— — — Драко — — —
Мужчина покинул старую комнату Астории раньше, чем хотел, но если бы он задержался еще немного, то нагнул бы ее над стеклянной витриной и без раздумий вошел бы в ее сладкую, маленькую промежность. Выпуклость на его брюках, вероятно, уже виднелась, хотя девушка, похоже, не интересовалась этой частью его тела. По крайней мере, пока. — Настоящие драгоценности короны, — пробормотал он себе под нос, потирая виски, пока шел обратно в свою комнату, — очень зрело, Драко, чертовски зрело. Не обращая внимания на всех своих подданных и советников, напоминавших ему о заседании Малого совета сегодня днем, он сразу же вернулся в свои покои. Мужчина попросил своих охранников никого не впускать, если только им не угрожает гребаная война. Может быть, даже не тогда. Одним движением он избавился от льняной рубашки и расстегнул кожаные брюки, стягивая их вниз. Как только ткань собралась у лодыжек, мужчина взял член в руку и сделал несколько быстрых движений. Девушка Грейнджер — это все, о чем он мог думать, пока трахал свой кулак, глаза уже закатились. Она была так молода, едва ли старше восемнадцати, но в ее глазах было что-то такое, что заставляло ее казаться более зрелой, чем любая из женщин при дворе. Шатенка была идеальной смесью невинности и храбрости. Он подумал о ее сиськах, подпрыгивающих вверх и вниз в тугом корсете, когда она тяжело дышала. Драко подозревал, что они довольно маленькие и бойкие, и, черт возьми, он солгал бы, если бы сказал, что не хотел пососать их. Ее кожа мерцала в темной комнате, как ни одна драгоценность в мире. Мужчина прислонился спиной к одному из четырех столбиков кровати и закрыл глаза в блаженстве, его мысли были заняты милой девушкой и румянцем невинности на ее нежной коже. Он думал о ее маленьких руках, держащих корону Астории, о ее расширившихся глазах, когда ее поймал с поличным никто иной, как сам король. И он не мог не представить, как корона будет смотреться на ее голове. Как изумрудные части будут контрастировать с ее янтарными глазами, как серебряная дуга будет обволакивать ее каштановые локоны. Драко должен был изменить ее форму, возможно, он даже закажет для нее корону поменьше, учитывая ее… пропорции. Мужчина не хотел, чтобы ее шея болела от слишком тяжелых украшений. Нет, вместо этого он подарит ей подходящее серебряное ожерелье, чтобы обернуть его вокруг ее крошечной шеи. Ничего слишком экстравагантного, нет. Не то, что обычно носила Астория. Совсем наоборот. Он подумал о чем-то нежном и тонком, как у девушки из его памяти. Конечно, это будет серебро, в честь основного цвета его Дома. Возможно, Драко согласится на рубин вместо изумрудов, только на этот раз. Если он правильно помнил, ее герб был красным. Красный и золотой. На самом деле он не мог больше отличаться от него, но это было хорошо. Если бы он хотел другую Асторию, он бы попросил Дафну Гринграсс стать его женой, даже если бы это считалось плохой приметой — жениться на родной сестре умершей супруги. Дело в том, что мужчина не хотел этого снова. Ему нужна была леди Гермиона Джин Грейнджер, с ее надутыми вишневыми губами и раскрасневшимися щеками, нужна была девушка со всей невинностью и неопытностью, которая ей сопутствовала. Он хотел заботиться о ней и научить всему, превратить в сильную женщину, которой она мечтала стать. Драко видел это в ее глазах, даже если она пыталась скрыть свои истинные намерения. Но больше всего на свете в этот момент он хотел почувствовать, как ее тугое влагалище растягивается и сжимается вокруг него. Единственная проблема заключалась в том, что девушка не принадлежала ему. Но что за привилегия быть королем, если он не может получить все, что захочет? Даже если это будет стоить его семье, его собственной крови. Сжав основание члена в последний раз, напрягая мышцы нижней части живота, он подумал о том, как сделать так, чтобы это маленькое… препятствие исчезло. Ведь если при одном только воспоминании о ней ему было так хорошо, он должен попробовать ее на вкус, пока девушка не исчезла из его поля зрения навсегда._____________________________
— — — Гермиона — — —
С тех пор как король Драко вернулся ко двору, она постоянно чувствовала его присутствие рядом. Замечала ли она его светлые волосы только где-то в толпе, или сталкивалась с ним по дороге на завтрак — он всегда был рядом. Они больше не проводили время наедине, с момента их первой встречи в комнате королевы Астории, в основном потому, что девушка была чертовой трусихой. Мужчина приглашал ее на завтраки, обеды и ужины каждый второй день, но она всегда находила предлог, чтобы отклонить его приглашение. Всякий раз, когда Гермиона видела его и его охранников, идущих к ней по коридору, она возвращалась в свою комнату, надеясь, что они ее не видят. Но однажды утром она больше не смогла убежать. Громкий стук заставил ее подпрыгнуть перед своим туалетным столиком, где она причесывалась. Даже не открывая двери, Грейнджер знала, кто находится по ту сторону. На шатающихся ногах она подошла к дверям своих покоев и осторожно открыла ее, громко сглотнув, когда увидела самого короля. — Леди Грейнджер, — поприветствовал ее мужчина, на его губах уже забрезжил призрак ухмылки. Когда девушка ничего не сказала, его пальцы начали отстукивать медленный ритм на двери, а затем он продолжил, — хотел спросить, не хотите ли вы позавтракать со мной на свежем воздухе? Погода чудесная, и я слышал, что в это время года клубника имеет изысканный вкус. Шатенка прочистила горло и схватилась за край платья, чтобы наконец-то поклониться, но мужчина схватил ее за подбородок, заставляя стоять прямо, — ничего подобного, дорогая, — последнее слово было не более чем шепотом, настолько тихим, что только она могла его услышать, — пойдем? — Мне нужно переодеться, тогда… — Глаза Драко блуждали по ее телу вверх и вниз, а брови нахмурились, — что с ними не так? — Оно… я думаю, оно слишком открытое, — заикаясь, проговорила девушка, не зная, как объяснить ему, что она имеет в виду. Гермиона никогда не была