Тактичность в вопросе оказания внимания лучшему другу (Венделина)

Венди хочет сказать, что не ценит Бебе как игрока от слова совсем, но не знает, как это объяснить подруге и не обидеть ее заменой. Конечно, победа в сегодняшней игре не так уж и важна и, по сути, не дает ничего совершенно: ни оценок, ни грамот с медалями… Но просто Венди так хочется победить! Она любит чувство азарта во время игры и переполняющий адреналин от мяча, который тебе успевает передать Хайди в последнюю секунду, буквально падая на раскрашенный ламинат, чувство, что от этого момента зависит финальное очко, а значит — и вся жизнь, это чувство разгара игры… Не может же его так грубо портить Бебе, уклонившиеся от подачи на ее часть поля. Венди не сильно злится, просто часто разочарованна от настолько близких промахов, стоящих им в итоге многих очков. Конечно, Лесли Бэггинс лучший игрок на поле противника и, может, в целом-то и хороший человек в жизни (все, что удосужилась о ней узнать Венди — имя с фамилией) понимала, кто в их команде слабое звено и подавала именно туда! Она одновременно и уважала и ненавидела ее за это. В общем, Венди надеется, что в этот раз ей и ее команде удастся насладиться игрой против другой школы и ей, как капитанше, не придется стыдиться Бебе слишком сильно. Из этих мыслей ее выводит промчавшийся мимо бывший парень под руку с его настоящим парнем. Кайл со Стэном настоящим цунами влетают в мужской туалет, смачно хлопнув за собой дверью. От громкости звука Венди аж передергивает, и она оглядывает коридор вокруг, желая, наверное, увидеть праведный гнев эмпатии на чьем-то лице. В глаза сразу бросается стоящий напротив один известный всем жиртрест, громко кричащий и ярко жестикулирующий. Находился он в компании из Кенни и Баттерса, и Венди сделала шаг к парням, чтобы присоединиться к беседе. Конечно, трое были частью неизменной «банды Стэна», а Стэн и Кайл были ее друзьями, но это не делало конкретно Венди и троицу хоть сколько-то приятелями. Кенни либо молчал, либо пошлил, перечислять все мерзопакостное, что сделал ей Картман займет несколько абзацев, а Баттерс… ну, это Баттерс. Но Венди все равно подходит к ним, попадая в поле зрения и тем самым присутствуя в беседе. Кажется, остальные не замечают ее, Картман не может угомониться: — Я звоню в их компанию снова, уже по номеру с сайта, а мне отвечает автоответчик: «Ваше имя, — Эрик зажимает нос пальцами, пытаясь изобразить голос робота, — «занесено в черный список, противный жирный мальчик». Так и говорят! Кенни, услышав это, затягивает капюшон и глухо смеется в него. Баттерс теряется, мечась взглядом с счастливого Кенни до полного злобы и обиды Картмана, кажется, не понимая, какую эмоцию ему подхватить, но в конце-концов улыбается тоже. — Вы ахерели?! — визжит Картман. — У меня из-за этих чипсов свело весь желудок, а вам смешно! Я читал состав и там написано, что возможно содержание клетчатки. Они даже не знают, что туда суют! Говорю вам, ребят, эти «Скелетики» на самом деле делают из настоящих человеческих остатков, а не картошки! Иначе почему они так сыпятся? — Ну не знаю, Эрик, — задумчиво мнет губу Баттерс. — Я тоже их ем и все хорошо. Может, у тебя что-то с желудком? — он обеспокоенно хлопает глазами и становится похож на курицу. Ладно, звучало грубовато, но… ну, это Баттерс, он не самый привлекательный парень. — Хорошо, а что ты скажешь на это… — Картман наклоняется чуть ближе к центру круга людей и понижает голос до заговорщического шепота. — Всю вчерашнюю ночь я не мог заснуть, потому что икал! Понимание набатом раздается в голове Венди: Они трахались. Что ж, по крайней мере