Жили книжные дети, не знавшие битв

      Питер вертел в руках два деревянных меча. Оба выточил в прошлом году отец – взамен прежних, безнадежно сломанных. Рукояти были раскрашены, но на одной краска уже облупилась, а на второй еще держалась.       – Ладно. Это будет Эскалибур.       – Почему твой лучше? – тут же надулся Эдмунд.       Сьюзен возилась с чем-то белым в розах, подозрительно напоминавшем занавески с кухни, отданные недавно в стирку. Покрутила так и сяк, в итоге накинула на плечи и завязала на груди.       – Эд, но Эскалибур и должен быть лучше. Он должен отличаться от обычных мечей!       – А я не хочу обычный!..       Закатив глаза, Сьюзен взялась за нагретые к тому времени щипцы и принялась завивать волосы. Обожглась, ойкнула, но от затеи не отказалась. Корона у нее, может, и воображаемая будет, но уж локоны-то по плечам точно настоящие должны быть!       – Во что это вы тут играете? – раздался голос Люси. Она волокла за лапу игрушечного медведя. – В короля Артура? Я тоже хочу!       – Ну и кем ты будешь? – немного раздраженно спросила Сьюзен.       – Мерлином, – не задумываясь, ответила та.       Питер сказал с сомнением:       – Лу, тогда тебе нужно из чего-то сделать бороду… И посох. Бороду можешь сделать из мочалки, а…       Люси топнула ногой. Мишка выпал на пол.       – Никаких бород! И никаких посохов!       Все трое обернулись к ней, недоуменные.       – Но тогда как ты собираешься играть старикашку? Вечно девчонки сливаются в последний момент…       Питер не успел даже шикнуть на брата, как Люси – похоже, совершенно не обидевшись – обвела их ясным взглядом и спросила:       – А с чего вы взяли, что Мерлин – старый? Я видела картинки в книжке, – упрямо мотнула она головой. – Но он же был когда-то мальчиком. Вот, я буду молодым Мерлином. А посох мне не нужен, я буду прямо руками колдовать.       – Но это же не по легендам, Люси! – Сьюзен наконец завила волосы и принялась обматывать в несколько раз вокруг шеи длинную нить жемчуга. Она еще помнила, как раньше ее любила носить мама; теперь же нить доставали всё реже. Основным маминым «украшением» в последнее время стала тревожная складка между бровей. – Всем известно, что к королю Артуру Мерлин пришел уже почтенным старцем. Не выдумывай.       – Мерлин волшебник, а значит, мог вообще не стареть! Если бы я была волшебником, я бы так и сделала.       Питер откашлялся.       – Ну… теоретически – мог. Но тебе всё равно надо переодеться, Лу. Может, волшебник и выглядел молодо, но вряд ли он носил женскую одежду.       – Если бы вы лучше смотрели на картинки, то заметили бы – вообще-то мог. Тогда все мужчины ходили в чем-то вроде платьев до колен, так что это вы оба одеты не так, – Люси ткнула пальцем в сторону братьев, и Эдмунд немедленно возмутился:       – Я не собираюсь одеваться ни в какие платья! И вообще мне только оружие нужно.       Питер взял плед, скомканный на одном из кресел. Красный в шотландскую клетку – мама любила им укрываться, изредка отдыхая по вечерам. Встряхнул, накинул на плечи. Попытался завязать концы на шее – плед соскользнул, тяжелый и неприспособленный служить королевской мантией. Сьюзен подскочила, проворчав что-то про косоруких мальчишек, поколдовала, расправила на спине. Люси сказала: «Вау!». Эдмунд только скривился и выбежал из гостиной. Все решили, что тот опять вредничает, но он почти сразу вернулся.       – Я бродил по свету и много видел, и совершил много подвигов, – важно заявил он, остановившись на пороге и салютуя мечом. – Я никому не принадлежу и не собираюсь! Но говорят, что королю Артуру нужны хорошие воины. Я… хотел бы стать рыцарем.       – Я с радостью приму твою службу, о достойный рыцарь, – Питер моментально вошел в роль. – За Круглым столом найдется место для каждого, кто отважен и справедлив. Но скажи нам, как тебя зовут? Я король Артур… – он запнулся.       – Король Былого и Грядущего, – подсказала громким шепотом Люси.       Сьюзен отступила к окну, за которым привычно моросило, несмотря на середину лета. Прижала к груди носовой платок с вышивкой в углу – та вполне могла сойти за королевские вензеля. На ее взгляд, игра началась как-то быстро, они толком не успели подготовиться. Люси вон вообще так и осталась в чем была – в красной кофте и клетчатой юбке. Серая рубашка Эдмунда с грехом пополам еще походила на сталь доспехов, но Лу все-таки девочка, могла бы...       – Я король Артур, меня называют королем Былого и Грядущего, – Питер услышал подсказку. – Мне нужны рыцари, но я хочу знать, кто ты и откуда? Скажи свое имя!       Прозвучало требовательно. Эдмунд недовольно опустил меч, вздернул подбородок.       – Моя родня – это мой крест, – заявил он, повторяя услышанное недавно от тети Альберты. Сьюзен прыснула, тут же пытаясь вернуть себе серьезный вид. – Но дай мне любое задание, король Артур, и ты поймешь, что лучшего рыцаря за Круглым столом еще не сидело! Я не открою своего имени, пока не совершу еще одного подвига. Чтобы во мне уже точно никто не сомневался.       Люси хотела вмешаться, но вспомнила, что и впрямь не переоделась. Времени уже не было, и она подобрала забытый на каминной полке платок и повязала его на шею. Платок был в крупных ярких цветах, и сперва им собиралась перехватить косу Сьюзен, но потом решила, что опробовать мамины щипцы для завивки – идея куда более увлекательная.       Быстро обмотав вокруг шеи платок, Люси наклонилась и завязала юбку между колен узлом. Переодеваться в штаны было некогда, и она решила, что так будет больше похожа на мальчика.       – Лу, что ты делаешь? Это неприлично же, – зашипела от окна Сьюзен. Тяжелая штора колыхнулась за ее спиной.       Сестра только отмахнулась, выходя на середину, между «Артуром» и «рыцарем».       – Мой король, я думаю, надо дать шанс этому человеку, – важно заговорила она.       – Ну если так считает великий волшебник… – склонил голову набок «Артур». – Как думаешь, какое испытание лучше подойдет? Выиграть в поединке – или сразить чудовище? – Питер нарочно оставил выбор на откуп сестре, собираясь перевоплотиться в обычного рыцаря, если та выберет поединок. И, может, даже поддаться Эду – тот просто сиял при этом.       За спиной Питера маячила полуоткрытая дверь в родительскую спальню, куда детей обычно не пускали. Но сейчас они одни, так что…       – Я великий Мерлин, и мне открыто будущее! И я думаю, что лучшим испытанием будет справиться с чудовищем! Оно обитает, – Люси махнула рукой на спальню, – вон в тех горах. Но постоянно налетает на мирные города и деревни. Люди Камелота страдают… – ее лицо исказилось, она прижала руки в груди, будто наяву видя, как разбегаются и падают люди от летящего навстречу монстра. Как вчера еще зеленые посевы стали черными… а потом покрылись белым и холодным. Будто зима настала в разгар лета. Долгая, долгая зима, без проблеска тепла – и без надежды.       – Что ж. Ты слышал, – Питер кивнул туда, куда указывала Люси. – Принеси мне голову чудовища, незнакомец, и я приму тебя в рыцари Камелота.       Сьюзен решила, что это неплохой повод включиться в игру уже ей. Поправив локоны, протянула младшему брату платок, который до этого прижимала к груди.       – Я леди Гвиневра, и я хочу одарить вас, отважный незнакомец. Возьмите, пусть это будет напоминанием о лучших днях. Пусть он принесет вам удачу!       Но Эдмунд только дернулся – точно также, как уклонялся с недавних пор от попыток его обнять кому бы то ни было.       – Леди Гвиневра, у вас есть муж, вот ему и дарите свои… цветастые тряпки.       – Эдмунд! – зашипела Сьюзен, дергая того за рукав и пытаясь вложить в руку злосчастный платок. – Ты должен забрать платок, ну же, а потом увезти меня. И из костра спасти.       