С любовью, Майкл

      Лисс и не помнила, когда в последний раз они с Майклом уделяли время друг другу, не переводя все к механическому зачатию ребенка. Было невероятно приятно медленно целоваться прямо на террасе, накрывшись пледом так, чтобы персонал Неверлэнда не особенно заострял на них внимание. Они просто обедали, и все как-то само перетекло в ласки. Девушка перекинула ногу через его бедра и поцеловала в губы, сначала невесомо, затем все глубже погружаясь мужчине в рот языком, Лисс ушла на шею и за ухо, заставляя Майкла с улыбкой прикусывать губы и тихо постанывать. Она вообще была смелой, потиралась бедрами об его напрягающийся пах и вскоре уже принимала его в себя, медленно опускаясь до упора и поднимаясь. Певец придерживал ее за бедра, не давая полностью выпустить себя из сладостного плена. Так неторопливо они не делали это, казалось, никогда, и оба были невероятно довольны. Дотянув плед до самых подбородков, Джексона хихикали, периодически целовались и держались за руки, расслабленные и довольные.       Майкл старался вернуть в их жизнь прежнюю нежность и романтику. В доме постоянно были живые цветы, певец дарил их Лисс чуть ли не через день, покупал шоколад ручной работы, немыслимо дорогие украшения, которые девушка могла выгуливать на всевозможные светские мероприятия. Время, которое Джексон обычно уделял Чандлерам, теперь принадлежало ей. Хотя Лисс видела, как ему не хватало детского общества. Благо, приближалась вторая часть Dangerous тура, и Джексоны переехали в убежище – их квартиру в Лос-Анджелесе, проводя почти весь день на репетициях. Ей вновь приходилось напоминать Майклу поесть и следить, чтобы он пил достаточно воды. Как певец вообще умудрялся отключать базовые потребности на время работы? Как-то раз они танцевали Smooth criminal, и Майкл даже остановился. - Когда ты так научилась? Тебе ведь можно ставить в основную группу. - Еще чего не хватало! – Девушка вытерла лоб.       Мужчина коварно улыбался, но Лисс наотрез отказалась вступать в подтанцовку. Ей хватало пения.       Как-то в конце июля девушка ушла за покупками в куртке-невидимке. Она уже пробовала сходить в супермаркет без нее, и дело закончилось многочисленными просьбами сфотографироваться и передать привет Майклу Джексону. Лисс вернулась с полными пакетами тофу для Майкла и курицы для себя, да так и замерла в коридоре. Мужчина сидел прямо на полу у стены, его потряхивало. Девушка побросала свой багаж и кинулась к мужу. - Ты в порядке?       Он покачал головой, у него тряслись губы. - Приходил Эван Чандлер… - Лисс не торопила, ей казалось, Майкл с трудом балансировал на грани сознания, он кое-как сглотнул и почти одними губами прошептал, - спросил, как давно я… я… трахаю его сына.       Наверное, она приобрела цвет мужа. Девушка рвано вздохнула и сжала Джексону колено. Нужно было сломать ему челюсть, однако Майкл был убежденным пацифистом, и теперь не мог понять, почему милые Чандлеры вдруг превращались в чудовищ. Он закрыл лицо руками, и Лисс поняла, что мужчина плакал. - Ты меня предупреждала… почему я тебя не послушал?       Она долго успокаивала Майкла и запретила ему пить анальгетики. Лисс ставила ему капельницы со всеми возможными дезинтоксикантами, тупо вымывая все лишнее из крови. Поскольку делала доктор это с супер уверенным видом, Джексон ей верил, и эффект плацебо слабо, но работал. Мужчина с головой ушел в работу и вновь начал худеть. Его юристы уже вовсю занимались Чандлерами. Лисс внимательно наблюдала за мужем и его поведением.        Перед самым отъездом ему вновь позвонил Эван и настоял на встрече. Лисс Майкл ехать запретил, а когда вернулся рассказал о заключении психиатра, осмотревшего Джордана. Якобы по результатам беседы, врач сделал вывод, что мальчик подвергался сексуальному насилию, и Эван был уверен в личности растлителя. Он требовал денег, обещая уничтожить Джексона, если тот не захочет платить. Майкл даже думал отплатиться. - Он потом с тебя не слезет! – Возмутилась Лисс, - У них ничего на тебя нет…       Пока юристы Майкла решали, как вести переговоры, они улетели в Бангкок на гастроли. Джексона потряхивало, и на выступление он был особенно не настроен. За час до выхода на сцену девушка в своем черном платье зашла в гримерку к мужу. - Как ты? - Нормально, - солгал Джексон.       Лисс вздохнула и сняла микрофон, она подошла к нему и обняла, закинув руки мужчине на шею. Майкл даже выглядел немного по-другому со сценическим гримом. Девушка улыбнулась, приведя мужа в замешательство. - Вам нужно настроиться, мистер Джексон, - Лисс пристроилась у него между ног, прижимаясь всем телом, - и я знаю чудный способ… - Да? – Искренняя улыбка певца, так любимая девушкой, была лучшей наградой.        