«Смешить вас мне с годами все трудней,
Ведь я не шут у трона короля.
Я Гамлета в безумии страстей
Который год играю для себя…
Мерзкий косой дождик монотонно хлестал по металлической крыше жёлтого грузового самолёта, втрое ухудшая видимость. Грозовые раскаты звучали так, словно кто-то со всей силы бил половником в металлический таз, а ослепляющие молнии сверкали абсолютно всюду, каждую секунду норовя попасть ровно в цель. Погода нынче стояла дрянная. Особенно для перевозящего груз пилота. Двадцатишестилетний лётчик, Кит Ветрогон, летел по важному делу, которое доверила ему сама Ребекка. С тех пор как Кит вырос, они с Балу перевозили заказы вместе. Фирма «Заплати и лети» процветала самым стремительным образом и даже смогла позволить себе приобрести ещё один самолёт. С исчезновением Воздушных пиратов со всех каналов и страниц газет в городе стало значительно тише. И проще. Больше не приходилось патрулировать границы с такой отлаженностью. Никто не грабил самолёты мистера Хана и тем самым не создавал бизнесмену былой азарт. Точно кто-то нажал на блокирующую их заветную кнопку. «Собачья погодка — с досадой думал Кит, — надо бы где-нибудь срочно приземлиться, пока молниям угодно обходить мой самолёт». Но как на зло, нигде не попадалось даже самого маленького клочочка земли. Вернее, был один, который молодой медведь рассматривал лишь на крайний случай. Он наступил. Будто самой судьбе было угодно, чтобы лётчик сделал аварийную посадку именно на Пиратском острове… Заглушились моторы. Стих звук рычащего от перегрева двигателя. Сначала Кит хотел переждать бурю в самолёте, но чёрт дёрнул его за ногу выйти да повидать старых друзей… Кит помнил это место. Помнил отчётливо, хоть не появлялся там уже более четырнадцати лет. Столько же он не видел и предводителя пиратов. Нет, он слышал о нём из вечно преувеличивающих новостей, пару раз читал про него заметки в газетах, но медведь не виделся с Карнажем вовсе. Воздушные пираты затихли ещё лет пять назад, заставив местные власти вздохнуть с облегчением. По какой причине? — никто не знал. Буря всё сверепствовала. Порывистый ветер, казалось, начинал превращаться в самый настоящий ураган. Кит быстро забежал под нависающую скалу, где находился чёрный вход. Только раньше он охранялся. Сейчас же в округе не было ни единой живой души. Это позволило медведю беспрепятственно попасть внутрь пиратского логова. Ведомый любопытством, он продолжил медленно двигаться по длинному коридору, пока не упёрся в высокую лестницу, ведущую в каюту самого Дона Карнажа. И тишина мертвенная... По пути медведю не встретилось ни одного пирата, точно остров забросили, переселившись в какое-нибудь более надёжное место. Перед заветной лестницей Кита охватили смутные чувства. В воспоминаниях его мигом всплыли яркие образы пиратов, обитающих здесь. Сколько раз он мальчишкой носился к главе пиратов по этой самой лестнице, просясь на очередное ограбление вместе с ним, но тот отвечал, что он пока слишком мал для этого и поручал его Шептуну — тому, кому Карнаж, казалось бы, всегда доверял больше всех из команды. Кит грустно улыбнулся. Душу его объяли самые противоречивые эмоции, но любопытство оказалось сильнее. Держась за давно ржавые перила, он стал тихо подниматься на второй этаж. Вот и каюта капитана. В нерешительности Кит потоптался на пороге, но потом оставил сомнения прочь: «Что уж мне, назад что ли идти? Раз пришёл…» Раздался настойчивый стук. Поначалу никто не ответил. Лишь тогда, когда молодой медведь постучал второй раз и уже хотел уходить, вообразив, будто остров и вправду оставлен разбойниками, за дверью послышался до боли знакомый голос: — Входи. — без лишних церемоний ответил предводитель пиратов. В первые секунды Кит опешил от такого приёма, но потом всё встало на свои места: Карнаж сидел в своём кресле за столом и что-то усердно писал, не поднимая на вошедшего глаз. — Положи чертежи на диван, Храп, я сейчас приду. — говорил лис, не поднимая на мнимого Храпа