***
Тэхён как обычно приезжает на центр скорой помощи на пересменку вечером, ни о чём не подозревая и не зная, с кем его поставят на ночь. Он уже привык к их работе: ✓ утром обязательно приехать к 6:30, если ты работаешь с семи утра до семи утра; ✓ посмотреть, с кем ты работаешь утром; ✓ узнать номер бригады; ✓ заправиться на эту бригаду, а именно: взять растворы, мешок со шприцами и не забыть расписаться за старшего врача; ✓ взять врачебную укладку и проверить её; ✓ где-то в два часа приехать на обед, а иногда и в пять вечера; ✓ и к семи вечера приехать на пересменку, где ты дополняешь шприцы и лекарства; ✓ в два часа ночи приехать на тридцатиминутный отдых; ✓ и уже к семи утра идти сдавать смену. Тэхён работает сутками, а его напарник всего лишь двенадцать часов, из-за чего каждый раз омеге приходится искать человека на ночь. Как и сейчас. Закончив сдавать смену за эту бригаду и быстро перекусив своими йогуртами, идёт к старшему врачу. — Мисс Квон? — сначала макушка, а после и всё тело появляется на пороге. Омега неловко мнёт пальцы, маленькими шажочками прокрадываясь ближе к тучной, но поистине доброй женщине с короткой стрижкой, загруженной офисными бумагами. — Так… — Квон мельком глянула на вошедшего омегу, уже поняв, кто это. — Ты у нас сегодня будешь… с… — она быстро спускается по списку пальцем, останавливаясь на одной из фамилий. — С Чоном. Хороший мальчишка, многому тебя научит. Тэхён быстро-быстро кивает, соглашаясь со старшим врачом, и неловко переминается с ноги на ногу. — А как его имя? — Так… — врач снова перемещает взгляд на листок. — Чонгук. Ты сразу поймёшь, что это он, иди. Но сколько бы Тэхён не искал, в какие углы не лазил, альфу он так и не нашёл. У кого не спросит, никто не знает, как тот выглядит, как и в принципе, кто он такой. Отчаянно омега снова поднимается к старшему врачу, устало вздыхая. — Мис Квон… — перенимает внимание омеги на себя. — Я его не нашёл, — пристыженно опускает голову Ким, получая в ответ недовольное цоканье. — Джису, вызови мне сюда Чон Чонгука, — обращается она в диспетчерскую. «Фельдшер Чон Чонгук зайдите к старшему врачу» — раздаётся по громкоговорителю на весь центр и за его приделами. — Всё. Сейчас придёт твой Чонгук. И действительно, спустя считанные минуты, позади раздаётся низкий баритон, разгоняющий мурашки по телу. — Вызывали? Очередное начало новой истории? Тэхён, вздрагивая, медленно оборачивается, натыкаясь на пристальный взгляд, хитрую ухмылку и насыщенный запах грейпфрута с нотками корицы. Перед ним высокий альфа в обтягивающих чёрных джинсах, белом халате, поверх которого надета синяя фельдшерская куртка скорой помощи. — Чонгук, где ходишь-то? Омега тебя найти не может, — причитает старший врач. — Вот тебе мальчишка на ночь, всё идите с глаз моих… — женщина машет рукой, морща пухленький носик. Одарив омегу нечитаемым взглядом, он разворачивается на пятках и выходит из кабинета. Омега же в тот момент думает, что напарник достался ему не из лёгких. Маленькими шажочками мальчишка пытается догнать напарника, который быстро спускается по лестнице, а Тэхён впопыхах спускается следом. — Меня зовут Чонгук, наша бригада двадцать восьмая, — чеканит парень, заворачивая за лестницу в смотровую, где оставил все вещи. — На бригаду я всё взял, укладку проверил. — Я — Тэхён, и давай на «ты», — единственное, что отвечает омега, вызывая у парня удивление в глазах. Тот важно садится на кушетку, закидывая ногу на ногу, и следит за Тэхёном, что открывает укладку, проверяя её заново. — Ну, давай на «ты», — усмехаясь, соглашается. И не зря он полез проверять укладку, ведь четыре вещи омега в итоге не находит. Эти приборы должен брать исключительно первый работник, так как получает их вместе с наркотиками в аптеке. — Где фонендоскоп, глюкометр, пульсоксиметр и салфетки? — ковыряясь в сумке, кисло