Лисс закивала, потерлась об его бедра, чуть наклонилась, демонстрируя свое декольте. - Мне на сцену скоро, что ты делаешь?.. - Хочу сыграть на флейте, - шепнула девушка, целуя его за ухо, Майкл всегда отключался от таких поцелуев. - Ты же… не играешь…       Девушка просто ненавидела его купальник, пришлось приложить немало усилий, чтобы его расстегнуть и добраться до своей «флейты». Майкл хотел приподнять ей юбку и усадить на себя сверху, он уже тяжело дышал, но Лисс не далась. Она толкнула его обратно в кресло и опустилась на колени. - Подожди…        Джексон попытался ее остановить, но то ли, он слишком вяло это делал, то ли жена оказалось проворнее, только вскоре он уже подпрыгивал от ее ласк, цепляясь пальцами за подлокотники и жмурясь. - Ничего себе флейта.. – хрипло прошептал он. - Помоги мне, - Лисс выпустила его член изо рта и постаралась устроить руки у себя на затылке, казалось, Майкл боялся даже прикоснуться к ней, - направляй! - Лисс, ты же…       Она вновь накрыла его губами, не отводя взгляда, и Джексон задохнулся, заливаясь краской. Девушка застонала, как будто ничего приятнее и быть не могло. Мужчина осторожно нажал ей на макушку, и Лисс застонала еще громче, вскоре к ней присоединился и Майкл. Его движения были сбивчивыми, он запрокинул голову, чуть ускоряя темп и хрипло дыша. Девушка разрешала опускать себя до основания, порой, сама ускоряясь, потому что муж ее определенно жалел. У Джексона уже подергивались мышцы, он срывал голос и вдруг стал пытаться его отпихнуть, сползая с кресла. Лисс крепко ухватила его за бедра, не давая себя сдвинуть. - Лисс… Лисс… выпусти… ау…        Он сжал зубы, и ослабевшие руки упали на подлокотники. Девушка выпрямилась, демонстративно облизываясь, и невероятно смущая Джексона. - Зачем? – Прикрыл глаза певец. – Ты не обязана… - Ты глупый что ли? Не понимаешь, как мне понравилось?       Она с трудом разогнула затекшие колени и обняла его, улыбаясь опухшими губами. Майкл смотрел на нее со смесью ужаса, восхищения и тенью оргазма. В дверь постучали. - Майкл, готовность пятнадцать минут!        Певец подскочил и попытался привести себя в порядок. Лисс налила себе воды и удовлетворенно, словно это ей сейчас Джексон доставлял удовольствие, наблюдала за его суетой. Пригладив волосы, Майкл вышел из гримерки, и его тут же поймал один из танцоров. - Ты бы хоть микрофон выключил, - Лисс чуть не подавалась, она не видела лица мужа, но была уверена: оно бесподобно, - шутка, - добавил танцор, - но я бы тоже хотел так готовиться к концерту.       Майкл закрыл лицо руками и повернулся к жене, еле сдерживавшей смех. Он не запомнил этот концерт, только игру на флейте.       В конце августа Джексону позвонили юристы и сообщили об обысках в Неверлэнде и убежище. Чандлер подал заявление о растлении сына. Майкл несколько дней не спал, а Лисс поразилась своей догадливости забрать оттуда телепортатор. Вскоре в СМИ появились первые обвинения. Джексон отказывался от еды, и впервые стал пролистывать прессу. Девушке приходилось ее отбирать и выбрасывать. Она запретила Биллу покупать газеты и журналы, писавшие о том, как ее муж годами растлевал приезжавших в Неверлэнд мальчиков. Он либо был так хитер, что жена ничего не подозревала, либо она была в курсе событий и покрывала великого короля поп-музыки, оказавшегося извращенцем. Лисс хотелось сбросить на редакцию атомную бомбу. - Ты невиновен, - напоминала она мужу, просто сжимавшемуся на публике, - ты не педофил, и я буду каждую ночь тебе это доказывать.       В сентябре они приехали на историческую родину Лисс – в Россию. Майкл с открытым ртом смотрел на кремль, а девушка фотографировала его, одетого в темно-зеленый плащ. Это был худший концерт в жизни Джексона. Весь день лил дождь, вокруг его гримерки стояла целая толпа народа, а Майкл выглядывал в окно, пытаясь понять, как выступать в таких условиях. - Может, не будешь петь? - Люди пришли! Я не могу их разочаровать. Главное, чтобы микрофон работал…        Лисс наблюдала за происходящим из-за кулис со смесью эмоций. С одной стороны, Майкл очень мило улыбался пытавшимся вытирать сцену организаторам, показывая, что он находился в такой же ситуации, и это выглядело смешно, он больше катался по сцене, чем танцевал; с другой, певец постоянно поскальзывался, на ходу облегчал танцы и явно злился. Мало того, на Smooth criminal у Джексона сломался каблук, и он чуть не упал, лишь чудом удержавшись на ногах. Мужчина был невероятно зол. - Еще немного, и мне пришлось бы третий раз оперировать нос! Что за страна такая?!       