Две души

-Пожалуйста, не надо - голос девушки был настолько неуверен и слаб, что можно и не услышать. Сжавшись в комок, она загнанно наблюдала, как к ней подходит альфа. Снимая верхнюю кофту, Тарталья не прерывал зрительный контакт, пытаясь сфокусироваться на чем-то. - Как зовут? - Чайльд отряхнул вещь, игнорируя тяжесть в груди - Гань Юй. Пожалуйста, не трогайте меня - если бы могла, стала на колени умоляя оставить её, но сил на это абсолютно не хватало. - И что же ты здесь делаешь, Гань Юй? - Я только поступила, сегодня первый день. Новенькая? Бездна бы побрала эту вступительную кампанию посередине года. Неважно, что открывают путь только для тех, кто уже имел опыт в университете, как они собираются догнать учебный материал? - Не поверю, что ты забыла о своём цикле - скептически закатил глаза Тарталья, намереваясь понять, какого хиличурла девушка здесь делает. - Я не хотела пропускать сегодняшние занятия, ведь они начальные, поэтому выпила подавляющие, которые не сработали. Тогда мне предложили помощь и должны были отвести в медпункт... Лучше бы я дождалась её, а не ходила с незнакомцами. - Гань Юй всхлипнула, ещё больше съеживаясь. - Что ж, хорошо, что ты хотя бы понимаешь свою ошибку - подойдя ближе в миг напрягшейся омеге, Аякс обернул вокруг неё кофту - не снимай, должна помочь слегка ослабить боль. Осмотревшись слегка мутным взглядом, Чайльд пособирал разные ткани и вещи, сооружая из них что-то наподобие гнезда. - Не кровать, но выбора особо нет. - вернувшись к Гань Юй, юноша задержал дыхание и, покачнувшись, взял на руки, относя в постройку. Всё тело било мелкой дрожью, а зрение расплывалось от недостатка свежего воздуха. - Пожалуйста, не надо... - девушка догадывалась, к чему всё идёт, но до последнего просила оставить её. - А лучше на холодном бетоне лежать? Простудишься ещё, а нам этого не надо. Ко всему прочему, я читал, что в такой период нужно находиться в тепле. - укладывая ношу, Аякс наконец-то сделал глубокий вдох, о котором тут же пожалел. Голова взорвалась новой болью и закружилась. Закусив губу, негромко застонал, хватаясь за омегу, чтоб не потерять равновесие. Медленно моргнув, приводя себя в чувства, альфа поправил кофту на чужом теле и, чуть не завалившись на бок, отходит в самый дальний угол. Некоторое время они сидели молча: Тарталья наблюдал за дрожащей Гань Юй, а сам пытался не потерять рассудок от столь сильного сладкого запаха. Видят Архонты, с этого дня его будут преследовать тошнотворные воспоминания, каждый раз, намереваясь, съесть хоть что-то сахарное. - Что трясешься, как козочка, которой рога собираются обломать? - Чайльд усмехнулся чёткому описанию, так подходящему ей. - никто же не обижает, так что не бойся. Тем более, совсем скоро сюда придёт кто-то из профессоров и спасет тебя - слегка закашлявшись от удушья, юноша стёр холодный пот. Слишком сложно сдерживаться, что с этой омегой не так? Почему такое сильное влияние? Посмотрев вниз, заметил бугорок на своих штанах, который бесстыдно выпирал. От этого ему стало тошно, хотя не понимал от чего: от самого себя, своих инстинктов и страхом стать тем самым альфой, о котором твердит его мать или всё-таки от атмосферы? - Мне больно - простонав, Гань Юй в очередной раз всхлипнула. Мне тоже - подумал про себя Аякс - но ещё совсем чуть-чуть, нужно отвлечь её. - У тебя есть партнёр? - почему-то это первый вопрос, что пришел в голову. Игнорируя желание воспользоваться ситуацией в свою сторону, он сильнее закусил губу. - Есть - тихо ответила омега, заинтересовано посмотрев в сторону юноши - она чудесная, добрая, справедливая, чуткая... О, это надолго - усмехнулся Тарталья, вслушиваясь в восхищённый бубнеж. Это и есть любовь? Необычно. - А у тебя кто-нибудь есть? - чего альфа не ожидал, так это услышать встречный вопрос, можно ли назвать Люмин своей девушкой? Вряд ли. Если так подумать, никто из его бывших не подходит под роль "дорогого" человека, все они от него чего-то хотели, а получив, просто уходили. Чайльд никогда их не бросал, поддерживал, оберегал, но в результате всегда сталкивался с одним и тем же: "слабый альфа не нужен", "ты не тот альфа, который мне нравился" и всё в том духе. Так уж получилось, что если многие, а в окружении Аякса их действительно много, начинают утверждать, что "небо фиолетовое", в конце концов, начинаешь сомневаться в собственных убеждениях. - Как можно полюбить кого-то как я? - тихо, почти неслышно Тарталья вздохнул - нужно