Идеальное равновесие

      Чимин еще никогда в своей жизни так плохо не делал разминку на физкультуре и всё лишь потому, что их класс опять объединили со старшей группой, где учится Юнги.       Пак делает несколько подходов на пресс и залипает на альфе, который в этот момент с мячом носится по залу вместе со своими одноклассниками, играя в баскетбол.       — Тяжело? — интересуется О Джи Хун, помогающий Чимину делать упражнение. Он сидит перед омегой на коленях и держит его за щиколотки.       — Очень, — на автомате отвечает Чимин, думая что вопрос касается их с Юнги отношений.       — Может быть тогда поменяемся? — предлагает парень.       — Что? — опешевший от такой наглости Пак поворачивается к нему с убийственным взглядом, но когда наконец понимает, что оппонент не пытается захапать его истинного, меняет выражение лица на более дружелюбное.       — Ну… ты пока отдохнёшь, — сконфуженно бормочет одноклассник.       — А-а-а, не нужно. Я справлюсь, — отмахивается Чимин, делая вид, что это не он секунду назад намеревался разорвать бедного парня на куски.       Джи Хун некоторое время всматривается, как ему кажется, в запыхавшегося Пака, а затем неуверенно протягивает свою правую руку к его шее и прикладывает два пальца к пульсирующей вене. От неожиданности омега испуганно дёргается и начинает удивленно таращиться на нарушителя личного пространства, но от себя его не отпхивает.       — Не бойся. Я лишь хочу проверить твоё сердцебиение, — спокойно объясняет парень и Пак послушно замирает в ожидании результата. Он считает, что одноклассник не делает ничего предосудительного, так что спокойно позволяет ему закончить задуманное.       — Что скажете доктор? Я выживу или пора могилку копать? — хохочет Пак, когда Джи Хун убирает руку.       — Сто сорок два. Мне кажется это слишком много. Как думаешь? — сосредоточенно размышляет парень.       Чимин уверен, что данные цифры являются вполне адекватным показателем с учётом того, что он практически безостановочно пялится на Юнги, который на баскетбольной площадке выглядит, как бог. С другой стороны, признаваться в этом он конечно не собирается, поэтому буркает «нормально» и продолжает имитировать активность, не сводя глаз с кумира. Пак радуется каждому забитому им броску так, будто является самым ярым болельщиком в этом мире. Омегу буквально распирает изнутри от гордости за своего истинного и, если бы между ними не было Великой Китайской стены, то он бы уже давно скакал вокруг него и орал, что Мин круче всех и принадлежит только ему. К сожалению, в текущих обстоятельствах это невозможно.       Пак и так всегда считал себя вторым сортом, а после Соен всё стало ещё хуже. Он почувствовал свою уязвимость, а когда ещё узнал о физиологической проблеме Юнги, понял, что крыть ему абсолютно нечем. Внешность омега, по его собственному мнению, имел посредственную, умом не блистал, в деньгах не купался, соответственно, в его голове стала маячить установка по поводу того, что такой отстойный парень, как он, великолепному и всесторонне развитому Юнги нахер не сдался. В итоге Пак начал видеть опасность в каждом омеге, приближающемся к его ненаглядному, независимо от его пола и положения.       — Тебе нравится кто-то из старших? — любопытничает одноклассник, когда понимает, что ухо Чимина он видит чаще, чем его лицо. Омега хоть и делает упражнение, но очень медленно, а также постоянно оборачивается и на кого-то смотрит.       — Нет, я просто люблю баскетбол, — внаглую врёт Пак.       — Понятно, а я схожу с ума по Мин Юнги, — открыто признаётся парень, надеясь то ли на поддержку, то ли на сочувствие.       Глаза Чимина медленно увеличиваются в размере и в итоге он становится похож на офигевшего героя японских мультиков.       — Он занят! — рявкает омега, даже не задумываясь о том, как это выглядит со стороны.       — Откуды ты знаешь? — сердито спрашивает парень, считая Пака обычным лжецом.       — Мой друг живет с ним в одной комнате в общежитии, — гордо заявляет Чимин.       — Понятно. Значит очередную девушку себе завёл. Прости, что сначала не поверил, — грустно лепечет Джи Хун.       — Парня, — брякает зачем то Пак.       — Что? — недоуменно переспрашивает одноклассник.       — Завёл парня, — повторяет Чимин, всё ещё не понимая своей ошибки.       — Юнги же натурал?! — восклицает Джи Хун настолько громко, что десяток учеников, находящихся около них начинают перешептываться.       — Видимо, не всегда, — высокомерно заявляет Пак, упиваясь собственным величием, ведь именно ему судьба предоставила шанс сменить ориентацию Юнги.       — