Вечер вчерашнего дня.
– Ну, и чо мы сидим, как сонные мухи?? – ворвалась в толпу парней розовая макушка и заголосила во всё горло. – Мы вообще-то с такой миссией а-ху-и-ти-тель-ной расправились! Пау, пау! Давайте хоть выпьем! – шрамированный загоготал и в объятия заключил близ стоящих братьев Хайтани. Ран, наградив обнаглевшего своей дьявольской улыбкой, дал тому под дых и освободил своего брата из мёртвой хватки. – Знай своё место, пёсик, – оскалился старший из Фиалок, пока младший переместился под шумок к выпивке, и увернулся от летящего в его сторону «кулака сладкой мести». Мочидзуки и Такеоми лишь усмехнулись цирку молодёжи, стукнулись баночками пива и молча отпили напиток Богов. Слова излишни. – Господи, ну и придурки, – Коконой надменно хмыкнул, лопнул пузырь из жвачки и уткнулся обратно в свой телефон, листая скучнейшие новости. Неужели нельзя постить что-нибудь интересное? Майки, сидящий около беловласого, положил тяжелую макушку на плечо того и перевёл кошачьи глазёнки на экран, цепляя взглядом заголовки и лишь иногда прося Хаджимэ притормозить, чтобы он успел прочесть. – Мда-а… Собрание дедов у нас сегодня, – брезгливо протянул Харучиё и упёр руки в бока. – Зелёное болото, – пробубнил из-за его спины Риндо, держа в зубах сушенного кальмара, обошёл лучшего друга и упал в кресло, оставив на столе перед собой несколько банок с алкоголем. – И не поспоришь… – пожал плечами до того молчаливый Какучё и облокотился на спинку дивана. – О! Ребзя, у меня кое-что прикольное есть! Как раз для разбавки скуки! – голубоглазый скрылся из виду, послышался грохот в кладовой, а затем, кашляя и чихая, появился и Санзу с огромной коробкой в руках. – Какая-то настолка? Ну и трэш, – лениво отозвался Коко, но тут же смутился, ведь все, кроме него и лидера, глядели с явным интересом на надпись. – Доска Уиджи? – промурлыкал Ран и вытянул игрушку из чужих рук, осторожно смахивая пыль. – Познавательно. Проведём спиритический сеанс? – поинтересовался тот и провёл аметистами глаз по всем присутствующим. Старшие стали отнекиваться, затем, не выдерживая напора, категорически и строго отказались от участия и вышли перекурить, пока молодёжь начала развлекаться… – А никаких последствий не будет?.. Может, не стоит?.. – Коко криво улыбнулся, глянул на коллег и вжал голову в плечи. Лица их выражали недоумение. – Коко, ты боишься?.. – Майки склонил голову к плечу, не сводя с собеседника своих чёрных глаз. В них был лишь холод, на первый взгляд, но в глубине бушевало необузданное пламя. Именно оно разжигало во всех азарт, когда Бонтен брался за что-то серьёзное. – Я?? Нет, вовсе нет! – постыдившись собственного страха, Хаджимэ засмеялся и помахал рукой, как веером. – Просто любопытство! – Трусишка, ты ведь можешь не участвовать. Мы ж не заставляем, – с ухмылкой, кой заставил беловолосого покраснеть от смущения и злости, напомнил младший Хайтани и скрестил руки на груди. – Я же сказал, что всё окей! Я никогда в таком раньше не участвовал, потому и спросил! – почти завизжал возмущенный и получил лёгкий тык в бок. – Так это твой… – гаденько улыбаясь, начал Ран и взглядом передал слово Харучиё. – ….