последовательницей глупых правил, установленных обществом, но если ей предстоит выйти замуж за Теодора, она не должна выглядеть как блудница. С искренней улыбкой на губах Драко протянул руку, чтобы расстегнуть пуговицы своей белой льняной рубашки, оставив половину пуговиц расстегнутыми. Он закатал рукава рубашки, обнажив тонизированные предплечья, мышцы которых напряглись, когда он небрежно прислонился к дверному косяку. — Я всегда могу снять ее полностью, если вам неприятно, что люди смотрят на вас, — подмигнул он, перебирая пальцами оставшиеся пуговицы, ну что? Хотя Гермиона подозревала, что он знает, что она не это имела в виду, она кивнула, прикусив нижнюю губу. И как бы ей ни хотелось, чтобы он полностью расстегнул рубашку, девушка пробормотала, — все в порядке. Позвольте мне только взять мой веер, ваше… Когда она повернулась, он остановил ее, перекрыв путь рукой, чтобы она не вошла обратно в комнату, — Драко. Меня зовут Драко. — Я знаю… но Вы мой король. — И как твой король, я хочу, чтобы ты называла меня по имени, когда мы наедине, а не этими напыщенными титулами. Ты сможешь это сделать? Девушка колебалась, избегая его пронзительного взгляда, но в конце концов кивнула, — да, Драко. Она чувствовала себя странно произнося только его имя, но если это означало снова увидеть улыбку на его губах, она будет делать это снова и снова. Девушка не знала, почему он так настойчиво хочет позавтракать с ней, но, учитывая отсутствие компании в последнее время, она была благодарна ему за то, что мужчина хоть раз заставил ее покинуть свою комнату. Драко вывел ее на улицу, держась на безопасном расстоянии, хотя его пальцы то и дело касались ее спины и плеч, когда он был уверен, что никто не смотрит. Девушка тяжело дышала, когда в садах на нее обрушилась волна жары, безжалостное солнце обжигало ее кожу. Завтрак, который выглядел так, будто мог накормить целую армию, был приготовлен для них в уединенной части сада, в тени массивной ивы, дававшей им возможность отдышаться и спрятаться от жары. — Итак, Вы собираетесь рассказать мне, почему избегали меня? — спросил он, взяв миску со свежими фруктами и заварочный чайник, — чай? Кофе? — Эм, кофе, пожалуйста, — улыбнулась она, протягивая ему свою чашку, — я не избегала Вас, я просто… — Вы думаете, что ваш король глуп? — девушка не ожидала от него такой резкости, и блюдце, которое она держала, выпало из рук, упав на траву. Кроме того, у нее не очень хорошо получалось скрывать тот факт, что она избегает его. Не тогда, когда Гермиона убегала от него и его охранников, как лань. — Конечно, нет! — слова были слишком поспешными, а голос слишком высоким. — Тогда скажите мне, почему избегали меня? — он приподнял бровь и придвинул свой стул ближе к ней, теперь их плечи были всего в нескольких дюймах друг от друга. Девушка почувствовала, что ее щеки пылают, а сердцебиение участилось, когда он добавил, — это преступление — лгать своему королю, я уверен, Вы это знаете. — Вы просили не называть Вас королем. — Умная девочка, — прошептал он, наклоняясь ближе к ней, — но я не позволю Вам уйти, пока не ответите на мой вопрос, Гермиона. Девушка знала, что он не шутит. Но она не была уверена, хочет ли вообще уходить. — Я боялась, что Вы меня накажете, — пролепетала шатенка, отвернувшись от него и сосредоточилась на пионах вдалеке. Какое нелепое оправдание, Гермиона, — мысленно обругала она себя, надеясь, что мужчина не догадается об истинной причине ее поведения. Драко усмехнулся, проведя пальцами по ее обнаженной руке. По ее позвоночнику пробежала дрожь, а когда он переплел свои пальцы с ее — ещё стая, — зачем мне это делать? — девушка не могла заставить себя ответить, прекрасно понимая, что то, что она собирается сказать, разрушит ее и так не самое лучшее прикрытие. Но тут он понизил голос, опустил голову рядом с ней и прошептал, — Вы были плохой девочкой? Гермиона была уверена, что ее нижнее белье уже было влажным, если не мокрым. — Нет, но после того, как Вы застали меня шныряющей в той комнате, я… — Если бы я хотел наказывать людей за то, что они заблудились, у меня бы не осталось подданных при дворе. Кроме того, я думал, что в прошлый раз ясно дал понять, что не сержусь на Вас. — Да, но я не знала, серьезно ли Вы. Мама предупреждала меня, чтобы я никому здесь не доверяла. — Если Вы не можете доверять своему королю, то кому тогда можете? — спросил он, тихо дыша на ее открытую шею. Девушка сжала ноги, чувствуя, как возбуждение накапливается в трусиках, и напомнила себе, что скоро она выходит замуж за племянника Драко, а не за него самого. Не слишком осторожное движение Грейнджер не осталось незамеченным им, и вскоре она почувствовала, как его рука сжала ее колено и слегка потянула его в сторону, раздвигая ноги. Гермионе следовало остановить его, она знала, но ей было так приятно чувствовать его прикосновения, так приятно, что он так близко к ней. — Ваши родители настаивают на свадьбе, — сказал мужчина, оставив легкий поцелуй на ее шее, его губы были такими мягкими, что она могла бы поклясться, что растаяла, — но Теодор не вернется, по крайней мере, еще полгода. — Я знаю, — это все, что она смогла сказать, так как его губы все еще были на ее шее, а рука скользила по ее бедру, — я… — Расслабьтесь, дорогая, — прошептал мужчина ей на ухо, рисуя круги на внутренней стороне бедра, — я согласился устроить церемонию, чтобы кто-нибудь заочно женился на Вас. Гермиона нахмурила брови, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы вспомнить только что упомянутый Драко термин, что оказалось почти невозможным, когда его руки и рот были на ней. Девушка закрыла глаза, вспоминая уроки латыни со своей наставницей Минервой, и хотя это заняло больше времени, чем ей хотелось бы признать, она, наконец, вспомнила. — Кто? Грейнджер почувствовала, как Драко улыбнулся, прижавшись к ее декольте, — осмелитесь предположить? — Разве это разрешено? — Кто мне откажет? — размышлял он, проводя по ее губам клубникой, которую она даже не заметила, как схватила, — твои