По имени

Джаред дышит надсадно, сорвано, рискуя в любую секунду зайтись мучительным кашлем, не отпускающим его вторую неделю; пот градом катится по его лицу и груди, вычерчивает блестящие дорожки на горячей коже. Джареда лихорадит. Он то и дело переворачивается на спину, раскидывая руки и ноги по кровати в поисках минутного облегчения - но простыни нагреваются почти моментально, и Джаред во сне облизывает запеченные жаром губы, жалобно постанывая. Дженсен тихонько лежит на самом краю их огромной постели - в этот дом они переехали только месяц назад, и он до сих пор не может привыкнуть к очертаниям комнаты в темноте, не может расслабиться и уснуть, подолгу ворочаясь в новой кровати. И уж точно непросто уснуть сейчас, когда рядом - раскаленный, пышущий болезненным жаром, влажный и беспокойный Джаред. Дженсен осторожно приподнимается на локте, вглядываясь в запрокинутое лицо Джея - волосы мокрыми прядями липнут ко лбу и завиваются кольцами на шее, ресницы слиплись игольчатым веером и отбрасывают полукружья болезненных теней на высокие скулы, над верхней губой - крошечные капельки испарины, похожие на росу.. так и хочется тронуть их языком, пробуя на вкус. Дженсену в лицо бросается кровь, будто мордой в кипяток макнули - нашел, о чем думать, чертов идиот, Джареду плохо, он болен, долбанный ты извращенец!.. Джаред неразборчиво и протяжно стонет, елозит по матрасу ногами, сбрасывая на пол влажный ком из простыней, и замирает, вытянувшись всем телом, закинув руки над головой - голый, смуглый, большой... Дженсен воровато облизывает губы, прежде чем опустить взгляд ниже реберных дуг, туго обтянутых горячей даже на вид кожей - почему-то разглядывать знакомое до мельчайших подробностей тело Джареда вот так, когда тот спит, оказывается до ужаса непристойным, стыдным - и очень возбуждающим. Когда взгляд Дженсена вслед за капелькой пота сбегает вниз, очерчивая впалый живот с тонким витым шрамом чуть ниже левого подреберья, и ныряет в белеющий в темноте пах, Дженсен шумно и крупно сглатывает. Капельки пота бисерно блестят на колючих волосках, отросших за время болезни Джея, и темный, крупный член лежит на них, как украшение на атласной подушке - отвернуться не возможно. Дженсен стыдится самого себя, когда осторожно, бесшумно сползает ниже, устраиваясь прямо у раскинутых бедер спящего Джея, и втягивает носом терпкий, влажный и жаркий запах, исходящий от его тела. Собственный член уже стоит, пачкая тягучей смазкой живот и простынь, и Дженсен инстинктивно сжимает бедра, пытаясь унять нарастающее возбуждение. Он наклоняется, сам не веря тому, что делает, и осторожно, одними губами касается шелковистой кожицы под крупной розовато-коричневой головкой - так тонко, так нежно, так гладко... В этом есть что-то от тайного поклонения - и эта мысль электрическим разрядом прошивает его от копчика до затылка, толкая вперед - Дженсен осторожно целует мягкий член Джареда, легко касаясь губами по всей длине, и не удержавшись, чуть трогает языком головку... Джаред стонет во сне, толкается вверх - жар Дженсенова рта сейчас кажется ему прохладой, и Дженсен решается, успокаивая себя этой мыслью. Он сползает еще чуть ниже, устраиваясь поудобнее, и зарывается лицом в горячую промежность, широко и мокро лижет тяжелую мошонку, задыхаясь от густого пряного запаха и собственного возбуждения, накрывающего с головой. Он подныривает ниже, облизывая тонкий шов под поджавшимися яйцами, жадно втягивает в рот сначала одно, потом другое, и выжимает тело на предплечьях вверх, скользя по медленно набухающему кровью члену. Губы и язык печет от соленого пота и коротких колких волосков, и мучительно хочется еще, - еще этого вкуса, этого жара, этой сладкой боли... Дженсен на миг прижимается к полувставшему члену Джея щекой, прежде чем взять его в рот целиком. Он замирает, наслаждаясь ощущением тяжести и тепла на языке, и начинает тихонько посасывать, чувствуя изнанкой рта, как кровь толчками приливает к члену Джареда, растущему, растягивающему кольцо его губ вокруг пульсирующего ствола. Джаред упирается пятками в матрас, выгибаясь в пояснице, толкаясь вперед, и едва слышно выдыхает горячечное "д-да.. да.. да, Джен-ни, да.." - и Дженсен улыбается распухшими губами, чувствуя себя так глупо и абсолютно счастливым просто потому, что даже в больном бреду и во сне этот человек не знает других имен.