям именно сексуального характера. Возможно, всё это потому, что во время интима мы расслабляется и получаем даже куда большее удовольствие… В общем, это также своего рода наркотик, то есть мы хотим усилить эффект одного наркотика за счёт другого… Она настолько увлеклась монологом, что и позабыла о всей сути их разговора. И она бы вряд ли умолкла, если бы её не прервали: — Кончай уже болтать, башка от вас болит… — Фарлан поднял голову на друга, а затем перевел взгляд на одноклассницу. Искра, проскочившая в его глазах, заставила её боязливо отпрянуть. — Я тут подумал… Может, устроим с вами тройничок? — ЭЙ! — громко взвизгнула Ханджи, едва не подпрыгнув на месте. — Что за чушь ты несёшь?! Леви, казалось, не был удивлен подобному предложению. — Тебя знатно так накрыло. — понуро ответил он, сильно удивив спутницу своей спокойной реакцией. — Никогда не думал, что тебя привлекают девушки вроде неё. — Э-ЭЙ! — снова закричала та, уже не зная, что её оскорбило больше. — Какие, блять, такие девушки вроде «меня»?! — Дырка есть дырка… — пробубнил Фарлан. — Насрать. — У Леви, к слову, тоже «дырка» есть! — с наглой усмешкой фыркнула обиженная Ханджи. — Думаю, тебе будет и этого достаточно! — Меня эта ваша голубизна не интересует… — он придвинулся к девушке, небрежно опустив ладонь ей на колено. Её лицо закипело от недоумения. — А вот ты… Леви что-то упоминал о том, что ты у него девочка, оказывается, весьма послушная… — Так, хватит с тебя. — Леви хотел было вмешаться, но забыл, с кем они имеют дело. — ТЦ! Это уже СЛИШКОМ! — она отвесила заместителю смачную пощёчину, оставив на его щеке грубый след, и поспешила встать. — ТВАРЬ! Ещё раз притронешься ко мне и тогда пощечиной дело не ограничится! ИЗВРАЩЕНЕЦ! Такой же, как и твой товарищ! — Да что эта женщина орёт-то на меня? — нахмурился Фарлан. — Просто держи себя в руках, пожалуйста. — фыркнул на него Леви. Его ни капли не злило то, что тот приставал к его любовнице, поскольку понимал, что парнем движило больше не какое-то влечение к ней, а лишь животное нутро, пробудившееся в нём после выпитой бутылки коньяка. И, на самом деле, его другу всегда нравились девочки более скромной комплекции, в которую Ханджи с её ростом и более крепкими пропорциями не особо вписывалась. — Я, пожалуй, пойду. — хмыкнула она прежде, чем удалиться. — Разбирайся с этим идиотом сам, Леви. Девушка отправилась домой, и тогда заместитель заныл: — Ну вот, она ушла… Все они уходят! В этом вся женская природа! — Скажи мне: ты вообще на что рассчитывал, вступая в отношения с этой блядью? То, что о ней говорили, тебя не смущало? — Людям свойственно таскать сплетни, даже если это наглая ложь. — промычал тот. — Да и кто говорил? Диего… Ну шуточки Гергера пару раз… Эмх… Она утверждала, что ещё девственница… — Учитывая то, как смело она в самом начале старшей школы приставала ко мне со странными предложениями, я сомневаюсь, что ей это было впервой. — Да пошел ты! Хули ты ей сдался вообще? Да даже если не девственница… Это не признак чего-то дурного… — Разве что признак того, что она не только шлюха, но ещё и лживая сука. — Заткнись… О-официант! Мне ещё бутылку! — Не надо нам бутылку! — закричал президент, пиная того в ногу. — Пойдем уже отсюда, тебе нужно на воздух. — Да не пойду я никуда! И вообще меня тошнит… Буэ… — Я твоего мнения не спрашивал. — он крепко схватил друга за запястье и потащил его к выходу. — И куда мы идём? — промямлил Фарлан. Когда яркие лучи дневного солнца больно ударили по его сонным глазам, он истошно завыл. — Жжётся-а-а-а! Они