родители были в восторге. Такая честь для их единственной дочери стоять у алтаря с королем. Такая. честь. Честь, — подчеркнул мужчина последние слова, улыбаясь, когда девушка приоткрыла губы и выхватила клубнику из его пальцев. — Действительно, честь, — проглотив плод, она высунула язык, чтобы слизать сладкий сок, стекающий с уголков ее рта, но он снова оказался быстрее. Мужчина прижался к ее губам, поймав зубами нижнюю губу, и она застонала ему в рот, не зная, что делать с руками, ногами или вообще с чем-либо. — Простите, — пробормотал он, разрывая поцелуй, — я тоже хотел попробовать эту клубнику. Грейнджер почувствовала, что его взгляд задержался на ее груди, когда она посмотрела на стол и обнаружила еще одну миску, полную клубники, в пределах досягаемости его руки. Девушка была уверена, что ее лицо приобрело тот же оттенок красного, что и фрукты, когда ее тихое пыхтение не прекращалось. Он откинулся в кресле, постукивая пальцами по подлокотникам, и даже если девушка не могла видеть его лица, она знала, что мужчина ухмыляется, как все мальчики-подростки в деревне. Их маленький момент тишины и близости был разрушен охранником Драко, Адрианом Пьюси, спешившим к ним в полном вооружении, — Ваше Величество, — прохрипел он, слегка поклонившись, — Миледи. — В чем дело, Адриан? — спросил Драко, возможно, немного слишком резко. — Это… — Вы можете говорить свободно в присутствии леди Грейнджер. Высокий мужчина кивнул, — это связано с французской границей. Драко тут же выпрямился в своем кресле, его ловкие пальцы бросились застегивать рубашку, — и что же? — оскалился он сквозь стиснутые зубы, его глаза превратились в смертоносное сочетание серебра и оникса. — Есть… есть некоторые неурядицы. — На французской границе всегда неспокойно, Адриан. Или дайте мне больше конкретики, или позвольте мне спокойно позавтракать. Адриан прочистил горло, пучки пота собрались у его висков, и этого было достаточно, чтобы посеять в Гермионе тревогу. Драко, однако, казалось, не был обеспокоен заиканием своего охранника, пока тот не сказал, — двенадцать наших людей были найдены мертвыми прошлой ночью. Убиты. Содержимое ее желудка перевернулось, когда слова Адриана дошли до нее, и девушка увидела, как челюсть Драко на мгновение сжалась, когда он хлопнул плоскими ладонями по маленькому столику для завтрака. Она несколько раз видела, как мужчина злится в зале суда, наблюдая за ним издалека, но это был не просто гнев. Он был в ярости. — Приготовьте мою лошадь. — Ваше Величество… — Приготовь мою лошадь, или я отрублю тебе голову, — не Драко угрожал своему самому доверенному лицу, а король Драко I. Безжалостный и жестокий человек, о котором она слышала так много историй, — я буду в конюшне через час. — Да, мой король, — ответил молодой человек, одарив ее укоризненным кивком, когда уходил, — Миледи. — Никому ни слова об этом, ты поняла? — потребовал он, поднимаясь на ноги и поправляя брюки, которые были слишком тесны, чтобы скрыть растущую выпуклость, — мне пора идти, но все подробности я предоставлю вашим фрейлинам. — Подробности? — спросила девушка, стараясь не обращать внимания на его эрекцию и растущее беспокойство внутри. — О свадьбе, — уточнил он, — она состоится через неделю. Мы должны сделать Ваших родителей счастливыми, не так ли? — Через неделю?! — тихо произнесла она, на ее лице отчетливо читалось замешательство. — Ты получишь настоящую, как только Тео вернется домой, — добавил мужчина с некоторой горечью, — это всего лишь небольшая церемония, чтобы окончательно закрепить союз. Она нервно кивнула, наблюдая, как он превращается из мягкого и нежного Драко в короля Англии, как напрягаются его плечи и заостряются черты лица. — Будьте осторожны, — тихо сказала она. — Конечно, — ухмыльнулся он, — я должен вернуться к своей невесте, а? И вот так он ушел, оставив ее одну в огромных садах. Сердце девушки колотилось в груди, то ли от поцелуя, то ли от новостей о французской границе, она не могла сказать точно. Гермиона чувствовала себя виноватой за то, что позволила ему поцеловать ее, прикоснуться к ней, отметить. Потому что это было плохо. Но почему тогда ей так понравилось?___________________________
Готовиться к свадебной церемонии было особо ни к чему, то есть не к чему. Судя по тому, что говорили ее подружки, Драко требовал небольшой церемонии, только с ними двумя и епископом. Письма были отправлены ее родителям и Теодору, чтобы сообщить о церемонии, но, очевидно, никто из них не сможет приехать. Не в такой короткий срок. Драко позволил ей выбрать платье — точнее, приказал выбрать. Она подумала, что от нее не ожидали, что девушка наденет его, ведь свадьба была только для спокойствия ее родителей. И поскольку у нее было меньше недели, чтобы сшить что-нибудь для себя, она выбрала один из самых простых вариантов, предложенных ей портным, остановившись на мягком шелковом платье с полупрозрачной вуалью, расшитой звездами. Это должна была быть короткая, формальная церемония. Гермиона не ожидала, что ее сердце забьется, когда вошла в маленькую часовню в замке и заметила Драко — ее короля, прислонившегося к стене, засунув руки в карманы брюк. На нем, как обычно, была белая рубашка, а плечи и спину прикрывала тяжелая накидка — вероятно, для соблюдения формальностей свадьбы. Мужчина жестом попросил ее подойти ближе, его глаза изучали ее тело вдоль и поперек, пока она медленно шла по мягкому ковру. Когда Гермиона подошла к алтарю, он мягко улыбнулся и сжал ее руки, придав ей необходимую смелость. Все, что произошло потом, было для нее не более чем размытым пятном. Слова и молитвы архиепископа, Драко, задергивающий вуаль и открывающий ее лицо. Она лишь смутно помнила мягкий поцелуй, когда он прижался к ее губам, как велел епископ, и нежное сжатие плеч. Вскоре Драко отпустил священника и спросил ее, не хочет ли она присоединиться к нему в его покоях и выпить бокал вина. Несмотря на то, что ей не следовало этого делать, девушка согласилась, кровь стучала в ее голове. Они оба знали, что она согласна не только на бокал вина. Но ее ноги двигались сами собой, когда мужчина вел ее по тайным туннелям замка, прижимая ладонь к ее пояснице. Он обращался с ней как с женщиной, а не как с маленькой девочкой, о которой говорили ее родители. За этот короткий промежуток времени он обращался с ней как с равной, ни разу не воспользовавшись своим властным положением, и тогда она поняла, что даст ему все, что он попросит.— — — Драко — — —
