Потерянные воспоминания

      На следующий день Юлий чувствовал себя значительно лучше. В голове уже не было этого противного тумана, не тошнило и в целом появились какие-то силы существовать. Несмотря на это Юлий все же решил устроить себе выходной и прогулять школу. Вилард все равно уже знал о его состоянии: он позвонил вчера и по нездоровому голосу Юлия понял, что что-то не так. Пришлось все рассказать.       Так что и Вилард, и Михаил, и Филипп, которому Юлий утром тоже написал о своем самочувствии, смогут предупредить, почему его сегодня не будет. Проблема была только в том, что тот пропущенный урок физики поставили сегодня, и Михаил увидит, что в классе Юлия нет. А если учесть еще и то, что Михаил своими глазами видел, в каком он вчера был состоянии, и знает, что дома он сейчас совершенно один, то Юлий ни капли не удивится, если после уроков заботливый учитель отправит к нему того же Филиппа или вообще приедет сам.       Ну нет, такого точно не надо. Итак? слишком много возни вокруг его болезни. К тому же Михаил сам явно был не очень здоров последние дни, лучше бы он побеспокоился об этом. Что же все-таки было в этих анализах? За устроенный спектакль в попытках это узнать было безусловно стыдно, но досада от неудачи идиотского плана тоже присутствовала, и Юлий надеялся, что возможно ему еще представится шанс выяснить какие-то подробности о здоровье учителя.       После завтрака Юлий занялся изучением клиники и специалиста, которых вчера порекомендовал Алан. Врач скорой помощи был единственным за эти годы, кто смог обнадежить Юлия, кто вообще сказал, что его можно вылечить. Это было настолько неожиданно и непривычно, что Юлий просто впал в ступор, не зная, как на такие слова реагировать. Сейчас, уже в более адекватном состоянии, Юлий чувствовал сильную нервозность, думая о походе к новому специалисту. Возможность выздоровления звучала слишком заманчиво и чудесно, но горький опыт мешал толком порадоваться даже этой призрачной надежде.       Юлий не хотел спровоцировать очередное ухудшение своего самочувствия и поэтому изо всех сил старался как можно меньше переживать. А чтобы не переживал Виллард, Юлий решил ничего ему пока не говорить. Вот если вдруг выяснится, что он действительно не безнадежен, тогда Виллард обязательно узнает об этом первым. Он наверняка будет очень рад.       Наконец решившись, Юлий позвонил в клинику и записался на ближайшее свободное время, которое не иначе как чудом оказалось завтра. Что ж, кажется, в школу он не пойдет еще один день. Ну и черт с ней. Скажет Вилларду, что решил еще отдохнуть, он точно не станет возражать.       Юлий предвкушал завтрашний день, старался надеяться на лучшее. Заглянул в кабинет Вилларда и достал из ящика стола огромную папку документов: свою историю болезни и результаты анализов. Задумался, что еще ему следует подготовить или взять с собой. Возможно, не стоит завтракать, чтобы если что сразу сдать завтра утром анализы, ведь наверняка ему их назначат.       Юлий вздрогнул от звонка в дверь. Неужели, все-таки Михаил? Филипп бы предупредил его перед приходом, и Юлий заглянул в уведомления телефона в поисках сообщения от друга, но ничего подобного он там не нашел.       Звонок повторился. Юлий подошел к двери, заглянул в глазок и нервно хохотнул. Вот уж его он тут точно не ожидал увидеть. – Здравствуйте, – поприветствовал гостя Юлий, открывая дверь. – Добрый день, Юлий, – Кершнер тут же натянул на лицо свою самую широкую улыбку, а затем сочувственно добавил: – Виллард сказал мне, что тебе нездоровится и попросил заехать проведать тебя.       Юлий начал злиться, но старался не выдать этого. На кой черт Виллард его позвал? – Мне просто стало нехорошо вчера. Сейчас уже все в порядке. – И все же позволь мне взглянуть на тебя. – Да, проходите, – обреченно выдохнул Юлий, пропуская Кершнера.       Ни он, ни Виллард так просто не успокоятся, так что проще было согласиться и потратить двадцать минут на пересказ вчерашнего дня Кершнеру. Разумеется, убрав из этого рассказа момент с новым врачом. Такую измену Кершнер не оценит и не простит. – Что ж, расскажи мне, Юлий, что с тобой вчера случилось? Последнее время твои приступы стали чаще? – начал Кершнер, усевшись за стол. – Стало плохо, потерял сознание. Кошмары просто снятся, – нехотя объяснялся Юлий. – Что за кошмары? – Обычные, кровище, ужасы. – Они похожи? Есть что-то повторяющееся? – продолжал Кершнер. – Я не помню. – Это важно, Юлий, – настаивал Кершнер. – Постарайся вспомнить.       