Выбор, который ты делаешь сам

Аменадиэль выдает себя сразу. Сразу, как только в участке объявляется новый лейтенант. Зовут его Маркус Пирс, и у него потрясающий послужной список, если верить мисс Лопес. И потрясающие бицепсы. Ну, это Люцифер видит и сам. Пирс и вправду хорош собой: высокий, статный. Настоящий воин. Всякий раз, когда Люцифер задерживает на нем взгляд, то поневоле представляет его не в футболке и джинсах, а в старинных доспехах. Пирс отлично владеет своим телом. И в постели тоже, думает Люцифер. И решает, что это обязательно надо проверить. А еще у Пирса давно никого не было: уж такие вещи дьявол видит за милю. Но сейчас дело не в необыкновенных бицепсах нового лейтенанта, а в том, как ведет себя Аменадиэль. Он кривится всякий раз, когда кто-то — например, Хлоя — упоминает Пирса. Или когда сам Люцифер говорит, что спешит на планерку. Потому что планерку теперь проводит этот самый Пирс, и Люцифер не собирается упускать возможности полюбоваться его великолепной статью. И представить, какие еще красоты скрывает футболка, обтягивающая грудь и плечи. Аменадиэль кривится еще сильней, когда Люцифер во всеуслышание — в Lux идет вечеринка — заявляет, что в следующий раз обязательно пригласит нового лейтенанта выпить с ними. Дэн немного хмурится, Хлоя закатывает глаза, а Аменадиэль задает дежурный вопрос: — Тебе не кажется, Люси, что ты должен серьезнее относиться к своей работе? — Переживаешь за мою репутацию? — Я ведь горжусь тобой, Люси. Конечно, Аменадиэль лжет. Или не лжет, что еще хуже. Люцифер давно знает, что его брат силен в бою, но не в интригах. А еще Аменадиэль считает его наивным идиотом. Которого надо поманить прощением от Отца — и который ради этого пойдет на что угодно. Не на что угодно, думает Люцифер. И звонит старому знакомому в Нью-Йорк: теперь сенатору. Конечно, напомнить об услуге. На следующий день Люцифер получает досье Пирса. И уже знает, что на самом деле лейтенант с потрясающими бицепсами служит в ФБР, а в Лос-Анджелесе работает под прикрытием. Даже странно, что на это никто не обратил внимания: если офицер полиции переезжает из одного штата в другой, он теряет в звании. А потом Аменадиэль выдает себя с головой. — Мы переезжаем, — заявляет Хлоя. — Да, мамин дом на берегу просто чудесный. Это значит, что я могу сдавать его за приличные деньги. Зато у Трикси будет возможность учиться в отличной школе, а это важно. Пора думать о ее будущем. И правильно выбрать колледж. — Ваше исчадие уже решило, кем хочет стать? И где собирается учиться? — Люцифер, все эти ее детские мечты про Марс… — … кто-то сказал вам, что это неважно? Хлоя снова закатывает глаза. Конечно, сказал. Ведь Аменадиэль так много знает о воспитании детей. И о том, что только родитель должен решать, что лучше для ребенка. — Вас переведут в другой участок? — догадывается Люцифер. — Конечно, — кивает Хлоя. — Но ведь ты будешь работать со мной, правда? Люцифер борется с желанием сказать «да». Ведь ждут от него сейчас именно этого. Именно этого ответа, и тогда его не будут ругать, не будут отчитывать, и он снова будет чувствовать себя нужным. И как всегда забудет, что перед ним настоящее Божье Чудо. И снова скажет себе, что это неважно. Что Хлоя не виновата в том, что его Отец выбрал именно ее на эту роль. Врать Люцифер не умеет и просто не может. И честно говорит, что ему надо подумать. В ответ Хлоя пожимает плечами, и ему немножко больно. То есть, ему очень больно: он опять ее разочаровал. Он улыбается в ответ — как всегда. Этим же вечером Люцифер набирает личный номер лейтенанта Пирса. — Мне почему-то кажется, что вы ждете моего приглашения. — Вам не кажется, — отвечает Пирс. Спустя полчаса Пирс уже расхаживает по его гостиной. Люцифер разливает бурбон по бокалам. И пока Пирс любуется видом на Лос-Анджелес, Люцифер любуется им самим. Ему очень хочется ласкать этого странного человека — так похожего сразу и на древнего воина, и на неприступный каменный утес — и дарить ему запредельную, ни с чем не сравнимую нежность. И принимать от него такую же нежность. И заботу. Люциферу кажется, что лейтенант — да, вот эта каменная скала — на это способен. — Вы приехали в Лос-Анджелес к дьяволу. Пирс не спорит. Не говорит о том, что все это