История одного года

***

— Я в порядке. — В очередной раз повторял Антон, когда кто-то спрашивал про его самочувствие. На самом деле из больницы его выписали больше двух недель назад: врач сказал, что он хорошо восстанавливается, принимает все лекарства, прошел курс специальных инъекций, поэтому его со спокойной совестью отпустили домой. Уже в квартире Антон пил необходимые лекарства, витамины и постепенно возвращался к прежней жизни. С завидной регулярностью его беспокоили головные боли, но ничего такого, от чего бы не спасла простая таблетка обезболивающего. Аппетит вернулся в полном объеме неделю назад, беспокойный сон ушел. Правда иногда, крайне редко, он просыпался среди ночи и не мог дальше уснуть. Иногда накатывала тошнота, но опять же — ничего криминального. Врач, у которого наблюдается Антона, сказала, что это абсолютно нормально после тяжелого сотрясения. Некоторые симптомы будут преследовать его еще долго, но в целом она прогнозирует полное восстановление. Шаст не замечал за собой ухудшение памяти, плохую концентрацию или другие не очень приятные изменения — и это было отлично. Единственной огромной проблемой была скука. Антон, которому в принципе нельзя было напрягаться первое время, спал большую часть дня. Ему нельзя было телефон, телевизор, ноутбук, книги, поэтому он просто погружался в сон и встал только поесть. Кажется, он за всю свою жизнь столько не спал, сколько за неделю в больнице и еще полторы недели дома. Он готов был лезть на стену от безделья. Когда он начал постепенно возвращаться к обычной жизни, стало немного лучше. Он снова начал подготовку к ЕГЭ, связался с репетиторами, которые дали ему несколько заданий, начал постепенно возвращать привычный ритм жизни. Сейчас он уже спокойно мог наслаждаться обществом телефона и компьютера, но все равно под строгим контролем за своим состоянием. А ещё Антон очень скучал по Арсу. Они виделись редко: мужчина приезжал в больницу, пока Антон там лежал, а после выписки два раза приезжал домой к Шасту, когда никого не было. В основном он передавал что-нибудь с Димой, звонил, но редко писал, чтобы Антон не использовал телефон. Этого было катастрофически мало, поэтому парень страдал. Антон не понимал, почему он не мог провести время у Арсения, точно так же ничего не делая. Отказ от курения тоже не прибавлял радости в этой жизни, если честно. С Шастом в принципе после произошедшего носились, как с хрустальной вазой. Его это напрягало и всячески нервировало. Мама постоянно спрашивала про его самочувствие, Арсений тоже недалеко ушел от нее. Они оба заставляли (не договариваясь, естественно) его дышать свежим воздухом, питаться правильно и постоянно напоминали о лекарствах. Антон был атакован с двух сторон невероятной заботой. Единственными, кто не возился с ним, как с хрустальным, были Сережа, Дима и Илья. Даже Ира и Катя проявляли к нему особую заботу и мягкость, отчего Антон иногда просто закатывал глаза. Матвиенко заезжал несколько раз к нему в больницу, затем приезжал домой, говоря, что он, как классный руководитель, обязан проверять здоровье своего подопечного. Он передавал также подарочки от Арсения: у Антон вообще весь холодильник теперь был завален фруктами, пирогами, почему-то сыром и конфетами. Все это передавал Арс вместе с Димой и Сережей. Неделю назад мама даже сказала: — Антон, нам это все уже некуда девать. Пусть твой ухажер уже гречку с мукой приносит, что ли, а то заканчивается. — В шутку сказала мама. Антон в шутку повторил это Арсению. На следующий день Дима привез пачку гречки, муку, макароны и колбасу. Сказать, что мама ахуела — ничего не сказать. Арсения она любила уже заочно. В