быть идиотом, чтоб разглядеть в бездне звёзды. Протяжно простонав, Чайльд запрокинул голову, тяжело сглатывая вязкую слюну. Какого бездновского пса это так больно? Чувствует ли она то же самое? Или это только ему так повезло, что все кости и мышцы будто через мясорубку пропустили? Его лихорадило, бросало то в жар, то в холод, не зная, на чём остановить свой выбор. Пот, стекающий по виску лишь усугублял положение, неприятно ощущаясь на коже. Когда это всё закончится? Когда наконец-то сможет нормально жить? Или он не заслуживает этого? - Тогда дайте просто умереть, но не мучьте, прошу. - тихая, но пробирающая своим отчаянием фраза, невольно сорвавшаяся с прокусанных губ альфы заставляет Гань Юй вздрогнуть и вглядеться в темный угол, где сломанной куклой сидел тот, кто несмотря на собственное состояние, позаботился о ней. Девушка не знала, что ему пришлось пережить, но видела, насколько побитым мальчиком тот был, насколько отвергнутым и насколько, возможно, его задел рассказ о возлюбленной. Тарталья не хотел выглядеть слабым. Слабость делает уязвимым перед врагом, которым является весь мир. Стоит потерять бдительность и тут же разорвут на куски. Наверное, это также больно, как и сейчас. Понимая, что сознание от него ускользает, Аякс не стал пытаться что-то делать. Ведь если будет в отключке - не навредит, верно? Тогда это лучшее решение. *** Трое альф, услышав стоны и усилившийся запах, вызывающий головокружение, усмехнулись и отправились на поиски кого-нибудь из профессоров. Пробегая мимо главного корпуса, их заметили и попросили подойти объяснить, к чему такая спешка. Переглянувшись, они рассказали, что проходя рядом с кладовой комнатой, услышали странные звуки, поэтому решили позвать кого-нибудь из старших. - То есть, вы утверждаете, что не знаете, кто там и что они делают? - мужчина погладил в роздумьях подбородок. Что-то в этой истории не так. - Чжун Ли, перестань думать и давай сперва разберемся с ситуацией - Венти хлопнул друга по плечу и попросил отвести к тому месту. Уже подходя, можно было ощутить удушающий запах чего-то сладкого, который явно наводил на одни мысли. - Довольно сильная омега - кашлянув, прочищая горло, историк достал платок, прикладывая к лицу. Если там действительно что-то происходит, он очень надеется, что второй участник бета. Осторожно открывая дверь, первое, что бросается в глаза - это дрожащая девушка, лежавшая в куче ткани. Венти понимал, что никто из присутствующих не сможет к ней подойти, поэтому сам, медленно, чтоб не напугать, подходил к ней, говоря ласковые успокаивающие слова. Когда Гань Юй с трудом подняла голову и увидела людей, тихо проскулила и хотела попытаться подняться, но тело совершенно не слушалось. Услышав вопрос, она задумалась, но тут же вяло встрепенулась: - Заберите его, пожалуйста, помогите - кивнув в определенную сторону, омега завалилась на пол и пока музыкант осторожно поднимал её, Чжун Ли посмотрел в самый дальний и темный угол. Заметив чей-то силуэт, мужчина поспешил подойти. Какого было удивление, когда увидел знакомую рыжую макушку, что сейчас выглядела просто ужасно: бледный, измученный, весь дрожащий, сквозь стиснутые зубы капала кровь с прокусанной губы - заживать точно будет долго. Понимая причину такого состояния, историк больше не теряя времени, подхватывает ученика на руки и бежит в сторону медпункта, игнорируя ошарашенных альф. Не на это они рассчитывали. И если Чжун Ли о них пока забыл, Венти так просто не собирался это оставлять. Пусть и с трудом, но держа девушку, бета повернулся в их сторону: - Ждём вас завтра на коврике у директора. *** Чайльд не знал, сколько прошло времени, но пробуждение было ужасно сложное и болезненное. Все конечности изнывали, голова раскалывалась, а дышать было всё также тяжело. Чувствуя противный комок в горле, сопровождающийся обильным кислым слюноотделением, он попытался прикрыть рот рукой, но тошнота одержала верх: юношу вырвало в заботливо поставленный тазик, будто кто-то заранее знал о таком исходе. После этого стало чуть легче поэтому простонав, Тарталья лёг обратно в кровать, стараясь лишний раз даже не шевелиться. Перед глазами были разноцветные разводы, сопровождающиеся тупой пульсацией в висках, в голову лезло миллион мыслей, которые не задерживались дольше, чем на пару мгновений: В порядке ли Гань Юй? Ей оказали помощь? Чайльд сглотнул вязкую слюну и унимал подходящую панику. Он ведь не навредил ей? А что если навредил? Мама в нем разочаруется...