отправились в ближайший парк. В тот самый парк, где президент впервые поцеловался со своей ранее ненавистной одноклассницей. Было солнечно, и дул лёгкий, прохладный ветерок. Погода в самый раз для освежающей прогулки. Фарлан едва держался на ногах, отчего президенту пришлось едва ли не тащить его тяжёлую тушу на себе. С такой разницей в росте это было немного затруднительно, но физических силу него было более, чем достаточно, чтобы стать крепкой опорой для своего ослабленного товарища. По пути Леви был вынужден зайти в супермаркет за двухлитровой бутылкой воды, которую потом уже в парке чуть ли не силой вливал в заместителя, пока тот с умирающей физиономией стелился на скамейке. — Ты перепил, и тебя тошнит. Тебе сейчас нужно потреблять больше воды. — настойчиво говорил он, держа бутылку у рта заместителя. — Ещё глоток. Ну! — Да я сейчас лопну уже, сколько можно? — пробормотал Фарлан, отталкивая от себя руку президента. Он резко замолчал, после чего его рот начал плаксиво кривиться. — За что она так со мной?! Разве я настолько плох, чтобы променять меня на другого?! Я доверял ей! — Ну вот, опять… — уныло вздохнул президент. А ведь, казалось, тот уже успокоился, раз за всё время после того разговора больше не говорил о Миюки ни слова. Фарлан тяжело уронил голову на колени президенту, и тот от неожиданности судорожно припрыгнул. — Я думал, она любит меня! — застонал он, с тоской утыкаясь лицом в теплые бёдра президента. Голос бедняги задрожал от слёз. — Мы встречались почти год… И я так сильно любил её… Подарки ей делал, внимание уделял, заботился… Делал всё, что она хотела… Стелился, как мог, думая, что она любит меня также сильно! Какой же наивный… Какой же я наивный! Идиот! ИДИОТ! — сердце президента сжалось. Хаотичное, нервное всхлипывание его друга порождало в нём глубокую жалость по отношению к нему и даже горечь. Сейчас на своих коленях он видел не Фарлана, а горько ревущего ребёнка, что впервые столкнулся с несправедливостью нашего жестокого мира. — Фарлан… — Леви испуганно опустил ладонь ему на голову. — Ты что… — Скажи, что это просто сон… Скажи мне, Леви! — К сожалению, я не могу тебе этого сказать. — тоскливо ответил он. — Что же мне делать теперь?.. Я просто ничтожество! Мало боли, которую она мне причинила, так меня ещё и опозорили на всю школу! — Не тебя опозорили, а её, ведь ты не виноват в ее поступке. — тихо сказал президент. — И не стоит так убиваться из-за тех, кто вытер о тебя ноги. Некоторые обстоятельства порой показывают нам истинную сущность людей, и не с самой лучшей стороны. И если это как-то касается тебя и твоего чувства достоинства, и ты не можешь больше доверять человеку… То так оно даже лучше. Это знак, что самое время избавиться от мусора в своей жизни. Человек показал себя, и не надо искать ему оправдания. Ты не сможешь больше его воспринимать так, как раньше. Тогда стоит лишь поблагодарить обстоятельства за то, что они сложились таким образом, что тебе открылась вся эта неприятная правда. Тогда не придется больше тратить и малейшей капли своих сил на людей, которые и говна твоего не стоят. — Но чувства ведь на помойку не выкинешь… — всхлипнул заместитель, вытерев слезу. Леви ответил с тяжёлым вздохом: — Согласен. Не люблю философствовать, но хочется отметить, что всё-таки эти чувства относятся к тому человеку, который перед тобой предстал изначально. Но красивая маска в какой-то момент спадает, и, видя теперь его настоящую сущность, ты не можешь с этим смириться. Ты просто скучаешь по