целом, Антон готов был выписываться: он сдал все анализы, прошел обследование по желанию Майи, заканчивал курс реабилитации и в целом чувствовал себя отлично. В больницу его возила мама, однако именно в день, когда Антона должны были выпустить на волю с больничного, она не смогла этого сделать. Она хотела в очередной раз пропустить работу, воспользовавшись положением начальника, однако Антон лично отправил ее на работу. — Я доберусь до больницы сам. — Говорил ей Антон. — Знаю я твое «сам». — Фыркнула женщина. В итоге они договорились, что Антон поедет на такси — в этот раз точно поедет, а не как в тот раз. Женщина успокоилась только тогда, когда Шаст ее клятвенно заверил, что пешком он не пойдет. — Привет, радость моя. — Когда Антон уже собирался в больницу, ему позвонил Арсений. Поставив телефон на громкую связь, Шаст привычно начал рыться в шкафу в поисках толстовки. — Привет, солнце. — Мягко ответил Арс. — Чем ты там занимаешься? — Я ищу свою толстовку белую, но похоже, что ее забрала Настя. — Вздохнул парень. — И в чем мне теперь ехать? — У тебя толстовок больше, чем в магазине. Выбери другую. — Весело сказал Арсений. — Ты в больницу? — Да, сейчас такси буду вызывать. — Так, а зачем тебе такси? — Маму на работу отправил. — Ответил парень, натягивая на себя черную толстовку. На улице было уже тепло, потому что время близилось к его дню рождения — несколько дней до совершеннолетия осталось все-таки. — И зачем тебе такси? Я сейчас приеду за тобой. — Я думал, что ты отдыхаешь сегодня. У тебя же методический день. — Пожал плечами Антон, хотя мужчина явно этого не видел. — Шаст, ответь, пожалуйста, ты дурак? Думал, что я променяю тебя на отдых? — Антон был уверен, что Арс закатил глаза. — Лучше бы, конечно, отдых с тобой, но просто увидеться — тоже неплохо. В итоге, через полчаса Антон спустился на улицу, где его ожидала «карета» с принцем. Парень ловко запрыгнул на переднее сидение и чмокнул мужчину в губы, вызывая радостную улыбку. Арсений, который тоже очень соскучился, оставил более глубокий поцелуй. До больницы они доехали довольно быстро — был день, пробок не было. Арсений рассказывал последние новости со школы, про которые еще не знал Антон, и делился успехами дочери на танцах. Кьяра, как оказалось, прозанимавшись почти два месяца, воодушевилась. Ее хвалили и говорили, что она способная, поэтому Арсений сиял гордостью. Попов остался ждать Антона в машине, пока парень ходил к врачу. Справился он удивительно быстро, выслушав рекомендации и получив справку. Его выписали с чистой совестью и пожеланием больше не попадать под ветки. — Я здоров! — Радостно сказал Антон, запрыгивая в машину. — Завтра могу возвращаться в школу. Сказали, что нужно допить витамины, и можно прекращать пить лекарства. — Слава богу. — Арс оставил поцелуй на щеке своего парня. — Домой? — А давай покатаемся. — Счастливо сказал Антон. — Надо только маме позвонить. Пока Шаст разговаривал с родительницей и пересказывал ей слова врача, Арсений выехал на дорогу и поехал в сторону Макдональдса. Антон недавно страдал, что давно не ел бургеры и картошку фри, поэтому в честь выздоровления Арс мог порадовать своего парня. Антон сразу записал кружочек Диме и Макару, сообщающий, что он снова в строю, написал сестре и в целом был доволен — еще бы, около месяца почти безвылазно сидеть дома, ходить только на физиопроцедуры и изредка погулять с друзьями. Сейчас он был полностью свободен и волен возвращать свою жизнь в прежний ритм. Подъехав к макавто, Арсений сделал заказ. Антон удовлетворенно кивнул и улыбнулся, когда мужчина правильно вспомнил, что он тут вообще ест. — Мороженое будешь? — Спросил