хотя нет, мамочка не может разочароваться в том, от кого изначально ничего не ожидает, а вот братья и сестричка вполне возможно. Их старший вот так подло поступил с человеком, который находится в уязвленном состоянии... Отвратительно. Мерзко. Тошнотворно. Чайльда скрутило. Вновь склонившись над злосчастным тазиком, юношу во второй раз вырвало. Не понятно только чем, учитывая, как давно тот ел. Желчь, не иначе. Закашлявшись всхлипнув, Тарталья прикусил губу, тот час негромко вскрикивая: по телу пробежала искра боли, сосредоточившись на ранке. Бездна её дери, откуда она? Пялясь мутными глазами в потолок, разглядывая причудливые узоры, альфа вновь глухо простонал, возвращаясь к недавним событиям. Судя по всему, их таки нашли, в каком положении, не известно, но очень надеется, что смог всё же сдержать себя. Смог же? Молится всем Архонтам об этом. Он не хочет повторения той истории с Люмин. Люмин... Если так подумать, через пару месяцев Аякс станет отцом, это пугает, но и радует. Он хочет большую семью, где каждый счастлив, где его встречает любимый человек, где они засыпают, обнимаясь друг с другом, где вместе готовят, слушая забавные истории, но всё это рушит неправильность юноши. Как можно полюбить такого демона? Как ощущается эта любовь? Наверное тепло, если верить всем прочитанным романам, но ему не узнать об этом. Когда родится ребёнок, всё станет ясно. Исхода всего два: они будут ещё одной из многочисленных несчастливых семей, или ... Думать об этом совершенно не хотелось. Чайльд слишком тяжело переживал одиночество, и только мысль об этом вызывала табун неприятных мурашек по спине. - Ты очнулся. - из размышлений Аякса вывел знакомый глубокий голос. Кого кого, а именно его хотелось сейчас видеть меньше всего. Нахмурившись, он зло посмотрел в сторону звука. - Да. Поэтому можете вздохнуть с облегчением и идти куда шли. - грубо, но по-другому не мог. Этот человек не вызывал в нём доверия. Если подумать, таких людей вообще не было, но историк особенный. - С облегчением вздохну - Чжун Ли показательно выполнил сказанное - но уйти пока не могу. Расскажи, пожалуйста, что произошло. Чайльд усмехнулся, вновь смотря на потолок, в надежде увидеть что-то новое. - Вас же привели те три парня? У них спросите, они расскажут всю правду - непроизвольно дёрнув носом, Тарталья прикрыл глаза. Головная боль всё также давала о себе знать. - Я хочу услышать тебя. - Чжун Ли подвинул стул к кровати, присаживаясь на него. - Как здорово, а я вот совершенно не хочу ничего говорить. - По их словам, вы с той девушкой занимались чем-то непристойным - историк нахмурился, не желая пачкать свой язык грязными выражениями. - Верно, так и было - юноша скривился, отворачиваясь от преподавателя. - А по словам Гань Юй, ты позаботился о ней, хотя для тебя это было очень губительно - Чжун Ли сделал паузу, наблюдая за выражением лица ученика - как видишь, показания разбегаются, поэтому и спрашиваю у непосредственно виновника происшествия. - Какая разница, что я скажу? Считайте как угодно, Вам же легче, если меня наконец-то выпнут из университета - Тарталья постарался встать на локтях, но это сопроводилось новой волной тошноты. Склоняясь над всё тем же тазиком, превозмогая чувство стыда, его в очередной раз вырвало. Чжун Ли за этим всем наблюдал, но на спокойном, словно каменном лице, не промелькнуло и тени отвращения, за что Чайльд, пусть и не хотел признавать, но был благодарен. - Хорошо, что я принес его. Предполагал, что тебе может понадобиться - мужчина достал из кармана платок, протягивая пострадавшему, но тот оттолкнул руку, вытираясь о собственный рукав. Что ж, историк воспринял это со всем ему присущим холодом, просто убирая вещь обратно. - Возвращаясь к нашему разговору, любое мнение важно, и нет, меня не прельщает мысль о твоём уходе. - Потому что тогда не над кем будет издеваться, чувствуя своё превосходство? - Тарталья саркастически улыбнулся, поворачивая голову в противоположную сторону, чтоб не видеть учителя. - Ты довольно агрессивно настроен ко мне, это огорчает - вопреки сказанному, тон голоса не приобрел ни грамма краски, оставаясь таким же ровным. - Какая сообразительность, теперь остаётся догадаться, почему - честно говоря, Чайльд и сам не знал, просто этот мужчина вызывал в нём бурные эмоции, которые сопровождались ненавистью и презрением. Вопрос, правда, к кому именно: к нему или к себе, но это не столь важно. - Я заметил, что ты