ромашки

майки стал часто уставать. не то что бы всё, что есть вокруг, стало волновать его слишком сильно, вряд ли дело только в этом. его мысли заботит лишь один человек, но манджиро усердно это отвергает. мысли майки заботит дорогой сердцу и душе парень, таскающий его на спине, байкер с тату на виске, заместитель главаря банды, но никак не рюгуджи кен, нет, конечно. да и все бы ничего, если бы навязчивые мысли не обратились в настоящую проблему. ханахаки, чертово ханахаки. кто вообще поверит, что внутри человека могут цвести васильки, колоться пурпурные розы? майки не знает, как рассказать о несчастной влюбленности лучшему другу, при том что причиной является непосредственно сам кенчин. манджиро много думает, пропуская несколько дней учебы, но злосчастная болезнь не ждет. с каждым днем тонкие стебли ромашек все сильнее опутывают дыхательные пути изнутри, заставляя майки время от времени чихать пыльцой и захлебываться сухим ядовитым кашлем, нередко дарящим напоследок светлые, с пятнами высохшей коричневой крови, лепестки. он долго терпит, не пускает в квартиру никого, кто со взволнованным взглядом пришел проведать главаря. но он все же решается. 'я люблю тебя' - майки тихо дышит в трубку, ожидая ответа дракена. ждет, пока на глазах выступают слезы, а веки тяжелеют. майки знает, что для лечения ханахаки врач должен назначить поцелуи человека, чьи любимые цветы медленно убивают нутро другого. 'не молчи, кенчин' - говорит шепотом, ловя ртом воздух, собирая мысли в кучу. манджиро чувствует, как под сердцем распускается мягкий бутон, а за ним второй и третий. всего несколько минут, и цветок из прекрасного творения эфемерной влюблённости станет орудием убийства. красивая смерть, ничего не скажешь. манджиро с трудом глушит тремор в руках, обнимая себя за худые плечи. пустота туманит разум, будто сладкий сон, в который майки не спешит проваливаться, надеюсь на ответ по ту сторону экрана. он слышит короткий гудок. повесили трубку. уголки губ предательски ползут вверх, замирают в едкой усмешке. сознание играет с майки плохую, очень плохую шутку. его сломило человеческое тепло, светлая улыбка и безмерная поддержка. его сломило доверие. он убил сам себя. так просто и почти безболезненно. майки чувствует себя неблагодарным, смыкая глаза, утопая в синем омуте, будто в ледяной воде. внезапно что-то мягкое, с серебристо-мятным привкусом, вытянуло его из холодной мути. над ним склонился ангел, видимо, дряной разум приписал нечеткому образу крылья и нимб. майки вновь здесь. он видит розовые от мороза щеки, испуганные и совсем не надоедливые глаза и очертания тату на виске. манджиро ощущает себя спящей красавицей, для пробуждения которой необходим поцелуй суженого, от чего уши бросает в жар. он хочет набраться смелости, чтобы поцеловать кена вновь, но тот его опережает, облегченно улыбаясь в чужие сухие губы. дракен убирает волосы манджиро с лица, отходит, чтобы открыть окно, и возвращается вновь, садясь на край кровати и будто любуясь сонным образом майки. в груди давит все меньше, дышится прохладно и легко, слабость тоже постепенно уходит. 'а как ты понял, что..' - лицо майки вдруг покрывается множеством коротких поцелуев, а сам он оказывается в крепких объятиях кена. вопрос 'как ты понял, что нужно именно целовать' остался без ответа, но этот ответ им и не нужен. майки устал отвергать, поэтому смело признал, что бесповоротно влюблен в рюгуджи кена, того самого парня, набившего тату дракона на виске и любезно таскающего на спине своего уже чуть больше, чем просто друга.