теперь она знает, что Стэн не изменял ей (настолько сильно), пока они были вместе. Иначе Картман давно из-за постоянной икоты лишился бы стабильности своей «приятной пухлости» (как он сам ее называет) и превратился в трясущееся желе. И, устав от монолога о чипсах, который, очевидно, мог длиться вечно, Венди перебивает: — А вы не замечали чего-то необычного в поведении Стэна с Кайлом? — спрашивает она напрямую, обращаясь к Баттерсу с Кенни. Те синхронно несколько непонимающе переглядываются. Признаться, иногда Венди казалось, что мир сошел с ума и только у нее есть глаза. А иногда девочки из параллели могли минутами рассказывать ей про то, какие взгляды Твик посылает Крэйгу, и что сокровенного они в себе таят. Ирония в своем апогее. — А я скажу, что уже ничего необычного не вижу в том, что они отсасывают друг другу на каждой перемене. Венди кашляет, подавившись воздухом, а потом берет себя в руки, понимая, что говорит ей это никто иной как главная сплетница школы. — Когда тебе назят их лобызания каждый день, то ты смиряешься. С худшим даже люди смиряются, я тебе скажу, Вен-Вен, — ласково обращается он, положив руку ей на плечо, как давней приятельнице. Венди от этого тошно становится, и она грубо стряхивает жирную лапу. — Еврей тратит время на всякое еврейство с гейством, что, подчеркну, рифмуется! вместо того, чтобы хоть как-то жизнь построить. А я, знаете, жертва его и, как великомученник, попаду в рай, — лицо Эрика становится каким-то совсем блаженным, и Венди в тысячный раз задается вопросом, как у этого, с позволения сказать, человека, есть друзья. — Да нет, не замечал, приятельница, — пожимает плечами Баттерс, мило улыбаясь. Половину же сказанного Кенни Венди не может разобрать из-за капюшона и, думается ей, это к лучшему: — Толкне Фэрик раф: они хотят сосать труг тругу. — Ага, по Кайлу же видно, что он один из этих. Да по морфологии понятно: еврей, кудрявый гей, с Джерси… м… полей? Да, точняк! Блин, может рэп записать? — Я не думаю, что морфология так работает, Эрик… — спешит огорчить его Баттерс. Венди понятия не имеет, как ей комментировать вот это все. Однако, она вновь пытается исключить Картмана из диалога: — Они… ничем с тобой не делились, Баттерс? — В понедельник Кайл одолжил мне учебник английского, — улыбается ей Баттерс с самым простетским выражением лица. — Кайл спидозный, к слову. Не, я не шучу, я сам его спидом заражал, — авторитетно кивает встрявший Картман. Кенни быстро вертит головой с лицом, будто он только что придумал какую-то гениальную мерзость, и было открывает рот, но оказывается прерван громким мужским стоном. Хотелось бы Венди сказать, что этот стон она слышала множество раз и никак не могла перепутать… Но не будем врать. — Чувак… — глухо и не очень громко из-за двери раздается шепот Кайла. — Ты такой… чувак… — Кайл, ты же вкурсе, что «чувак» это не грязное словечко? Оно меня не распаляет… — замечание прерывается тихим стоном. Венди плохо становится на секунду, но она, закаленная двойными свиданиями с последующим шоком каждой девушки Кайла, держится твердо, восклицает, поджав губы: — Вы серьезно не видите, что между ними что-то есть?! — Девочки постоянно ходят писать вместе. А им даже писюн держать не нужно! Зачем они туда вдвоем ходят… Что вы скрываете, Венди?! — переходит в наступление Баттерс, супится и становится похож на чихуахуа. — Господи, Баттерс, кто спрашивает в лоб. Ты думаешь, она тебе так что-то скажет? Нужно хитрее, быть на шаг впереди, — процедил Эрик, а после послал Венди улыбочку настоящего ангела. Та лишь еще сильнее сжала губы. — По моему то, что они делают — нормально для