первый раз?? – старшие засмеялись громогласно, но их хохот оборвал хлопок двери. – Ну, что, отвечают вам с того света?? – послышался низкий голос из коридора. – Мы еще не начали! – крикнул в ответ Санзу, утирающий слёзы от хохота. – Потому что… – Майки хотел было добавить «…Коко трусит», но лишь сунул в рот свой любимый чупа-чупс и вскинул брови. – Мы сегодня начнём или нет? – Верно, давайте начинать, а то так и просидим под глупые аморальные шутки этих двоих, – Хитто устало приопустил веки и положил кончики пальцев на треугольную деревяшку, которая должна была, по словам Хайтани и Санзу, начать двигаться сама, как только придёт дух. Все остальные согласно кивнули, последовали примеру брюнета и опустили руки на инструмент. Такеоми и Мочидзуки тихо зашли в комнату и, остановившись в пороге, стали наблюдать. Чем бы молодняк не тешился, лишь бы не бил друг другу лица. – Ой, а кого вызывать-то будем? – задал довольно-таки логичный вопрос мелкий Фиалка и мгновенно получил ответ от зачинщика. – Элвиса Пресли! Сейчас все вместе три раза скажем «Элвис Пресли, ты здесь?», проведя против часовой стрелки круги, а затем замираем и ждём. Кстати, руки с доски нельзя убирать до завершения или будем прокляты! И чур не жулить! – Себе это скажи, – шикнул всё ещё обиженный Коко и начал вместе со всеми ритуал призыва. Заветные слова сказаны, действия выполнены… В воздухе повисло томительное ожидание. Могло показаться, что все даже дышать стали тише. – А это точно сработает?... – шепотом спросил Какучё, и в ответ его словам треугольник дёрнулся, а затем медленно пополз к надписи «yes». Риндо, Ран и Хару переглянулись и нахмурились. – Это ты сделал?? – в один голос спросили они друг у друга и так же одновременно заорали. – Не я! Коконой побледнел, поджав губы, Какучё скептически повёл бровью, а Сано, как любопытный котёнок, чуть склонился к доске, заговорив и прервав чужой спор. – Ты дух Элвиса? Кусочек дерева поёрзал и резко метнулся к надписи «no». Все обомлели, ошарашенно смотря на лидера. Тот продолжал с лёгкой улыбкой на лице. – Тогда назовись. Кто ты, дух? – мягко попросил он и с интересом стал озвучивать то, что передавал призрак. – «O… N… I…». Демон, хах, забавно. И тут второй паренёк с кошачьим взглядом не выдержал и с криком вскочил, попятившись от стола, и перевалился через пуфик. Благо приземлился на подушку от дивана. – В-в-в-вы п-п-призвали самого Дьявола! – завизжал он и глянул на свои руки… Убрал. Их. С. Доски. – Коко… – Майки осторожно поднялся, бросив скучное для него занятие и неспешно приблизился к зашуганному, присев на корточки и показывая свои ладони. – Смотри, я тоже оторвал. И ничего не будет. Никто не будет проклят. – Н-Но, глава, Вы сами видели, что там был демон! Он нас не простит! – взволнованно запричитал азиат, но его рот бережно прикрыл Манджиро. – Нет. Просто кто-то из этих придурков неудачно пошутил, – юноша обернулся со звериным взглядом на остальных. Рин, Ран, Хару и Какучё подняли руки от доски и кивнули, ведь нутро их сжалось от энергии, исходящей от Майки. Не по себе стало даже непричастным к инциденту старшим в пороге. – Видишь, – чёрные глаза обоих вновь пересеклись. – Расслабься, – лёгкая ладошка обадривающе похлопала по плечу. – Бросайте эту штуку и давайте лучше анекдоты потравим, – предложил Сано и присел возле Хаджимэ, как бы его поддерживая. – О-о-о, а вот это уже наша тема! – Мочидзуки хлопнул в ладони, растёр их и сел в пустующее кресло. – Готовьтесь, мелкие, к битве шуток, – рядом на диван приземлился Такеоми, и атмосфера совершенно изменилась. Парни расселись около юмористов, и комната заполнилась смехом. Шутки, алкоголь, затем все, уже знатно наклюкавшись, начали петь какие-то песни известных айдолов или старинные народные. Беловолосый совершенно забыл и про глупую доску, и про глупых духов, и просто от души развлекался и дурачился с самыми близкими ему людьми. Вечер окончательно перешёл в другое русло. Майки сладко дремал на диване, обняв подушку, «старики» вновь устроили себе перекур, Какучё изучал стеллаж с книгами, покачивая бёдрами в такт спокойной джазовой композиции, Риндо что-то усердно варганил на кухне, Коконой просто растекался по креслу, практически подражая лидеру… – Не спать, – дал сам себе