Эта часть легенды нравилась Сьюзен больше всего. Она обожала воображать себя прекрасной королевой, которую едва не сожгли на костре из-за любви, но в последний момент возлюбленный спас ее. Ну почему младшие вечно упрямятся?!       – То есть Люси можно ломать легенды, а мне – нет? – зашипел в ответ Эдмунд. – Нечестно! – И, обогнув сестру, уже громко обратился к Питеру: – Ваше величество, обещаю, я убью чудовище!       Люси, ойкнув, схватила брошенного медведя и побежала в спальню родителей. Там свалила подушки на середину кровати, взбуровила одеяло и посреди всего этого хаоса посадила медведя. Сама спряталась за изголовьем кровати.       Рыцари вечно о себе воображают, но без Мерлина они все далеко не ушли бы. А точнее – уже десять раз были бы мертвы.       Сьюзен, раздосадованная, что «возлюбленный» ее отверг, переключилась на оставшегося доступного мужчину.       – Ваше величество, давайте организуем бал? Народ страдает от чудовища, но скоро будет от него избавлен, ведь у нас такие храбрые рыцари. Нужно поддержать дух наших людей…       Питер кивнул без особого энтузиазма. Он бы с большим удовольствием повел воображаемое войско в бой – разгромить обнаглевших саксов или каких-нибудь злобных великанов на границе. Но негоже отказывать прекрасной даме.       Тем более дух народа и впрямь нужно поддерживать.       Сьюзен побежала доставать чемодан с патефоном. Питер отодвинул с середины комнаты в угол журнальный столик, чтобы не мешал. Подумав, подвинул два стоявших порознь кресла друг к другу. Воображение нарисовало троны с гравюр артурианы… и тут же удвоило их количество. Четыре трона стояли в ряд в залитом солнцем зале с огромными окнами.       Зазвучавшая музыка отвлекла. Он поправил съехавший на одно плечо плед и, неловко склоняясь, протянул Сьюзен руку.       – Позвольте пригласить вас на танец, моя королева.       – Я буду рада, мой король.       «Гвиневра» вложила ладонь в его, и «Артур» закружил ее по сумрачной гостиной. Нет – по залу с белыми мраморными стенами. С цветными витражами в огромных окнах. А на башнях снаружи развевались флаги – алые с золотым на синем, пронзительно синем небе.       Замок не окружал ров, но он всё равно был хорошо укреплен. Он… стоял на высоком обрыве над морем, понял Питер. Так, что ступени спускаются к самой воде, теплой и ласковой. Русалки подплывают к ступеням и поют чарующими голосами…       Разве в легендах артурианы говорилось про русалок? Но если там есть волшебник Мерлин и грифоны, почему бы там не быть русалкам?       Споткнувшись, Питер открыл глаза. Судя по лицу сестры, он наступил ей на ногу, и поторопился извиниться. Сьюзен вонзила ногти в его ладонь, но скоро сменила гнев на милость. А там и музыка закончилась.       – Благодарю за танец, моя королева, – не зная, что на него нашло, Питер неуклюже поднес руку сестры к губам. Судя по расцветшему лицу Сьюзен, это был верный ход.       В конце концов, рыцарь должен быть галантным с дамами. Эдмунд еще слишком мал, чтобы это понимать.       Сьюзен подумала, что, возможно, Люси права и не всегда стоит следовать легендам. Что, если для разнообразия Гвиневра останется с Артуром и не будет сбегать с Ланселотом? В прошлый раз «Ланселот» весь изнылся, так что она в сердцах пообещала запереться в башне и не любить вообще никого. К тому же непонятно, кем Эдмунд собирался быть в этот раз. Мог запросто объявить себя Персивалем и уйти искать Грааль, и тогда никакая возлюбленная ему не подойдет.       Тряхнув уже начавшими распрямляться локонами, Сьюзен взяла «мужа» под руку и повела к «тронам».       – Бал кончился, – с сожалением сказала она, садясь слева от Питера. – Мой король, просители уже торопятся попасть к вам на аудиенцию. – Про себя порадовалась, что это слово наконец-то выговорила с первого раза. – Слава о короле Артуре разошлась далеко за пределами Камелота. Вы готовы их принять? Я… тоже хотела бы присутствовать.       