головы. В комнате горела лишь одна настольная лампа, разумеется, хорошо освещавшая только стол и самого Карнажа. Тогда Киту пришлось кашлянуть, чтобы хоть как-то обозначить себя. Карнаж поднял на него усталый взгляд, но увидев, что пришедший не имеет ничего общего ни с одним членом его банды, как ужаленный вскочил с места и удивлённо уставился на нежданного гостя. Да, время не пощадило и знаменитого капитана: рыжий цвет шерсти полинял, брови поседели. Под глазами его уже пролегали небольшие морщины, но главное — Кит не чувствовал больше той сногсшибательной энергетики. Пусть и находился он в каюте капитана всего минуту. — Что произошло? — испуганно произнёс Карнаж свойственным для себя звонким, однако чуть охрипшим голосом, — Кто ты такой? Кит молча ответил на вопрос: из коридорного полумрака он вышел на освещённую часть комнаты так, что ненавязчивый свет настольной лампы озарил его высокую крепкую фигуру. Будто не веря собственным глазам, Карнаж с ужасом взглянул на медведя снизу вверх, ибо теперь Кит был выше капитана на целую голову с половиной. Словно призрак он явился к ничего не подозревающему лису, заставя того медленно пятиться назад, пока он спиной не упёрся в стоявший на пути стул и почти без сил не опустился на него, приложив руку к груди. Глаза его в непередаваемом ужасе застыли на госте. Кит до сих пор не понял, зачем именно явился в логово пиратов, но то, что любопытство и чувство некой ностальгии обуяло его сразу, как он снова оказался в этом месте, совершенно не являлось загадкой. Честно сказать, увидев постаревшего капитана пиратов, в душу лётчика закралась печаль. Тем временем Карнаж продолжал смотреть на бывшего воспитанника. Но растерянный взгляд его уже сменился на пристальный. — К-кит?.. — всё ещё не до конца придя в себя после внезапного озарения, тихо спросил пират. Кит потоптался на месте и приблизился к нему. — Да, это я, Карнаж. — вопреки чувствам, голос медведя был пронизан холодностью. — Какой чёрт принёс тебя сюда? Кит открыл было рот, чтобы ответить, но, увы, истинной причины не знал и сам. Вместо этого он печально усмехнулся и размеренно произнёс: — Лишь любопытство, капитан, только и всего. Карнаж чуть прищурил глаза, и на поседевшей морде его тоже образовалась странная ухмылка. Однако она выражала не азарт, не пыл и воодушевление как раньше, а что-то очень отчаявшееся. Он улыбался, но с возрастом фальш его эмоций стал более видимым: взгляд капитана ни капли не изменился, когда он с трудом натянул на себя эту поддельную полуулыбку. — Пришёл посмеяться надо мной, щенок? — процедил он сквозь зубы, но без особого раздражения. Наоборот — в голосе его ощущалось махровое безразличие, — Что ж, смейся сколько хочешь. Мне всё равно. — Ты ошибаешься. Я пришёл не за этим. — сказал Кит, немного потупившись, — …Вы пропали со всех радаров и каналов телевизора… даже в газетах ни единой заметки о воздушных пиратах. Я уж запереживал — не случилось ли чего. Сколько бы молодой медведь не старался скрыть волнение, от проницательного взора Карнажа ускользнуть оно не смогло. — Пусть ты вырос, пусть возмужал, но ни одна твоя эмоция не скроется о меня. Ты язвишь. И очень неумело. — заключил лис, вставая с места. — …Я летел с очередного задания… — неуверенно начал Кит, — и началась страшная буря. Ни одного острова как на зло не встречалось на пути. Только Пиратский. — Ах вот оно в чём дело. — будто даже с досадой протянул Карнаж, — Теперь всё ясно. Тут он неспешно подошёл к окну, отодвинул шторы и сказал: — Буря почти кончилась, и… ты вполне себе беспрепятственно сможешь добраться до дома. Но, постой, ты ведь что-то говорил о любопытстве. Что же ты имел ввиду, мой юный друг? От равнодушного тона пирата у Кита по спине пробежали мурашки. Его не оставляло стойкое впечатление того, что словно Карнажа подменили. — По-моему, я уже пояснил это: мне стало интересно, почему вы затаились. — Затаились? Мы? Не смеши! Просто силы на грабежи оставили меня. Наверняка ты заметил, что