спрашивает омега, сводя возмущённо брови и оборачиваясь на альфу, улавливая взгляд, до этого явно смотревший на его задницу. Тэхён в принципе никогда не одевается на работу как-то вызывающе. Его одежда выглядит совсем не по омежьи. Чёрные карго штаны, заправленная в них кофта такая же чёрная с милым зайчиком посередине, поверх этого всего рабочая синяя рубашка с карманами, набитыми жгутом, бабочками* и прочими мед ресурсами. И где-то на лестнице висит его зимняя куртка. Альфа медленно встаёт и подходит к Тэхёну, надменно нависая и накрывая мальчишку своей тенью. Достаёт из кармана салфетки, рассыпая их по верхнему ярусу укладки. — Фонендоскоп и пульсоксиметр в кардиографе, глюкометр в пакете с защитными костюмами, — шипит он, не уводя глаза в сторону, добивая омегу своей ментальной аурой. — Что-то ещё? Мистер докапывающаяся до любой мелочи омежка? Тэхён лишь фыркает в ответ, отворачиваясь. — Отвечай за свои слова, когда говоришь, что проверил укладку. А всё потому, что один раз омега уже попал в ситуацию, когда они с напарником приехали на вызов с ОРВИ, а в укладке не оказалось фонендоскопа, чтобы элементарно послушать лёгкие. Как же был зол омега на первого работника. Почему Тэхён работает вторым, но и то так не косячит, как первый? Да, на скорой существует понятие первый и второй фельдшер, в котором первый — берёт на себя огромную ответственность за всё. А так же пишет карты, разбирается в приёмниках и на вызовах, отвечает за здоровье водителя и второго работника. Но бывает и такое, что бригада ведёт себя наравне друг с другом, и второй работник выполняет всё то, что делает первый. Но этот как повезёт с напарником. — Ты фельдшер или мед. брат? — прилетает ему вопрос сзади. — Фельдшер, — в этот раз чеканит Тэхён. И не понимает, честно говоря, почему так резко отвечает. Альфа ему ещё ничего не сделал, ведёт себя только слишком надменно. Усмехнувшись, Чонгук выходит из смотровой, оставляя омегу в ступоре. И возвращается тут же недовольный. — Блять, нас вызвали, — выплёвывает он, возмущённо смотря на Тэхёна. — И забыл сказать, что мы на подстанции. Теперь время материться Тэхёну. Потому что он ничего не взял. Попросив подождать, омега поднимается в спальню, хватая свой рюкзак, в котором находится всё нужное на ночь. У скорой есть такая вещь — работать на центре или на подстанции. Центр — основная точка скорой помощи, где находятся все главные люди: старшие врачи их замы, отдел кадров и так далее. Большинство бригад работает именно здесь. Но для удобства у скорой создали подстанции по районам, чтобы быстрее добираться до вызова. И если ты работаешь не с постоянным напарником, то днём ты можешь работать на центре, где хранится вся твоя еда и вещи первой необходимости, а ночью — на подстанции, из-за чего приходится брать все свои вещи с собой, ведь на центр вы вернётесь только утром. Тэхён быстро возвращается, не находя на месте напарника. Однако это его не смущает, поэтому он берет все сумки на себя, так как привык их таскать. Сумка с растворами, дефибриллятор, кардиограф, укладка, сумка с защитными костюмами и собственный рюкзак на спине — омега сильный и никто в семье с ним не спорит. Выходя со всеми вещами, он ойкает, врезаясь в мощную грудь. Альфа удивлённо смотрит на студента с ног до головы, вскидывая густые брови. — А в зубы чего не взял? — ворчит, отбирая практически все сумки. — Давай сюда, — и, навалив всё на себя с такой лёгкостью, словно они ничего не весят, выходит, кидая вслед: — У нас двадцать третья машина, — оставляя омегу в лёгком замешательстве. Тэхён плетётся следом со своим рюкзаком на спине и одной сумкой с защиткой, что ничего не весит. Приятно ли ему? Ещё как, ведь он работал и с такими альфами, которые оставляли все сумки на него. Из-за этого он не любит работать и с омегами, потому что всё всегда таскает он. Днём