друзей. Мне Эрик так сказал, — Баттерсу же и усилий прилагать не приходится, чтобы выглядеть маленьким ангелочком. Венди поднимает брови в шоке, Кенни же хмурится: — Катото щелта ты телашь, щуфак? — Отвянь, Кенни, это был просто тест на пидорство И Я ЕГО ПРОШЕЛ!!! — Фыяснил, што петик? — глухо смеется в капюшон Кенни. — Заткни пасть свою немытую, нещиброд! Тебя вообще никто не спрашивал! О дверь что-то глухо ударяется и компашка слышит новый несдержанный стон, за которым следуют, судя по сбивчивому тону, томные заигрывания, вперекор со смыслом сказанного: «Картман такой, мгх… эгоистичный засранец. Думает… ах… что мир вокруг него вертится». Сам Картман громко икает, а сразу после чертыхается, вновь жалуясь на чипсы, что невероятно смешит Кенни. Баттерс же, судя по лицу, серьезно задумывается о чем-то. — Стэн, у меня нет вагины, куда ты лезешь? — раздается глухое недовольное шипение. — Ой, я забыл, прости. — Не мудрено, что у тебя выходит два по биологии за триместр. Господи, нужно после школы… — Кайл блять! Кхм, в смысле… Картман такой уебок, правильно? За этим следуют и стон Стэна, и стон Кайла, и еще одно икание Картмана вместе с припадочным ржачем Кенни. — Ой, я знаю! — обращает на себя внимание Баттерс, даже хлопая в ладоши от радости догадки. — Кайл со Стэном занимаются логористикой. Когда мой папа уходит на работу заключать договоры с транспортными компаниями из его компьютера издаются такие же звуки! — Баттерс, тебе почти восемнадцать лет… — Карман медленно качает головой, икает, и кладет руку на чужое плечо в сочувствии. — Ладно, кто-то должен был тебе это сказать. Произносится не «логористика», а «логистика», дебил! «Блин-блинский…» — Баттерс бьет кулачками друг о друга, а Венди бьет себя по лицу. — Фя отин фишу што фони тлафаются? К сожалению, она не может ответить на, судя по интонации, вопрос, потому снова непонимающе поднимает брови. Кенни тыкает Баттерс в плечо, но тот не реагирует, занятый вслушиванием в происходящее за дверью. — Ах, Стэн, не останавливайся, я сейчас… — голос прерывается пошлым чмоком поцелуя. — О, это часть, где организовывается процесс растаможивания. Она — самая важная: от нее и зависит, будут ли удовлетворены клиенты, и ни за что в такой момент нельзя заходить в комнату. Ого, а я и правда разбираюсь в профессии, — парень горделиво улыбается, на что Кенни ударяет его в плечо, хихикая. — Баттерс, нахрена мне… ик! лекция по… ик! логи…ик!..стике? — Картман в свою очередь настолько упрям в желании попустить кого-то, что его не останавливает даже икота через каждое слово. — Гребаные… ик! Скеле…ик! Скелетики. Ненавижу… ик! В суд… ик! подам! Эрик еще некоторое время пытается материться, но все его попытки прерываются иканиями, от которых ему плохеет настолько, что Кенни приходится придерживать вздрагивающего всем телом Картмана. Когда, наконец, Эрика отпускает, и он шумно переводит дыхание после встряски, за дверью слышится: «Выходи ты первым, чтобы не было подозрительно». Стэн выпархивает из туалета вырвавшейся из кокона-шкафа бабочкой, невесомо идет по коридору, засматриваясь на все вокруг с улыбкой влюбленного в мир идиота. А потом он замечает своих друзей, стоящих буквально в полуметре. Его улыбка становится еще шире, что невероятно, потому как кажется, что кончики его губ вскоре соединятся на затылке и превратят его в натурального Канадца. Стэн одаряет объятиями всех пялящихся на него, отдавая долг личности или характеру каждого: «Картман! Ты что, сбросил пару грамм? Кенни! Это новая парка? А с заплатками можно и спутать! Баттерс! Поверь, синяки только красят мужчин. Даже если их поставили