теперь остров окутывает гробовая тишина, — Да. И это подозрительно. — Ничего подозрительного, Кит. Просто со мной остались только преданные мне люди. А таких, как оказалось, можно пересчитать на пальцах. Остальные же разбрелись по свету в разных направлениях. Век Благородных пиратов Дона Карнажа канул в прошлое. Пусть Карнаж много лет оставался врагом Кита, однако всё это время медведь пытался подавить в себе чувство привязанности к капитану... А этот Балу, который за всё время привил воспитаннику только отвращение к работе и нежелание учиться чему-то новому даже не полетел с ним, отдаваясь свойственной ему лени. — Я чувствую, Кит, что скоро сюда нагрянет полиция, — продолжал лис, — и жизнь моя обернётся одной лишь улыбкой палача. Но судьба жестока, я не собираюсь противиться и играть на публику как раньше. А мысли мои между тем путаются с каждым днём всё больше и больше. Одиночество никому не идёт на пользу. — завершил он с пугавшим Кита спокойствием. — Да, — протянул молодой медведь, — что стало с тобой, Карнаж? Где жар, где эмоции? Они точно испарились. — Как говорится, «questa è la vita». Кейп-Сюзет навсегда останется для меня чужим. — Что же ты сидишь в нём столько лет? — Ты не понимаешь, — произнёс капитан, двусмысленно улыбаясь и жестом приглашая гостя сесть на рядом стоявший стул, — любой город будет для меня чужим кроме моей солнечной и тёплой родины Италии. Кит повиновался и сел, чувствуя, что сейчас Карнаж как никогда готов на откровенность. — В Кейп-Сюзет меня привезли не по доброй воле в семнадцать лет. — В семнадцать! — воскликнул его собеседник. — Да, в семнадцать. — на миг глаза Карнажа ожили и как прежде заблестели маленькими огоньками, но через несколько секунд вновь обратились в две пустые и чёрные бездны. — Рос я один, однако смог выучиться и буквально за несколько дней до того, как я поступал в институт, в Милан вторглись захватчики из страны, в которой расположен Кейп-Сюзет. Они брали в плен всех, кому не посчастливилось в этот момент находиться на улице и везли в этот же Кейп-сюзет на тяжёлые работы. Я принадлежал к числу тех, кому не повезло. Вдруг Карнаж резко замолчал, будто пытаясь восстановить цепочку последующих событий. — Там-то я и встретил среди заключённых своих одних из самых преданных членов моей нынешней команды, вернее, того, что от неё осталось — Шептуна и Самосвала, таких же несчастных, как я сам. Кит внимательно слушал собеседника, стараясь не упустить ни единого слова. — Позже мы вместе организовали банду, сбежав из этого ужаса, и далее создали целую команду. О, это было время, — говорил лис, — расцвет Благородных пиратов Дона Карнажа. Далее он философски возвёл взгляд к потолку и добавил: — В то время как ты в данный момент наблюдаешь закат. Сейчас, лишившись всех своих сил в пятьдесят четыре года, я признаю себя поверженным, Кит. Я устал, и могу в кой-то веки позволить себе говорить без театральных представлений. Кит ничего не отвечал. Ему было грустно от подобных разговоров. Особенно, печально было слышать их от того, кто ранее каждое предложение превращал в своего рода спектакль. — Повторюсь — мне всё равно, используешь ли ты эти сведения каким-то образом против меня или нет. — произнёс капитан. — Я? — отозвался Кит. — Ни в коем случае. Это низко. — Не низко, если разговор идёт о пирате. К тому времени буря за окном стихла окончательно. Кит распрощался с Карнажем, сел в самолёт и полетел дальше. А капитан пиратов вернулся в свой кабинет, взял перо и хотел продолжить писать, однако руки его тряслись — они тряслись и до внезапного появления медведя, но после он и вовсе не мог держать перо. Карнаж в тихом иссуплении откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, и из груди его вырвался сдавленный смех. Возможно, сегодня Кит видел знаменитого Дона Карнажа в здравом уме последний раз.Все кажется - вот маску я сниму
И этот мир изменится со мной,
Но слез моих не видно никому,
Ну что ж, Арлекин я, видно, неплохой...»