Любимые маракасы

Рыжие и красные листья медленно падают с деревьев, оставляя их голыми и пристыженными. Они будто краснели, а зимой умирали от стыда и холода. Когда на них появлялась одежда вновь, было возрождении деревьев 2.0. И поэтому, Гоголь очень любил осень! В ней можно найти то, чего не найдешь в людях. К сожалению, они не умирают весной, а также их невозможно воскресить. Они просто живут, не подозревая о плохом, либо с раскрытыми глазами жаждут смерти. Хотя нельзя обобщать всех людей, но, если разбивать их на две группы, получится именно так. Поэтому Гоголь не видел смысла в общении с подобными особями. Они не представляли ничего интересного из себя, с ними даже не выстроишь конструктивный диалог(тет-а-тет), не то, что интересный спор или вроде того. Порой парень задумывался над тем, кто был бы ему интересен, и пришел к выводу, что он жаждет одного - Достоевского. Этот мужчинка вскружил ему голову. Весь из себя умный и спокойный, рассудительный и легко терпит неугомонный характер Коли (шило в его жопе). А также с ним интересно общаться, шутить, доставать, да и молчать с ним весело. Правда, зачастую, если они остаются в полной тишине, у Гоголя случаются приступы смеха и судорог. Сначала это пугало Достоевского, но со временем он привык, и даже нашел таблетки от приступов. И вот, сейчас ночь. Эти двое сидят на кухне и пьют черный крепкий чай. Федя пьет без сахара, а вот у Гоголя в кружке ложек 5, слава богу не столовых. Он огромный сладкоежка, и по праздникам может объесться шоколадом и конфетами до того, что его начнет блевать. Парни сидят и обсуждают Фукучи, его новые трусы. Белые с розовыми сердцами и бантиком, семейные. Ну, для всей семьи, оно и видно. Туда могут поместиться все члены смерти небожителей, потому что у Фукучи огромный писюн, и трусы под размер. Однажды он по пьяне вышел без одежды, и теперь об этом знают не только они, но и ищейки, ведь Фукучи разгуливал по штабу ищеек, позже навещая штаб сн. Мужчина на ошибках не учиться, и продолжает пить, но слава богу, писькой больше не светит. Мало по малу, Федор и его друг переходят на алкоголь. Видимо чай их больше не удовлетворяет.В какой-то момент Гоголь вспоминает о существовании его любимых маракасов! Те, которые ему подарил Дост на 8 марта и 9 мая, в знак патриотизма и гетеросексуальности. Дарил он по отдельности, и Коля ждал еще третий маракас, но пока его в коллекции нету. Сейчас это не важно, и, достав их с пыльной полки, аккуратно протирает. — Дося, хочешь я тебе сыграю на маракасах? - этот вопрос был риторическим, и даже если бы Федор ответил нет, концерт бы все равно начался. Молчание. Немое молчание, после которого начинается проф.игра на маракасах. У Гоголя есть слух и темп, он отбивает красиво и ритмично, на фоне подпевая что-то вроде ‘’Убили негра, убили негра! Зоофилы убили негра, некрофили ебали негра’’. Казалось, что это все прекратится, когда парень устанет, но, к сожалению, этого не произошло. Он пел уже полчаса, и, кажется, ждал, что его заткнут. Видимо, Федору уж очень понравилась эта песня, поэтому он молча сидел и слушал. Вслушивался, и даже подпевал на словах ‘’ебали негра’’, добавляя, что Гоголь негр. С этого оба очень смеялись, но в какой-то момент, стало не до шуток. Достоевский подходит к Коле, заводит руку на талию, а другой отбирает маракасы. Парня это не насторожило, он даже наоборот, расслабился. Чужая хватка была холодная и крепкая, будто Гоголь сейчас встанет на четвереньки и убежит, а Федор пытается этого не допустить. - Ты чего? Устал слушать мой прекрасный концерт? — зло спросил белобрысый, кладя руки на чужие плечи. Ему показалось это максимально правильным решением, поэтому, даже не задумываясь над всей