Он не собирался больше терять время. Не сейчас, когда Гермиона, казалось, жаждала быть с ним. Одна. Губы мужчины скривились в ухмылке, — тебя когда-нибудь трогали раньше? — Нет, — призналась она, нервно сжимая мягкий материал своего платья, хотя девушка не была так удивлена его вопросом, как он думал, — было не так много… случаев. Кроме того, женщина должна быть чиста для своего мужа. Голос дрогнул при последнем предложении, и Драко мог бы поклясться, что в ее глазах мелькнул смех, говорящий о том, что она вовсе не имела в виду эти слова. Не тогда, когда девушка была здесь, в его покоях, одетая лишь в тонкое, прозрачное платье. Довольно смелый выбор для свадебного платья, промелькнула в мыслях Малфоя. Мужчина боролся с желанием закатить глаза, в то же время чувствуя, как его член дергается в брюках, становясь болезненно твердым с каждым словом, слетающего с ее прекрасных губ. Драко никогда не волновали религиозные обычаи и глупые правила, которым должны подчиняться женщины, чтобы угодить Богу и своим мужьям. Но невинность Гермионы, настоящая или нет, заставляла его чувствовать определенные вещи — вещи, которые он не мог проигнорировать, когда девушка была так близко, ее маленькое бедро касалось его бедра, скромное платье обнимало ее, как облака на летнем небе. Девушка была просто прекрасна. И она все еще не принадлежала ему, чтобы прикоснуться к ней, чтобы доставить ей удовольствие. Но он был полон решимости изменить это. Мужчина согласился — фактически предложил — стоять с ней у алтаря, потому что не хотел, чтобы какой-либо другой мужчина видел ее такой. Родители девушки настаивали на браке, беспокоясь о будущем и благополучии своей маленькой девочки. Они боялись, что о ней не позаботятся и не защитят. О, если бы он только мог сказать им, что сам король заботится о ее… счастье. Но он не хотел, чтобы еще одна знатная семья восстала против него, особенно семья, ответственная за самый важный порт Англии. Дувр. Прекрасное графство, полное прекрасных женщин. Поэтому, как король, он согласился поторопиться со свадьбой — просто небольшая церемония перед епископом и Богом. Невозможно было сказать, когда Тео вернется, учитывая войну, которая только что началась в Италии, и то, что французы были французами, делая почти невозможным для его племянника пересечь их границы и море. Для него было безопаснее остаться во Флоренции, чем рисковать, проделывая опасный путь домой. Поскольку Грейнджеры становились все более нетерпеливыми, у него не было другого выбора, кроме как жениться на ней заочно, конечно же, ради Теодора и союза между их семьями. Пригласить ее в свои покои не входило в обычай, хотя девушка, казалось, не возражала, когда мужчина отпустил епископа и взял ее маленькую руку в свою, показывая ей один из своих любимых тайных ходов в замке, который вел из часовни в его спальню. Если бы девушка проявила хоть малейшее колебание, он бы отправил ее обратно в ее личные покои, но как только за ними закрылись двери, она мгновенно расслабилась. Драко знал, что она хочет этого так же сильно, как и он. — Похоже, Вас не заботила чистота, когда позволили мне поцеловать Вас в саду, Гермиона, — поддразнил он, наливая ей бокал сладкого вина, — неужели Ваша мать научила повторять эту чушь всякий раз, когда на Вас смотрит мужчина? Девушка без колебаний взяла бокал, выпив почти весь за один раз, — тогда это был просто поцелуй. Я не должна… — Ты ведь знаешь, что всегда можешь сказать мне «нет»? Ты всегда можешь сказать «нет» и уйти, и я не сделаю ничего, чтобы остановить тебя, — вклинился он, снова наполняя ее бокал, на этот раз более слабым сортом вина, — одно слово, дорогая. Девушка обдумывала его слова, покусывая нижнюю губу, что еще больше возбуждало его, и он надеялся — очень надеялся, что она останется. Мужчина не был уверен, что сможет выдержать еще одну дрочку, не тогда, когда она была так близко к нему. — Я не хочу уходить, — наконец произнесла шатенка, ее глаза были полны решимости, — мне надоело притворяться. — Хорошо, — ответил он, ее слова наполнили его победой большей, чем любая битва, — тогда скажи мне, ты когда-нибудь прикасалась к себе? Больше не было времени на ложь и игры, на притворство, как она сама прекрасно сказала. — Н-нет… Я бы… Я бы никогда… Мужчина снова усмехнулся, раскрывая ладонь и ожидая, пока она вложит свою маленькую руку в его. Она неуверенно протянула руку и ее взгляд метнулся к пламени, бушующему в большом камине напротив его кровати, - хорошие девочки не лгут своему королю, да? Ты не трогала себя после нашего завтрака на прошлой неделе? Потому что, позволь мне признаться, — он сделал паузу, облизнув губы, — мне не нужен целый час, чтобы подготовиться к поездке к границам. Ах, вот оно что, подумал он, когда ее фирменный румянец снова украсил ее прекрасное лицо. — Я… может быть, раз или два, — спотыкалась она о свои слова, не отрывая взгляда от камина. Как будто девушка пыталась убедить себя, что тепло, которое чувствует, исходит от огня, на котором так отчаянно сосредоточилась. Какой замечательной актрисой она была. В его голове зазвучал тоненький голосок, говорящий ему, что это плохая идея, что девушка никогда не согласится на то, что он собирается ей предложить — даже если она только что доказала ему обратное. Гермиона была еще так молода, так невинна. Неужели он действительно готов пожертвовать этой чистотой ради собственного удовольствия? — Видишь, это было не так уж и сложно, — засмеялся мужчина, положив их руки на свое бедро, нежно поглаживая ее голую лодыжку своей. И наблюдал за ней — за ее лицом, глазами, ее