ещё терпимо, а вот ночью это какой-то ад. Укладка превращается в неподъёмный булыжник, а этажи в бесконечную дорогу вверх. Машина припаркована, слава святым попугаям, не на заднем дворе, как это обычно бывает, когда Тэхёну приходится тащить сумки через весь двор. Ему открывают дверь салона и просят закинуть все сумки, контролируя, чтобы омега не упал на скользком полу, лёд на котором ещё не растаял после его помывки. Выключив свет и разложив всё по полочкам, Тэхён собирается спускаться и выходить из машины. Чонгук почему-то всё ещё стоит и контролирует каждое его действие. И, конечно, как по сценарию нога в зимних берцах поскальзывается на верхней ступеньке, Тэхён, зажмуриваясь, вскрикивает и успевает ухватиться за выходную ручку, но чувствует тёплые руки на своей талии. Открывая глаза, он видит, как альфа держит его, чтобы тот не упал. Вот для чего он стоял. — Аккуратнее надо, — буркает он и помогает спуститься. — Очень скользко… — зачем-то говорит очевидное Тэ. Перед ним открывают переднюю дверь, кивая на сидения. Тэхён без слов понимает, что придётся сидеть посерединке, хотя он любит сидеть у окна. Там просторно и в любой момент можно открыть окно, тем более, когда водитель начинает курить. Омега ненавидит сигареты, на дух их не переносит. Но, к сожалению, не всем водителям НЕ насрать на омегу, а если быть точным то большинству. Как они любят выражаться: «Ты хочешь поговорить о правилах, я не понимаю?» И начинается. В кабинке должно быть два человека, а третий сидит в салоне; вызова в машине не просиживаются и тэ.дэ и тэ.пэ. Такие нудные, Боже. В этот раз водитель улыбчивый, приятный на вид. Не грубит и сразу говорит, что они могут спокойно дёргать радио и включать песни, какие им нравятся. А ещё заряжать телефон и пить чай, ведь у него есть термос. Омега веселеет на глазах. Включает радио FM и делает громче. Чонгук смотрит на него с ухмылкой на губах, отвлекаясь на телефон каждый раз. — Что там за вызов? — вспоминает Ким, что не уточнил. — Высокая температура. Омега закатывает глаза. Опять тупые вызовы. Тэхён никогда не понимал, зачем вызывать скорую на температуру, которая не под сорок. Ну, серьёзно, каждый раз, когда они приезжают на такой вызов, пациенты либо сами час назад выпили парацетамол, либо она спала сама, зато скорая без дела прокаталась с одного конца города на другой. — Будешь первым? — прилетает неожиданный вопрос, вырывая Тэ из своих мыслей. — В смысле? — глупо хлопает ресницами Ким. — В прямом, — тихо хрипит альфа. — Я дам тебе волю действий, будешь писать карты, опрашивать пациентов и осматривать, я буду выполнять всё то, что ты скажешь. Это предложение выбивает из лёгких воздух. Первым? Чонгук первый, кто предложил за всё это время омеге побыть на месте первого работника. Из-за этого руки начинают дрожать, что не ускользает от альфы. — Да ладно, не кипишуй. Я пошутил, — улыбается парень. — Или нет, — лукаво смотрит и вызывает у омеги надутые щёчки и недовольный взгляд. — Тебе никогда не давали писать карты? — с примесью удивления уточняет Чон и, видя отрицательное мотание головой, бурчит себе под нос матерки. — Не понимаю никого здесь на скорой, какой смысл от второго работника, если ты его ничему не научишь. К медсёстрам и медбратьям вопросов нет — их и так не допустят, но фельдшера должны учиться, а не просиживать жопу, чтобы потом не облажаться в самостоятельной работе. Ведь рано или поздно тебя поставят первым и что ты будешь делать? — переводит он взгляд на притихшего омегу. — Другое дело, когда у второго работника нет желания учиться, тогда претензий нет. У омеги есть огромное желание учиться, он только с радостью, если б только разрешили и научили. Тэхён от части согласен с альфой. И каждый раз, когда он просил, чтобы ему дали написать карту или опросить самостоятельно пациента, ответом служило: «Я лучше