Питер удивился. Раньше Сьюзен неохотно соглашалась на скучные, как она утверждала, обязанности, ожидая, когда ее спасет «возлюбленный». Что ж, так даже интереснее.       – Конечно, я готов. Входите!.. – Выждав полминуты, он заговорил дребезжащим голосом: – Ваше величество, мой дом сгорел, его сожгло чудовище! Дети остались на улице, нам нечего есть…       Сьюзен страдальчески нахмурилась.       Уже нормальным голосом Питер сказал:       – Мне так жаль, что твоей семье пришлось столько перенести. Но в моей стране никто не должен страдать. Чудовище скоро падет, я отправил сразиться с ним искусного воина. Но тебе нужно как-то жить это время…       – Вот, возьми, – Сьюзен сняла бусы с шеи, протянула воображаемому просителю. – Купи еды детям… это дорогое ожерелье. Должно хватить на первое время.       – Моя королева, вы так великодушны, – Питер не очень понял, сказал он это за подданного или за короля.       Тем временем Эдмунд, устрашающе крутя мечом, вошел в сумрак спальни. Голубые шторы были плотно задернуты, торшер не горел… своды пещеры сомкнулись над одиноким воином.       Его цель – ужасное чудовище. С головой орла, телом огромного льва и жуткими когтями. И Артур, этот захваленный король, не в состоянии позаботиться о своих людях! Будь он, Эдмунд, королем – давно бы сразился с монстром, и все бы гордились им и считали героем… Ланселот Озерный не зря столько тренировался с мечом… лучше бы с двумя. А еще лучше – с пистолетом. Таким, как недавно приносил домой отец. Почти сразу же унес, но они с Питером не оставляли надежд в следующий раз рассмотреть получше. И пострелять, конечно.       Но во времена короля Артура пистолетов не водилось. Как они там только жили вообще?       Чудовище мигнуло желтым глазом, издало клекот и подняло лапу, собираясь раздавить маленького – только по сравнению с ним, конечно же – противника. Тот ловко увернулся и уже занес меч, готовясь отрубить мерзкую лапу. Но его остановила чья-то рука.       – Что ты тут делаешь, Лю… дурацкий Мерлин?!       Люси держалась за лезвие. У Мерлина вся рука должна быть в крови, ведь Ланселот хорошо наточил меч. Идиот.       Мерлин идиот, разумеется. Не Ланселот же.       – Не убивай его, – просяще сказала Люси.       Ну начинается! Эдмунд застонал. Кто придумал пускать девчонок в битву?!       – Мерлин, идиот, уйди с линии огня, тьфу, броска чудовища! – Эдмунд оттолкнул Люси, мысленно оправдываясь тем, что это благородный рыцарь оттолкнул глупого мальчишку, бросившегося в пасть смерти.       – Послушай, Ланселот, – позвал «Мерлин». Перекатился под ноги, выставил раскрытую ладонь в сторону монстра. – Не надо его убивать. Он… он может исправиться, давай попробуем с ним поговорить! Я могу его остановить магией. Он… он может полезным быть!       – После того, как убил кучу мирных жителей? – фыркнул «Ланселот». – Ты о них подумала… подумал, волшебник?       – Он может исправиться, – Люси молитвенно сложила руки на груди.       – Тому, кто убивает невинных, пощады не будет!       – Но грифон хороший, – не сдавалась сестра. – Был хорошим. Потом испортился. На нем можно летать!       – Это не грифон, это морской змей, – неожиданно вырвалось у «Ланселота». Вспененное море, качающаяся под ногами палуба… – Он хочет нас сожрать, поэтому я его убью!       От неожиданности Люси качнулась и осела прямо на голый паркет.       – Какой змей, откуда в Камелоте море вообще? Эд, ты ломаешь правила посередине игры, это нечестно! Чудовище должно быть грифоном!       – А я должен пройти испытание, ты сама сказала, а потом за каким-то чертом влезла! Ты тоже вечно ломаешь правила и лезешь, куда не просят!..       Нос Люси предательски сморщился и покраснел.       – Давай, иди Питеру пожалуйся, – настроение портилось, и Эдмунд торопился испортить его сестре. Они тут столько болтают, что любое уважающее себя чудовище – хоть змей, хоть грифон – уже десять раз бы их проглотило.       