девочки.» После он останавливается напротив бывшей девушки, долго и безумно любяще смотрит в ее глаза, оглаживает плечи: — Венди… я так тебя люблю. Я так тебе за все благодарен. Я буду думать о тебе в благодарность каждый раз, когда мы занимаемся сексом. Рот девушки открывается от ахуя. Она даже не хочет думать, насколько это иронично и идиотично, не моргая пялясь в спину удаляющемуся припрыгивающему с ноги на ногу Стэну. — Такой радостный! Наверное, сделка прошла хорошо, — улыбается Баттерс. Кенни отвечает длинным сложносочиненным предложением, из которого Венди и не пытается понять ни слова. Однако Баттерс в ответ на это ужасно краснеет, а Картман закатывает глаза. Дверь злосчастного туалета открывается вновь и на свет дня выходит тщательно заправляющий локоны в шапку Кайл. В отличии от Стэна, он выглядит поразительно уравновешенным, лишь улыбается легко, завидев друзей. — Хей, ребят, что как? — Ой, да ничего такого, — Баттерс постукивает кулачками. — Эрик вот хочет запретить чипсы. Картман мгновенно включается в беседу, в глазах его загорается нездоровый огонек, когда он пересекается взглядами с Кайлом. — Ебаные маркетологи подсовывают под видом картошки людской прах, который они выкапывают из могил века так пятого! — резво выдает он, чуть не брызжа слюной. Венди тихо вздыхает. — А до этого, на минуточку, там, прямо слоем ниже, лежат древние египтяне с евреями. Я-уж знаю, я же историю сдаю! В итоге эти кости смешиваются в кучу малу из нормальных американских и всяких трухлявых древнейших меньшинств! Судя по акценту предложения, Картмана по большей части волнует не сам факт поедания людских костей, а скорее их принадлежность древним евреям. — Отсюда древние болячки вроде чихотки или точки G! Баттерс, ты же химбио, верно я говорю? Лео не позволяет запятнать честь профиля и издает в ответ только сдавленное кряканье. — Производители опять обманом заставляют нас жрать могильные кости египтян и… и недавно вымерших тогда динозавров! И евреев! Даже в этом евреи замешаны, даже после смерти у меня желудок от чипсов с ними болит и икота жуткая! Нет, прав был Гитлер — только сжигать! Сжигать и никак иначе! Венди… у Венди не находится даже мысленных комментариев. — А производителей я засужу! Поделом этим уебком! Я буду слизывать их солененькие слезки, раз чипсы у них пресные! Все вылижут мне яйца, жопошные экономящие нормальный продукт жидяры! — Картман закрывает рот, по видимому, потеряв запал моноложить совершенно без отклика. Кайл на протяжении всей речи внимательно смотрит в чужое жирное лицо: руки его сложены на груди, вес перенесен на одну ногу, а на его лице привычная маленькая морщинка разрастающейся злости. А потом Кайл улыбается и морщинка испаряется совершенно. Он, фыркнув от смеха, качает головой и дружелюбно говорит: — Удачи тебе с этим, жиртрест, — и уходит размеренным шагом. Кенни многозначительно свистит. Картман же разевает рот, смотрит вслед. Моргает, было кривится всем лицом от злости, а после вновь выглядит удивленным досмерти, его обычно розовые щечки бледнеют. Слова вылетают из его рта и застывают в воздухе неоспоримым бетонным фактом: — Они ебались, — он выдыхает ртом со звуком, похожим на свист удивления. — Еврей и хиппи… — потом он хмыкает. — Что ж, наконец они додумались, как всунуть в задницу и перестали отридцать свое пидорство. Венди поддерживающе кивает головой, прекрасно понимая, что это лучшая реакция от Эрика из возможных. Баттерс же, по видимости, ничего не поняв, от слов друга впадает в шок: — Но… они же просто друзья… Разве они не боятся разрушить свою дружбу? Как можно быть уверенными? Кенни почесывает подбородок, усмехается и говорит, не стесненный курткой: — Думаю, они настолько уверены, что не боятся разрушить и свое очко. — Кенни! — Баттерс пихает его, смущенный. В ответ на это Кенни хихикает, а потом загорается интересом: «Шашли ево обовсем сплосис!» Он хватает Баттерса за руку и тащит в направлении, куда ушел Кайл. Венди жмет плечами. А потом она понимает, что это означает, что она осталась с Картманом наедине. По взгляду, которым двое обменялись, видно, что Эрик тоже это понимает. Он мнет губу в неловкости, а потом говорит: — А я всегда знал, что Кайл — гей. Я не удивлен… Это же в его еврейской природе. Они все одинаковые… — находит возможную тему для разговора он, авторитетно ведя вертикально поднятым указательным пальцем, будто считывает сигналы из космоса такой антенной. Венди смотрит на время и понимает, что осталось целых девять минут перемены. Она взглядом бегает по коридору в поиске зацепки, а потом хмыкает себе под нос, не разменивается на оправдания: — Я, пожалуй, пойду… — В ответ она получает кивание головой и визитку оппозиции имени Мистера Кей. *** Вода. H2O. Eau pure на французском — это все, что занимало голову Венди после долгих объятий с визгами ее команды. Она пробиралась в раздевалку сквозь трибуны с немногочисленными болельщиками в виде, в большинстве своем, подвернувшихся под руку школьников, приведенных сюда Сильной Женщиной. Ее голова пуста и чиста от искренней радости, на лице легкая улыбка, а перед глазами теплое марево не анализирования из-за эндорфина. Так что она не замечает машущего ей рукой, пока он не подбегает и не сжимает ее в объятиях. Девушка вздрагивает, а потом хмурится, мельком изучая чужую спину. Ее мозгу приходится включится обратно, чтобы понять, что это Стэн. — Господи, Венди, я так рад за тебя! Это была потрясающая игра! — в голосе его чистая радость, столь же искренняя, как улыбка, которой он ее одаряет, отпустив. Николь, их диагональная атакующая, останавливается рядом и неопределенно ведет головой, предлагая мягко выпроводить бывшего/настоящего/будущего или кто он там парня и пойти со школы вместе, но Венди, секунду подумав, мягко улыбается ей, прося передать команде не ждать ее. Потом она переводит взгляд на Стэна. — Я без слов, буквально. Я и не думал, что волейбол может быть таким захватывающим… И я говорю не только работе вас, как команды, что вы на все сто выложились очень заметно, но и в первую очередь о тебе, это же, наверное, такой труд, быть капитан…шей, — качает головой он, словно уран радиацию, излучающий позитивную энергию. Венди невольно копирует улыбку друга, приятно удивленная внезапным его откровением. Да и, чего таить, его присутствием в принципе. — Ты на этой позиции в центре, не знаю названия… — Связующая. Потому что она всегда производит второе касание мяча, создавая выгодную позицию для нападающей. — А, да, хорошо. В общем, ты ни разу мяч не пропустила, когда тебе пасовали, это первое, а второе… Когда мяч в воздухе после удара — он будто там на минуту зависает. И каждый раз так волнительно, заблокируют ли удар вашей атакующей, той с косичкой. А как после распасовки в минуту или даже больше ты еле успела передать мяч Николь и та забила… Я даже с места вскочил, ты слышала? Венди припоминает чей-то визг с трибун, но тот, на деле, слишком смешался с визгом ее сокомандниц и ее самой, и хихикает. А потом заправляет локон волос за ухо и неуверенно констатирует давно пришедшую ей в голову мысль: — Ты никогда не ходил на мои игры… — Да! В смысле, Боже, сначала я не знал, что ты вообще играешь, а потом… Обычно в это время я либо рыдал минут по сорок либо дрочил