сам, здесь надо некоторые моменты уметь описывать, не думаю, что ты сможешь». Это недоверие убивало всегда, ведь если Тэхён не сможет, почему бы не продиктовать, не научить? В чём проблема? Мальчишка задумывается над сказанным и уже у подъезда тонким голоском спрашивает: — Чонгук… Можно я, — мнётся он, — осмотрю сам? Мне бы хотелось попробовать… Врач следит за скромной реакцией омеги, сдерживая рвущуюся улыбку, и даёт добро на первого работника, следя за дрожащими руками. Ему уже нравится этот мальчишка, который через свой страх и риск переступает ради того, чтобы научиться. — Спросишь про хронические заболевания, про температуру, посмотришь горло, послушаешь лёгкие — всё просто и легко, если что, я помогу тебе, — начал объяснять воодушевившийся Чонгук. Пока они поднимались, он объяснял, как можно задать вопросы, какие препараты можно сделать и что можно порекомендовать. Тэхён настраивался весь путь, аж испарина выступила на лбу. Прокручивал в голове вопросы и успокаивал тем, что старший работник будет с ним и поправит его в любой момент. Чонгук следил за омегой до самого порога, но больше ничего не говорил. Тэхёну самому нужно настроиться и понять, что страшного в этом вызове совершенно ничего нет. Как только порог переступается, Ким берёт себя в руки и перестраивается на серьёзный лад, стараясь дышать спокойно и говорить серьёзно. Чонгук молча следует за ним, лишь поздоровавшись с пациентом. Ставит укладку на стол, раскрывая её, и садится на кресло наблюдать за Тэхёном. — Предоставьте документы — паспорт и полис, выписки, если таковые имеются и стул, если не сложно, — как можно увереннее говорит Ким хрипящим голосом, после чего прокашливается и смотрит на Чонгука, мысленно спрашивая, всё ли он правильно сказал, тот одобрительно кивает, складывая руки на животе в замок. Мужичок лет тридцати пяти передал всё нужное альфе и принёс стул для омеги, сам же усаживается на диван, как было велено. Тэхён сразу замечает влажные пряди, зализанные назад, покрасневшие слегка пухлые щёки и сонливые уставшие глаза. — Рассказывайте, что случилось? — начинает мальчишка, накладывая тонометр на плечо. — Поднялась температура сегодня до тридцати девяти и восьми, до этого не такой высокой была, ну я и напугался, выпил, конечно, сам эти порошки-то от температуры, — Тэхён кивает, понимая, о чём говорит пациент, — но они не помогли, температура так и держится. Омега задаёт ещё несколько вопросов, которые ему говорил Чонгук. Унимая дрожь в руках, берёт фонендоскоп, говоря цифры давления альфе, сверяя с нормой пациента, и просит мужчину встать, помогая снять влажную футболку. В эту же минуту закрадываются мысли — а что если он не услышит ничего, тогда он ошибётся в диагнозе, что и происходит, когда в лёгких он выслушивает чистое везикулярное дыхание. Пугается своих мыслей, но виду не подаёт, говоря пациенту, что всё в норме. Панику не даёт навести Чонгук, подошедший с вопросом: «Можно?» и протягивающий ладонь к Киму. Он отбирает трубку* и самостоятельно прослушивает ещё раз грудную клетку, без слов возвращая прибор мальчишке и ничего не говоря, садится на место. Тэхён расценивает это, как согласие с омегой. Когда он заканчивает с осмотром, а на градуснике показывает тридцать восемь и восемь, Тэхён осторожно командует альфе сделать литичку*, глазами спрашивая — правильно ли он назначил препараты, но Чонгук лишь подошёл к укладке, надев перчатки, и стал набирать препараты в шприц, пока Тэхён раздавал рекомендации. — Распишитесь, пожалуйста, за осмотр, — омега протягивает карту, указывая галочкой нужное место подписи. — Не забудьте завтра вызвать терапевта для дальнейшего лечения. Пациент благодарит фельдшеров за то, что приехали, протягивая конфеты, и закрывает за ними дверь, после чего Тэхён выдыхает. — Вот видишь, справился же, — улыбается Чонгук. — Увереннее только