реакцией на то, что делает. Гермиона, казалось, не возражала, совсем наоборот — ее маленькие пальчики пытались схватить его ногу через кожаные брюки, которые были на нем, и Драко заметил, что ее взгляд теперь сосредоточен на одном и том же месте. — Покажи мне, — приказал он, переместив ее руку чуть выше, — покажи мне, как ты трогаешь себя. — Что? — Не стесняйся, Гермиона, — ее глаза вернулись к нему, когда последнее слово слетело с ее губ. Он впервые назвал ее так, и это слово было таким знакомым на его языке. Как будто он родился только для того, чтобы называть ее так, — если ты не хочешь уйти? Я не буду делать ничего, на что ты не дашь мне разрешения. — Я никогда никому не показывала этого. — Ты бы сделала это перед своим мужем? Девушка кивнула, ее щеки пылали еще большим гневом. — Сегодня вечером я твой муж, — низким, хриплым голосом сказал Драко, наклоняясь, чтобы собрать ее волосы в кулак и нежно погладить их, — если ты хочешь, я сделаю все возможное, чтобы доставить тебе удовольствие, которого ты так жаждешь. Я сведу тебя с ума своими руками, языком, членом — все, что ты захочешь от меня сегодня, будет твоим. Я буду поклоняться тебе, как богине, которой ты являешься, и заставлю всех подданных молиться тебе, если это то, что нужно, чтобы ты сбросила это свадебные платья и присоединилась ко мне. — Но Драко, — прошептала девушка, сжимая его руку и проводя ею по своему бедру. Она захлопала ресницами, и он понял, что она принадлежит ему, понял, что сейчас она просто играет с ним, так же, как он играл с ней, — это прелюбодеяние… Мрачно усмехаясь, он вклинился, его губы врезались в ее, зубы болезненно столкнулись. — Такая умная девочка, ты наверняка слышала о ius primae noctis. Право первой ночи. Я твой король, моя голубка, это, конечно, дает мне право попробовать тебя первым. Она бросила на него удивленный взгляд и оттолкнула его, чтобы посмотреть в лицо, ее голодные глаза искали то, что он не был уверен, что может ей дать. — Никто не применял этот пункт уже много веков, — сказала Гермиона, расстегивая пуговицы на его рубашке своими маленькими, мягкими пальчиками. — Я вижу, Вы были внимательны на уроках истории. — Я всегда внимательна, — огрызнулась она. — Всегда? — без предупреждения он толкнул ее обратно на кровать, схватил за лодыжки и раздвинул ее ноги, тонкое платье разорвалось пополам, — тогда обрати внимание на то, что я тебе сейчас говорю. Избавься от этих ужасно откровенных трусиков и потрогай себя. — Никто не узнает? — спросила она в последний раз, словно все еще боясь, что кто-то неожиданно войдет в его покои посреди ночи, — даже Тео? Он рассмеялся, подумав, как смешно она была предана человеку, которого никогда не видела. — Если я услышу хоть один слух, я отрежу язык каждой слуге, — серьезно сказал он. — Ты такой жестокий, Драко… — пробормотала она, скатывая белье с ног. Платье уже было разорвано в клочья, его ли это действия или ее, он не был уверен, — ты собираешься отрезать и мой язык, если я что-нибудь скажу? Какая маленькая провокаторша, подумал он и кровь прилила к его члену. — Я найду лучшее применение твоему грубому рту, дорогая, а пока, — ворковал он, — продолжай. Введи два пальца внутрь, когда станешь достаточно мокрой. Когда первый громкий стон вырвался из нее, он поднялся на ноги и прошел по своим покоям, чтобы убедиться, что дверь хорошо закрыта, сначала слегка приоткрыл ее и отпустил всех членов своей королевской охраны, кроме Адриана Пьюси, командующего. — Что бы вы ни думали, что слышали сегодня ночью, этого не было, — тихо сказал он, подмигнув высокому мужчине. Без колебаний высокий рыцарь кивнул, — так точно, мой король. Когда мужчина вернулся в свою кровать, Гермиона уже была обнажена и лежала на простынях, выгнув спину и пальцы ног. Черт, он мог бы кончить от одного только вида, от пальцев, скользящих в ее тугой пизде, размазывая повсюду следы возбуждения, от ее закрытых глаз и самых сладких, самых прекрасных стонов, доносящихся из глубины ее груди. — Хватит, — прошептал он, вопреки своему здравому смыслу, схватив ее за запястье, — если ты хочешь кончить, тебе нужно поработать для этого. — Но я была так близка! — запротестовала девушка, ее грудь вздымалась. — О, я знаю, — ухмыльнулся Драко, позволяя брюкам опуститься к лодыжкам, прежде чем снять их, — но ты не должна забывать об удовольствии своего мужа, а? — Нет. На мгновение он подумал о том, чтобы толкнуть ее обратно на кровать и трахнуть до беспамятства своим до боли твердым членом. Но мужчина знал, что она неопытна — девственница. Он не должен был торопиться с ней, чтобы сделать первый раз как можно более терпимым для нее. Драко должен был показать ей, на что способен, только для того, чтобы Гермиона вернулась к нему завтра. И послезавтра. — Ты хочешь угодить своему королю? Она хныкала под его взглядом, пронзительные глаза прожигали дыру в ее тонкой коже, — да, ваше величество. — Как я велел называть меня? — Д-да, сэр. Он благодарно коснулся ее колена, кольца на его пальцах нежно касались ее кожи, — хорошая девочка. Теперь встань на колени. Взгляд Грейнджер метался между ее коленями и его лицом, не зная, серьезно ли он говорит. На секунду мужчина подумал, что, возможно, слишком груб с ней, слишком требователен. Но когда ее глаза встретились с его глазами, голодными и затуманенными возбуждением, стало ясно, что она хочет играть с ним в эту игру. Поэтому он подыграл ей, — мне нужно повторить? Она быстро покачала головой и медленно встала на колени, мягкий ковер пригрелся к ее голой коже. Волосы все еще были завязаны, еще со свадебной церемонии, и он подумывал оставить их в таком виде, но потом вспомнил непокорные локоны, прилипшие к ее щекам и шее утром, и не смог удержаться, чтобы не протянуть руку и не вытащить все шпильки и украшения из ее мягких каштановых волос. Боже правый, даже эта ее часть казалась раем. — Открой рот и высунь язык, — приказал он, и девушка подчинилась, стыдливо глядя на него из-под ресниц, — ты когда-нибудь раньше сосала мужской