Люси всхлипнула, но стоило отдать ей должное – не разревелась. Поднялась в полный рост, поправила дурацкий платок на шее.       – Хорошо, в этот раз ты убьешь морского змея, а в следующий раз давай грифона и пощадим его.       Эдмунд закатил глаза к потолку, но согласился. Люси просияла.       – Я наложу чары на твой меч, – нараспев сказала она, входя в роль Мерлина. – Обычным ты не убьешь змея. Это темное порождение глубин… и магии. Его можно сразить только магическим оружием. – Люси направила руки на меч Эдмунда и заговорила какую-то абракадабру.       Ей уже самой казалось, что вокруг кипит морская вода, и борта содрогаются от ударов огромного скользкого тела.       – Колдуй быстрее, змей поднимается из воды! Он сейчас охватит корабль!       – Я и так делаю, что могу!.. Магии нужно время, чтобы сработать!       – Да нет у нас времени! – заорал «Ланселот», теряя терпение. Вновь оттолкнув явно ослабевшего после магии «волшебника», рванулся к нависшему над ними змею.       Плюшевый медведь, замотанный в наволочку так, что наружу торчала одна голова, шлепнулся к ногам Питера.       – Ваше величество, – Эдмунд вновь отсалютовал мечом. – Ваши подданные могут быть спокойны, больше им ничего не угрожает. Чудовище мертво. Вот его голова!       – Ваше величество, я была… был там и всё видел своими глазами, – выступил вперед «Мерлин». – Вы должны принять этого человека в рыцари Камелота, обретете доброго союзника.       «Король Артур» легонько пнул плюшевое ухо. Отрубленная голова монстра с высунутым языком источала жуткую вонь. «Гвиневра» брезгливо сморщилась и зажала нос.       – Уберите эту гадость, – велел Питер воображаемым слугам. Сам осторожно задвинул медведя под кресло. – Я готов наградить тебя, незнакомец. За тебя поручился сам великий Мерлин, и я вижу – ты достоин того, на что претендуешь. Но скажи наконец нам свое имя.       Сьюзен откинулась на спинку «трона», глядя в окно и делая вид, что ей вообще неинтересно. Но когда Эдмунд произнес: «Мое имя – Ланселот Озерный», проворчала: «Скотина ты мелкая». Тот показал ей язык.       Встав, Питер хлопнул в ладоши, прерывая в зародыше возможную ссору.       – Ланселот, за твой подвиг я готов посвятить тебя в рыцари. – Он бы не признался, но ему нравилась возможность поставить младшего брата на колени. Хотя бы на одно. Впрочем, у Эдмунда эта сцена тоже была одной из любимых.       Питер сообразил, что у него нет меча. Еще не вытащил из камня, всё верно. Но как в рыцари посвящать, спрашивается?       – Ой, ваше величество, вы меч забыли, я сейчас!..       «Мерлин» будто читал его мысли. Ну он же волшебник, в самом деле. Что тут удивительного?       Люси метнулась в спальню, зашла уже степенной походкой, неся «еще не Эскалибур» на вытянутых руках.       – Прошу, мой король.       На одно колено по примеру Эдмунда опускаться не стала. Тот недовольно прошептал: «Давай быстрее уже, я стоять устал». Питер подавил улыбку.       – Встань, сэр Ланселот, рыцарь Каменного… – закашлялся. Надо же было сбиться именно на посвящении! – рыцарь Круглого стола. Служи мне и Камелоту, помни о кодексе чести.       Деревянное острие опустилось на плечо новоиспеченного «рыцаря», а Сьюзен отчетливо представила каменный стол – большой, древний и пугающий. И почему-то бледного – ни кровинки в лице – младшего брата.       Верно, это оттого, что она уже долго сидит тут и ничего не делает. Пора было переходить на другую сторону. Сбросив на кресло белую в розах «мантию» Гвиневры, Сьюзен прошла в противоположный угол гостиной, надела заранее припрятанное там мамино любимое маленькое черное платье. Сколола наспех парой булавок, чтобы не висело настолько сильно. По полу всё равно немного волочилось, но для ведьмы будет самое то.       – Великое темное воинство! – заговорила громко, вытянув вперед левую руку. – Восстаньте, вас призываю я, Моргана! Сила моя велика, чары мои неодолимы, противостоять мне некому! – И, запрокинув голову, Сьюзен расхохоталась, пытаясь придать звонкому смеху грубые злодейские черты.       Эдмунд поднялся. Лицо сестры на миг расплылось другим лицом – взрослой красивой женщины с алыми губами. Он поудобнее перехватил меч.       Питер уже командовал, конечно.       – Люди Камелота! Рыцари! Ваше время пришло – злая ведьма Моргана хочет напасть на нас! Хочет… отобрать мой трон. – На миг смутился – идея отправлять людей на смерть ради сохранения собственной власти ему не нравилась. Но король должен… – Я прошу не ради себя – ради вас всех. Ради процветания Камелота. Ради жизни ваших детей. Ради вас и вашей свободы! Вы пойдете со мной?       – Мы пойдем с тобой, мой король. Приказывай. – «Мерлин» шагнул вперед, вставая перед ним, будто намеревался закрыть собой.       Неестественность ситуации царапнула, и Питер задвинул Люси за спину. Это он должен ее защищать – в любом виде.       Эдмунд встал рядом с Люси, изображая рыцаря Камелота. Но Питер знал – скоро он ускользнет к Моргане. Превратится в Мордреда. Надо было спешить, пока предательство не подкосило его людей.       – Собирайтесь! Мы выступаем через час. Нельзя дать ведьме преимущество.       – Не волнуйся, мой король. Мы победим, Тайная Магия… ой, древняя магия защитит нашу страну!       – Да, мой отважный Мерлин, – Питер положил руку Люси на плечо, и той показалось – рука затянута в тяжелую металлическую перчатку. Красный плащ, серебряная кольчуга, золотой венец. Настоящий король Артур.       Король… Питер?       Питер был бы великолепным королем. Его бы любил народ. Он бы защищал свою землю… свой замок, как его там – Камелот. Люси ясно увидела толпу, приветствующую своего короля с шумом и радостью. Только почему-то толпа эта состояла из животных. Кони били копытами, зайцы выстукивали ритм задними лапами, тигры не пытались съесть зайцев… И меч на поясе Питера сверкал невыносимо, почти также, как корона.       – Меч! – очнулась Люси, хватая тот и пряча под мышку. – Артур… то есть, мой король, мы победим ведьму только при одном условии. Ты должен вытащить волшебный меч из камня. Доказать, что ты настоящий король своей земли.       Питер улыбнулся – момент с Эскалибуром ему нравился, пожалуй, больше всего.       – Не знаю, достоин ли я достать этот меч, – со странной задумчивостью, едва ли нужной в игре, сказал он. – Но я постараюсь сделать всё, чтобы избавить свой народ от ведьмы. Веди меня к Эскалибуру, Мерлин.       – Я надежно спрятал его. Хотя можно было и не сильно прятать – всё равно его не сможет достать никто, кроме истинного короля. Пойдем со мной, я спрятал его в горах. На всякий случай.       – На дне озера вообще-то, – раздался шепот Сьюзен. – Потом уже воткнул в камень.       Люси отмахнулась, торжественно маршируя в спальню. Не оглядываясь, она знала, что все трое идут за ней – момент с вытаскиванием меча был любимым не только у Питера. Пропускать такое событие было глупо.       – Они шли много дней и много часов. И вот наконец великий Мерлин привел короля Артура к камню. В него был воткнут меч, он сиял ярче солнца…       – Лу, да ты поэт, – пробормотала Сьюзен, опираясь о косяк. Видно всё было и отсюда, а Моргане надо будет первой отступить обратно. Подтягивать все силы, ведь когда Артур достанет меч, он станет неодолим.       Почему она никогда не пыталась помешать Ар… Питеру на этом моменте? Моргана наверняка строила бы козни. Потому что заранее знала, что это бесполезно, и история должна идти, как идет? Потому что ей никогда не доставало легкости и смелости, с которой Люси перекраивала сюжеты на ходу?       «Эскалибур» гордо торчал среди сваленных грудой подушек и одеял. Питер, выдержав драматическую паузу, взялся за него и с показным усилием вытащил. Взметнул к потолку… к синему небу, и деревянное лезвие блеснуло начищенной сталью.       – Я тебя обожаю, – сообщил «Мерлин», глядя на «Артура» восхищенным взглядом. Даже «мой король» не добавив для приличия. Эдмунд фыркнул. Питер негромко сказал:       – Лу, я тоже тебя люблю, но ты сейчас играешь за мужчину, помнишь?       – А мужчины не могут любить друг друга?       Сьюзен неодобрительно покачала головой. Питер крякнул, не готовый обсуждать отношения Артура и Мерлина в подобном ключе. Не то чтобы он хорошо разбирался в вопросе.       – Я думаю, нам стоит возвращаться. Моргана уже явно собрала войско… – переводить внимание младших Питер выучился давно.       Трюк сработал: Сьюзен побежала в «логово ведьмы», Люси начала разминать руки – чтобы не сбиться на магических пассах. А то еще огненный шар не туда улетит… Эдмунд раздумывал: поиграть еще за хороших парней или переметнуться к ведьме. Он не очень понимал Питера и Люси, которые всегда играли за положительных персонажей. Это было скучно. Сьюзен соглашалась играть за обе стороны, поэтому Эдмунд часто оказывался в команде со старшей сестрой.       Вот и сейчас по стеночке он направился к закутанной в черное Сьюзен. Она вскидывала руки и бормотала «заклинания» – созывала войско нечисти.       – Моргана, я слышал, ты собираешь армию, чтобы идти войной на короля Артура. Я бы хотел к тебе присоединиться.       Та сурово воззрилась на просителя.       – Кто ты такой? Я вижу на тебе цвета проклятого Камелота. Ты, верно, шпион! Ты пришел вызнать мои секреты, чтобы донести потом всё королю?!       – Да, я был рыцарем Камелота… но больше не хочу! Артур всё портит, он думает только о себе! Он вечно рисуется, а о простых рыцарях не думает! Носится со своим Мерлином, а на меня вообще внимания не обращает!.. – Обида в словах прозвучала неигровая, это почувствовали все. Питер нахмурился, Люси, тоже начавшая было выкрикивать «заклинания», умолкла на полуслове.       – И ты считаешь это достаточным основанием, чтобы предать своего бра… короля? – «ведьма» скрестила руки на груди. – Не пойми меня неправильно, я за предательство. Если это предательство Артура. Но я хочу убедиться, что ты не предашь и меня из-за какой-нибудь ерунды. Иначе месть моя будет ужасна! – Сьюзен угрожающе взмахнула слишком большими для нее рукавами.       Разве это не веселее, чем быть вечно правильным Ланселотом? Хорош вообще «правильный» – увел чужую жену. Гвиневру Эдмунд терпеть не мог, и не понимал любви к ней старшей сестры. С Морганой хотя бы было весело.       – Я думаю, что был бы королем не хуже Артура! – ответил он наконец. Кажется, «ведьму» ответ устроил. Она величественно кивнула «Мордреду» на место рядом с собой и набросила ему на плечи черный отцовский пиджак, из-под которого Эдмунда было еле видно.       – Какая наглость! – возмутился «Мерлин». – Мой король, мы должны сразиться с ведьмой и наказать предателя! Не волнуйся, моих сил много больше, чем у Морганы!       – Это мы еще посмотрим! – не согласилась та. – У тебя полегла половина армии, сдавайся, король Артур!       – Никогда, ведьма! – Питер отбивался от «Морганы», следя, чтобы всерьез не попасть по Сьюзен. Она плевалась всё новыми и новыми заклинаниями, от которых его воинство таяло на глазах. Поле Камланна усеяли трупы, стоны летели в небо, сталь звенела о сталь…       Сталь высекала искры о камень, рев и грохот битвы не смолкали, и посреди этого хаоса возвышалась фигура ведьмы. Огромный каменный нож сталкивался с его, Питера, мечом, и рука болела от бесконечных защит – нападать сил не хватало.       Люси стояла поодаль от «битвы», но посылала волны «магии», раз за разом пытаясь закрыть золотым свечением своих и алыми молниями рассечь чужих. А вот нечего лезть куда не просят! Она королева здесь… она не позволит.       