указание парнишка и поднялся, опьяненным взглядом осмотрев Сано. – Так неправильно.. Кто же спит без подушки и одеяла?.. – Коко разочарованно покачал головой и решил побыть героем: принести главе всё необходимое из спальни на втором этаже, потому что перетащить туда Майки самому не представлялось возможным. Если гора не идёт к Магомеду, он пойдет к ней сам… Подъём по ступенькам дался тяжело. От большого количества выпитого кружилась голова, но «Котофей» справился с первым препятствием и, опираясь о стену, побрёл в сторону спальни, напоминая себе, зачем он поднялся. – Подушка и одеяло.. Подушка и одеяло…Подушка и…Ха? – длинновласый встал перед дверью и увидел, что та открыта. Но не это смутило юношу…Из-за двери шёл звук… Странный? Хаджимэ прищурился и заглянул в небольшую щёлочку. От того, что он увидел, щеки мгновенно вспыхнули огнём. На краю большой кровати с шёлковыми простынями Хару, одной рукой придерживая сидящего на нём Рана, второй крепко стискивал лиловые волосы нависающего, пока тот игриво оглаживал рельефное тело партнёра, что уже не крылось за рубашкой. Мужчины находились далековато от наблюдателя, но по чмокам, тихим стонам и шиканью фантазия дорисовывала истинную картину: Хайтани и Санзу бесстыдно и страстно целовались. И это явно было только начало. Осознав, чем занимается, азиат прикрыл рот ладонью и, позабыв о своей миссии, пулей слетел вниз. Своим сияющим появлением Коконой и так привлёк внимание, но его поведение заинтриговало ещё больше: парень сделал музыку громче и подозвал к себе почти всех, кто был в комнате: Такеоми, Риндо, Мочидзуки, Какучё… Только Манджиро так и сопел. Решено было его не будить. – Вы не проверите! – аки сплетница начал тот и радостно закусил губу. – Я кое-что узнал!! – Что ты мог нового узнать в четырёх стенах? – спросил Такеоми и хмыкнул. Беловолосый нахмурился. – Не шути! Вы просто охренеете! – запищал тот и ощутил, как Рин трясёт его за плечи. – Ран и Хару сейчас, кажется, занимаются сексом! Ребя-ята-а, наконец мы их сосватали! – Да ладно?? – растерянно и счастливо спросил Рин. – Шутишь? – Мочидзуки недоверчиво наморщился. – Мне от этой новости ни в голове, ни в жопе, но… – Кто там сексится?? – донесся голос снизу, и все опустили глаза. То был Майки, проснувшийся от интересных новостей. – Ран и Харучиё! – А-а… Теперь эти двое будут уделять больше времени друг другу и временно избавлять нас от своего общества... – подытожил Какучё и быстренько всунул всем по бутылке пива. – Звучит как тост! – Выпьем! – отозвались все, как один, и чокнулись банками. Новый повод выпить, и разразилась весёлая попойка из-за Хайтани и Санзу и, хоть у всех были разные причины, напились в стелечку все одинаково… И наконец такой необычный и богатый на воспоминания общий сбор подошёл к концу… Кто-то решил остаться в доме главы, кто-то решил пойти домой… И Хаджимэ отнесся ко второй группе, только вот его воспоминания оборвались ровно на моменте, когда тот переступил порог чужого дома…***
Прокрутив в голове недавние события, как киноплёнку, Коконой высунул голову из укрытия и уже позабыл за всем этим о приведении, беспокоившем его. – А как я тогда дома очутился?.. Такс-… – размышления вслух прервал звук медленно проворачивающейся ручки. Беловолосый сразу же припомнил о визитёре и окаменел в очередной раз. «Он пришёл за мной!» – пронеслось в голове и, когда дверь распахнулась, единственное, до чего додумался оный, это закричать во все горло. Крик раздался и со стороны двери, и после непродолжительных воплей обе стороны секундно затихли. – Коко, ты чо, ёбнулся?? Ты чё орёшь?? – подало голос «приведение» и вышло из тени. Не зря голос показался визжащему знакомым. В лунном свете предстал