будь, ты перефразировал вопросы даже лучше, чем я тебе диктовал, молодец. — Спасибо… — замялся Тэхён, смущённо опуская голову. — Но это был лёгкий вызов, Чонгук. — цокает всё же студент. В машине он под диктовку врача пишет карту, радуясь, что ему доверили такую ответственную вещь. И с довольным лицом поставив подпись за Чонгука, которую он перед этим показал на отдельном листочке, он радостный отложил готовую карту на бардачок машины. Мужчина, усмехнувшись на такую реакцию омеги, запрыгнул в салон, выключив свет и командуя студенту заполнить ещё и планшет. На подстанцию они возвращаются уже к двум часам ночи, выходя из машины со смехом и громкой музыкой. Альфа оказался простым и весёлым, и очень заботливым. Когда омега по привычке после очередного вызова схватил укладку на выходе, то Чонгук уже на лестнице подбежал сзади с грозным: «Отдай» и отобрал её, задев своими пальцами пальцы омеги, от чего стало непривычно покалывать внутри. Это насторожило его в тот же момент, ведь давно Тэхён не чувствовал подобного. Альфа открывает тяжёлую дверь перед Тэхёном и по-джентельменски пропускает его первого. На подстанции светло и уютно, он на третьей впервые, поэтому не знает где, что находится. Он бегает глазами и стоит на месте, не зная, куда двинуться. Но Чонгук, заметив его ступор, подходит и устало улыбается. — Идём, — кивает он вперед. — Слева диспетчерская, — показывает рукой на небольшую комнатку с компьютером и диваном, а впереди столом и светильником, — это кухня с гостиной, — справа такое же маленькое помещение, сделанное в виде кухонки, которая переходит в гостиную с диваном. Чонгук ведёт омегу дальше по коридору, показывая комнаты и говоря, какие кровати свободны. И у самой последней студент неловко переминается с ноги на ногу, совсем тихо и себе под нос спрашивая: — А туалет тут где? Господи, как же неловко такое спрашивать у альфы… Он видит скользкую ухмылку на чужом лице и удивляется, как парень быстро меняет «личность». Вот он был добрым и весёлым, а теперь в его глазах пляшут похотливые нотки. Будто бы биполярное расстройство. — Он в самом начале справа. Полностью покрываясь румянцем, омега пищит быстрое: «Спасибо» и убегает под тихий, скрипучий смех Чонгука в сторону уборной. После уборной Тэхён застал альфу за столом в диспетчерской, сгорбившимся над картами. Омега не стал отвлекать от муторной писанины и ушёл на кухню, доставая из своего портфеля любимые шоколадные пудинги. — Кушаешь? — неожиданно раздаётся сбоку. Тэхён угукает с набитым ртом, смущённо проглатывая содержимое. Наблюдает за передвижениями фельдшера. Он спокоен, глаза устало следят за мешающей сахар ложечкой. И взгляд вдруг ловит Тэхёнов, что тут же опускает свой, не понимая, зачем так пристально смотрел. — Любишь шоколад? — стирает неловкость, витающую в воздухе, парень, получая кивок в ответ. — Будешь чай? — Нет, спасибо, — скромно отвечает. — Хм… — Чонгук задумывается, ковыряясь в какой-то коробке. — А печеньки? — Нет… — Конфетку? — Н-нет… Спасибо… — Тогда не знаю, что ещё тебе предложить. — Ничего не нужно, спасибо большое. Фельдшер пожимает плечами и садится с печеньками и чаем напротив, вытаскивая из пакета свой магазинный салат. Они не разговаривают, но омеге становится как-то тепло на душе, уютно и комфортно сидеть вот так в тишине и изредка переглядываться. Позже омега находит комнату, где мог бы поспать и где всего один свободный диван в то время, как остальные заняты бригадами. Чонгук говорил ему, что обычно он спит в мужской спальне, но так как там всё занято, будет валяться в гостиной. Ким засыпает, пока не раздаётся звонок телефона. На дисплее «Чонгук СМП», омега сладко почмокивает губами и берёт трубку, хрипя и пытаясь отойти от сна. — Нас вызвали, — коротко и ясно. Сонный Тэхён плетётся к гостиной, где оставил свою куртку и пакет и застревает