Глаза, которые не лгут

      18 июля 2000 года       Джинни, Полумна и Невилл собрались в излюбленном месте – квартире Гермионы. Гарри все-таки сдался и пошел с Роном на квиддич, потому что Джинни посоветовала развлечься, а Рон стал канючить, что ему совсем не с кем идти. Об этом Рона попросила сестра, но он так вжился в роль, что совсем забыл, чья это была идея.       – Так, думаю, у нас осталось не больше часа, – начала Гермиона. – Я буду записывать все идеи.       Она призвала свежий пергамент и новенькое перо. Все четверо уже развалились на диване и попивали свежий тыквенный сок.       – С чего начнем? – вступил Невилл. – Со свадьбы или дня рождения?       Друзья решили воспользоваться моментом и обсудить, как провести эти два праздника. Тридцать первого июля Гарри исполнится ровно двадцать лет, а Рольф и Полумна назначили свадьбу на первое августа. Разумеется, только после того, как посоветовались с Гарри. Полумна очень просила, потому что этот день оказался «благоприятным по энергии Сатурна и Юпитера».       – Гарри хочет семейный обед в Норе, как всегда, – Джинни закатила глаза. – Даже мне сказал, что лучше без подарков.       – Но это же двадцатилетие! – не унималась Гермиона. Она всегда делала другу отменные подарки. Кроме планировщика домашних заданий, конечно. – Мы должны сделать что-то особенное!       – С воскресенья его мучают воспоминания, – Полумна возвела глаза к потолку, будто там написаны ответы на все вопросы. – Он думает о том, что давно утеряно.       Все опустили головы, и каждый пытался понять, что именно она хотела этим сказать.       – Думаю, ему надо очистить голову, – продолжила когтевранка с таким уверенным видом, будто это все объясняло.       Гермиона проморгалась, вскинула голову и подняла палец вверх.       – Конечно, Омут памяти! Полумна, ты гений! Значит, скидываемся по... сорок галлеонов? Примерно. Невилл, ты как?       – Нормально, – выпалил друг слишком быстро.       Когда юноша поймал на себе взгляды трех подруг, он стал задумчиво водить пальцем по штанине, посчитал ежемесячные затраты на книги и решил, что до осени перечитает затерявшиеся на полке учебники по Травологии. Невилл сейчас проходил стажировку у профессора Стебль, чтобы преподавать в Хогвартсе, когда женщина уйдет на пенсию. А пока что подрабатывать приходилось сразу в трех теплицах.       – Да, я как раз откладывал на... Пустяки. Я в деле, – улыбнулся он.       – Ура, шопинг! – Джинни чуть не подскочила на диване. – Полумна, а как насчет платьев подружек невесты?       – О, да, – девушка задумчиво отвела взгляд. – Они будут светло-зелеными. А мальчики в зеленых или темно-коричневых костюмах. Это должны быть природные цвета.       – Мы можем что-нибудь...– начала спрашивать Гермиона.       – Не беспокойтесь. Нам помогут родители, церемонию проведет мой отец.       – Здорово! Значит, у нас почти все готово, – протянула Джинни и закинула ногу на ногу. – Гермиона, ну как у вас с моим братцем де...       – О, уже вернулись! – Гермиона первая заметила, как из камина по очереди появились друзья в шарфах болельщиков. Прямо сейчас она была рада видеть Рона – он спас ее от вопроса, на который она только-только стала находить ответ.       – Представляете, – Рон принялся восторженно махать руками, – у «Коршунов» такой бестолковый ловец! Кружил по полю без разбора, пока не налетел на снитч. Прямо в голову попал, ты можешь в это поверить? Он схватился за лоб и поймал его. Ха-ха!       – А вы что делаете? – спросил Гарри у жены.       – А-а, ерунда, – отмахнулась Джинни. – Обычные девчачьи посиделки.       Невилл смущенно опустил глаза.       – Э-э, да, – его голос стал выше чуть ли не на октаву, – посиделки.       Друзья посмеялись, и девушки пошли на кухню приготовить обед. Пока парни продолжили обсуждать матч, Джинни шепнула подругам:       – На этих выходных?       – Да, – так же тихо ответила Гермиона. – Только деньги на Омут будут у меня, идет?       – Ага, – кивнули девушки.       