ситуацией, он делает все интуитивно. Будто Бобг свыше подсказывает, направляет так скажем. А Бобг плохого не посоветует, значит, надо действовать. Тем временем рука Достоевского медленно поглаживала поясницу друга. Заботливый. Вдруг, Федор хватает друга под коленки и берет на руки. Пожалуй, Гоголя до сих пор не смущали действия товарища, просто сейчас это становилось похоже на начало гомосексуального порнографического видеоролика. Достоевский с маракасами в руках понес Гоголя в спальню, и теперь, настало время очень хорошенько насторожиться, и усомниться в действиях преступления_и_наказания_ака_негра. - Что ты делаешь? Что, накажешь в жопу маракасами, папочка? —сейчас это звучало бредово, но белобрысый пока не догадывался о том, что он чертовски прав. Это грустно, жаль этого добряка. - Увидишь. – сухо ответил Достоевский. В один миг Коля оказался связанным и привязанным к кровати. Эта веревка служила парням для повешения жертв, но кажется, в этот раз она послужила чуть полезнее. Гоголь в шоке. А точнее в афиге, ашалел просто. Больше никак это не опишешь, и даже не зарисуешь. Руки мелко затряслись, а внизу живота заебашили бабочки, возможно мертвые бобры. Сейчас Коля казался таким беззащитным, без привычной маски шута. - Знаешь, мне так нравится твое выражение лица сейчас. Испуганный, не веселишься) Будто сейчас выебу маракасами. А, так и случится. – самодовольная ухмылка не слезала с лица. А вот Коле теперь совсем не весело. Уж не так он себе представлял половой акт с мужчиной, и как минимум, он хотел быть в активной роли, но видимо не светит. Достоевский медленно и томно усмехается, снимая с обоих одежду. Гоголь попытался вырваться, но веревки были затянуты слишком сильно, так что все было безуспешно. Сейчас он лежал на животе, оставаясь лишь в одной рубашке. Федор считал, что половой акт совсем без одежды – через чур неприлично, и хотя бы рубашка должна присутствовать. Зато остальная одежда благополучно улетела в другой конец комнаты. Теперь только эти четверо: Коля, Дост и маракасы. Важная -прелюдии, даже когда насилуешь, ведь так? Федор разворачивает жертву к себе лицом, и покрывает медленно поцелуями. Сначала шею, потом ключицы и плечи, порой оставляя укусы и засосы, в ответ слушая вздохи и стоны. Видимо Гоголь смирился со своей участью, и теперь не мучается, а просто наслаждается перед смертью. Как говорится, ‘’перед смертью не надышишься’’. И вот, поцелуи достигли низа живота, пора действовать. Дося из тумбочки достает баночку лубрикантов со вкусом соевого соуса, на которых изображен тэтте. Иронично, что он тут делает непонятно……………Ну да ладно в принципе, не суть дела. Выливая содержимое себе на пальцы, мужчина, предварительно поставив Колю в удобную позу, вставляет один палец. Через некоторое время другой, стараясь делать минимально неприятных ощущений. Как никак Гоголь все равно завтра будет прыгать по квартире, и с больной поясницей у него это делать не получится. Потом второй, третий и четвертый. Коля успел кончить за это время, но видимо, это только начало. В дело идут долгожданные маракасы, и ох, как же больно это было. Гоголю потребовалось минут 10 просто чтобы привыкнуть, и еще 10, чтобы полноценно им двигаться. Но со временем стало до безумия приятно, так еще и при быстром темпе маракасы издавали звуки, просто шик. Оба парня подходят к разрядке, инструмент вытаскивается, а с ним и прямая кишка. Ой, неловко получилось, но Достоевский быстро заправил ее обратно, и постарался зализать. На данный момент двое парней лежал без сил в обнимку, в то время как первый, Коля, положив голову на плечо, отрубился. Устал, его изрядно измотала этот процесс, но скорее всего, это не последний раз, далеко не последний.