член? Конечно, нет. Он знал это, но ему хотелось, чтобы она покраснела, чтобы признала, что так же неопытна, как он думал. Мужчина запустил руку в ее волосы, массируя кожу головы мозолистыми пальцами и наблюдая, как меняется выражение ее лица. Она покачала головой, хотя в ее глазах не было стыда — скорее вызов. — Расслабь челюсть и постарайся не кусаться. Если будет что-то не так, постучи по моему колену три раза, хорошо? Он надеялся, что ничего не будет. Он мечтал о своем моменте с тех пор, как впервые увидел ее, и не хотел, чтобы что-то его испортило. Она коротко кивнула и провела языком дальше, а ее золотистые глаза голодно путешествовали по его члену. Откинувшись на спинку кровати, он запутался пальцами в ее волосах, нежно потянул за них и подался к ней своим членом, как только ее рот оказался в пределах досягаемости. Гермиона сжала его бедра, медленно дыша и привыкая к ощущению заполненного рта, прежде чем принять его глубже, инстинктивно впадая щеками. — Черт… — выругался мужчина, маленький рот обхватил его член, ее пальцы впились в кожу. Драко был так близок к тому, чтобы вырваться и трахнуть ее горло так, как он хотел, но мужчина знал, что это только напугает ее, поэтому позволил ей экспериментировать, играть и сосать, продвигая ее голову немного дальше, когда девушка, казалось, расслабила нёбо. Она становилась небрежной, пытаясь работать языком с набитым ртом, и он громко застонал, схватив ее за волосы, — еще… соси еще… И она сделала это, ее глаза вернулись к нему, как бы спрашивая, приятно ли то, что она делает. Мужчина хотел сказать ей все, рассказать, как божественны ощущения в ее рту, как он прикажет церкви написать молитвы только для нее. Или бардам петь серенады об этом моменте, о ее остекленевших глазах и красных губах, о ее горле, подающемся ему навстречу, словно Гермиона была рождена, чтобы доставлять ему удовольствие. Но тут она вырвалась, струйка слюны соединила кончик с ее губами. Прежде чем Драко успел запротестовать, она провела языком по головке члена и по пульсирующей жилке внизу. — Никогда не сосала член, да? — хрипел он, его дыхание было неровным, когда он собрал ее волосы в импровизированный хвост и потянул вверх, заставив устроиться у него на коленях. Девушка хлопала ресницами, слизывая с губ капельки его спермы, — моя подруга рассказывала мне, что делать… — Напомни мне послать корзину подарков этой твоей подруге, — пробормотал он, разминая ее маленькие груди, — чему еще она тебя научила? — Только… — вскрикнула она, когда его пальцы нашли ее клитор, потирая его так быстро, что волна ее возбуждения покрыла его бедро. Девушка начала тереться о его ногу, ее бедра двигались вперед-назад, пока он продолжал дразнить ее, его пальцы скользили по ее скользким складочкам. Мужчина хотел знать, каково это — быть внутри нее, он хотел, чтобы она сжималась вокруг него, но они должны были быть терпеливыми. Для всего было свое время. — Такая мокрая от сосания моего члена? Кончи для меня, Гермиона, — зашептал он, прижимая свои печатки и кольца к горячему пучку нервов, наблюдая, как её грудь двигается вверх и вниз, вверх и вниз — пока она не перестала контролировать это, её глаза сжались. Ноги задрожали, сжимая его бедро, и мужчина ухмыльнулся, запоминая этот момент, прежде чем приказать, — кончай. Она громко застонала, выкрикивая его имя, ее голова откинулась назад, и если бы он мог, он бы заплатил любые деньги за то, чтобы этот момент был нарисован, чтобы ее освобождение запечатлелось не только в его мозгу, но и на холсте. Когда девушка закончила, она вернула его внимание к себе, глаза были закрыты от возбуждения, ноги дрожали, — пора порадовать моего короля, — поддразнила она, обхватывая рукой его член и поглаживая его с такой уверенностью, что мужчина начал сомневаться, что это был ее первый раз. Ее пальцы были такими мягкими вокруг него, словно его личный рай. И снова, словно желая подразнить его еще больше, она прикусила нижнюю губу, не обращая внимания ни на что, кроме его члена. Она была немного нежной, на его вкус, но он научит ее позже, как именно он хочет, чтобы она это делала. На этот раз он позволил ей исследовать свое тело, как собирался исследовать ее. Наслаждаться и поклоняться ей, как он и обещал. Мужчине не потребовалось много времени, чтобы кончить, он был твердым уже почти час, и вскоре после того, как она сжала его основание, он окрасил ее грудь в белый цвет, его сперма стекала по ее соскам. Она вскочила, удивленная горячим ощущением на груди, но он удержал ее на месте, его руки обхватили ее бедра. О, как он хотел бы кончить в нее, увидеть, как его семя вытекает из нее, когда она кончает от наслаждения. Зачать от нее своего наследника — их наследника, если бы только она была его. Он знал, что это было запрещено, но его член снова дернулся при одной только мысли об этом. — Хорошо ли это было? — спросила она через некоторое время, несколько обеспокоенная, — смогла ли я удовлетворить, Вас? — Отлично, Гермиона. Ты была идеальна. Когда девушка, казалось, не поверила его словам, он притянул ее к себе на колени и снова поцеловал, его руки блуждали по ее телу, уже блестящему от пота. Она на мгновение расслабилась, позволяя его языку проникнуть в ее рот, а ее руки сжали его плечи. Через некоторое время она робко спросила, — мы… мы собираемся? Сам факт того, что она даже подумала об этом, заставил его потерять всякую толику ясности, которая у него еще оставалась. Самая красивая женщина, обнаженная на его коленях, спрашивала, собирается ли он трахнуть ее. Не в таких выражениях, конечно, но было ясно, что она имела в виду. — Только если ты хочешь этого, — пробормотал он, убирая прядь с ее лица и удерживая взгляд, пока она изучала его лицо, — но не чувствуй давления, чтобы сказать «да». — Я хочу этого, — быстро ответила девушка, ее голос был лишен колебаний, — просто… — Я знаю. Я буду нежен. Она кивнула, а затем улыбнулась, и, черт возьми, если это не была самая прекрасная улыбка, которую он когда-либо видел. Драко велел ей обхватить