в проходе. Перед ним к нему спиной стоит высокий мужчина в футболке цвета хаки, обтягивающей его крепкие накаченные руки, обвитые чёрными смоляными татуировками. Тэхён не ожидал, что у альфы есть татуировки. Хотя многие его одногруппники, выбравшие сферу медицины, татуированные. Ну вот… Теперь ему хочется до них дотронуться, потому что у омеги жуткий фетиш на это. Тэхён бессовестно разглядывает альфу, не зная, что его так же бессовестно рассматривают в отражении окна, ехидно ухмыляясь. Чонгук якобы наблюдает за дорогой через окно и медленно надевает белый халат, застёгивая пуговицы и поворачиваясь. Студент тут же оживает, прокашливаясь и идя к дивану за курткой, не видя усмешку на чужом лице. — Я разбужу водителя, — кидает старший и уходит. Садясь в машину, студент невольно задумывается о том, что лезет первый на сидения, выпятив свою задницу, ибо по-другому залезть никак. А это значит, что есть вероятность, что сзади на него смотрят. Но это лишь вероятность в пятьдесят процентов. Альфа запрыгивает следом, включая свет и доставая свою папку. Говорит водителю, куда ехать, и начинает записывать вызов в карту. И только сейчас Тэхён замечает золотое широкое кольцо на правой руке на том самом пальце. Гулко сглатывает и отводит взгляд. Он в принципе ни на что и не рассчитывал. Да и вообще этот альфа нравится ему только как напарник, не более. Ну да, ну да, Тэхён… Но если Альфа уже женат, то сколько же ему лет? Студент ничего о нём не знает, хотя о себе успел разболтать многое. — Ты тоже учился в Сеульском? — решает узнать омега. — Учусь, — исправляет он. — До этого четыре года учился в колледже. — А сейчас ты на каком курсе? — удивляется студент. — На пятом, педиатрическом. Если он проучился четыре года в колледже, примерно поступив туда в восемнадцать лет, и сейчас пятый год в универе, значит ему уже двадцать семь… Но он ведь даже не выглядит на тридцатку! Из Тэхёна счетовод, конечно, ещё тот, он всегда говорил и говорит, что он человек гуманитарных наук вообще-то! Однако узнать правду и спросить напрямую о его возрасте он не решается. Как-то бестактно это. — Любишь детей? — вместо этого спрашивает мальчишка, лукаво улыбаясь, ведь любой альфа с ребёнком выглядит очень мило. — Нет, просто поступить туда было проще. Закатив глаза, Тэхён супится, думая, что все они такие. Сначала говорят «не люблю», а как общаются с ребёнком, так сразу превращаются в облако милоты. И Ким убеждается в этом, когда они приезжают на вызов к шестилетнему ребёнку, у которого высокая температура и замучила рвота. Девочка хнычет, держась за животик одной ручкой, а другой обнимая маму, утыкаясь носиком в её шею. Чонгук даёт папку с картами омеге, а сам присаживается на корточки возле ребёнка, начиная с ним сюсюкаться. — Хэй, малыш, — начинает ласково он, — смотри, что у меня есть, — и достаёт пушистую ручку, пока девочка медленно поворачивается. Её глазки начинают восторженно блестеть, а звуки хныканья, наконец-то, стихают. Омега удивляется, что такая мелочь может захватить детское внимание. — Давай побудем с тобой немного героями? — спрашивает альфа. — Но я не герой… — шмыгает она носиком. — Если ты сейчас покажешь мне свой животик и горлышко, то обязательно им станешь! — сочиняет Чонгук, вставая и отходя от ребёнка. Ребёнок ведётся на маленькую игру врача и слезает с рук матери, укладываясь на спинку и задирая футболочку. Но животик у девочки мягкий и безболезненный, что, несомненно, радует, а значит рвота у неё по всей вероятности из-за высокой температуры. Ведь она была разовая. А вот горлышко совсем не радует — красное, воспалённое. Да и температуру приходится снижать, уговаривая ребёнка тем же способом. Не любит он детей, как же! Не любил бы, так бы не общался с чужим ребёнком. Тэхён хмыкает и умиляется с парня, когда тот довольно треплет ребёнка по макушке, желая