***
Сквозь закрытые веки Драко почувствовал, как лучи утреннего солнца проникали в комнату. Он лежал на кровати, но мог поклясться, что заснул на полу шкафа. Возможно, кто-то из эльфов отлевитировал его в постель. В комнате пахло иначе. Лавандой и ванилью. — С Днём Рождения, любимый! Скользящая по телу нога застала парня врасплох. Драко почувствовал, как кто-то оседлал его, и распахнул глаза. Кровь отлила от лица, когда он увидел представшее перед ним зрелище. — Грейнджер! — Драко овладело желание соскочить с кровати, чтобы держаться подальше от девушки, которую выставлял посмешищем на протяжении шести лет, но, как оказалось, когда кто-то прижимает тебя своим телом к постели, двигаться трудно. — Какого хрена ты творишь? Она выглядела иначе. Старше. Комплект из чёрного кружевного лифа и трусиков не оставляли простора для воображения. Он никогда не видел девушку ни в чём подобном и не думал, что она вообще будет такое носить. Казалось, волосы Грейнджер стали менее непокорными, а в уголках глаз от частого смеха поселились морщинки. Но это просто бессмыслица. Прошло не больше двух месяцев с тех пор, как Драко видел её в последний раз. — Я хочу подарить тебе твой первый подарок на день Рождения. — Внезапно она наклонилась, глядя прямо в глаза, и он снова отпрянул. — Что такое, Драко? Какого чёрта Гермиона Грейнджер хотела его поцеловать? И нахрена она оседлала его? Почему она выглядела старше своих лет? И куда, блядь, вообще его занесло? В поисках ответов Драко окинул взглядом помещение. Комната точно не принадлежала ему. Одну из небесно-серых стен занимали книжные полки. Пушистое одеяло сапфирового цвета накрывало кровать с балдахином, а вокруг стояла мебель, высеченная из тёмного дерева. — К-какого хрена тут происходит? Где я? Откуда ты тут взялась? — Драко был не в состоянии сформулировать что-то, кроме бессвязных фраз. В его голове табуном проносились сотни вопросов, и лишь эти выскользнули изо рта. — Драко, любимый, как ты себя чувствуешь? — Грейнджер нахмурила брови, но не торопилась слезть с его бёдер. — Ты в нашей спальне. А пока Скорп у родителей, я пытаюсь подарить своему мужу минет на день Рождения, но получается плохо, потому что у него, очевидно, амнезия. Муж? Она ведь не Драко имела в виду? Ни за что на свете он не женился бы на Гермионе Грейнджер. Должно быть, она спятила и похитила его, или что-то в таком духе. И кто такой этот, чёрт возьми, Скорп? — А теперь, если у тебя закончились вопросы, я, как и планировала, сделаю тебе минет. Мерлин, должно быть, ты очень крепко спал, раз проснулся таким обескураженным. — Девушка лёгкими поцелуями очерчивала дорожку по его телу. Гермиона-блядь-Грейнджер собиралась отсосать ему. Грязно-маглорождённая Гермиона Грейнджер. Драко знал, что нужно возразить. Он знал, что нужно схватить её за плечи и оттолкнуть, но ведь это был лишь сон, ничего же плохого не случится? Она опустилась к его животу и замерла над резинкой боксеров. Где-то в перерыве между тем, как Гермиона оседлала его и затем спустилась ниже, член затвердел. Чертовски окаменел. Грейнджер просунула пальцы под резинку трусов и потянула вниз, обнажив тело. Она опустила боксеры до середины бедра и вернулась к телу. — Что ж, хотя бы твой друг узнал меня, Драко, — ухмылкой, соперничавшей с его собственной, отточенной за семнадцать лет, поддразнила его девушка. Она опустила голову и обвела языком основание члена, опаляя своим дыханием. Сон был чертовски реалистичным. С губ Драко сорвался стон, который он не смог подавить. Девушка лишь облизывала головку, а Драко уже понимал, что делала она это намного лучше, чем когда-либо ублажали его Пэнси и Дафна. Языком Грейнджер провела по вене от основания до кончика члена и втянула его в рот. Она слегка пососала, и его бёдра без всякой подсказки дёрнулись навстречу к ней. — Блядь, Грейнджер, — единственное, что он успел пробормотать прежде, чем