на Кайла примерно те же минуты… И нужно было еще укладываться ровно, чтобы потом успеть пойти с ним гулять и попробовать уговорить разорвать отношения с девушкой или коснуться его невзначай… — Стэн чешет подбородок, задумавшись. — Честно, я даже не представляю сейчас, что мне делать со своим свободным временем. Венди с секунду смотрит ему прямо в глаза, а потом откровенно ржет. В этот момент Стэн снова понимает, какой же он придурок, и смеется тоже. Несмотря на багряные пятна по всей шеи из-за которых он выглядит так, будто его обглодала стая пиявок, и укусы, оставленные, судя по всему, принявшей его из-за ранее вечно подавленного вида за труп гиеной, парень выглядит здоровым и счастливым, как никогда. — Ладно, чувиха, я же не об этом хотел сказать, — он пихает ее в плечо в том жесте, что всегда доставался от Стэна самым его дорогим людям. — Пятая партия, да? Бебе стоит у сетки и группируется, чтобы принять от тебя пасс… — Ой! Мне же нужно ей резинку отдать, — спохватилась Венди, машинально прикасаясь к собранным в хвост волосам. — Тебе пора?.. — уточняет мгновенно сгорбившийся и увядший парень. — Жалко, было бы круто вдвоем потусить. Венди рывком снимает резинку с волос и мнет ее в руках, задумавшись: — В целом, у меня на сегодня нет планов. — Да? — Стэн улыбается так искренне, как может это делать лишь Баттерс. — Как насчет отпраздновать победу за пиццей и Standoff 2? У тебя же с год там аккаунт, насколько я помню. И почему я никогда с тобой не играл… — Ты был занят, — жмет одним плечом девушка. Голос ее усталый, но она быстро меняется в тоне, улыбаясь игриво, совершенно не желая портить атмосферу. — Я согласна сыграть, если ты не боишься, что я надеру тебе задницу в Standoff. — О, поверь, — Стэна смеется, — эта задница уже ничего не боится, — и показательно звонко шлепает себя по попе. Сначала живот Венди сокращается от смеха из-за неожиданности, а потом, когда девушка успокаивается, одна ее бровь изучающе поднимается: — Раньше ты так не шутил со мной, — из-за чужой проделки легкая улыбка не покидает ее лицо до сих пор. — Раньше я не занимался гей-сексом, — парирует Стэн, слегка ударяя подругу в плечо. — Да и… не знаю. Дурак, что не шутил, ты же посмеялась. Венди ухмыляется, а после ногтем вновь тыкает в резинку: — Не против, если приглашу и Бебе? Ты же меня не на свидание зовешь, — хихикает некоторое время вместе с парнем. — Да и она пока не очень прониклась игрой вопреки моему маркетингу, только скин на винтовку купила, зато такой красивый, что будет рада кому угодно похвастаться. — Если я могу позвать Кайла, то конечно! Я так и не понял, по каким принципам он то следует трендам, то неделями живет в вакууме и ни за что не шарит. В общем, было бы клево, помоги ты мне его просветить. — Позовешь Кайла, да? — Венди путь и смотрит саркастично, в выражении лица ее промелькивает задор. — А… блин… Ну или Кенни. Он закидывает гранатами как камикадзе, это что-то. — Ммм… — она кислит мордашку. — Давай лучше Кайла. — Договорились. Но, типа, если и Бебе и Кайл не смогут, то я не против и с тобой вдвоем позависать. Все равно только мы с тобой знаем как правильно держать оружие геймпадом, — Стэн делает вид, что поправляет невидимые солнечные очки у себя на лице. Венди одаривает его лучезарной улыбкой, развеселенная постановкой, и вежливо прощается: — Пятнадцать минут: я только душ приму, переоденусь, и можем идти. — Венди, дорогая, мне плевать, если ты воняешь пóтом, поверь, я ведь тот, кто блевал тебе в рот. Девушка заливается смехом и резко стискивает друга в объятиях. Стэн льнет к ней, делясь теплотой и выражая любовь. Они, отступив, вновь