Сплетенные воедино

      Маленькую квартиру Сюань Цзи, размерами напоминающую тесную птичью клетку, заполонило множество неимоверно приятных ароматов. Стоя у плиты, юноша тихонечко присвистывал и энергично пританцовывал в такт любимой песне, не слышимой Шэн Линъюанем из-за наушников. Он привычно записывал новости в заметках своего телефона, совершенствуя начертание упрощенных иероглифов. А Сюань Цзи, которому порядочно надоела приевшаяся за эти дни информационная сводка, с наслаждением окунулся в альбомы обожаемых исполнителей, напрочь забытых среди других более важных и насущных дел.       Быстро покончив с приготовлением блюд на предстоящий ужин, юноша устремился к Его Величеству, неотрывно поглощенному в бездумную монотонную деятельность, длившуюся на протяжении трех часов подряд. Сюань Цзи тяжело вздохнул и недовольно уставился на Шэн Линъюаня.       — Линъюань, время ужинать, — произнес он ровным голосом, как если был совершенно спокоен, подобно недвижимой водной глади, мягко переливающейся в сиянии солнечных лучей.       Однако никакой реакции не последовало: Шэн Линъюань, основательно погрязший в сложных хитросплетениях из мрачных мыслей, попусту не услышал обращенных к нему слов. Нетерпеливо потоптавшись на месте, Сюань Цзи, влекомый пламенной решительностью, бескомпромиссно выдернул телефон. И тот сиюминутно утонул в кармане светлых домашних брюк, которые едва прикрывал фартук с изображением забавных пухлых птичек, надутых как воздушные шары. При «возвращении» интернет-зависимого императора любые средства были хороши.       — Ммм, Сяо Цзи? — рассеяно обратился Шэн Линъюань.       — Идем ужинать. Хватит на сегодня твоих тренировок, — небрежно бросил юноша, поддерживая Его Величество под локоть.       Они неспешно уселись за стол, и в нос мгновенно ударили запахи фаршированного овощами сочного карпа, отварного риса и цветочных сладких рулетиков на пару. Обычно Сюань Цзи не сильно заморачивался, однако с появлением Шэн Линъюаня блестяще проявил не только свои кулинарные таланты, но и исключительную предупредительность — другого от представителей его клана ждать не приходилось. Маленький хитрый дух знал больше, чем кто бы там ни было в мире, о пристрастиях возлюбленного и коварно пользовался в собственных целях.       Он тщательно выдерживал вкусовой баланс, не позволяя блюду приобрести излишне насыщенные оттенки, поскольку запредельная жестокость годов, отмеченных постоянным чувством голода, нездоровой худобой и нескончаемыми скитаниями в поисках безопасного убежища, оставили незримый глубокий след в душе Его Величества. Старый и безобразный шрам, казалось бы, не стоящий упоминания, упористо выныривал наружу в мелочах, обнажая кошмарно-безобразную суть. В памяти юного Сяо Цзи, связанного с принцем десятки лет одним морем знаний, отчетливо клубилась легкая дымка воспоминаний о тяжелых временах и стойко переносимых ими лишений.       — Чудесный вкус, — искренне похвалил Шэн Линъюань, озарившись приятной улыбкой.       Молчаливый Сюань Цзи коротко кивнул в ответ, чем серьезно взволновал в миг напрягшегося Его Величества, обратив на себя нежелательно повышенное внимание. Под застывшим ледяным взглядом, блещущим серебряной россыпью звезд в темной синеве, становилось мучительно неуютно.       — Что-то произошло? В управлении?       — Ммм, нет, — невнятно пробубнил Сюань Цзи. — Я отойду покурить. Ешь и не беспокойся.       — Стой, — властно произнес Шэн Линъюань, сложив перед собой пальцы в замок. — Сяо Цзи, в чем дело?       — Какой же ты настырный, — возмущенно проворчал заупрямившийся Сюань Цзи.       — Неужели? Старейшине известно о настырности больше нашего, — с тонкой напылью иронии в голосе протянул Его Величество. — Время признаваться в своих мелких шалостях.       