она погрузила член в рот, который коснулся задней стенки её горла. Проведя языком, девушка покачала головой. Это…блядь, это было просто нереально. Ровным темпом она покачивала головой с той скоростью, с которой обычно дрочил он сам, словно идеально знала его предпочтения. Левой рукой она гладила часть, которую не могла погрузить в рот, а правой нежно обхватила яйца. Он уже близко. До стеснения близко. Но ведь всего лишь сон, верно? Верно? — Чёрт, да, именно так. Чёрт, Грейнджер, я уже близко. Так близко. Кто бы мог подумать, что ты шлюха с грязным ротиком? — прохрипел Драко, в то время как Гермиона сосала, покачиваясь и гладя его яйца. Услышав эти слова, она застонала, и тело Драко покрылось мурашками от пьянящей вибрации её голоса. Не задумываясь, он приподнял бёдра и ухмыльнулся, почувствовав, как член коснулся задней стенки её горла. Грейнджер даже за пределами школы осталась прилежной ученицей — никогда в своей жизни он не достигал оргазма в столь короткий срок. — Я сейчас кончу. Если ты сейчас же не остановишься, я кончу тебе в рот. — Драко попытался оттолкнуть Гермиону от пульсирующего члена, но она покачала головой и посмотрела ему в глаза, ухмыльнувшись и втянув щёки. Это стало спусковым крючком. Её взгляд, одновременное посасывание головки и поглаживание яиц заставили его застонать от нахлынувшего оргазма и излить семя в рот девушки. Она высосала всё до последней капли, затем оторвалась от него, сглотнула и провела языком по нижней губе, слизывая остатки. — С днём рождения, Драко. — Гермиона Грейнджер расплылась в улыбке, прежде чем соскользнула с его бёдер и легла рядом, опустив голову ему на плечо. И это казалось… таким естественным. Естественным, как девушка, над которой он издевался около шести лет, девушка, в жилах которой текла недостойная кровь, лежала у него на груди. — Знаешь, если бы наши друзья узнали, что ты называешь мать своего ребенка шлюхой в постели, они никогда бы не позволили нам это забыть. Мать. Своего. Ребёнка. Блядь, что это за сон? Гермиона Грейнджер — мать его ребёнка? И она любит, когда её называют шлюхой в постели? Скорее всего, он в больнице Святого Мунго. Должно быть, ударился головой. Или, возможно, Волдеморт наконец убил его, и он попал в ад? Или, может, в рай? — Удивительно, что ты кончил мне в рот. Раньше ты никогда этого не делал; мне это напомнило о времени, когда мы только начали встречаться, и ты слишком нервничал, чтобы быть самим собой в постели. Ты всегда останавливаешь меня и жёстко трахаешь. Но думаю, мы прибережём это на вечер. Увы, нам нужно собираться. Твои родители нас ждут через час, и я уверена, Скорпиус хочет скорее нас увидеть. — Гермиона подняла голову с его груди, встала с кровати — их кровати — и вошла в комнату слева, которая, как Драко мог предположить, была ванной. — Идём, любимый, нам обоим нужен душ. Только не говори мне, что я высосала из тебя все силы, и ты потерял дар речи и не можешь ходить, — поддразнила его девушка, выходя из ванной и стягивая с себя лиф и трусики. Гермиона Грейнджер только что отсосала ему. А теперь он собирался пойти с ней в душ. А затем они отправятся к родителям, где их ждёт сын. Что за хуйня? Это всего лишь сон. Или Белатрисса использовала на нём легилименцию и вбила в голову эту фантазию. Или Драко в Святом Мунго. Что бы это ни было, единственное, что он мог сделать — смириться. Получается, он каким-то образом женат на Гермионе Грейнджер, и у них есть ребёнок. Ну, так что? Он вошёл в ванную и увидел её в душе. Сквозь запотевшее стекло смог разглядеть лишь изгибы тела и аппетитные формы. Пышнее, чем у Пэнси и Даф, но в хорошем смысле. Прежде чем принять душ, Драко посмотрел в зеркало. И он выглядел старше. Старше семнадцати лет. Бровь пересекал шрам, которого ещё вчера не было, а тело подтянулось. Худощавый мальчик, которым он себя помнил, превратился в крепкого мускулистого