актерство, взбалмошность и дурацкие шутки. И что гражданский консультант не должен быть клоуном. — Да, — отвечает Пирс, отхлебывая бурбон. — Но не затем, чтобы попросить вас об услуге. Я давно за вами наблюдаю. И за вами, и за Аменадиэлем, и за Мэйз. В общем, я хотел разобраться, что происходит в мире. Люцифер улыбается и салютует ему бокалом. — Та женщина под личиной Шарлотты Ричардс, — хмурится Пирс. — Это вправду была… — Моя дорогая Мама, Богиня всего сущего. Сейчас она творит другую Вселенную. — Прекрасно. — Не то слово, лейтенант. — Почему вы пригласили меня именно сейчас? — Потому что мой брат Аменадиэль очень обеспокоен тем, что вы явились в Лос-Анджелес. И знает он больше, чем говорит. Пирс хмурится еще сильнее. Допивает бурбон и закатывает край длинной футболки. — Несколько тысяч лет назад один ангел оставил мне эту Печать. Люцифер не может скрыть улыбки: наконец-то он все понимает. — Каин? Каина будто обжигает его настоящим именем — на мгновение в синих глазах вспыхивают боль и ярость. И печаль, и запредельное одиночество, и все это вперемешку с самым настоящим бунтом, когда раскаяние просто невозможно. Потому что искупления все равно нет, а подчиниться несправедливости — немыслимо. Буря вдруг стихает, и перед Люцифером снова стоит лейтенант Пирс. Холодный, неустрашимый и слишком похожий на каменную скалу — больше, чем нужно. — Прошу, — Люцифер указывает на диван. Еще два часа они глушат бурбон и вспоминают прошлое. Все случаи, когда Люциферу удавалось покинуть Ад и пожить на Земле. Пока не являлся Аменадиэль: всякий раз слишком быстро. — Он не мог выдумать этого сам, — говорит Люцифер. — Ему кто-то сказал. Повелел. — Небеса не хотели, чтобы наши дороги пересекались? Люцифер не знает ответа. Зато он прекрасно чувствует другое: Каин желает его так же, как и он сам желает Каина. И ему так хочется верить, что в этом есть что-то большее, чем страсть и влечение. Выбор, думает Люцифер. Выбор, который ты делаешь сам. — Вы пытались избавиться от Проклятия, — неожиданно догадывается он. — С Бронзового века, — Каин отставляет бокал с бурбоном в сторону. — Не вышло. — Не вышло? — Однажды я понял, что Господь Бог именно этого и хочет. Чтобы я бесконечно себя убивал, истязал, испытывал боль. Тогда я решил, что хватит. Но это не значит, что я смирился или стал бы умолять Всевышнего о прощении. — И не нужно, — кивает Люцифер. — Все равно не получится. Своего Отца я, поверьте, знаю. Если он решит снять с вас Печать, он сделает это в самый неприятный момент. Так, чтобы причинить вам еще больше страданий. Синие глаза сужаются — и смотрят дико. — Почему? — Звучит очень банально. Но таков мой Отец. И так устроен мир. Каин не отвечает. Не только влечение и страсть, думает Люцифер. И вдруг догадывается: — Мой Отец нарушил свои собственные правила, когда проклинал вас, — говорит он. — А раз так, в самом вашем существовании кроется погибель для Бога. И если об этом узнает дьявол.. Он не заканчивает фразу. Еще час — или два, или больше, потому что счет времени он давно потерял — они просто молчат. А потом Каин — нет, теперь снова лейтенант Пирс — встает и идет к лифту. Проходит неделя, прежде чем Пирс звонит ему сам. И предлагает встретиться снова. *** Пять утра, и над Лос-Анджелесом висит грозное оранжевое марево. Люцифер бросает последний взгляд в небеса и возвращается в спальню. На самом пороге замирает: тот, с кем он теперь делит постель, по-настоящему красив. Красив той древней, архаичной красотой, которую сейчас можно отыскать лишь в античных скульптурах. Каин спит, раскинув руки в стороны, и Люцифер все пытается представить, каким тот был раньше. В Месопотамии и в Риме, в Иудее и Греции. Каин вдруг открывает глаза и улыбается. Люцифер забирается в постель. Обнимает его и целует, и чувствует, что сколько бы нежности он ни подарил этому человеку, в сердце все равно останется больше: целый океан, целая Вселенная. — Я не умею лгать, — говорит Люцифер. — Аменадиэль все равно узнает. — Чудесно. Не могу дождаться его реакции. — Будут последствия. Возможно, для нас обоих. — Последствия есть всегда, — замечает Каин. — Всегда, когда ты делаешь выбор. Люцифер ничего не отвечает. Просто целует Каина и думает, что за этот выбор он готов сражаться.