Юноша моментально вспыхнул, и проявившийся густой румянец обильно растекся по щекам. Изначально взор потеряно блуждал, только изредка останавливаясь на невозможно красивых чертах Шэн Линъюаня: от его добродушно-мягкого выражения лица взвинчивалось острое желание затянуться разок-другой. Сюань Цзи судорожно соображал, ощущая кожей, докучливо покалывающей от напряжения, невидимое давление. В конце концов, неохотно разрешив чреду внутренних противоречий, он бесстрашно выступил вперед и суетливо пошарил в штанах.       — Что ты ищешь?       — Подожди. Да где же оно… а, вот, — смущенно сказал Сюань Цзи и бережно вынул пару драгоценных нефритовых браслетов: завораживающий облачными переливами небесно-голубой и пленяющий кроваво-красный. — Наверное, не стоило, но…       — Ты хочешь подарить мне один из них? — резко перебив, удивленно уточнил Шэн Линъюань и незамедлительно протянул руку, ласково огладив ею чужое запястье.       — Да. Не то что бы они действительно были красивыми, но мне хотелось вложить в них наше «признание», как ты сделал с искусством ковки золота… — неловко прокашлявшись, юноша нервно рассмеялся и напустил на себя беззаботный и ничем необремененный вид.       Легкомысленно рассуждая об украшениях, Сюань Цзи непритворно преуменьшал истинную ценность восхитительно-прекрасных камней — изысканных и гармонично сочетающих в своем неземном очаровании две противоположные стихии, признанные буйствовать и неизбежно сталкиваться друг с другом. Но браслеты, словно их настоящее предназначение — созидательно объединять возлюбленных — красной нитью связались между обладателями, упокоившись на их нежно сплетенных руках.       — Глупенький, они — удивительные. Спасибо, Сяо Цзи.

***

      Его Величество не находил места и беспокойно метался по комнате, как загнанный в металлические решетки грозный зверь. Беспомощно озираясь по сторонам, он с сомнением шумно хмыкнул и устало плюхнулся на кровать, почувствовав некстати разыгравшуюся мигрень.       — Только ее не хватало, — процедил он сквозь зубы. — Ну, где же он? — с языка непроизвольно сорвался одолевавший изнутри вопрос, бесследно растворившийся в глухой тишине.       Ранним утром, когда солнце только заскользило молочными разводами по небесному полотну, Шэн Линъюань внезапно проснулся от боли: спутавшиеся ночью волосы завязались в прочный узел, и Сюань Цзи нечаянно дернул их сквозь призрачную пелену чуткого сна. Окончательно проснувшись, он хмуро унесся по делам управления, срочно вызванный Сяо Чжэном. А Его Величество вскоре обнаружил пропажу нефритового браслета. Он практически не снимал его и подолгу методично перебирал пальцами большие гладкие бусины, обладавшие странным успокаивающим воздействием. Но с любовью выбранный подарок, похоже, безвозвратно утерян. Невыразимое чувство утраты пронзило нутро, как холодный сквозняк, и отдалось гулкой пульсацией в висках.       Как об этом правильно сообщить? Обидится ли Сяо Цзи, посчитав брата Линъюаня безразличным гнусным демоном по отношению к материальным знакам его трогательной привязанности? Худшие сценарии наводняли черепную коробку, обратившуюся в томительно-изматывающую пытку железных тисков.       — Линъюань? Что это с тобой?       На задворках мутного сознания, вывернутого в чертовской агонии, Шэн Линъюань с ужасом осознал, что так нелепо был застигнут Сюань Цзи врасплох. Он не должен видеть его страданий и теряться в могучести яростного потока, сотканного из паутины пустых переживаний о нем. Его Величество вознамерился попытать удачу, ухватив ее за пестрый хвост, но не смог выдавить из себя ничего, кроме жалкого слабого стона. Юноша молниеносно кинулся к нему и крепко сжал плечи.       — Пожалуйста, ответь, — отчаянно попросил Сюань Цзи, заботливо умостив голову возлюбленного на своей широкой теплой груди. — У тебя началась мигрень, да? Нет, лучше не отвечай. Я здесь, здесь…       Испуг яркой вспышкой блеснул в янтарных глазах юноши и заалел демонической меткой на лбу, и он, теряясь в бесноватых волнах безысходности, только и делал, что исступленно обнимал Шэн Линъюаня — мертвецки бледного и странно раздосадованного. Сюань Цзи лелеял крохотную надежду на чудесное исцеление, прежде уже исходившее от его близкого присутствия.       Подобно маленьким песчинкам, минуты лениво собирались в долгие часы. Застывший в неудобной позе старейшина Чжу-Цюэ наконец-то «пробудился» и аккуратно шевельнул окаменевшими конечностями, ненароком высвободив огромные огненные крылья, тотчас испепелившие спинку белоснежной хлопковой рубашки с короткими рукавами. Они так и провели время вместе — в цепких нерушимых объятиях друг друга, как утки-мандаринки       — Как ты себя чувствуешь? — первым затишье прервал Сюань Цзи, смущенно спрятав крылья. — Я же знаю, что ты не спишь, брат Линъюань.       — Уже лучше, — сухо отозвался Шэн Линъюань и уткнулся лицом в шею юноши.       — Хорошо… Только что с тобой?       — Ничего.       По комнате прокатился обреченный вздох, и Сюань Цзи благоразумно отступил — Его Величество чертовски несговорчив. Вытягивать клещами из него объяснения — совершенная бессмыслица, сравниться с которой могут разве что регулярные просьбы повысить жалованье у Сяо Чжэна. И поэтому юноша предпочел зарыться пальцами в черноту густых локонов и ближе подтянуть за талию Шэн Линъюаня. Тело ныло и сопротивлялось, требуя смены положения, но Сюань Цзи не обратил внимание на настойчивость посылаемых сигналов.       — О… Совсем забыл! — резко воскликнул он и схватил за лямки лежавшую на полу сумку. Юноша немного поковырялся в недрах и после вытащил знакомый нефритовый браслет — тот самый, безвозвратно потерянный!       Шэн Линъюань воззрился шокировано и неверяще, словно собственные глаза осмелились обманывать его.       — Как такое возможно?       — Чего возможно? — изумился Сюань Цзи и, проследив за взглядом Его Величества, озадаченно уставился на украшение из прекрасных драгоценных бусин.       — Браслет. Я посчитал, что потерял его, — бесстрастно пояснил Шэн Линъюань.       — А, ты об этом… Да нет, вчера ночью я заметил, что застежка повредилась и забрал для починки. Надеялся, что утром верну обратно, но старина Сяо умеет нарушить планы внезапными звонками, пх, — грубо взлохматив волосы на затылке, юноша протяжно зевнул. — Только не говори, что ты разволновался из-за такого пустяка, — насмешливо добавил он, игриво подмигнув.       «Пустяка?» — мысленно возмутился Его Величество, но вслух проронил краткое:       — Конечно, нет.       Сюань Цзи не без труда подавил распустившуюся на лице довольную ухмылку, и сердце, трепетно колотящееся от безграничной любви, радостно забилось чаще — как иначе, ведь Линъюань особенно дорожит его подарком! Затем он осторожно поднес небесно-голубой браслет, и холодный нефрит вновь опалил кожу изящного запястья под тихий щелчок золотистого замочка. Юноша неторопливо очертил костяшки пальцев как бы невзначай и с природной пылкостью, щедро врученной ему при «рождении», поцеловал тыльную сторону ладони. Губы Шэн Линъюаня дрогнули в сдержанной улыбке, обнажившей маленький каплевидный шрам в уголке глаза.       — Ну что, раз с пустяком разобрались, то как насчет того, чтобы проваляться остаток дня в постели? Что скажешь, а? — мечтательно предложил Сюань Цзи, блаженно откидываясь на спину и увлекая за собой Его Величество.       — Ах ты, наглец.