мужчину. — Грейнджер, сколько мне лет? — спросил Драко, скользнув в душ. Не могло быть такого, чтобы в этом сне, или во взрывающем мозг бреде, или что бы это ни было, ему исполнилось всего семнадцать. — Честно, Драко. Я лишь раз забыла, сколько тебе лет, и ты постоянно мне это припоминаешь. Тебе двадцать семь, любовь моя, — ответила Гермиона, стоя под струями воды, как раз перед тем, как Драко подошёл к ней. Она стояла… обнажённой. И идеальной. Блядь. Девушка повернулась к нему, и его член снова затвердел. Ей определённо было, что прятать под формой Хогвартса. Когда взгляд Драко скользнул по её телу, на губах Гермионы расцвела лёгкая улыбка, а затем она отвернулась и продолжила намыливать кожу. Он не мог сопротивляться соблазну — подошёл к девушке и притянул к себе за талию, позволив ладоням обхватить нежную грудь. Руки Драко словно были созданы для её тела. Он сжал пальцами соски, и Гермиона откинула голову ему на плечо и тихо застонала. — Драко, ты же знаешь, как они чувствительны в эту беременность. У нас нет на это времени, и если ты не прекратишь, я не смогу сказать тебе «нет». Беременность. Он отец её будущего ребёнка. Гермиона Грейнджер носила его ребёнка. Снова. Он отнял руки от груди и отступил. Сон был очень странный. Нормально ли, что в этой ситуации он чувствовал себя… довольным? Счастливым? Романтичным? Наверное, совсем ненормально. Гермиона Грейнджер никогда бы не захотела иметь детей от него. — Кстати говоря, я беременна уже двенадцать недель, так что мы можем в любое время сказать твоим родителям. Сегодня будет отличная возможность — мы все соберёмся вместе, и ты и сам знаешь, что твоя мать убьёт нас, если снова узнает обо всём от Пэнси, — пробормотала Гермиона, протягивая ему мыло. — Грейнджер, я не… я не могу… что-то не так… Я не знаю, что происходит и как я сюда попал. Клянусь, сегодня должен быть мой семнадцатый день рождения. Гермиона, услышав это, повернулась к нему с лёгкой, понимающей улыбкой на лице. Словно для них это было обычным явлением. — Я знаю, Драко. С окончания войны время летит так быстро. И я понимаю, что ты думаешь, что не заслуживаешь всего этого — не заслуживаешь Скорпиуса или будущего ребёнка. Но это не так, любовь моя. Сегодняшний ты так сильно отличаешься от семнадцатилетней версии себя. Ты заставил меня влюбиться в тебя. Это единственное, что сейчас важно. Говоря это, Грейнджер взяла мыло из его рук и начала намыливать грудь, ведь он был слишком потрясён её обнажённым телом в душе, чтобы самому сделать это. Так вот, что он раньше чувствовал? Нет, он не мог быть настолько сбитым с толку. Думал, что не заслуживал Золотую Девочку, Гермиону Грейнджер? В этом имелось зерно смысла. Но забыть о последних десяти годах? Вряд ли. И как Драко, чёрт побери, удалось заставить Гермиону Грейнджер влюбиться в него? И как он сам влюбился? Он же Пожиратель Смерти, чёрт бы его побрал. Раз девушка всё ещё жива, значит, его сторона оказалась побеждённой в этой войне, так почему он здесь, а не в Азкабане? — Не могла бы ты напомнить мне, что произошло после войны? Мне необходимо освежить воспоминания, — попросил Драко, когда они оба вышли из душа и начали вытираться. Гермиона посмотрела на него с беспокойством на лице. Очевидно, раньше он никогда не вёл себя так. — Ну, после того, как Гарри убил Волдеморта, ты отбыл год в Азкабане, мы снова встретились, когда вы с Гарри начали работать аврорами в Министерстве Магии. Когда ты перестал вести себя как последний мерзавец, вы с Гарри стали ближе общаться, так что ты присоединился к нашей компании за всеми пятничными посиделками. Одна ситуация привела к другой, мы влюбились, старались держать отношения в секрете, твоя мать узнала о нас, ты сделал мне предложение, и вот они мы. А теперь извини, но мне нужно привести в порядок свои волосы, а тебе одеться. Мы уже опаздываем. Драко вышел из ванной потрясённым, с обернутым вокруг