Мерзкая улыбка давно сошла с его лица, что было очень странно, Юлий всегда видел Кершнера исключительно с таким выражением, но сегодня врач был будто другим. – Я правда не помню. Вроде бы ничего такого. – Записывай свои сны, пока ты их еще помнишь. И потом покажешь все записи мне. – Зачем это? – все старания не злиться постепенно обесценивались. – Потому что я твой лечащий врач, – строго проговорил Кершнер. – Это поможет вылечить тебя.       Да каким местом это поможет? Лечащий врач, который уже 10 лет пытается вылечить, да все никак не может, и только чудодейственные записи с пересказами снов Юлия смогут в этом помочь? Что за чушь! И вообще не слишком ли показывать полную перепись своих снов? Юлия бесило и такое вмешательство в его личное пространство, и очередная имитация деятельности по его исцелению, но было сегодня в Кешнере что-то необычное, что мешало в полной мере продемонстрировать свое негодование. Юлий явно чувствовал некую угрозу, исходящую от врача. Что-то такое, что внушило ему заткнуться и не выступать. – Ладно, – с явным одолжением буркнул он. – Буду конспектировать свои кошмары максимально тщательно, до последнего крика и капли крови. – Очень хорошо, – на этой фразе Кершнер вернул на лицо самую мерзкую из своих улыбок, и Юлий почувствовал, как покрывается холодным потом. – Что происходило с тобой вчера? Что спровоцировало приступ?       На секунду Юлий подумал, что сейчас его заставят еще и происходящее в течение дня конспектировать и показывать, но, кажется, такого пока не намечалось. – Ничего странного. Все как обычно. – Тогда почему тебе стало плохо?       Почему у него вообще это спрашивают? Разве не Юлий своему врачу как раз и должен задавать этот вопрос? – Не знаю. – Что ж, наверное, придется на некоторое время положить тебя в больницу под наблюдение. – Что? Зачем?       В больницах Юлий давно не лежал. Такое было раньше, когда его состояние было нестабильным, и это было отвратительное время. Пока он в больнице, проводить различные манипуляции гораздо проще, можно делать это чаще, в любой момент. В итоге Юлий целыми днями сдавал анализы и проходил какие-то процедуры, и часто оба этих варианта были неприятными или даже болезненными. Маленьким ребенком он и вовсе доходил до истерик. Подростком он уже сдержаннее переносил издевательства над собой, но страх все же остался. И ему совсем не хотелось сейчас вновь испытывать на себе всю медицинскую фантазию Кершнера. – Твое состояние меня беспокоит, – строго пояснил Кершнер. – Нужно выяснить, почему тебе становится хуже и пресечь это. – Все нормально. Просто обычные приступы, ничего такого. – Мне лучше знать, Юлий, – отрезал Крешнер. – Когда вернется Виллард, я поговорю с ним, и мы положим тебя в больницу.       Что ж, значит нужно будет поговорить с Виллардом и объяснить ему, что в больницу Юлий совсем не хочет. Тем более сейчас, когда он, возможно, найдет себе нового врача. О больнице у Юлия были исключительно болезненные и неприятные воспоминания, он никогда не говорил этого ни Вилларду, ни тем более Кершнеру, но несколько раз именно они и вызывали у него приступы боли и панические атаки. Да, Вилларда нужно обязательно отговорить от идеи с больницей. – Сядь, – приказал Кершнер.       Юлий послушно опустился на кровать, и его лечащий врач медленно поднялся со стула и стал доставать что-то из сумки. Кершнер никогда не был обаятельным или хотя бы минимально располагающим к себе, но сегодня находиться с ним в комнате один на один было совсем некомфортно.       Кершнер подошел ближе, Юлий поднял на него взгляд, и в ту же секунду врач схватил его за подбородок, вынуждая запрокинуть голову сильнее. От неожиданности Юлий смог только невнятно и коротко чертыхнуться. Свободной рукой Кершнер раздвигал веки или светил в глаза фонариком, от чего они заслезились. Кершнер проделывал все свои манипуляции молча, в конце лишь недовольно скривился и, наконец, отпустил Юлия. – Ничего, – задумчиво проговорил он. – В больнице мы сможем быстро определить, что с тобой случилось. – Вы закончили? – у Юлия не было сил разбираться с Кершнером и выяснять причины его поведения, только желание, чтобы он поскорее ушел. – Нет, – бросил Кершнер, вновь ковыряясь в своей сумке. – Ляг. Сделаю тебе укол. – Зачем? – Чтобы ты смог спокойно поспать и отдохнуть. Ляг, – повторил он.       Каждый раз после этого укола для "спокойного сна и отдыха" Юлий чувствовал себя отвратительно весь следующий день, и сейчас это было очень невовремя. – Вы уверены, что стоит? Мне ведь уже лучше, я сегодня хорошо спал. – Уверен, Юлий, ляг. – Я уже выпил сегодня ваши новые лекарства, – не сдавался Юлий. – Мне становится плохо, если принять и их, и что-нибудь еще.       