The Story Of Two…

       ***       Было ли предсказуемо то, что подобное может произойти? Определённо нет. Было ли удивительно то, что после произошедшего, Сэкера убежала куда глаза глядят, едва переступая ослабевшими ногами? Абсолютно нет. Насколько шокированным был тот факт, что не успела та прикоснутся к фиолетовым камням браслета, как перед ней уже возник облик брата, а её глаза пересеклись с, метающими молнии, глазами Скарамучча?       — Я проведу через тело этого подонка разряд двести двадцать восемь тысяч вольт!!!       — Не надо Скара…       — Я его уничтожу!       — Скара, прошу тебя, прошу… Где сейчас Икари? Отведи меня к ней.       — Давай сразу домой…       — Нет! — крикнула та, спрятав лицо в дрожащих ладонях. Как назло, её кольцо весьма ярко блеснуло в лунном свете, ещё больше давая понять, какую беду она совершила. — Я не смогу посмотреть ему в глаза, после такого. Я не смогу…       — Не реви, в этом нет твоей вины. И если Накахара действительно такой, каким ты его описывала, тогда бояться тебе нечего.       Аккуратно, стараясь не навредить и не задевать наспех одетую одежду, что была кое-как застёгнута, Скарамучч поднял Сэкеру на руки и понёс к телепорту. Медлить было нельзя. Обычно его объятия успокаивали, но сейчас она не переставала дрожать. Как же так? Она давала клятву у алтаря, клялась в верности. Неужели она настолько слабая, что не смогла противится обычному афродизиаку?       — Не дрожи, все будет хорошо…       — Я не верю!       — Если Чуя посмеет хоть пальцем тебя тронуть, я не стану сдерживаться.       — Пускай лучше ударит. Пускай кричит, бьёт. Я заслужила…       ***       Спрингвел встретил прибывших прохладным ветром, они приземлились около статуи ветряного Архонта, как раз напротив винокурни, в которой ещё вовсю горел свет. Кристальные бабочки, что летали возле волшебного изваяния, улетели, как только заметили чужое передвижения. В воздухе витал запах свежего винограда, а светлячки и небольшие фонарики, освещали дорогу брату и сестре.       Вошли они, конечно, «торжественно». Скарамучч, с Сэкерой на руках, буквально ворвались в дом Дилюка. В это время, сам хозяин, вместе с Икари, стояли около библиотеки, расфасовывая на деревянном столе различные травы. Если прикрыть глаза и прислушаться к окружающей энергии, можно было уловить небольшие анемо частички, покрыты чёрной сущностью. Похоже этот адепт, охотник на демонов, тоже здесь присутствовал.       Округлившиеся, от этой картины, карие глаза нужно было видеть, настолько шокированной, Икари ещё никогда не была. Хорошо, что в этот момент, с ней рядом был Дилюк и смог удерживать её за плечи, иначе точно свалилась бы в обморок. Быстро опомнившись, девушка подбежала Скаре, помогая скорее уложить девушку на диван.       Дилюк, в это время, ушел. За свое не долгое знакомство, с этой тройкой, он смог потихоньку изучить характер каждого из них. Сэкера была тем человеком, который не станет разглагольствовать о своей проблеме, в присутствии чужих. Сейчас, тот будет только мешать.       Икари не стала задавать никаких вопросов ни предвестнику, ни Сэкере. Женщина просто молча подошла к столу, взяла несколько трав, растолкала их — от чего те начали весьма концентрированно благоухать — а затем подошла с этой мазью, к Сэкере, взглядом прося, чтобы так слегка отодвинула ткань одежды.              Как только девичья рука коснулась свежего укуса, Накахару прорвало. Она истерила и кричала, слёзы лились градом и всё никак не хотели проходить. Икари и слова не успевала вставлять. Хотя она и не знала, чем может помочь в этой ситуации. Она просто слышала обрывки фраз: «…не хотела…», «…предательница…», «…Чайлд…», «…афродизиак…». И только за последнее слово та успела вцепится и о чём-то догадаться.       — Возможно ни он, ни ты не виновны… — Скарамучч на такое заявление взбесился.       — Если ты сейчас станешь оправдывать этого ублюдка, я очень сильно усомнилось твоих мозговых данных. Она что тогда сама себе афродизиак подсыпала?       — Даже если бы он подсыпал ей какой-то афродизиак из Ли Юэ, или Снежной, или любой другой страны Тэйвада, ни один из них, не смог бы на ней сработать! –произнесла Икари, смотря прямо на Предвестника. — Не забывай — мы родились богинями, хоть сейчас и являемся смертными. Но наш организм другой, он отличается от обычных людей и настолько примитивные препараты нас не смогли бы сломить. А судя по её рассказу, её не просто сломили. Она буквально лишилась головы, мыслей. Такие средства возможно заполучить только на Селестии и только определёнными богами. Только божественные препараты, могут сломить бога.              Особняк заполнила тишина. Огонь исходящий от камина, слегка пританцовывал, но не был таким уж спокойным. Он словно отображал состояние Икари, глаз Бога которой слегка пульсировал, выдавая предел её выдержки и самоконтроля. Каждый находился в своих мыслях. Как бы Скарамучч не хотел возразить, он понимал, что нечем. Они действительно были другими, а он нифига не знает о богах и их природе. Икари единственная из них, кто обладал нужной информацией.       — Хорошо, — вымолвил тот, после длительной паузы, смотря на раны Сэкеры, что уже, под действием трав, выглядели не так болезненно, — У тебя есть предположение, кто мог это сделать? Другие боги Селестии, могут быть среди нас?       — Очень возможно, учитывая то, что именно из-за них мы застряли в Тейвате.       Обрабатывая бледные ладони Икари могла заметить, что те наконец-то перестали дрожать. Идея отвлечь Сэкеру разговором, действительно была действующей, хоть и не предусмотрительной. Та внимательно слушала, стараясь впитывать любую информацию. Она действительно хочет понимать, что не виновата в этой ситуации, хотя и никогда не сможет себя за неё просить. Но, возможно, она сможет оправдаться.       — Я предполагаю, — продолжила Икари, — что это могла быть Эрис — богиня раздора. С ней, в тройку элиты, ещё входит бог войны Арес и бог подземного царства и разрушения Сэт. Эти трое — наши самые главные противники. Они больше всех остальных богов точат на нас зуб, точнее на меня, поскольку я являюсь наследницей Селестии. Мне с рождения звёздами было предначертано, что я займу место правительницы. Всё было предрешено. Но сегодняшний правитель Зерайд —не хочет этого. С самого моего рождения, моя жизнь на Селестии была подвергнута опасности. Моя мать, — тут она запнулась, под недоумённые взгляды Сэкеры и Скары, — точнее богиня, которую я считаю своей матерью, она дала мне имя, окрестила и обучила магии пространства, чтобы я могла сбегать в другие миры, подальше от Селестии. Но сейчас не об этом. Зерайд не любит лично вмешиваться в эти дела — перед другими нужно сохранять авторитет, хотя боги не дураки, всё знают — поэтому он использует этих троих, в качестве своих приспешников и пешек. Они единственные, кто могут быть причастны к этому всему. Что до остальных богов, им просто бессмысленно что-либо из этого делать, они не получат из этого никакой выгоды. Арес, его сестра Эрис, а также племянник Зерайда — Сэт, самые опасные среди всех. Думаешь почему я хочу, как можно скорее вернуть наши божественные силы? — уже с небольшой раздражительностью начала рассказывать девушка, опять отбирая какие-то травы, смешивая их и добавляя води, для большей жидкости. Всё-таки Сэкере сейчас уж точно не нужны последствия, в виде нежелательной беременности. — Потому что, обладая обычным Глазом бога, мы словно муравьи под их ногами. Слабаки. И пока мы бессильны, они хотят нас сломить. Эрис уже предприняла сегодня свою попытку. Это по её части — использовать человеческие слабости в плане эмоций любви, привязанности, симпатии и прочего. Это её знакомый почерк.       — И ты все это время молчала о них? — спросил Скарамучч, переваривая информацию.       — А вы спрашивали? — в лоб парировала та. — Хоть кто-то из вас интересовался? На данный момент, я одна пытаюсь что-то предпринять в этой ситуации, в отличии от всех вас, наслаждающихся жизнью! — пламя вспыхнуло, окрашивая алые волосы и глаза, пылающим оттенком розы, но затем, та так же резко успокоилась. Икари громко вздохнула. Дожила… Только ссор им тут не хватало. Да ещё и в доме человека, который её приютил и предложил свою помощь. — Ладно, прости, я вспылила. Я пока долечу Сэкеру, а ты пойди за Чуей.       — Нет! — Сэкера сразу же начала протест. — Не надо!       Но предвестника уже и след простыл…       ***       Небесные глаза были наполнены яростью. Гневом. Бешенством. Эмоции на лице бывшего мафиозника выглядели настолько кровожадно, что Скарамучч против воли напрягся. Этот человек сейчас напоминал монстра.       — Говоришь, она на Винокурне. — практически прорычал тот.       — Только попробуй хоть пальцем её тронуть или хоть что-то с ней сделать. Клянусь, я тебя убью.       — Убивать можешь того подонка, всё, что хочешь с ним делай, а я на Сэкеру не посмею руки поднять. Я на неё и крикнуть не решусь, иначе я не мужчина, и уж тем более не муж. — проговорил Чуя, накидывая плащ и перчатки. Его пиро Глаз бога висел на пряжке ремня. — Для мести, у неё есть ты, а я её поддержка, опора и защита. Сейчас мне нужно выполнять условия клятвы, которую я давал ей перед алтарем. Я обязан быть с ней рядом, успокоить и доказать ей, что она ни в чем не виновата. Муж обязан быть со своей женой.       Специально это было сделано или всё-таки не нарочно, но когда Чуя подходил к двери, то довольно неслабо зацепил Предвестника плечом, заставляя того недоумевать.       И только сейчас Скарамуш понял, что, Чуя действительно, всё это время старался угодить Сэкере. Он делал всё ради неё. Скарамучч унижал его и задевал по больному. Самыми возможными способами, любыми методами пытался вывести его на конфликт и показать Сэкере, что, он за человек. Но тот терпел и это был не страх, а уважение к Сэкере и её семье. Тот понимал, насколько Скарамучч ценен для неё, и, чтобы не вызывать скандалов, и не огорчать её — он терпел и тем самым оберегал свою семью от ссор.       — Так вот ты какой, Накахара Чуя.       ***       Уже находясь на винокурне Чуя не на секунду не отходил от Сэкеры. Гладил, целовал, сам обрабатывал раны, никому не позволял к ней прикасаться и не переставал повторять, как сильно он за неё переживал, как сильно волновался. Не переставал говорить, что она не виновата. А на её слова о том, что он обязан на неё накричать или даже поднять руку Чуя просто молча стал на колени и со всей серьезностью в глазах произнёс:       — Знаешь, почему я не умер на Драконьем хребте? В моей жизни есть только два самых ценных для меня человека. Две самых ценных для меня девушки: сестра и жена. Я жил лишь с одной целью — найти вас и ни за что не сметь ещё раз потерять. Я не посмею назвать себя братом или мужем, если подниму на своих женщин руку. — горячие губы опалили поцелуями её бледные ладони, поглаживая, держа с такой нежностью, словно она сейчас развалится перед ним. — Я не посмею называть себя твоим любимым человеком, если накричу на тебя, или, если сделаю намеренно больно. Сэкера, я не считаю тебя виноватой в этой ситуации. А теперь, пожалуйста успокойся, выпей отвар, который сделала Икари, позволь мне обработать раны и отнести тебя, на руках домой.       Спустя время, эти трое ушли. Всю дорогу до Мондштата никто и слова не проронил. Было слышно лишь пение сверчков, шум колышущихся на ветру листьев и журчание воды.       Подойдя к своему дому, Чуя уже хотел прощаться, как почувствовал ладонь, на своём плече, которая заставила его повернутся к Скарамуччу.       — Что?       — Передай Икари и Сэкере, что я с утра отправлюсь в Снежную. Попробую найти какую-то информацию о том, как можно увеличить силу Глаза бога и не только. В скором времени постараюсь вернуться.       — Хорошо.       — И ещё кое-что. — мужчина аккуратно пригладил рыжие волосы Сэкеры, а затем невесомо поцеловал ту в макушку. — Я даю своё одобрение тебе, как её мужу. Береги Сэкки. Я доверяю её тебе.       ***       Как только гости ушли, Дилюк вышел со своего кабинета, направляясь к Икари, которая вновь занялась просмотром трав.       — Ты устала. Пойди отдохни. — Дилюк говорил тепло, аккуратно положив руки ей на талию, заставляя посмотреть на себя.       По внешности они очень сильно были похожи. Икари даже неловко стало. Когда она впервые попала в Тэйвад и имела возможность изменить здесь свой вид, на ум сразу же пришёл красный цвет. Страсть, любовь, жизнь, огонь, сила.       А теперь, она находиться практически в объятиях человека, который родился таким и, который олицетворял собой все эти факторы. Он был тем, кем Икари никогда не сможет стать.       А может и не стоит? Почему она решила, что должна быть сильной, что должна для всех быть отважной и храброй богиней? Почему она не может пожалеть себя, если плохо? Поплакаться?       — Может тебе разогреть воду в бочке? Ты опять слишком много на себя берёшь. Поберечь себя надо.       — Не могу, Дилюк. И ты понимаешь почему.       — Знаю, просто, поверишь, если я скажу, что мне трудно смотреть на то, как такая нежная девушка, так не жалеет и мучает себя. Это тебя надо оберегать, а не тебе.       — Кто?       От подобного вопроса ей хотелось плакать. Руки Дилюка проходились по её спине, открытым лопаткам, его глаза смотрели так нежно и любовно. Ей было хорошо. Она была рядом с сильным мужчиной, который прямым текстом ей говорит, что та может сейчас расслабится и отпустить, на эту ночь, все проблемы. И от этого становится до невыносимого больно.       Это слишком яркие воспоминания и флэшбеки. К ней уже так относились. Смотрели. Её любили, как и она. Уже один раз это произошло. И теперь этого парня нет. По-крайней мере не здесь.       Она не хочет ещё раз обжечься. Это совсем не к месту. Но этот голос, эти руки, эти губы. Дилюк недавно пил виноградный сок и его губы до сих пор им пахнут. Это невыносимо. Эти факторы смертельны для женщины, на такое долгое время отвыкшей от любых ласк.       — Остановись. Дилюк, мы оба понимаем, что ничего из этого не выйдет. — несмотря на свои слова, Икари ещё сильнее прижалась своей грудью к его.       — Я знаю. Но сейчас, нам обоим это необходимо. — он опускается массивными ладонями на её бёдра и подхватывает миниатюрную девушку на руки, практически дыша ей в лицо. Накаляя и без того одурманенную обстановку. — Мы просто попробуем. Обоюдная друг для друга выгода. Я не собираюсь тебя принуждать. Но не стану также скрывать, что хочу этого. Что ты привлекательна для меня. Но я не стану тебя держать, если ты в любой момент скажешь «нет».       Её грудь вздымается от тяжёлого дыхания, а пальцы тянуться стянуть резинку с пышного хвоста магната. Икари путается в мягких волосах, массируя кожу головы, от чего мужчину откровенно ведёт. Он носом утыкается в её шею, губами лаская чувствительную кожу.       — Икари…       — Позволь мне побыть немного слабой…       Их поцелуй стал искрой, которой те дали возможность вспыхнуть мощным огнём. Впервые, за столь долгое время, ванная была занята сразу двумя самозабвенно целующимися персонами. Впервые, в постели Дилюка, после смерти отца, был не только он, а ещё и стонущая и дрожащая от ласк девушка.       Её алые волосы разметались по шёлковым подушкам, её тело горело и плавилось от прикосновений сильных, мужских рук. Она целовала шрамы, украшающие крепкий торс, проводила по ним рукой, боясь даже представить, сколько боли пережил этот человек, что так пылко целовал её грудь и щекотал пальцами узоры её татуировки.       В конце концов, ей не было, в этот момент, совестно из-за того, что её ноги были закинуты на плечи, а сама девушка, наконец-то приняла в себя твёрдую плоть, выгибаясь и опрокидывая голову от стона, подставляя свою шею под огненные поцелуи.       Жарко… Ей до дурноты жарко… Огня слишком много и сегодня она позволила ему себя поглотить.