На следующий день дождь кончился. И они с Майклом поехали в детский дом для особенных детей, общение с которыми заметно подняло настроение певцу. Правда, на подаренную трехлитровую банку варенья, он смотрел чуть ли ни с ужасом. Лисс кусала изнутри щеки, чтобы не засмеяться в голос. Она забрала варенье у Майкла и сказала, что найдет, куда его приспособить. - Это тебе еще соленые огурцы и кабачковую икру не подарили, - не унималась Лисс.       Казалось, Джексон расслабился, улетая из России. Но стоило им приземлиться в Тель-Авиве, оказалось, что Чандлеры подали гражданский иск на денежную компенсацию за растление. Джун, все это время стоявшая на защите Майкла, вдруг изменила свое мнение. Она сказала: раз Джордан говорит, что было, значит было. Майкл вновь перестал есть, и танцевал каким-то чудом. Ночами он писал песни, читал книги, но не спал. Лисс колебалась: дать ему успокоительное или нет. Сможет ли муж потом обойтись без них. Девушка решила действовать бабушкиными методами. Купила пустырника, валерианы и поила всем этим добром Майкла, удивлявшегося ее схемам лечения. - Ты решила стать зельеваром? - Если это поможет привести тебя в порядок, то да. - Мне нехорошо. У меня болит голова. Я не хочу выступать.        Майклу совсем поплохело к октябрю. Он репетировал на автомате, падал без сил, стал выглядеть как-то неопрятно. Лисс сама садилась и расчесывала его кудри. Головные боли достигли предела, и ей просто пришлось ставить ему Кетопрофен, помогавший ненадолго. В эти часы без боли он, как ребенок тянулся к ней, обнимал, просил не бросать его и иногда плакал от страха. Юристы держали их в курсе событий, и девушка попросила все вопросы, где можно было обойтись без Майкла, решать с ней. Порой он просил жену «настроить» его на концерт, и разумеется, особого удовольствия секс ему не приносил. Состояние Джексона катилось в бездну, и Лисс поставила ему половинную дозу опиата. Майкл проспал всю ночь, на утро отказался от еды, не пил совсем, проскакал весь концерт, да еще и прижал к стене в гримерке жену, напугав ее. Мужчина заявлял, что давно так хорошо себя не чувствовал. На следующий день он лежал калачиком в номере не в силах даже на ноги встать. - Так больше не может продолжаться, тебе надо в больницу! - Ты же врач, лечи меня… - У меня нет таких возможностей, прошу, ты умираешь.       Майкл, к изумлению Лисс, согласился. Турне было прервано в Мехико. Обеспокоенная состоянием МДжея, позвонила Лиз Тейлор, и они с женой Джексона договорились отвезти его в Лондон, подальше от американских журналистов, поливавших грязью всех и все. Очередная статья сообщала, что Майкл проводил много времени с Джун, чтобы добраться до Джордана. И никакого не смущало присутствие на всех снимках еще одного ребенка, но о Лили почему-то все забыли!        Персонал клиники в Лондоне оказался отличным, они приняли Лисс как коллегу и разрешили ей почти все время проводить с Майклом. - У него обезвоживание и, похоже, нервный срыв. Если бы вы не пытались хоть как-то его образумить, он бы рухнул прямо на сцене, - сообщил доктор. – он не хочет, чтобы вы уходили. - Я не уйду, я буду здесь с ним.       Ее тошнило от волнения, Лисс и сама чувствовала себя отвратительно, да и выглядела тоже. Юристы прислали ей письмо компании Pepsi, отказавшейся от сотрудничества с Майклом в связи с его обвинениями в растлении. Девушку стало рвать от напряжения. Почти как в сессию в медицинском. На одной койке капали Майкла, восстанавливая его пошатнувшееся здоровье, а на другой ее. Один диагноз на семью. Девушка ежедневно просила медиков обойтись без опиатов, что было почти невозможно, но с каждым днем дозы уменьшались. Певец держал ее за руку, и это придавало ему сил. Лисс еще никогда не видела его без макияжа так долго. Почти черные круги под глазами, острые скулы… - Ты самое ценное, что у меня есть… - прошептал он, - я не могу даже к окну подойти и увидеть небо, луну, рассвет… но все звезды мира я вижу в твоих глазах…        Он уснул, а Лисс держала его за руку, прижавшись к ней губами. То ли еще будет. Пресс-конференция август 1994 г - Майкл, почему вы хотели изменить своей жене с другой женщиной? В прессе много писали о вас и Джун. - Такого никогда не было! Я не хотел изменять Лисс, ни за что на свете. Мне очень трудно дается романтическое общение с женщинами, я невероятно застенчив, и второй раз проходить через все это – увольте. Но самое главное – я люблю Лисс, у нас с ней такая химия, какой у меня ни с кем никогда не было. Все эти статьи – домыслы. Люди не верят, что можно любить всех детей чистой любовью, а не тем, чем вы опять услышите. В качестве женщины я вижу только свою жену.