образу, который оставил в твоей памяти приятный отпечаток. Тебе нужно привыкнуть к тому, что люди могут в какой-то момент предстать перед тобой не в лучшем свете. И быть готовым принять это и отпустить. Жизнь непостоянна, как и люди. Главное, — окружать себя теми, кто, несмотря на обстоятельства, останется твоим верным союзником. Слушая мягкий говор своего друга, заместитель начинал медленно успокаиваться. Его нервное дыхание постепенно вернулось в норму, а плачь стих. Он повернулся к нему лицом и, вытерев свои покрасневшие слезливые глаза, с тоскливой улыбкой произнёс: — Ты прав. И всё же это так больно… — Возможно, просто стоит не привязываться к людям так сильно. Нужно уметь с легкостью отпускать, не оглядываясь назад. — Слова словами, но ведь ты и сам так не умеешь. — прошептал Фарлан. — Ты сам очень легко привязываешься к людям. — Ещё чего? — нервно хмыкнул Леви. — Глупости… Я имею в себе достаточно сил, чтобы… — Ты имеешь силы, но в глубине души на самом деле ты очень мягкосердечный и доброй души человек! Ты с трудом находишь общий язык с людьми, но если найти его получается, то ты отдаешь им всего себя! И на моем месте ты бы страдал не меньше меня, просто не показывал бы этого… И хоть сначала так и не кажется, но таков ты, Леви, на самом деле… Президент ошеломленно смотрел в глаза своему другу и был не в силах что-либо ответить. Он не понимал, почему его так сильно пробрал весь этот пьяный бред, но сердце в его груди невольно сжалось. — И знаешь, Леви, я тебя люблю! — воскликнул вдруг заместитель. — Очень люблю! — ЧЕГО?! — Леви от удивления едва не вытолкнул Фарлана с колен прямиком на землю, но тот мигом обвил руками его тощую талию и уткнулся щекой ему в живот. — Ты мой самый-самый лучший друг! — заворковал тот. — И я люблю тебя больше, чем любил эту проклятую Миюки! Люблю тебя! ЛЮБЛЮ! — Что ты несёшь?! Отпусти меня! — недоумевающий президент начал хаотично отрывать это недоразумение от себя. — Ты никогда меня не подводил! — продолжал лепетать тот. — Ты всегда рядом! Всегда придёшь, когда мне плохо! Всегда выручишь! — Что ж тебя бросает из одного состояния в другое?! — заверещал президент. — Отцепись сейчас-же! Отчаялся и на мужчин потянуло?! — Ох, ну нет! — Фарлан стыдливо рассмеялся. — Неужели я не могу любить своих друзей? А ведь ты, Леви, единственный мой самый лучший друг! Именно ТЫ! И нет никого ближе тебя! Никогда, слышишь? Никогда не бросай меня! Всегда будь со мной рядом! — Эмх… — Леви обескураженно округлил глаза. Не хотел он того признавать, но слова заместителя пробрали парня до глубины души. — Л-ладно. Обещаю. — Удивление в его лице сменилось мягкой, теплой улыбкой. — И обещай, что наши дети будут такими же друзьями, как и мы с тобой! — Дети? А не далеко ли ты смотришь… — ОБЕЩАЙ! — Ладно, обещаю. — цыкнул президент, усмехнувшись. Фарлан вернулся в сидячее положение и с радушной улыбкой посмотрел другу в глаза. — А ты? — его прежде потухший взгляд вдруг загорелся. — Что я? — Любишь меня? — Да что за глупости? — повел бровью Аккерман и стыдливо увел взгляд. — Тебе вообще уже домой бы пора… — Это не глупости! — взвизгнул Фарлан. — Отвечай! Любишь?! Тот с жалостью пробежал взглядом по его заплаканным глазам, которые теперь сияли, подобно звёздам. В них читалась сердечная искренность, и это сложно было оставлять незамеченным. Президент был не из тех, кто любит откровенно говорить о том, что на душе. Но для осознания Фарлану было достаточно и одной простой фразы: — По крайней мере, — Леви добродушно улыбнулся, — я всё ещё здесь.