26 июля 2000 года       Голова опустилась, и светлые пряди перекрыли обзор. Хотя смотреть было особо некуда. Грязные стены, с которых гниль никакой магией не свести. Каждая проведенная здесь минута становилась еще одной каплей в чаше терпения Драко. В этой камере – в Азкабане – юноша возненавидел море. В десятки раз хуже, чем быть запертым в подвале. По крайней мере, за годы в Хогвартсе он привык к прохладе и темноте подземелий, но сырость... Подвалам поместья Малфоев такая и не снилась.       «Интересно, как там мама?..»       Он не виделся с матерью с того момента, как его заперли здесь без волшебной палочки. Визенгамот начал с Пожирателей: Лестрейнджи, затем отец, а потом и остальные. Мать посадили под домашний арест.       «Этот Поттер точно святой, раз ему вздумалось защищать... Так, стоп! С чего это я думаю о Поттере?! Может...»       Юноша задрал голову и выкрикнул в потолок.       – Какой сегодня день?       – Четверг, – из конца коридора донесся голос стража Азкабана.       – Число, дубина!       – Двадцать шестое, – рявкнул мужчина. – И заткнись там, а то сам твой ужин слопаю.       Ну конечно... Три года прошло с идиотской операции двойников очкарика. Чуть больше двух лет с его встречи с мамой в лесу. И почти полтора года в этой вонючей тюрьме.       После суда над мамой пришла его очередь. Драко досталось больше всех – Визенгамот устраивал слушания четыре раза. Бесконечные голосования, Поттер и Грейнджер в роли свидетелей и куча, просто толпа взбесившихся стариков-присяжных.       Это растянулось на долгие месяцы осени и почти всю зиму. Все это время они были в поместье вдвоем. Самые близкие. Одно лишь тихое присутствие успокаивало обоих. А эти разговоры за столом, будто ничего не происходило... Только иногда он видел в глазах матери скорбь по все еще живому, но такому далекому отцу. Жаль только, нельзя с ней увидеться.       В конце концов, старейшины выступили с нелепым предложением. Либо в эту самую «комнату», либо в Хогвартс.       «Закончить учебу?! Бред»       И тем не менее, всего лишь испытательный.       Сидя на этой жесткой одинокой кровати, он пересчитал все вдоль и поперек. Как часто он оскорблял кого-то, когда на самом деле этого не хотел. Видел кого-то счастливым. Был счастливым сам. Сколько раз за жизнь его хвалил отец. Вот это как раз было нетрудно.       Цифры и воспоминания о матери были его надежным мысленным пристанищем.       «Двадцать шестое. Значит, осталось... ровно шесть месяцев и двенадцать дней»       Теперь можно вести обратный отсчет. Хотя бы еще одна секунда будет чем-то занята.       31 июля 2000 года       Впервые за долгое время Гермиона проснулась с улыбкой на лице. Кингсли отпустил ее и двух лучших друзей с работы, чтобы они могли отметить двадцатилетие Гарри и свадьбу Рольфа и Полумны. Но не только потому, что был к ним добр.       Гарри безуспешно опросил всех охранников Министерства и каждый портрет, да и от Сильвера никаких новостей. Рон писал официальные прогнозы по матчам, поэтому в основном он ходил на квиддич после обеда, а по понедельникам игр не было. У Гермионы в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними было и вовсе глухо. За последнюю неделю только две атаки докси и новорожденный домовой эльф, да и то – от нее требовалось только подписать документы.       Девушка подготовила все еще с вечера: положила Омут памяти на столик в гостиной, выбрала простой и удобный комплект из сиреневой блузы и черных брюк. А еще приберегла кусочек шарлотки на завтрак.       До выхода из дома оставалось еще полчаса, Молли сказала прийти к полудню. Поэтому оставшееся время Гермиона посвятила чтению, а затем аккуратно закрыла книгу и побрела к камину.       По прибытии в Нору девушка перво-наперво заглянула в бывшую спальню Джинни. Как она и ожидала, комната оказалась свободной. А потому и стала идеальным местом, где можно спрятать подарок. После этого Гермиона сразу побежала к хозяйке – та, как всегда, готовила изумительный обед на семерых.       