бёдер полотенцем, и принялся искать свою одежду. Его отправили в Азкабан. Он работал аврором. Это всё, по крайней мере, казалось хотя бы немного правдоподобным. Но как, чёрт возьми, он подружился с Поттером? Ему потребовалось десять минут на то, чтобы отыскать одежду и надеть костюм цвета сапфира; Гермиона в это время вышла из ванной. Её фигуру во всех нужных местах обтягивало белое платье, спускающееся чуть ниже колен. Драко не мог отвести взгляд от её идеальных сисек и задницы. В Хогвартсе она определённо не могла похвастаться таким богатством. — Спасибо Мерлину, что я ещё никому не рассказала о беременности, иначе Нарцисса точно бы в первую очередь обратила внимание на то, как в этом платье выпирает мой живот. Готов идти? — Драко неуверенно покачал головой — он не мог отвести взгляд от тела Гермионы, в то время как она схватила его руку и потянула к камину в спальне. Она бросила летучий порох и чётко произнесла «Поместье Малфоев», впервые за утро оставив Драко в одиночестве. Получается, его родители всё ещё управляли поместьем? Он думал, что Министерство изъяло его после войны. Неужели Грейнджер добровольно отправилась в этот дом без него? Разве она не знала, что его родители ненавидели маглорождённых? Или уже не ненавидели? Скорее всего, теперь они не питали такое отвращение к девушке, с которой встречался их сын. — Поместье Малфоев. Зрелище, поприветствовавшее его, было не менее шокирующим, чем день с самого утра. Он увидел мать с отцом, стоявшую рядом с ними Грейнджер и маленького светловолосого мальчика, который пытался вырваться из рук Люциуса. — С днём рождения, мой дракон. — К нему подошла мать и крепко обняла. Хрупкость и болезненность покинули её тело. Она выглядела здоровой, даже счастливой. — С днем рождения, сын. Скорп не перестаёт болтать обо всех сладостях, которые он планирует попробовать сегодня, — Люциус со смехом отпустил мальчика на пол. Он смеялся. Драко не мог сказать наверняка, но Малфой-старший не был пьян — глаза его сияли здоровым блеском, а тёмные круги под ними исчезли. Он напоминал того отца, которого Драко знал в детстве, а не мужчину, которого видел вчера. — Папа! Папочка, с днём ложденья! — у его ног крутился маленький мальчик, который с широкой улыбкой на лице подпрыгивал и тянул руки. — Папа, подними. Подними, позавуста, папочка! Поднять? Поднять что? О, чёрт. Ребёнок хотел на ручки. Его ребёнок. Драко наклонился и подхватил малыша. Поначалу это казалось достаточно неловким, но Скорпиус уютно устроился на его груди, крепче прижавшись. — Папочка! Мамочка сказала никому не говолить, но у меня есть для тебя подалок. Мамочка помогла мне найти тебе метлу, так что теперь папочка может кататься вместе со мной! — Скорпиус, теперь твой подарок уже не сюрприз. И теперь я вообще не уверена, стоит ли тебе кататься на метле с папой. — Гермиона одарила мальчика улыбкой, затем перевела взгляд на Драко и закатила глаза, словно выражая недовольство тому, что сын совершенно не умел хранить секреты. — Хорошо, теперь, когда вы всё уладили, почему бы нам не позавтракать в саду? Дотти на твой день рождения пустилась во все тяжкие, Драко. Она даже испекла тот черничный пирог, который ты так любил, будучи ребёнком. — В сопровождении Нарциссы они направились в сад. Драко заметил, что малыш, который так уютно пригрелся на его руках, с каждой секундой становился всё более напряжённым, и Гермиона каждые пять секунд поглядывала на него. Мать открыла двери, ведущие в зелёный сквер, и жестом пригласила войти. Драко шагнул и… — СЮРПРИЗ! — его окружили люди. Друзья. Люди, которых он не знал, по крайней мере, думал, что не знал. Люди, которых ненавидел — гм, семейство Уизелов. Пэнси обнимала Поттера, что наверняка заставило бы его замереть на месте, если бы у него было в запасе больше трёх секунд, чтобы сообразить. Около Дафны и девчонки Уизел стояли Тео и Блейз. Лонгботтом, Лавгуд, Маркус