Кершнер явно начинал терять терпение, если оно у него сегодня вообще было. Казалось, еще пара секунд и он силой заставит Юлия принять нужное положение. – А потом становится лучше?       После такого все кажется лучше, но это явно неправильный ответ. Юлий судорожно пытался придумать, как ему избежать укол, но в голову ничего кроме как "обматерить Кершнера и выставить его за дверь" не приходило. Кершнер подошел ближе и собирался что-то сказать, как его неожиданно прервал звонок в дверь. Оба застыли в удивлении. – Кто это? – уточнил Кершнер. – Не знаю, друг, наверное. – Иди, открой дверь, – почти ласково проговорил Кершнер.       Юлий тут же соскочил с кровати и торопливо пошел в прихожую. Кто бы это ни прошел, хоть варианты и были довольно ограничены, возможно этот человек был спасением от укола Кершнера. Юлий даже не посмотрел в глазок, просто сразу распахнул дверь. На пороге стоял его классный руководитель. – Добрый день, Юлий, – улыбнулся Ибе. – Можно? – Здравствуйте! Да, проходите.       Никогда в жизни он так не радовался Ибе. С ним было гораздо спокойнее, чем наедине с Кершнером. – Все хорошо? Ты бледный? Как себя чувствуешь? – А, да, все в порядке. Мне уже лучше. – Ваш учитель физики предупредил меня, что тебе вчера стало плохо, и что ты сейчас один дома, – объяснил Ибе, вешая пальто на крючок. – Я подумал, что стоит проведать тебя. Может, нужно что-нибудь принести? – Нет, нет, спасибо. Мне правда уже гораздо лучше, – улыбнулся Юлий.       Он был так рад внезапному приходу Ибе, что даже очередной, как он обычно это воспринимал, тычок в его беспомощность, не раздражал. – Здравствуйте.       Кершнер бесшумно вышел из комнаты и поприветствовал Ибе. Юлий быстро представил их друг другу, наблюдая за реакцией обоих. – Не беспокойтесь, я пригляжу за Юлием. Хорошо, что ему уже лучше, – дружелюбно улыбнулся Ибе. – Да, это хорошо, – Кершнер очень странно и пристально посмотрел на Юлия. – Что ж, тогда продолжай принимать те лекарства, а с Виллардом я позже сам поговорю. – Хорошо, – кивнул Юлий.       Разумеется, тех таблеток он не пил и пить не собирается. Он соврал исключительно, чтобы избежать укола. На завтрашний прием ему хотелось прийти в максимально естественном состоянии, чтобы получить реальную оценку его самочувствия.       Кершнер оделся и обулся, перекинувшись еще парой слов с Ибе, попрощался со всеми и ушел. Юлий удивился, что все оказалось так просто, но ощутимое облегчение от ухода Кершнера не давало толком обдумать ситуацию.       Юлий напоил Ибе чаем, вернее Ибе напоил его чаем и накормил какой-то домашней едой, которую притащил с собой. Когда он только успел ее достать? Юлий подозревал, что классный скормил ему свой обед.       Ибе расспрашивал, когда вернется Виллард, и не далеко не один раз повторил, что если что, Юлий может обращаться к нему. Юлий согласно кивал и благодарил каждый раз. – Я, наверное, побуду дома еще завтра, а потом вернусь в школу, – предупредил Юлий. – Да, конечно, отдыхай, – тут же согласился Ибе. – Завтра у вас никаких проверочных или контрольных, так что ничего серьезного ты не пропустишь. Но очень бы хотелось, чтобы к четвергу ты вернулся. – Почему именно к четвергу? – удивился Юлий. – Начнется распределение по проектам для участия в конференции. Не успеешь записаться, куда хочешь – останешься ни с чем, – посмеялся Ибе.       Вот черт, конференция. Юлий совсем про нее забыл. Каждый год в школе проводилось что-то вроде научной конференции, где принимали участие все ученики средних и старших классов. Все делились на команды и готовили проект в рамках какого-то одного предмета под кураторством одного из учителей. Разумеется, у каждого учителя было ограничено количество подопечных, и Юлий уже несколько раз не успевал записаться туда, куда хотел. Вернее ни к кому он особо не хотел, а выбирал учителей и предметы, где особо ничего не надо будет делать. Один раз им с Филиппом не повезло и пришлось готовить проект по истории: несколько исторических костюмов. Его сделанная своими руками кольчуга до сих пор лежит где-то на дне шкафа, а Филипп, который делал подобие шикарного, дорогого платья какого-то века, до сих пор терпеть не может любого упоминания шитья и рукоделия. – Да, на это действительно лучше не опаздывать, – тоже посмеялся Юлий. – Подумай пока, к кому ты хочешь записаться, еще несколько дней на это у тебя есть. Что ж, раз у тебя все в порядке, то я, пожалуй, пойду. Если что, звони. – Ага.       Ибе собрался, попутно рассказывая Юлию еще какие-то школьные новости, и попрощавшись, ушел. Юлий наконец-то остался один и смог расслабиться: еще с этого странного визита Кершнера он был как на иголках. Как же все-таки хорошо, что он не смог ничего ему вколоть, спасибо Ибе.