Мерлин королем не был. Но корона на голове чувствовалась – не громоздкая, как на картинках, легкая и изящная. Кажется, серебряная. Высокие гибкие люди окружали Люси, утягивая в странный танец. И сами люди были странными, больше похожими на деревья, с руками-ветками…       Пользуясь тем, что «Мерлин» отвлекся на «Моргану» – а на какое-то время и вовсе завис – «Мордред» воспользовался шансом подобраться к «Артуру» и ткнул того мечом в левый бок. Усилий при том приложить можно было б и поменьше, на взгляд Питера – сморщился от боли он вовсе не понарошку.       – Ты убит, король Артур, – сообщил Эдмунд. – Мой клинок отравлен жутким ядом. Ну же, падай!       Легко сказать. Это еще надо было сделать правильно. Пошатнуться, припадая на одну ногу, опереться о меч. Из последних сил попытаться встать… и все-таки рухнуть к ногам ухмыляющегося врага, чувствуя, как яд растекается по жилам.       Питер не сомневался, что эту часть брат любил не меньше посвящения в рыцари. Но зло должно быть наказано, поэтому он извернулся и ткнул «Мордреда» в ногу.       – Артур! Не-е-ет!!!       Если бы так кричал реальный Мерлин, король Артур, верно, помер бы без всякого яда, просто оглохнув. Люси перепрыгнула через мешавший журнальный столик, рухнула на колени рядом с «умирающим». Правда, тут же отвлеклась на то, чтобы выпустить заряд магии в предателя, которого до этого уже ранили волшебным мечом. В общем, шансов выжить у «Мордреда» не было никаких.       Позади послушно опускалась на пол, ослабев от противостояния с великим магом, «Моргана». Но Люси категорически не нравился финал легенды – смерть Артура. Почему Мерлин не мог его спасти?! Великий волшебник, называется…       – Сейчас, сейчас, – взволнованно шептала она Питеру, поддерживая его голову. Сейчас, только влить одну каплю волшебного лекарства, способного исцелить всё на свете…       Кажется, в легендах такого не было. А еще, кажется, ее руки поддерживают совсем не Питера.       – Мерлин, я умираю, – трагическим голосом заговорил «Артур». – Не грусти обо мне, прошу. Я вернусь, когда страна будет нуждаться в своем короле. Пусть даже пройдет тысяча лет…       – Глупый Артур, ты не умрешь! – «Мерлин» тряхнул того за плечи с силой, какую трудно было ожидать от малышки Лу. – Я великий волшебник, и я вылечу тебя, понятно?! Чего бы мне это ни стоило!..       – Это нечестно, – возмутился «Мордред». – Он отравлен ядом, от которого нет спасения!       – Ты вообще мертв! Вот и веди себя, как положено мертвым!.. – Люси закружилась по комнате, раскинув руки в стороны и что-то бормоча. Потом резко выставила ладони в сторону Питера и зажмурилась. Не открывая глаз, объявила: – Король Артур, ты будешь жить. Я тебя вылечил. Только я больше не буду волшебником… я потратил все свои магические силы, это... расплата. – Люси покачнулась, и Питер рванулся ее подхватить. Судя по хитрой улыбке, «Мерлин» на это рассчитывал.       Часы гулко пробили шесть вечера, и Сьюзен подняла голову:       – Нам надо всё убрать, скоро придут мама с папой!       И впрямь, хаос стоял еще тот: передвинутая мебель, раскрытый патефон посреди гостиной, в спальне всё раскидано… Но как же не хотелось отпускать будто ожившие легенды!..       – Мерлин, волшебник ты или нет – ты мой лучший друг. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня – и для Камелота. Спасибо.       Люси только кивнула, сияя настолько ярко, что слова не требовались. Удобно устроившись на руках Питера, она сосредоточенно выкручивала ему пуговицу на рубашке, довольная собой и новым финалом легенды. Король Артур остался жив, Мерлин, хоть больше и не был волшебником, тоже. Ведьма повержена, Камелот будет процветать, Артур сумеет построить золотой век. Не в одиночку, разумеется.       Сьюзен улыбалась, глядя на обнявшихся брата с сестрой. Эдмунд проворчал что-то про телячьи нежности, но довольным выглядел и он. Игра удалась.       Пора было наводить порядок.