со всеми так общаешься, исключение - дети и омеги, чем они так отличились перед тобой? - Чжун Ли продолжал внимательно следить за мимикой ученика, пытаясь найти ответы. Глаза цвета кор ляписа пробегались по всему телу собеседника, в конце сосредотачиваясь на бледном лице. Тевкр. - Не много ли личных вопросов, сяньшен? - Тарталья скривился, теперь с вызовом смотря на преподавателя - хотите узнать больше моих слабых мест? Не дождетесь. - Это только мой интерес. Никуда дальше эта информация не пойдет, но я пойму, если ты не захочешь рассказать. Тевкр - одно из его слабых мест, но разве так просто признаться в этом? Как смотря на своего младшего брата, который родился омегой, Аякс боится представить, что с ним может сделать мир. - Омеги и дети заслуживают гораздо большего, чем считают некоторые - довольно размыто ответил Чайльд, но мужчина продолжил: - Похвально, что ты так переживаешь о слабых - Чжун Ли гладил подбородок, размышляя. - Ошибаетесь, омеги не слабые. В отличие от нас, альф, им постоянно приходится бороться за своё выживание, доказывая, что являются не только украшением или средством для удовлетворения потребностей. И меня это восхищает. - Аякс вздохнул, переводя дыхание - а дети самые чистые создания во всём Тейвате, их просто невозможно не любить. - Понятно. - Чжун Ли некоторое время думал, сказать это или нет, насколько уместным это будет, но всё же решился. - Тебе наверное больно. Чайльд нервно хохотнул, скрещивая руки: - Конечно, я совсем недавно находился в эпицентре атаки ужасно сильных феромонов. - Я имею в виду здесь - мужчина пальцем постукал по груди - больно. Знаешь, Тарталья, твоё тело многое может о тебе рассказать. Например, когда ты складываешь так руки - значит напряжен, когда улыбаешься в совершенно нерасполагающей атмосфере - тебе неловко. Но помимо этого есть ещё кое-что. То, как человек общается, определяет его некоторые переживания. - Не совсем понимаю, о чем Вы - юноша, кряхтя, поднялся с кровати. - Ты постоянно с кем-то ругаешься, дерешься, переговариваешься. У тебя болит душа. Возможно от несправедливости всего происходящего или ... Чайльд хлопнул по столику, прерывая историка. Со злостью посмотрев на преподавателя, он выпрямился, подходя ближе к нему: - Не смейте лезть ко мне в душу, мы не настолько близки. - Тарталья схватил мужчину за грудки, при этом не допуская мысли навредить - Ещё раз скажете что-либо подобное, я Вас убью - нахмурившись в очередной раз, Аякс отпустил одежду, продолжая бубнить что-то про нелепость чужих мыслей, а выходя из медпункта не заметил слабой улыбки Чжун Ли. - А ещё твой нос забавно дёргается, когда ты лжешь - осталось неуслышанным. *** Вернувшись довольно поздно, Чайльд изначально старался не шуметь, но заметив свет в кухне, решил сперва посмотреть, что там происходит. Какого было удивление, когда он увидел отца, который всё это время был в командировке. Мама не предупреждала о его возвращении, хотя это и не странно. Юношу редко вводили в курс дела. Услышав смех детей, Аякс и сам невольно обрадовался, а замечая расслабленную мать, болезненное тепло поселилось в груди, вытесняя все пережитые за сегодня чувства. Они выглядели как самая настоящая счастливая семья, о которой Тарталья всегда мечтал. Улыбка на лице померкла - жаль, что в их мире нет места для него. Тихо, чтоб не оборвать идиллию, он ушел в свою комнату. Судьба любительница злых шуток. И она особо постаралась над Аяксом, что буквально являлся ошибкой природы. Вероятность рождения альфы у беты и омеги крайне мала, поэтому легче поверить в измену партнёра, чем в такой исход. Если бы не яркие черты в виде рыжих кудряшек и синих глаз, родители могли разойтись, но этого, к счастью, не случилось. Однако Чайльда не считали "своим" ребёнком, предпочитая отдавать всё внимание младшим, которые родились нормальными, как положено. Тоня и Антон - беты, Тевкр - омега и только он - гадкий бездновский пёс - альфа, так не вписывающийся в нежную на вид семью. Переодевшись, Тарталья провел рукой по шрамам на запястьях, оставленных по глупости. Ещё давно юноша дал обещание не повторять такой ошибки, но сделанного не исправить. Теперь всю жизнь вынужден носить вещи с длинным рукавом, скрывая это уродство от посторонних глаз, которые не прочь использовать эти знания для насмешек. В очередной раз тяжело вздохнув, Аякс лег в кровать, надеясь заснуть как можно скорее и, возможно, никогда не проснуться, но это так, всего лишь мечты.