Хайтани Риндо. – А ты чо заорал, придурок?! – закричал старший и скинул с себя плед. – У меня чуть сердце не остановилось, я подумал, что ты призрак! Колокольчик пару раз хлопнул ресницами, а затем захохотал. – Чего ржёшь, конь педальный?! – взорвался Коконой и неожиданно прикусил язык, ведь даже не понял, как так быстро оказался под младшим, что упёрся рукой в спинку кровати и склонился к истеричке. – Да так. Просто ты зовёшь меня «господин Призрак» ещё с того момента, как я тащил тебя до дома. – Ты тащил меня до дома?? – А кто ещё?? Папа Карло?? Или, по-твоему, ты сам дошёл??? – с глупой ухмылкой поинтересовался Рин и оскалился по-хищному. – Я дотащил тебя, раздел, обтёр, напоил лекарством и уложил в кроватку. Где моё «спасибо, дорогой Рин, во век твоей доброты не забуду»? Коко насупился, сведя брови к переносице и окинув взглядом собеседника. – А себя раздел за компанию? – Ничего не помнишь.. Ты же на меня радугой блеванул, когда я тебя укладывал. Моя одежда сейчас висит на балконе и сушится после стирки. Не пойду же я домой в одних трусах, вот и остался, – объяснился Рин, всё ещё как-то хитро поглядывая на коллегу. – Ждёшь благодарности?.. Я надеюсь, простого «спасибо» хватит? Считай, уже сказал. Рин растянул губы, подобно Чеширскому коту из всем известной работы. – Нет, я хочу услышать другое. – И что же? – Напрягись и вспомни, что ты говорил, когда посчитал меня призраком на улице. Хочу услышать это ещё раз. Коконой в очередной раз напряг извилины. «Улица…Улица…» Юноша закрыл глаза, и перед ними вспышками замелькали отрывки событий и слов, но тот момент, на который намекал ежевичный, почему-то лучше всего вспомнился. – «Господин Призрак, пожалейте меня, я больше не буду…» – начал Хаджимэ сквозь зубы и получил одобрительный кивок, который, к сожалению, а может и к счастью, не увидел. – Так, продолжай… – Потом я вроде вцепился в тебя, заплакал и…. – И…? Коко покраснел пуще варенного лобстера. – Я не скажу больше ни слова, – отказался азиат и приподнял веки, заглянув своими гагатами в аметисты. – Как жаль, – ответил Рин, надув губы, выпрямился и пожал плечами. – Ты не оставил мне выбора. Теперь я выжму из тебя эти слова силой, – игриво промурлыкал тот и, крепко перехватив тонкие запястья беловолосого, прижал того к кровати, нависнув сверху и нежно коснулся губами уха юноши, что попал в плен… Из груди нижнего вырвался лёгкий, смущенный выдох, сам же парень задёргался, словно бабочка, угодившая в паутину безжалостного паука, дабы выпорхнуть и сохранить жизнь, только вот на Хайтани подобное совсем не подействовало. Лиловый крепче сжал тонкие кости и нежными причмокиваниями спустился к острым ключицам, прикусив одну. Коко сжал губы и зажмурился до искр в глазах, надеясь на то, что всё происходящее – продолжение поганого жуткого сна. – Коко… – томный низкий голос буквально заставил приоткрыть глаза и лицезреть перед собой поднявшееся от выпирающих косточек лицо. – Прошу тебя.. Скажи… – Рин котом потёрся о щёку беловолосого, глубоко и жалобно выдохнул. Под натиском едва ли не щенячьих, аметистовых глаз Хаджимэ сдался. – «Господин Призрак, вы пахнете так же, как Рин… Зачем эта иллюзия? Перестаньте терзать меня,» – с придыханием прошептал черноглазый и потупился, краснея пуще. – «Ведь он мне нравится.» Пауза. Риндо получил то, чего возжелал, и теперь эти слова стали для него красной тряпкой, а он сам быком Корриды. Губы младшего расплылись в ухмылке и, на мгновение показалось, что оскал блеснул в свете луны. Тем временем Коконой перестал выкарабкиваться из тисков и просто обмяк, вручив тем самым ежевичному полную власть. Фиалка, конечно, горел желанием скорее сделать юношу под собой только своим и ничьим