его руками и ногами, а сам встал с кресла и перенес ее обратно на кровать. Член запульсировал, когда она раздвинула ноги без его просьбы, ее пизда блестела от недавнего оргазма. Определенно не последнего за сегодня. Стоя на коленях у основания кровати, он схватил ее за лодыжки и притянул ближе к себе, используя обе руки, чтобы прижать ее ноги к матрасу. — Что ты делаешь? — спросила она, опираясь на локти и глядя на него сверху вниз, — я думала, мы… Ухмылка была всем ответом, в котором она нуждалась, но он все равно сказал ей, — я собираюсь съесть тебя, Гермиона. Видишь ли, эти наши занятия, — театральная пауза и еще одна ухмылка, — сделали меня довольно голодным. Если хочешь, я проголодался. Она попыталась сжать бедра при его словах, но его руки крепко держали их на месте. Милая, маленькая девочка. Ему не терпелось попробовать ее на вкус, зарыться языком в ее пизду и заставить выкрикивать его имя, и только его имя, до конца ночи. Нос коснулся внутренней поверхности бедер, и он попеременно посылал волны горячего и холодного воздуха, прежде чем опустить голову ниже и найти ее клитор, не отрывая глаз от ее сисек. Белые полоски его семени уже высохли, и все же, казалось, она совсем не возражала, когда он поднес руку к ее груди и ущипнул за сосок. Блядь. Блядь. Он собирался кончить от одного этого жеста, а потом он представил, что она его жена. Даже если это всего лишь на ночь, на несколько часов, которые им было позволено провести вместе. Раздвинув ее половые губы одной рукой, он провел языком вверх и вниз, медленно и страстно, изучая каждый ее дюйм. Пальцы ее ног подогнулись, и Гермиона сжала в кулак простыни, когда он просунул в нее свой язык, загибая его внутрь. Девушка выгибала спину, стонала и хныкала, мягкие, но горловые стоны были почти как молитва, и он продолжал восхитительную атаку на ее промежность, причмокивая, посасывая и облизывая. Пить ее соки, вдыхать мускусный аромат. Рука мужчины переместилась с ее бедра на живот, успокаивая ее, пока он снова и снова проводил языком по ее ногам, которые уже дрожали. Он осмелился просунуть один палец внутрь, и Гермиона тут же выгнула бедра, встречая его медленные, мучительные толчки. Судя по ее блаженному выражению лица, он знал, что она близка. По тому, как ее промежность сжалась вокруг его пальца и из нее хлынула очередная волна горячего, соленого возбуждения, он понял, что она готова. Она была совершенна каждую секунду. Но она была неземной, когда кончала. Может, мужчина и не был самым религиозным человеком, но он вставал на колени, чтобы помолиться перед ней. Когда он заканчивал, она капала на его простыни, на его подбородок. Ее тяжелое дыхание и громкое сердцебиение заполнили тишину комнаты, и Драко дал ей несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, а затем стал ласкать ее бедра с такой нежностью, что это удивило даже его. Он не был грубым, но и не мог сказать, что был нежным. Возможно, пришло время изменить это. — Тебе понравилось, голубка? — спросил он, присев на край кровати, — ты знала, что издаешь самые приятные звуки, когда кончаешь? Гермиона смотрела на него, ее взгляд был знойным и немного нетерпеливым, — я хочу тебя. Он покачал головой, барабаня пальцами по ее колену, — сначала ответь на мой вопрос. — На какой? Ты задал два. Действительно, чертовка. — На твоем месте я бы перестал так себя вести, — предупредил мужчина, обхватив рукой ее икры. — Или что? — осмелилась бросить вызов Грейнджер. — Или я вообще не буду тебя трахать. — О, мой король, — передразнила она, и он бы солгал, если бы сказал, что ее прямота не заставляет его возбуждаться еще больше, — один из Ваших подданных действительно несчастен… разве Вы не должны позаботиться о нем? — Ты хочешь провести всю ночь на коленях? Или привязанной к моей кровати, пока я буду смотреть, как ты извиваешься и мочишь мои простыни? Ты… — Пожалуйста, просто трахни меня, — вклинилась она, глядя ему в глаза, перед которыми он не мог устоять. И никогда не сможет устоять после сегодняшней ночи, — пожалуйста, Драко. То, как она произнесла его имя, едва слышно прошептав на своем языке, стало его погибелью. Начало и конец. То, как она произнесла эти два слога, так медленно, но недостаточно для него, заставило мир вокруг него рассыпаться и не было ничего, кроме нее, распростертой на его кровати, и его, уже поглаживающего свой член. — Я собираюсь отослать Теодора для тебя, — пробормотал он себе под нос, положив руки по обе стороны от ее головы, когда наклонился, чтобы коснуться ее губ целомудренным поцелуем, — он еще ребенок, такой неопытный, такой незрелый. Он никогда не даст тебе того, что могу дать я… Она захихикала, звук ласкал его слух, — разве разумно говорить о других мужчинах, когда в твоей постели девушка? Черт бы ее побрал, подумал он, расположившись между ее ног. Она была еще влажной от действий его языка, ее тело расслабилось под его прикосновениями. Не спрашивая, она кивнула, притягивая его ближе к себе. — Приподними для меня бедра, милая. Она так и сделала. Драко погрузился в нее, и она затаила дыхание, пока он медленно входил в нее, дюйм за дюймом, ожидая, пока ее дыхание выровняется. Девушка зажмурила глаза, ее лицо исказилось в гримасе, и он запаниковал. Он — король Англии — запаниковал, — ты хочешь, чтобы я остановился? — Н-нет, — выдохнула она, ее голос был хриплым, — не останавливайся. Мне просто нужно привыкнуть к этому ощущению — к твоему размеру. Мужчина не смог удержаться от улыбки на комментарий, тешивший его эго, и замер внутри нее, позволяя привыкнуть. Девушка была такой восхитительно тугой, что он боялся, что разорвет ее пополам, если будет двигаться слишком быстро. Поэтому он подождал, а затем ввел свой член глубже, позволяя ей упереться бедрами в кровать. Одна его рука все еще держала ее бедра, другая ласкала чувствительную кожу на животе. Он провел большим пальцем по ее пупку и ухмыльнулся, — вот как далеко я зайду, когда ты будешь готова принять меня целиком. Она расслабилась от его слов, хотя мужчина