улыбаются друг другу, и Венди обещает: «Окей, пять минут и я выйду.» *** Несмотря на полную безрезультатность процесса, Стэн не сдается уже которую минуту, закинув ноги по обе стороны от чужих бедер на кровати в своей комнате, тускло освещенной фитолампой для роста конопли. А все потому что саркастичный прищур Кайла сменился на мягкую улыбку то ли из-за чужой напористости и комплементов, то ли просто из-за того, какое у Стэна сосреготоченное выражение лица во время заплетания косичек. Локон, который тот наконец настиг мизинчиком, закручивается, словно штопор, и ускользает из рук, заставляя Стэна тяжело вздохнуть и на время выпустить всю недокосичку, отдышаться. — Это так глупо, чувак, — Кайл наклоняет голову влево, кладя ее на плечо и открывая вид на свою прекрасную, восхитительную, частично покрытую засосами шею. Он весь неподражаем, как и всегда. Только сейчас Стэн может не просто любоваться, а мягко поцеловать чужую шею, что он и делает, заставляя своего парня умиленно-удивленно фыркнуть. — Ты такой глупенький, — видимо, флиртует Кайл, тыча его пальцем в нос. — Не так уж это и тупо: у тебя волосы почти до каре отросли! — возражает Стэн и в доказательство снова хватает один из кудряшков и пытается что-то из него состряпать. — Ты прав, — Кайл хмурится, смотря в зеркало напротив. Он чувствовал бы себя на настоящем сеансе парикмахера, не будь на Стэне вместо рабочей формы лишь семейники. — Надо бы их подстричь. Стэн мгновенно поменялся в лице и больно ударил Кайла куда-то под лопатку, что тот аж пискнул от неожиданности. — Я тебе дам подстричь! Будешь… будешь моей Рапунцель, — Стэн мечтательно перебирает рыжие локоны, переплетает их, формируя самое начало маленькой косички. — Жду не дождусь ворованных вещей в подарок, Флин Райдер, — фыркает Кайл по доброму. Они погружаются в спокойную тишину, где Кайл мычит мелодию «Дрейдл, дрейдл, дрейдл», наблюдая за смешно наморщенной рожей своего парня, а Стэн пытается активировать новую мышцу в пальцах, чтобы верткие кудри не могли продолжать так нахально ускользать. Кайл закусывает губу и делится: — Как думаешь, я пройду в этап штата по физике… Будто прикидывая, Стэн задумчиво смотрит на Кайла через зеркало, возомнивший себя и повором, руками взбивает его волосы, словно воздушный зефир. — Я устал прорешивать эти варианты прошлых лет, — признается Кайл, обмякая и падая на чужую грудь. Он задирает голову, пялясь на лучшего друга в ожидании поддержки секунду, а потм вскакивает. — Пиздец какой-то! Они меняют условия тем чаще, чем ближе олимпиада! Я не удивлюсь, если они поменяют четвертое задание за день до даты проведения! — То еще дерьмо, чувак, — хмыкает Стэн. — Надо будет снова встретиться с Венди… — находится Кайл, успокаивая внутреннюю бурю, снова садится на кровать спиной к Стэну. — Она, типа, поразительно хорошо объясняет что угодно. Ты знаешь, что я просто взбешиваюсь в один момент, а дальше безрезультатно, но она так хороша… И эта ее работа с цветом в конспектах — ахуеть просто, — он вздыхает нежно и чувственно. — Я на вебинарах за сто баксов не видел такого четкого выделения цветом и оформления, представляешь? Я слов не могу подобрать, какая она восхитительная… Стэн в вырадении неловкого непонимания молчит пару долгих секунд, а потом делится: — Чел… а это нормально, что я ревную тебя к Венди? Кайл разворачивается к нему всем телом и внимательно смотрит с нечитаемым выражением чистой невозмутимости. А потом заливисто смеется, лицом утыкаясь своему парню в грудь. А потом мягко целует его.

And then kenny and butters started knowing each other and started dating eventually