больше, но, чтобы не отпугнуть «лань», только мягко скользнул прохладными, влажными от волнения ладонями под воздушную пижаму партнёра, склонился к тому близко-близко и приопустил веки. – И ты мне нравишься, – слова такие теплые, искренние и обволакивающие всю сущность, что сердце того, к кому обратились, буквально затрепетало от сладостных чувств. Старший приподнялся на локтях и прильнул к пухлым губам, завлекая признавшегося в трепетный поцелуй, однако лёгкие детские шалости надоедают быстро и уже не устраивают коллегу: он приоткрывает рот и кончиком языка проходится по щелке меж уст, заставляет их разомкнуться и проникает в рот Хаджимэ, прижав беловласого юношу к себе за затылок. Так влажно и страстно, что голова идёт кругом у обоих. Аметистовый второй ладонью обводит талию узкую, останавливается на бедре, сжимает его, но бережно, не доставляя дискомфорта. Тонкие пальцы Коко очерчивают рельефный пресс, поднимаются выше, дразняще цепляют соски… Руками обвив шею младшего, азиат выгибает спину, подтянувшись к Риндо и вызвав у того вопрос, проявившийся во взгляде. – Хочу поменяться, – поцелуй разрывается, оставив о себе лишь воспоминание, отразившееся тонкой ниточкой слюны. Привычно дерзкий и импульсивный, сейчас тих и робок, в то время, как извечный тихоня изнемогает от борьбы с извергающимся внутри вулканом. Сошлись обжигающий лёд и леденящее пламя. Рин не перечит, ложится на мягкий матрас и позволяет длинновласому занять удобную позицию. Коко входит в кураж, соблазнительно подцепляет края ночной рубашки, прикусывает губу, ёрзая на паху чужом. Чуть задрав лёгкий шёлк, опускает обратно, подогревая в нижнем животное тяготение к своей персоне. Руки Хайтани жадно сжимают бёдра, хотя всё ещё ощущается некая сдержанность в этих движениях. Беловласка знает, что нечестно так себя вести, потому снимает лишнее и откидывает в дальний угол, оставшись лишь в нижнем белье. После издёвок сиреневоглазый не выдерживает больше ни минуты. Как по щелчку пальцев стороны разворачиваются, как в зеркальном отражении, и боксеры обоих летят к пижаме… Риндо широко разводит ноги подёргивающегося от возбуждения Коконоя, подставляет головку исходящего предэякулятом члена к кольцу мышц и резким толчком входит во всю длину. Узкие глаза партнёра широко распахнулись, и из них тонкими ручьями полились слёзы, из глотки вышел глухой сип, а всё тело замандражило, как при судорогах. Лилововласый замер ненадолго, позволяя Хаджимэ привыкнуть, и заботливо снял выступившие жемчужины слёз губами, оглаживая щеки большими пальцами. Наконец дыхание нижнего более-менее нормализовалось, и Хайтани начал двигаться, придерживая старшего за таз обеими руками. Медленно, осторожно, с некой оттяжкой, отчего комнату заполнили возбужденные довольные стоны, ахи Коко и томные, глубокие, немного рычащие вздохи Риндо. Как только черноглазый привыкает к темпу, Фиалка ускоряется или меняет позу: то закинет ногу юноши к себе на плечо, меняя угол, то выйдет, развернёт нижнего лицом в подушки, то посадит на себя, развернув лицом к лицу. Бело-фиолетовые пряди липнут к влажным лицам, лёгкие разрываются от нагрузки, но за эйфорией происходящего влюбленные и возбужденные не ощущают ничего, кроме друг друга. Старший ещё несколько раз водит ускоренно бёдрами, сжимает в себе Рина, и оба кончают, громко выдохнув. Хайтани выходит из родного липкого тела, жмёт его к себе, словно плюшевого медведя, вдыхает аромат и не хочет больше двигаться. Хочет остановить этот момент ещё на очень долгое время. – Я люблю тебя, – после некой паузы произносят синхронно Коконой и Риндо, удивленно смотрят долю секунды в глаза и заливаются беззаботным смехом. Сегодня ночью они точно больше не уснут…