Кроме нее на празднике будут только мистер и миссис Уизли, Джордж, Рон, Джинни и виновник торжества – самые близкие люди.       – Гермиона, дорогая! – Молли Уизли оторвалась от готовки и с ласковой улыбкой подошла обнять девушку.       В двух котлах продолжало кипеть и булькать ароматное варево, а четыре заколдованных ножа и дальше нарезали овощи без участия хозяйки. У окна сидел Рон и хрустел сочным красным яблоком. Жутко вкусным, судя по стекающим капелькам сока.       – Молли, я так рада вас видеть, – девушка чмокнула ее в щеку. – Чем помочь?       – О, нет, нет, милая, сегодня праздник! Ты будешь только отдыхать, – женщина вернулась к котлу, взяла на пробу немного кипящей смеси и довольно замычала. – М-м-м, все готово. Хочешь налью тебе мисочку? Тыквенный суп.       – Мам, Мермиона не юбит тыканый суп, – сквозь чавканье и хруст яблока пробубнил Рон.       – Ну, вообще-то люблю... – она уставилась себе под ноги и сцепила руки в замок. – Спасибо, Молли, я поем вместе со всеми.       Одним взмахом палочки женщины куча продуктов превратилась в праздничный обед. Огонь под котлами погас, и густой оранжевый суп разлился по белым плошкам. Ножи отправились в мойку, а кусочки овощей соединились в большом блюде и перемешались. И наконец, откуда ни возьмись появилась утятница, сквозь прозрачные стенки которой виднелась птичья тушка с золотистой корочкой и такой же аппетитный картофель.       Молли развернулась и внимательно, все так же добродушно улыбаясь, посмотрела на Гермиону.       – Рональд, позови всех к столу. Обед готов, – не отрывая глаз от девушки скомандовала она.       На этих словах окно открылось, и с кухни прямо в сад полетели тарелки и приборы. Юноша тут же подскочил, чтобы выполнить просьбу. От яблока аппетит только разыгрался, поэтому он хотел скорее приступить к еде.       Как только сына и след простыл, Молли посеменила к девушке и приобняла ее за плечи.       – Гермиона, детка, у тебя все хорошо? Ты какая-то уставшая, – в ее мягком голосе слышалось участие.       От теплого прикосновения девушка ощутимо расслабилась. И хотя обычно она сдавалась под натиском заботы миссис Уизли, на этот раз пришлось собраться и наврать.       – Да, Молли, просто на работе... столько всего. Полчища докси, драконьи яйца, на прошлой неделе родилось несколько домовых эльфов...       – Понимаю, у Артура сейчас тоже много дел, – женщина недоверчиво поглядела на нее, но все-таки не стала давить и потрепала Гермиону за щеку. – Идем, милая, а то все остынет.       В саду был накрыт длинный стол, и блюда испускали густой клубящийся пар. Мистер и миссис Уизли вместе с Джорджем сели по одну сторону стола. Напротив них разместились Джинни рядом с Гарри. По правую руку от именинника сидела Гермиона, а дальше – Рон. По команде Артура «три, четыре» все прокричали: «С днем рождения, Гарри!» – и приступили к обеду.       Наконец, пришло время для подарков. Джордж вручил другу большой набор магических обманов и приколов. Каждый год он наполнял огромную коробку разными товарами и новинками, но Гарри их так обожал, что успевал израсходовать за пару месяцев.       Рон с широченной улыбкой протянул билет на ближайший квиддичный матч и похлопал друга по плечу. Следующей была Гермиона, она встала и откашлялась.       – Гарри, я знаю, что ты приглашал Рольфа с Полумной и Невилла. Но у Невилла практика в Хогвартсе, а Полумна уехала в экспедицию. Она ищет... клювожабров, кажется, – девушка замялась оттого, что ей приходится все это объяснять. Да еще и говорить о том, что она сама толком не понимает. – В общем, тебе подарок от всех нас.       Гермиона достала палочку и громко сказала: «Акцио, Омут памяти!»       Через пару секунд из окна дома вылетел неглубокий каменный сосуд с резными письменами по краям. Как только Гарри его заметил, глаза юноши округлились, а щеки едва порозовели. Все-таки он знал, что это была весьма недешевая вещица.       – О, спасибо! Я как раз давно хотел. Эм... это... – растерялся он, подхватил плывущую к нему по воздуху чашу и поставил перед собой.       – Идея Полумны, – решила закончить фразу Гермиона.       Девушка вернулась на место и только теперь уловила едва слышное ворчание Рона: «От всех нас... Когда они успели?». И тут Джинни привлекла к себе внимание, заговорив:       – Есть еще один подарок, – по ее лицу медленно расползалась ухмылка. – Только от меня. И вообще-то... это сюрприз для всех вас тоже.       Все немного растерялись, и только Джордж неотрывно смотрел на девушку с такой же хитрой ухмылкой:       – Давай, удиви меня, сестренка.       – Я беременна! – сказала она и повернулась к мужу. Гарри на секунду замешкался от шока, но тут же обнял жену и заулыбался.       Гермиона успела поздравить их обоих прежде, чем одна мысль вырвала ее из всеобщего потока радости.       «Джинни беременна, у них с Гарри будет ребенок. Полумна выходит замуж. Рональд... так и не повзрослел»       Девушка взяла себя в руки, отложила эту мысль на другой раз и улыбнулась.       «Джинни... беременна!»       Рыжеволосая ведьма шепнула что-то мужу на ухо, тот кивнул, и она просияла:       – Гермиона, будешь крестной? Рон, тебя даже не спрашиваю.       – Буду, конечно! – выкрикнули они хором и смущенно переглянулись.       Последние годы каждый день рождения Гарри происходило что-то необычное. Чаще всего, ужасное. Слава Годрику, этот раз стал приятным исключением.

***

      Парой месяцев ранее       6 мая 2000 года       Субботним вечером в Косом переулке было жмыра некуда посадить . Школьники не появлялись тут до середины лета. Зато по выходным жены аристократов частенько забегали примерить новую мантию. Родители выбирали подарки на день рождения своих чад, а зельевары обходили аптеки в поисках ингредиентов.       Среди всей этой приятной суеты по аллее бродил юноша с темными волосами до плеч. Даже в двадцать один его лицо все еще походило на детское: большие карие глаза, добродушный вид и округлые щеки с извечным легким румянцем и ямочками от улыбки. Он казался спортсменом из-за крепкого телосложения. На деле же не притрагивался к метле вот уже три года, с момента окончания Хогвартса.       Его звали Роджер Дэвис. В конце недели юноша заглядывал в некоторые магазинчики, чтобы предложить свою услугу – новую рекламную кампанию. Работал он один, лишь изредка отправлял соседского мальчишку по мелким поручениям в обмен на пару кнатов.       Таким спокойным и одиноким, как сейчас, он стал только после войны, в которой даже не участвовал. Там и без него справились. Сторонился Роджер и многолюдных мест, поэтому в проходной двор под названием «Дырявый котел» не пошел.       Как обычно, он решил пропустить кружечку-другую в «Бутылочном пиве Белчера». Здесь можно было взять несколько бутылок домой или по старинке отдохнуть в прохладном зале с целой пинтой . Рядом был книжный, поэтому и народ сюда ходил поприличнее. И потом, бывший когтевранец любил иногда полистать новую книжку в конце напряженного дня.       У Белчера юноша не смущался подсесть к кому-то за дубовый столик, если свободных мест не было. И всегда был рад тем, кто подсаживался к нему. Болтать с незнакомцем – все равно что кричать посреди чистого поля. Даже если сболтнешь лишнее, любой секрет затеряется на просторах чужой памяти.       На этот раз в пивоварне с залом на дюжину человек так и случилось. Роджер занял последний свободный столик, и уже через пару минут к нему подошел мужчина с легкой сединой на висках. На вид ему было лет пятьдесят, юноше он годился в отцы.       «Тем лучше. Может, у старика завалялась пара интересных историй»       Он выглядел опрятным, даже статным, хоть и немного хмурым. Такие старомодные костюмы по фигуре с серыми мантиями носили либо богачи, либо безумцы. А может, и то, и другое. Незнакомец кивнул с немым вопросом в глазах, и Роджер повторил жест в знак согласия. Мужчина немного расслабился и сел.       