ей скорее выздороветь, и кивает омеге на выход. — Не любишь детей, говоришь? — хмыкает омега, снова чуть не падая из-за сугробов. — Это работа, — тявкают ему в ответ. Следующий вызов был страшнее всего. Они приехали к запитым мужикам, но им никто не открывал. На улице уже темень. Омега стоит позади Чонгука, то и дело дёргаясь от любого шороха, как слышит двух пьянчуг, идущих по улице в их сторону. И удивляет его то, что стоит им подойти ближе, как альфа начинает слегка закрывать его своей спиной, протягивая руку в сторону, закрывая полностью омегу. Но те проходят мимо, пытаются доораться через окно до своего друга, после и вовсе запрыгивая через него в дом. Спустя минуты им открывают калитку, но та застревает из-за снега. Чонгук пролезает первый, заставляя омегу ждать. — Аккуратно, здесь проволока торчит, — замечает он и закрывает её ладонью, чтобы омега мог спокойно пройти. Тэхён проскальзывает быстро, тихо благодаря за помощь. Далее они идут по тропинке, и Тэхёну уж совсем неуютно и страшно идти по темноте сзади. Поэтому он незаметно, как он думает, цепляется пальчиками за чужой рукав, всё же привлекая внимание альфы. Однако тот лишь фыркает и замедляется, чтобы омега поспевал за ним. А с мужиком и ничего страшного. Его халупа полностью загажена, вонизм несусветный, а посередине всего сидит товарищ пострадавший. На самом деле нажравшийся в хламину. Чонгук в ярости, по его желвакам это заметно. Он орёт на пьянь, заставляя того извиняться. Тэхён же забивается за его спину, чтобы ни дай Бог с ним самим ничего не случилось. Такой страх у него начался давно… После трёх одновременно совпавших случаев на скорой. Но сейчас не об этом.* Уставшие они садятся в машину и Тэхён вдруг выдаёт. — Нам случайно не нужно на заправку? — А что? В туалет захотел? — хмыкает альфа. Омега покрывается краской и не может не возмутиться. — Нет! Хочу горячий шоколад вообще-то! — и для убедительности слегка бьёт альфу ладошкой по плечу. — Опять шоколад? — округляет глаза врач. — А глюкозка-то не подпрыгнет? * — Нет… Но приехав на заправку и глянув на цену горячего шоколада, энтузиазм омеги тут же пропадает. Слишком дорого. Он не может позволить за такую цену купить себе тридцать миллилитров. Он с грустью возвращается к двери, в которую входит Чонгук и изгибает бровь. — Уже заказал? — интересуется он. — Я не стал. — Почему? — Слишком дорого. Да ладно, переживу, всё равно сейчас на ещё один вызов и потом на подстанцию. Попью воды, — улыбается Тэхён, отмахиваясь от проблемы. Альфа лишь пожимает плечами и идёт к стеллажам с едой, набивая руки продуктами и удивляя омегу. И он это всё съест? Тэхён решает, так уж и быть, подождать своего напарника, пиная носком ботинка кафель. Чонгук у кассы стоит долго, затем оборачивается и невзначай спрашивает у студента: — Ты любишь сахар? — Да, — но сонный мозг Тэхёна не задался вопросом, зачем ему эта информация. Пока альфа не подзывает к себе. — Подожди горячий шоколад, а я пока в туалет схожу. Ну а Тэхён что, Тэхён дурак, который кивает и ждёт напиток, думая, что Чонгук заказал его себе, бурча себе под нос, мол: «вот сам говорил о глюкозе и сам же заказал шоколад» И когда напиток выдают, он смирно ждёт напарника, чтобы после вручить его ему. — Мне-то зачем? Пей, — коротко бросает врач. — Мне? — а Тэ глупо хлопает глазками. — Тебе, — кивает Чон, наблюдая за чужой реакцией. — Пей, ты же хотел… — и взгляд отводит, неужели смущаясь?! Ким сам краснеет щёчками, принимая напиток. Конечно, ему приятно, что о нём позаботились, но деньги за напиток он всё же позже отдаст. Он передаёт стаканчик Чонгуку, теперь его очередь ждать омегу из туалета. Как говорят на скорой, пока есть возможность сходить в туалет — иди, ведь просто так облегчиться тебя не отпустят. В машине альфа предлагает снова свои печеньки, от которых студент вежливо