Арс, заканчивая разговаривать с кассиром. Не дожидаясь ответа, Попов сказал: — И два мороженых: одно вишневый пирог, другое — карамель с шоколадной крошкой. Когда им выдали заказ, Арсений завел машину и поехал на какую-нибудь уединенную стоянку. Они с Антоном много таких нашли, пока катались по городу, и Арс прекрасно помнил расположение одной из них. Еда пахла на весь салон, поэтому живот заурчал, призывая кушать. Антон достал картошку и периодически подкармливал своего мужчину, пока они не приехали на стоянку. Так как был день, машины проезжали мимо, но на самой стоянке никого не было. Первым делом Антон достал мороженое, которые уже подтаяло и было идеальной консистенции. — Ешь помедленнее, а не как обычно. — Сказал Арс. — Не хватало еще, чтобы ты мне ангину какую-нибудь подхватил. — Никогда ничего не было, и сейчас не будет. — Привычно сказал Антон. Он передал Попову его любимый «вишневый пирог», а сам начал поглощать карамально-шоколадное. — Как давно я его не ел. Арсений посмотрел на счастливого и довольного жизнью парня и сам не мог не улыбнуться. С тех пор, как Антона ударило веткой и он попал в больницу, они виделись урывками: Шастун приходил в себя, восстанавливался, а Арсений даже не мог приехать к нему вечером и посидеть, потому что его семья была дома. Несколько раз Антон порывался приехать к Арсу, чтобы провести с ним время. Но парень не хотел волновать маму, которой врач сказал, что Антону нужно больше отдыхать и не напрягаться. Не то чтобы у Попова они бы бегали марафоны или занимались безудержным сексом, но Майе было гораздо спокойнее, когда сын был дома. Она и так за последние месяцы пережила многое: сначала история с Настей, потом — с веткой. Шаст искренне не желал волновать маму. Поэтому сейчас, когда врач подтвердил, что Антон здоров и может возвращаться к привычной жизни, Арсений воспрял духом. Он расчитывал, что здоровый Шаст снова окажется в его квартире. И дело было даже не в сексе, которого не было почти месяц, а в другом: дома у Арсения Антон казался уже таким родным, и его нахождения там было таким правильным. Иногда, когда Шаст не приезжал к нему, Арс ощущал, что кого-то не хватает в доме. Не было привычного шума, возмущения по поводу и без повода, не было шуток и подначек, поцелуев, двух тарелок в раковине. Это навевало грусть и тоску. Арсений всегда быстро привыкал к постоянному присутствию другого человека в своей жизни, поэтому отпускать людей было сложно. Поэтому, пока Антон болел, Арс часто пропадал на работе, приезжал к Сереже, когда тот не был у Марины, или просто катался по городу — лишь бы не возвращаться домой. Даже Бенедикт не спасал от мыслей. — Ну блять. — Выругался Арс, когда капнул мороженым на толстовку. — А еще говоришь мне, что я растяпа. — Антон достал салфетку и передал мужчине. В следующее мгновение он сам капает себе на толстовку мороженым и закатывает глаза. — Ничего не говори. — Я ничего не говорил. — Я вижу, что ты хотел. — Арс засмеялся. После того, как они поели, Антон почувствовал настоящее счастье — его живот был полный, рядом сидел Арсений, а в салоне играла спокойная музыка. Они сложили весь мусор в пакет и выбросили его в стоящий недалёко бак. — Кажется, я переборщил с картошкой. — Вздохнул Антон, хлопая себя по животу. — Кошмар, как вообще передвигаться. — Я не буду говорить «я же говорил». — Когда они выехали на дорогу, Шаст подключил свой телефон к проигрывателю и включил плейлист. — Ты уже это сказал. — Цокнул язком Антон. По дороге они заехали в аптеку за мазью для Арсения, затем в магазин за кормом для Бенни, потому что у него закончился, и поехали дальше. Ближе к вечеру, когда все люди поехали с