Флинт, Адриан Пьюси — все выглядели старше. Но все здесь. Живые. Все пережили войну. Все, за жизни которых он переживал, были живы, свободны и, судя по всему, счастливы. Драко пришлось согласиться с тем, что эта альтернативная вселенная оказалась не так уж и плоха, даже если в ней ему приходилось отмечать день рождения с одним из Уизелов. Каждый из присутствующих подошёл к нему поздороваться. Объятия, поцелуи в щёку и даже ни одной насмешки над чёртовыми гриффиндорцами. Ладно, почти ни одной. Они все были одинаковыми. Дафна ныла из-за того, какими старыми они становились с каждым годом, Пэнси пробормотала что-то о том, что только дураки сентиментальны, затем вырвала мальчика из рук Драко и засыпала его поцелуями и своей любовью. Блейз и Тео не изменились. Забини всё так же излучал спокойствие, даже рядом с девчонкой Уизел, которая всё так же беспрерывно галдела. Тео каждые пять секунд отпускал пошлые шуточки, за что получал по рукам от Грейнджер и Дафны. Закончив приветствия, гости расселись по местам и с шумными разговорами приступили к еде. Грейнджер подошла к нему, обхватила руками и положила голову на грудь. Скорпиус снова устроился в его объятиях, примостив голову на плечо. Драко, на мгновение поколебавшись, всё же поцеловал в макушку сначала мальчика, а затем и Грейнджер. — Я люблю тебя, Драко. Как и все здесь присутствующие. С днём рождения, любовь моя. — Гермиона подняла на него взгляд, и Драко не смог сдержать порыва нежности, поэтому наклонился и прикоснулся губами к её губам. Поцелуй был мягким, коротким и лёгким, но в то же время чувственным. Словно их губы соединила огромная любовь. Словно он мог чувствовать всю тяжесть её чувств, которые одновременно топили и возвышали к небу. Скорпиус высвободился из объятий и подбежал к Поттеру и Пэнси, потому что его родителям, очевидно, занимались чем-то для него неважным. — Кроме того, на мне сейчас нет нижнего белья. Так что надеюсь, что ты с нетерпением ждёшь оставшуюся часть приготовленного мною подарка. Сегодня ночью я преподнесу тебе его. Блядь. — Серьёзно? И что это за подарок? — спросил Драко, ощутив прилив крови к его твердеющему, прижатому к животу члену. — Хм, скажем так, утренний сюрприз был лишь аперитивом. У меня в планах сексуально стащить с тебя этот костюм, от одного лишь взгляда на который я вся теку, затем оседлать и трахать, пока ты не кончишь. И так всю ночь. — Гермиона прижалась губами к его щеке в лёгком поцелуе и ушла, на прощание подмигнув. — Распутница, — пробормотал Драко себе под нос, прежде чем привёл себя в порядок и присоединился к гостям. Он с трепетом в душе наблюдал за общением его лучших друзей друг с другом и с закадычной компанией Грейнджер. Родители играли с внуком — отец придерживал игрушечную метлу, следя за тем, чтобы Скорпиус с неё не свалился. Веселье сопровождалось звонким смехом матери. Драко не надеялся снова услышать её смех. После очередной партии песни «С днём рождения» Скорпиус забрался к нему на колени и обхватил шею маленькими ручками. Он не знал этого мальчика. Он никогда раньше его не видел, но точно понимал, что он — его сын. Его и Грейнджер. Само совершенство. Его большие серые глаза, словно отражавшие глаза Драко, были наполнены чистотой и любовью. Драко казалось, что смех мальчика мог заставить его сердце разорваться от счастья. Его сын. Скорпиус уснул, как только все начали разбредаться по домам, поэтому Драко пришлось войти в камин с сыном на руках, перед этим обняв мать и ощутив похлопывание по спине от отца. Оказавшись дома, он прошёл по коридору, где, по его предположению, располагались спальни, и нашёл комнату Скорпиуса. Светло-жёлтые стены пестрели плакатами и экипировкой «Уимборнских ос». До войны «Осы» были любимой командой Драко, и очевидно, это чувство передалось и ребёнку. Он уложил мальчика в кроватку — уже порядком маленькую для него — и поцеловал