I’ve dug two graves for us, my dear

–Дорогая Хати,—гласило начало письма, в уголку которого сидела собачка с косточкой в зубах–Никогда не думала что скажу тебе это, но я жалею что у нас было столь мало времени, столько вещей остались несказанными в квартире под номером 707. Той самой, в которую чудом попали две попутчицы с одинаковым именем, той самой квартире, где мы вместе радовались, смеялись, огорчались, злились, и страдали. Помню, как на новоселье мы пошли в тот магазинчик старья, ты сразу стала хватать всё что видишь, будто щенок впервые увидел игрушки. Именно с того дня ты стала носить это нелепое прозвище, даже злилась поначалу на всех за него. А помнишь стаканы? Те самые, с розовыми клубничками. Они были твои любимые, ты даже пить запрещала из них, а в магазине я пыталась отговорить тебя от такой детской покупки, однако ты так вцепилась в них, что у меня не было даже шанса. Прошло столько лет, мне досихпор жаль, я всё слышала, и проклинала того смазливого длинноволосого паренька, у которого ты купила эту чертову, скрипучую кровать. Я не могла ничего сделать, я..Тебе было так мерзко и тяжело, а я сидела, будто в трансе. Ты пыталась отговорить его, даже в один момент вспомнила обо мне, но этот мудак. Когда я думаю о нем, то очень хочу вмазать по лицу, я представила это, под рукой оказался лишь стол, а на нем наши стаканы. Одно мгновенье, и всё рассыпается в мелких осколках, прямо возле моей руки, еще бы секунда и я их поймала но…Наша судьба решила иначе, вместе с кусочками стекла, точно так же разбилась наша история. Я не могу передать насколько мерзко мне было на душе, насколько я хотела тогда войти в эту комнату, и забрать тебя к себе. Почему-то мне всегда хотелось держать тебя при себе, будто ты самое дорогое что у меня есть, и самое унизительное–это позволить кому-то забрать тебя. Я была уверенна, что ты должна принадлежать только мне, и той ночью…

***

–Эй, Нана, тебя действительно не смущает то что мы лежим в одной постели?–Покрасневшая и возбужденная Комацу зарылась в подушку от неловкости. –А тебя что, да? Неужели это из-за того что я тебя поцеловала? Сама ведь сказала что тебя нужно вознаградить, а какая награда может быть лучше чем поцелуй от самой Наны Осаки.–С хриплым смешком в конце добавила она–Может мне стоит сделать это еще раз чтобы ты успокоилась? –Совсем что ли? Мы обе девушки, так ведь неправильно. Но знаешь, Нана, если бы ты была парнем—я бы определённо встречалась с тобой! Ты мне нравишься, Нана. –Улыбка на твоём лице продолжала сиять, пока ты смотрела на меня, взглядом полным нежности, такой, что я не испытывала никогда и ни с кем. В тот момент я подумала, а может к черту эти правила? Даже если мы и девушки, неужели любить запрещено? Мне действительно тогда очень захотелось тебя поцеловать, и это желание было настолько яркое, что я и сама не заметила, как медленно прикоснулась к твоей щеке. Этот поцелуй совершенно отличался от прошлого, ты больше не смотрела на меня глазами в пять копеек, рядом не было ошарашенного нобу, ты была совершенно расслабленна, и судя по тому, как ты обхватила мою шею руками, и не возразила, когда мои холодные руки забрались под твою одежду, тебе это нравилось, я настолько отчётливо запомнила все твои мурашки, и твое горячее дыхание мне в шею, что порой кажется будто это был просто слишком реалистичный сон, который я спокойно прокручиваю в голове снова и снова. Я очень любила когда ты бросалась ко мне в объятия, милая хатико. Помнишь как ты бежала сломя голову ко мне по пирсу, покрытым тонким слоем льда, а Ясу пытался докричаться тебе быть аккуратнее. И всё же я поймала тебя, в нос ударил запах твоих сладких духов, которых ты никогда не жалела, из-за чего рядом с тобой постоянно витал этот аромат ванили, что мне чертовски нравился, я словно сходила с ума от этого запаха, и отдала бы всё, чтобы услышать его ещё раз, но к сожалению, в этой жизни нам было отведено слишком мало времени, возможно, в своей следующей я буду идти по улицам большого города, а рядом пройдет девушка, с безумно знакомым ароматом, и я буду до конца дня ломать голову, почему же он до жути знаком… Не исключено, что когда ты откроешь это письмо от меня спустя годы, то я уже буду лежать в сырой земле, но я очень надеюсь, что одним летним вечером мы снова встретимся в нашей родной квартире с номером 707.

С любовью, твоя Нана

Скучала ли она по ней? Да. Хотела ли она вернуться к ней? Да. Но она давно знала, что теперь поздно. Ее больше не ждут в той квартире, не смотря на то что она выкупила её, и переехала жить туда. Теперь единственное место, куда она будет наведываться ещё очень и очень долго—это могильная плита, на которой элегантно выгравировано имя: Нана Осаки