°l||l°
Как только Ви заламывается к нему в клинику, глаза полны отчаяния, Вик знает: это не она. Он не успевает её остановить. Она спихивает его клиента с места со словами, «Съеби отсюда! И так уже весь обвешанный хромом как блядская ёлка», и взбирается на риперское кресло, требуя немедленного осмотра. Откашлянные сгустки крови на ладонях, глаза полуприкрыты… Невыносимая боль читается в каждом её движении. Он не ожидал, что физические симптомы могли проявиться так сильно, не предполагал, что чип окажет настолько критичное влияние на её тело. Как устаревший реликт в этом чёртовом бушующем городе, Вик чувствует, что подвёл её. — Она?.. — Ага, не в состоянии препираться обо всём этом. На миг взгляд Виктора замирает на ней, и он склоняется над биомонитором, проверяя показатели: — Ясно. — Утром у неё остановилось сердце. Она… грохнулась на улице. И дважды вырубилась по дороге сюда, — пыхтит Ви. Не Ви. Вик не может вдолбить себе в голову, что это Джонни Сильверхенд. Одна только мысль об этом кажется абсурдной, как и голос, дрожащий от беспокойства за тело, которое по всей видимости перейдёт к нему раньше, чем ожидалось. — Я же ей говорил... Блядь… какая-то херня с лёгкими. Я… «Полный анамнез, — думает Вик под накатывающее на него чувство беспокойства. Всё, что он обычно слышит от Ви, это «Лучше тебе не знать» или «Это просто какая-то фигня». Но чаще всего она просто не появляется у него неделями, а то и месяцами, не оставляя ему другого выбора, кроме как самому узнать о всех её повреждениях уже по маркерам на экране. — Прости меня, малыш». — Мучительная мысль острым ножом прокалывает сознание Виктора: что бы этот паразит ни задумал, а он бережёт её намного лучше, чем она сама. — Как же ей больно... — стонет энграмма прерывающимся голосом. — Так лучше? — уточняет Вик, значительно повышая дозу обезболивающего. Её реакция говорит ему от том, что к этому времени Ви уже успела привыкнуть к такому пичканью медикаментами. Ну почему она не пришла к нему раньше? — Намного, — кивает она. — Надеюсь, у тебя есть какой-то план. — Вектор вводит ещё один стимулятор. Толку, как от накладывания повязок на труп, но он не может ничего не делать. — Как всегда. — И надеюсь, это наша последняя встреча, — отводит взгляд Вик. — Да пошёл ты, Док, — раздаётся слабый смешок, прозвучавший скорее как вздох. — Но… спасибо, что помог ей.°l||l°
Только спустя несколько месяцев, после переезда, Джонни наконец звонит. И даже тогда он чувствует себя так, словно кто-то выдрал ему грёбаные кишки. — Ви? — Нет, — отвечает Джонни, надеясь, что это ложь или попросту временная правда, что она где-то рядом, что они со всем справятся. В его багажнике — ящик с аккуратно сложенными вещами Ви. Он не может носить их, не может выбросить, не может даже смотреть на них. — Нет, она… сделала другой выбор. Со времени произошедшего в «Микоси» он всё пытался отбросить сомнения и найти слова, которые в полной мере описали бы эту блядскую ситуацию. Но он просто не знал нужных слов ни сейчас, ни тогда для неё, для Ви, ворвавшейся в его мир и ниспровергшей всё вокруг, раз за разом меняющей на своём пути все установленные правила. — Твою мать... — выдыхает Док, и Джонни наблюдает, как ещё один мужчина скорбит по ту сторону экрана. Он часто дразнил Ви по поводу Виктора Вектора, за то, как она всё время шастала к нему по делу и без, и за то, как сияла ему при каждой встрече. Как будто она попросту не была так устроена, будто бы она и так не была для него всем на свете. Теперь всё это кажется ему идиотски глупым, растраченным. Столько лишнего он сказал ей вместо простого «Люблю тебя». — Ага… — взамен протягивает он тому, кто несомненно отдал бы что угодно, только бы услышать, что Джонни Сильверхенд мёртв. — Короче… Пора заканчивать. Она бы хотела, чтоб ты знал. Теперь ты знаешь. — Никто не заслуживал счастья больше, чем Ви, — тихо произносит Вик. Он звучит таким старым, но Джонни — ещё старше. — Я знаю, — почти шепчет он. Не проронив больше ни слова, они отключаются. И Джонни готов поклясться, что в это мгновение может чувствовать её где-то на задворках своих мыслей, словно проблеск света в бесконечной тьме: «Неплохо как для такого мудака.»