в лоб. Перед тем, как выйти из спальни, Драко долго всматривался в лицо сына, отмечая каждую деталь. Да, до сегодняшнего дня он не знал этого мальчика, но теперь был уверен, что после их встречи его жизнь никогда не станет прежней. И если завтра он снова проснётся семнадцатилетним, то сделает всё возможное, чтобы снова увидеть сына. — Драко, любимый, иди сюда, пожалуйста. — Голос Грейнжер вывел его из транса, и он закрыл дверь в комнату сына и направился по коридору туда, где скорее всего находилась их спальня. — Блядь. Посреди комнаты стояла Гермиона. В прозрачном кружевном боди насыщенного цвета факультета Слизерин. Чертовски обольстительна. От одного взгляда на неё член Драко затвердел. — Я предупреждала, что у меня есть ещё один подарок для тебя. Драко Малфой намеревался заняться сексом с Гермионой Грейнджер. Утром она уже сделала ему минет, но секс — это совсем другое. Он планировал заняться с ней сексом и чертовски этого хотел. Плевать на статус её крови. — Ложись на кровать. Немедленно, — прохрипел Драко, расстегивая пуговицу за пуговицей. — Это я должна была доставить удовольствие тебе, а не наоборот, — отметила Гермиона, хмуро глядя на него, но всё-таки шагнула назад и легла на кровать, затем оперлась на локти. — К чёрту всё это. Ты в этом наряде уже доставила мне немало удовольствия. — Сняв рубашку и брюки, Драко подошёл к девушке и опустился на кровать, чтобы осыпать поцелуями её грудь, которую не скрывал клочок ткани, именуемый нижним бельём. Он ласкал полушария, избегая соски, но знал, что она жаждала прикосновения именно к ним. — Уф, не дразнись, — застонала Гермиона и потянулась к нему бёдрами, создавая трение между телами. Она потёрлась о член Драко, что заставило обоих застонать. Драко оторвал губы от груди и поднялся выше по горлу ко рту, впервые сливаясь с ней в страстном поцелуе. Одной рукой он удерживал тело жены, а другой скользнул вниз по телу и провёл пальцами по кружеву над лоном. Услышав стон, Драко проник языком в приоткрытый рот. Он кружил пальцами по промежности девушки, затем углубил поцелуй и потёрся о её клитор. Гермиона прервала поцелуй и застонала; её бёдра поднялись навстречу прикосновениям. — Мерлин, Драко. Ты мне нужен. Пожалуйста. — Её мольбы и просьбы трахнуть заставили его потерять контроль. — Нет, Грейнджер. Я хочу… чёрт, сначала я должен попробовать тебя на вкус. Драко осыпал поцелуями её тело, втягивал кожу горла, посасывал соски и ласкал живот, оставляя следы, затем стянул кружевное боди. Он сжал её колени и устроился между ног. — Ты такая мокрая, только для меня. Как, чёрт возьми, мне могло так повезти, Грейнджер? — он действительно не мог поверить в существование вселенной, где ему посчастливилось оказаться между ног Гермионы Грейнджер. Драко опустился и лизнул лоно — его дыхание обдало клитор, — повторил свои действия ещё несколько раз, намеренно избегая пучок нервов. — Прошу тебя, Драко. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — Гермиона задвигала бёдрами, отчаянно пытаясь подтолкнуть его рот к тому месту, которое так жаждало прикосновения. — Пожалуйста что? Мне нужно, чтобы ты это произнесла, глупышка. — Драко придержал её бедра и скользнул в неё двумя пальцами, ухмыляясь каждому вздоху девушки. — Чёрт, ты такая тугая. Ты словно создана обхватывать мой член. — Мне нужно… ох, я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне ртом, пожалуйста. — Я уже прикасаюсь, любимая. — Драко продолжил лизать лоно, его забавляли попытки девушки построить связное предложение. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся к моему клитору. Прошу тебя, Драко. — Хорошая девочка. — Драко облизал клитор и втянул его в рот. Она издала протяжный стон, запустила пальцы в светлые волосы и слегка потянула. От вибрации его голоса у девушки перехватило дыхание. Он продолжал фрикции, сохраняя быстрый ритм движения языка и пальцев, и мог точно сказать, что Гермиона находилась уже на грани. Её бёдра начали беспокойно двигаться, а стоны, срывавшиеся с губ, становились всё громче. — Драко, я так близко. Да, так близко, — заскулила Гермиона и зажмурила глаза, одной рукой вцепившись в его волосы, а другой сминая простыни. — Открой глаза, Грейнджер. Хочу видеть твои глаза, когда ты кончаешь под моим языком. Кончи для меня. Услышав его слова, Гермиона распахнула глаза и встретилась взглядом с Драко; оргазм пронзил её тело. Драко никогда не видел ничего подобного. На пике удовольствия она была чертовски великолепна — губы шептали его имя. При виде этого зрелища он едва не кончил. Придя в себя, Гермиона подняла голову и улыбнулась, затем притянула к себе. Она приникла ко рту мужчины, исследуя его языком, затем просунула руку под пояс боксеров и стянула их как можно ниже. Драко отстранился, чтобы отбросить их в сторону, и рукой погладил член, прежде чем провести им по складкам девушки и пристроиться к её влагалищу. — Ты уверена? — спросил Драко, когда встретился с ней взглядом; девушка кивнула. Он медленно скользнул в тело и застонал, когда она сжала внутренние стеночки. — Чёрт, ты такая тугая. Такая идеальная. Мерлин, Грейнджер, ты словно — блядь — создана для меня. Он вышел из неё, а затем вошёл на всю длину, качнулся бёдрами, наслаждаясь стонами, срывающимися с губ девушки. Он повторял это движение, с каждым проникновением ускоряя темп. — Да, Драко. Идеально. Чёрт, я люблю тебя. Мерлин, я так сильно люблю тебя. — Гермиона снова застонала, затем притянула к себе его голову и прижалась к губам. Руки Драко исследовали каждый миллиметр её тела. Он скользил пальцами по соскам, сжимал идеальные ягодицы, запускал руки в её волосы и тянул — на каждое его действие она отвечала стоном. Почувствовав надвигающуюся волну удовольствия, Драко отпустил её кудри и принялся кружить по клитору, соответствуя темпу, с которым входил в её тело. — Мерлин, ты так великолепна. Чертовски соблазнительная маленькая шлюшка. Так идеально принимаешь мой член. Чёрт, я так близко. Скажи, что ты моя. Скажи, что только моя, Грейнджер, и я позволю тебе кончить. — Движения пальцев на клиторе начали ускоряться, как и его бёдра. — Прошу тебя, Драко. Я твоя. Только твоя. Навсегда. Шёпот его имени на устах и горячие слова свели его с ума. Только они были важны. Он ещё раз скользнул по клитору, прежде чем их тела содрогнулись в оргазме. — Чёрт возьми, Гермиона! — застонал он и опустился на неё. Они замерли в этой позе, старясь выровнять дыхание — Драко лежал на ней, а Гермиона выводила круги на его спине. Придя в себя после охватившего его оргазма, Драко скатился на постель и притянул жену к себе. — С днём рождения, Драко! — пробормотала охваченная усталостью Гермиона, затем закрыла глаза. Прежде чем уступить сну, Драко решил, что если останется в этой альтернативной вселенной навсегда, он будет доволен. Чёрт возьми, даже счастлив. А если он снова проснётся утром семнадцатилетним, то сделает всё возможное, чтобы его будущее стало таким. Он не смог бы смириться с мыслью, что никогда больше не познакомится со Скорпиусом, не будет с Гермионой, не увидит друзей — счастливых и живых. Если его будущему суждено стать таким, он обязательно переживёт эту войну.***
— С днём рождения, мой дракон. Глаза Драко распахнулись и сфокусировались на лице матери. Сердце рухнуло в пятки. — Что, во имя Мерлина, ты делаешь в шкафу? Всё это было сном, или магией, или чем-то в этом роде. И всё исчезло. Всё закончилось. Всё было не взаправду. У него не было сына. Он не женился на Гермионе Грейнджер. Гермиона Грейнджер не носила ещё одного его ребёнка. Ему не доведётся увидеть, как отец придерживает метлу сына и как мать лебезит над животом его жены. По крайней мере, пока. Но будь он проклят, если не сделает всё, что в его силах, чтобы двадцать седьмой день рождения прошёл именно так.