отказывается, попивая довольно свой шоколад, скрывая за стаканчиком лукавую улыбку. Возвращается мыслями к кольцу, допуская мысль, что, наверное, он хороший супруг, отец и любовник. По его ухаживаниям и доброте это заметно. И не важно, что иногда страшно смотреть в глаза, не важно, что от приказного тона вздрагивает и выполняет. Но и приказывает Чон лишь в том, чтобы омега поставил тяжёлую сумку или же её отдал, чтобы не таскал тяжёлые носилки и говорил сразу, когда ему холодно в машине. После вызова они возвращаются на подстанцию, и Тэхён сразу же идёт в спальню, как всегда оставляя свои вещи на диване. Он валится на кровать животом, зарываясь лицом в подушку и сразу же засыпает. Слишком устал. Слишком вымотался. И проснулся от тянущей боли в животе. Конечно, как же не без похода в туалет по большому. Это ещё одна проблема на работе, если приспичит в машине, деваться будет некуда. Но туалетка, которую он носит с собой, всегда лежит в пакете, который он оставляет вместе с курткой на диване. Он крадётся по мало освещённому коридору, заглядывая осторожно на кухню, где стоит кромешная темнота. Лишь с окна в гостиную падает лунный свет, освещая комнату наполовину. Издалека омега не замечает, что на диване кто-то лежит, и пугается сразу же, как только подходит ближе. На спине во весь рост вытянулся альфа, закинув руки под голову и скрестив ноги. Тонкая футболка обтянула его крепкие мышцы, слегка задравшись на животе и открывая вид на железный пресс, переливающийся под песочной кожей. Черные глаза сверкают из темноты, заинтересованно разглядывая напуганного омегу. — Ты чего? — в тишине раздаётся хриплый голос. Тэхён замер, как маленький лисёнок, которого засекли за кражей куриц. Он нервно закусывает губу, смотря куда угодно, лишь бы не в пронизывающие холодом глаза. Взглядом ищет свой пакет, который никак не найти. — Ищешь пакет? — проследив за чужим взглядом, задаёт другой вопрос, ведь на прошлый ответа он так и не услышал. — Да… мне… — выдавливает из себя бедный студент, но истину озвучить не осмеливается. Он всё понимает — что естественно, то не безобразно, но смущение всё равно никуда не деть. Ему рукой указывают направление, куда Тэхён поворачивается и сразу находит. Неловко доставать туалетную бумагу при прожигающем спину взгляде, ведь альфа поворачивает голову, следя за его передвижениями. И возвращаться Тэхён не собирается, решает сначала убрать в карман, чтобы позже переложить в пакет. Ну не вынесет он ещё одного взгляда. Стоит ему только приложиться к подушке, как раздаётся вибрация телефона. Он даже не берёт трубку, зная, кто высветится на дисплее. Единственное, чего он не понимает, почему Чонгук не крикнул его, пока он шёл в спальню. Это был их последний вызов, поэтому они берут рюкзаки с собой, готовят все сумки в салоне у входа, чтобы уже на центре быстро всё взять с машины. Они оба устали, но, всё равно смеясь, поют под радио, которое включено на всю громкость, довольные, что едут отдыхать. Приехав, они расходятся по своим пунктам — Тэхён сдавать укладку со всеми остальными сумками, Чонгук — наркотики с планшетом и регистратором. Так и теряются. Омега его больше не видит, куда бы он ни зашёл, поэтому слегка расстроившись, что даже не попрощался, выходит и бредёт к остановке, уже переодевшись. Он натягивает капюшон, надевая наушники, садится в автобус, что полтора часа идёт до его дома, и старается вслушиваться в музыку, чтобы ненароком не уснуть. Омега вздрагивает от неожиданной вибрации телефона, всё же задремал. Снимает блокировку экрана и удивляется, ведь сообщение приходит в KakaoTalk. *Неизвестный номер* — Спасибо за работу. И следом приходит следующее. *Неизвестный номер* — Это Чонгук. И тут у него чуть не отваливается челюсть. Потому что… Что? Ему после смены никто никогда не писал… Но ему он отвечает сразу.*95Taeh*
— Тебе тоже)