подозревал, что это не слишком помогло справиться с болью. Он ни в коем случае не был экспертом в женской анатомии, но и дураком тоже не был. Когда девушка слабо кивнула, на ее губах застыл призрак улыбки, он снова начал двигаться в ней. Даже так медленно, почти без фактического траха, она чувствовала себя божественно. Ее ногти царапали его спину, ноги дрожали. Несколько пятен на кровати, теперь она была испачкана кровью, но ему было все равно, и он надеялся, что ей тоже. Когда Гермиона не стала протестовать, он повторил предыдущее движение, бедра умоляли его войти в нее и догнать собственное освобождение. Хватка на ее бедре усилилась, его чувства затуманились. Сознание затуманилось, и на секунду — всего лишь на крошечную, крошечную секунду — он почти поддался искушению. Но девушка, должно быть, почувствовала это, потому что в тот момент, когда он приготовился погрузиться глубже, она покачала головой, янтарные глаза умоляюще смотрели на него. Черт. Он чуть не потерял ее — чуть не причинил ей боль. — Ты можешь двигаться, — тихо сказала она, — только не слишком быстро. Он усмехнулся, как чеширский кот, слегка склонив голову, как бы говоря ей, что не хочет ничего другого, кроме как подчиниться ей. Гермиона говорила как королева — его королева. Лицо девушки вернулось к своему нормальному состоянию, хотя дискомфорт все еще был заметен в ее чертах. Это не было чем-то, что он мог бы облегчить, препятствием, от которого он мог бы избавиться. Но настаивал на том, чтобы сделать это как можно более приятным для нее. Драко не потребовалось много времени, чтобы довести ее до предела, ее тело было перевозбуждено двумя предыдущими оргазмами. Пальцы снова нашли ее клитор, потирая мягче, чем раньше, ему потребовались все его силы, чтобы не потерять себя. Снова. Черт возьми, что она с ним делает? Чувствуя, что она близка, он наклонился и поцеловал ее. Медленно. Страстно, — кончи, Гермиона, — было все, что он сказал. И снова девушка повиновалась. Ее тело содрогалось, а по щекам текли слезы. Лицо мужчины мелькало над ее лицом, его член все еще был погружен в нее. — Драко… — прошептала она, и он заставил ее замолчать еще одним поцелуем. И еще одним — в нос. И еще одним — вытирая соленые слезы. И еще один — успокаивающий опухшие веки. Она обвила руками его шею, медленно дыша, — ты не кончил. — Это было для тебя, — и это не было ложью. Возможно, впервые в жизни его внимание было приковано не к себе, а к кому-то другому. И ему это нравилось. Ему это нравилось так сильно, что он не был уверен, что когда-нибудь сможет отказаться от этого — отказаться от нее. — Ты в порядке? — Ммм, — хмыкнула она, — может быть, немного болит. Эта девушка должна была стать его погибелью, если он не сыграет правильно. — Давай приведем тебя в порядок, а? Как насчет ванны и французского вина? Гермиона кивнула, — тебе придется отнести меня туда, муж. Драко моргнул. Неужели это было просто развлечением для нее — просто отвлечение внимания? — твое желание — для меня закон, жена. Когда он отнес ее в ванную, слова все еще оставались между ними, он понял, что у проблемы есть только одно решение. Он ненавидел его. Он ненавидел себя за то, что даже подумал об этом, но как он мог не подумать — кто мог бы обвинить его, если бы они увидели ее идеальное, миниатюрное тело в огромной ванне? — Где ты витаешь? — спросила она, заметив его отстраненное выражение лица. — Просто думал кое о чем неважном, — солгал он, — не беспокойся об этом. Он был единственным, кто мог бы это сделать. Ведь то, что он собирался сделать, было актом войны. Гражданской, мать ее, войны, если кто-нибудь об этом узнает…______________________________________
Драко ждал ее. Ждал с тех пор, как Гермиона ушла прошлой ночью, он не мог сообщить ей новости, которые, как он знал, она получит на следующий день. И вот она здесь, отпихивает его охранников в сторону, глаза красные от слез. Черт. Все должно было быть не так. — Драко, я… — она бросилась к нему в спальню, не обращая внимания на его охранников, блокирующих вход. Мужчина кивнул, отстраняя их взмахом руки, и жестом пригласил ее подойти ближе, похлопывая по бедру. — Что случилось, дорогая? — спросил он с беспокойством в голосе. Гермиона пробежала через всю комнату и упала в его объятия, обхватив его руками. Сердце мужчины сжалось в груди, когда он заметил слезы на ее щеках и покрасневшие глаза, — поговори со мной, Гермиона. — Тео… Тео мертв, — заикаясь, проговорила она, и он положил перо и пергамент на свой стол, обхватив руками ее маленькую талию. Для него это уже не было новостью, но он притянул ее ближе к своей груди, потирая ее руки, — письмо пришло сегодня. Драко поцеловал ее в макушку и достал из ящика носовой платок, чтобы вытереть слезы, — я знаю. — Как… — Я — король, — оборвал он ее, — Теодор был не только моим племянником, но и моей правой рукой. Мне сообщили об этом вчера. — И ты не сказал мне? Он сдержал усмешку. Ситуация была довольно нелепой — на его коленях сидела девушка, бессознательно прижимаясь к его бедру, и плакала из-за смерти человека, которого она никогда не видела. Тео был ее женихом, да, но это мог быть и любой другой, какое это имело значение. Теперь она принадлежала ему. Единственное препятствие на его пути исчезло. Теперь он мог стать тем, кто женится на ней, на этот раз по-настоящему. В присутствии всех придворных и дворян со всей страны. Он пригласит всех монархов и сановников, чтобы похвастаться своей новой женой, своей голубкой. Он устроит самый большой и богатый пир, который когда-либо видел мир. Наконец-то он назовет ее своей королевой. — Я хотел, чтобы ты была моей и только моей, голубка. А мы, Малфои, всегда получаем то, что хотим, — пробормотал Драко ей в волосы, нежно целуя макушку. По тому, как вздрогнуло ее тело, он понял, что девушка поняла истинный смысл его слов. Но мужчина не мог сказать, нравится ей это или нет. Скорее всего, нет. Ожидая ответа, которого не последовало, он прошептал ей на ухо, — нет ничего, что я не сделал бы для достижения своей цели.