работы домой, они попали в огромную пробку: они даже успели поругаться и помириться, пока стояли в ней. В итоге, к семи часам вечера Антон был доставлен домой. — Я тебя заберу завтра? — Спросил Арс, пока Антон пытался в завалах на заднем сидении отыскать свой рюкзак. — Или у тебя планы были? — Нет, завтра я весь твой. — Улыбнулся Шаст, доставая рюказк и возвращаясь на переднее сидение. Арсений оставил быстрый, нежный поцелуй на губах парня, растрепал его кудряшки и отпустил. Антон закатил глаза и, чмокнув в щеку, выбежал из машины. Уже дома он застал маму. — Антон, надо поговорить. — Сказала Майя, когда Шастун зашел в квартиру. Он нахмурился, потому что не понимал тему разговора — он точно ничего не мог натворить за то время, что сидел дома или гулял с Арсом. — Я что-то натворил? — Вот сейчас и узнаешь. — Шаст не любил, когда мама держала такую интригу. Она заставляла его нервничать и накручивать себя, хотя он точно ничего плохого не сделал. Шастун снял с себя кроссовки, сходил помыть руки и вернулся к маме в гостиную. Женщина сидела на диване и ждала его, а Насти, очевидно, не было дома — должно быть, она была на тренировке. — Антош, разговор серьезный. — Строго сказала мама. — Что случилось? — Ты уже взрослый, тебе без трех дней восемнадцать лет. И хоть я давно уже почти отпустила тебя в самостоятельную жизнь, я все равно волнуюсь за тебя. И мне интересно, что происходит у тебя. — К чему ты ведешь? — Антон действительно чувствовал себя странно. Мама действительно была права, что она давно отпустила его в самостоятельную жизнь. Она перестала контролировать его в семнадцать, полагаясь на его здравый смысл и воспитание, поэтому спокойно относилась к его ночевкам вне дома, прогулкам и прочим действиям. Майя просила об одном — предупреждать ее. Антон, по сути, получал от нее деньги в начале месяца и полностью распоряжался ими, как хочет. На этом ее контроль за его жизнью заканчивался, и Шаст был в некоторой степени счастлив, что у него такая мама. Смотря на сверстников, который отчитывались перед родителями за каждый шаг, он не мог желать ничего другого. — Антон. — Мама сделала драматичную паузу. — Когда ты меня познакомишь со своим парнем? — Господи, мам! Я уже испугался, что что-то действительно серьезное. Нельзя же так пугать! — Это очень серьезно! Я должна знать, с кем мой восемнадцатилетний сын строит серьезные отношения! Тем более, этот человек мне уже нравится — он так переживал за тебя! — Хорошо, я тебя понял. Давай так… — Антон подумал, как бы решить этот вопрос. — Я пока не готов тебя и Настю знакомить с ним, потому что, по моему мнению, прошло не так много времени. — Уже почти год. — Семь месяцев. — Вздохнул Антон. — Хорошо, давай договоримся. Я познакомлю вас, когда пройдет год. Это будет в октябре. — Так долго. — Вздохнула Майя. — Мне же интересно! — Всего пять месяцев. Ты ждала семь. — Ладно. Год, так год. — Майя хитро посмотрела на своего сына, отчего Шаст снова напрягся — такой взгляд мамы не предвещал ничего хорошего. — Сериал будешь смотреть со мной? — Что смотрим? — Настя тут посоветовала недавно. Очень интересно. — Сказала мама. Антон закатил глаза, потому что единственное, что смотрела Настя в последнее время — это корейские дорамы, и их смотреть Шаст точно не хотел. — Я уже вижу, что ты хочешь отказать мне. Но вспомни, как ты мне в Монополию проиграл желание, и сходи за чипсами. — Несправедливо! — Воскликнул Шастун, выходя из комнаты. — Нужно уметь играть! — Громко сказала Майя и засмеялась. Шастун покачал головой, но не мог перестать думать о том, что он когда-то родился у самой потрясающей женщины в мире. Иначе про свою маму он думать не мог.