Луна

      Это странное чувство, когда на тебя смотрят десятки глаз, смотрят с восхищением и признанием. Не то что бы Ланге это всё не нравилось, но всё это было как-то смущающе, неуютно. Среди всех этих взглядов Хасегава пытался найти один-единственный взгляд, который стопроцентно хотел ощущать на себе. Тот самый восхищённый, блестящий янтарный взгляд Каяна. Единственный взгляд, в котором Ланга видел поддержку и искреннюю радость и гордость. Когда только он успел потерять этот взгляд, когда те самые янтарные глаза и их хозяин успели раствориться в толпе, в какой момент его успел заменить пожирающий и бездонный взгляд Адама? Зачем ему Адам, такой чужой и холодный. Во взгляде его голубых глаз, блестевших из-под маски в темноте, не было ни единой капли той любви и теплоты, ни одного того чувства, что были у Реки. Такого яркого, горящего новыми идеями, иногда смущающегося.       Хасегава искал его везде: на улице, среди толпы безликих прохожих, в школе, на работе. Он приходил к Каяну домой, но каждый раз ему давали один и тот же ответ: «Реки нет дома», «мы не знаем когда он вернётся», если дверь вообще открывали. Ланга сидел под его окном, ждал, но свет в нём никогда не горел, не было ни единого шороха из комнаты, только тишина, режущая слух. На душе холодно и мерзко, так не хватает того тепла, что дарил ему Реки, его безумных идей, самого Реки, никогда не сидящего на месте. Такого интересного, противоположного самому Хасегаве. Каян не брал телефон, день за днём звонок перенаправлялся на голосовую почту. Не было прочитано ни одной из тех sms-ок, что строчил Хасегава и это обжигало, разъедало изнутри. И вот, Хасегава снова сидит у дома Каяна, но почему-то боится постучать. Боится, что двери снова не откроют, а если и откроют, оттуда выглянет сестра Реки и снова скажет, что того нет дома, оставляя тем самым новую рану на сердце Ланги, что вот-вот и так развалится на куски. Он сидит на пороге, пялясь на свою доску, что с таким старанием делал ему Каян. Хотелось снова общаться, снова обниматься по поводу и без, касаться, чувствовать тепло его кожи и видеть его прекрасное лицо. Хасегава не совсем понимал, что он чувствует к Реки, но знал точно одно — Каян был для него одним из самых дорогих людей, ради которых он готов пойти на всё. Совесть грызла, кусала Лангу, выгрызал внутренние органы, не оставляя ничего. С каждым днём дышать было всё труднее, будто от лёгких совсем ничего не оставалось. Он знал, что нарушил обещание, которое дал Реки и не представлял, как вообще может получить желанное прощение от Каяна, если сам не может простить себя за то, что он сделал.       Новый день, Ланга снова стоит у двери и не решается постучать, у него почему-то плохое предчувствие, но всё-таки собравшись с мыслями он стучит, ждёт ответа и уже теряет надежду на то, что ему хоть кто-то откроет. Дверь тихонько скрипнула и на пороге показалась Масае — мама Реки, обычно выглядывала Нанака. Она пригласила его в дом и рассказала о том, что Реки уже месяц не выходил из дома, даже ест один раз в несколько дней. У Ланги Заболело сердце. Неужели это из-за него Каян в таком состоянии? Точно, это виноват он, он и никто больше, чем он только думал, когда нарушал данное обещание? Что ему просто всё сойдёт с рук или то, что Реки просто спустит всё на тормозах, не заметит, закроет на это глаза и забудет. Снова, снова он теряет близкого человека, и всё из-за своего эгоизма. В коридор вылетела возмущённая Нанака, отвлекая внимание на себя. Её возмущённые речи о том, что Реки уже несколько часов не выходит из ванной, привлекли внимание Ланги. Заметив гостя, девушка покраснела и убежала, оставив озадаченную маму вместе с Хасегавой в коридоре снова одних.       Ланга не понимал, как вообще к этому могло прийти. Почему он держит на руках тело Реки, почему от Каяна пахнет сигаретным дымом, и почему вся ванна в кровавых разводах. руки дрожат, прижимая к себе тело друга, который больше никогда не вздохнёт, не улыбнётся и не заключит Лангу в объятия. Никогда.       Он снова не может уснуть, не может забыть и забывать не хочет. Аппетита нет уже несколько недель, да зачем ему есть, если он не может сделать это с ним. Зачем ходить в школу или на работу, зачем кататься. Всё стало таким бессмысленным. Если Хасегава и засыпает, то всего на пару часов, без снов, даже без кошмаров. Он их не заслужил, не заслужил маминой заботы и волнений, не заслужил бесконечных извинений Нанаки за то, что по просьбе брата не пускала его и надеялась, что в скором времени они правда помирятся, не заслужил её слёз. Хотя, слишком высокомерно, с его стороны, думать, что слёзы она льёт из-за него. Новый день и новая порция безысходности. Сколько он уже не спал? Дня три или четыре, это уже совершенно не важно. Спать нельзя, он снова предаст, снова уничтожит всё своими собственными руками. Усталость берёт верх и Ланга проваливается в сон. Пустота, поглощающая его, бездонная и бесцветная. И падая в эту бездонную пустоту, рассыпаясь на тысячи мелких частиц, понимает свою ничтожность, принимает. Он снова потерял, снова остался один, наедине с собой, со своими ничтожными мыслями и разрывающими изнутри, с ужасающей болью, чувствами. Вокруг холодно, словно бесконечное белое полотно снега перед глазами, смотреть не хочется, лучше закрыть, не видеть и тонуть в темноте, а не в ослепляющем холодном свете. Чьи-то туманные руки касаются щеки Хасегавы, прикосновение тёплое и приятное, но с другой стороны неизвестное и пугающее. Ланга открывает глаза. Перед ним Реки, такой родной, любимый, по его рёбрам ползут кровавые лозы, а руки всё в таких же багровых разводах, но это его Реки. Со своими рыжими локонами, прекрасными янтарными глазами и улыбкой, такой нежной и любящей. Когда последний раз Ланга плакал, и плакал ли он вообще когда-либо, не помнит, да и без разницы уже, сейчас он заливается этими самыми слезами, такими солёными, обжигающими и приводящие в чувства, резким рывком вытаскивая из прострации. Реки здесь, он рядом, касается бледной кожи Хасегавы, снова согревает своим теплом. Он молчит, а Ланге ничего говорить и не нужно, он счастлив просто видеть его, пусть это всего-лишь сон. Он прижимает Каяна к себе, утыкается в рыжую макушку, вдыхает его запах, Реки снова пахнет морем и тем самым фруктовым шампунем. Ланга чувствует, как чужие руки касаются его спины, в ответном объятии. Он знает, что всё это совсем скоро закончится, поэтому шепчет бесконечные извинения, просит простить его и говорит, что бесконечно виноват. Времени слишком мало, Каян начинает растворяться, Хасегава не хочет его отпускать, цепляется за него, как за последнюю возможность, как за последний глоток воздуха, но Реки продолжает утекать сквозь пальцы. — Что я буду без тебя делать? — В немом крике продолжая прижимать к себе своего драгоценного Каяна. Так хочется остаться вдвоём, ещё хотя бы на пару мгновений, на пару минут. Но его время истекло, он слышит лишь ласковое «Прощай» в ответ и снова остаётся один в пустоте.       Он просыпается, сырая подушка обжигает щёку, но Ланга лишь вжимается в неё ещё больше. Старается вспомнить каждую деталь сна, запах, тот самый краткий ответ, произнесённый шёпотом. Реки… Прощай..