Оба откинулись на спинки стульев без подлокотников, по очереди отпивая из своих кружек с обильной пеной. Юноша уставился на свои колени. Он перебирал в уме слоганы для рекламы новой «Молнии»:       «Метла нового тысячелетия, первая в этом веке... Не то. Как реактивный самолет? Уже было у Нимбуса»       Мужчина широко улыбнулся и придвинулся к столу. Роджер вернулся к реальности, только когда услышал грудной хрипловатый голос.       – Я Уильям, Уильям Честерфилд, – сказал он и, немного погодя, добавил. – Билл.       – Роджер, – мужчина вопросительно поднял брови. – Дэвис.       В отличие от «Дырявого котла», здесь было не принято скрывать свою личность. Да и ни к чему это.       – Дэ-эвис? – картинно удивился мужчина. В его глазах промелькнула радость и что-то еще. Искра, огонек, вспышка. – Про тебя разве не писали в газетах? Салазар всемогущий, сколько лет назад это было? Я тебя помню!       Юноше это польстило – мало кто помнил. Он танцевал на Святочном балу с самой Флер Делакур, но все смотрели только на Поттера, да еще на Грейнджер с Крамом. И хотя новые слоганы Роджеру давались нелегко, все же когтевранец был догадливым.       – Вы тоже организовывали Турнир Трех Волшебников?       – В каком-то смысле, да, – он явно не врал.       Парень ощутил теплоту в груди. То ли от воспоминаний о поцелуях Флер, да и мно-огих других студенток Хогвартса. То ли от благодарности незнакомцу. Мужчина же выглядел так, словно получил, что хотел.       «А что он, собственно, хотел?»       Билл звонко хмыкнул, как будто вспомнил забавную историю. В барах часто делились подобным, и Роджер ожидал услышать что-то глупое и смешное. Что-то о Турнире. О том, как облажались чемпионы. Как боялись, стоя в палатке неподалеку от дракона и ожидая своей очереди. Но мужчина лишь молча улыбался.       – Не расскажете?       – О, боюсь, ты маловат для такого, сынок, – насмешливо выдал он и сделал еще один глоток.       – Мне двадцать один! – юноша резко выпрямился на стуле, и рука дернулась так, что немного пива выплеснулось из кружки.       – Двадцать один, – протянул мужчина и вздохнул. – Да... Знаешь, тут дело не в возрасте. Я и в юности повидал кое-чего такого.       На лбу мужчины проступили глубокие морщины. Он посмотрел на Роджера с сожалением и...       «...горечью?» – подумал юноша.       – Я тоже когда-то многого хотел, как и ты, – с каждым словом его голос становился увереннее и мощнее и переходил в рычание, словно в глубине души просыпался хищный зверь. – И очень расстраивался. Злился, если не получалось. Поверь мне, чаще, конечно, не получалось. Но я никогда не сдавался, слышишь? Никогда. Вот и теперь не сдамся.       Эти слова что-то всколыхнули в мальчугане. Те самые детские чувства. Все те разы, когда...       – Все можно исправить, – закончил мужчина.       Роджер внимательно разглядывал собеседника. Он пытался сдерживать гримасу удивления, и все-таки – он знал наверняка – глаза его выдавали. Мужчина не сказал ничего прямо, но юноше было достаточно. Он понял.       – Если прикончишь свою пинту сейчас, можем пройтись, – незнакомец явно пришел в себя после исповеди, морщинки на лбу разгладились. Но голос все еще оставался низким и клокочущим.       – Да, конечно, мне как раз пора уходить.       Роджер залпом выпил небольшую кружку и поднялся с места.       Мужчина повел его в противоположную от «Дырявого котла» сторону, к одной из точек трансгрессии в соседнем – тихом – переулке. Юноша не знал, что сказать. Привычные мысли растворились, исчезли. Роджер продолжал идти и засунул руки в карманы. На улице уже начало смеркаться.       Он ожидал, когда Билл начнет, отвлечет его, вытащит из этого загустевающего спокойствия. Билл оглянулся на юношу, свернул направо в пустой проулочек и заговорил:       – Так вот, о Турнире...       Как только Роджер повернул за угол, ноги будто превратились в желе и не собирались стоять прямо. Парень уперся рукой в стену и вдохнул поглубже, чтобы прийти в себя, но ничего не помогало. В глазах только сильнее потемнело, и голову заполонила мягкая дымка.       – И никакой я не Билл, умник! – далеким эхом раздался едва знакомый, издевательски насмехающийся голос.       «Зелье сна без...»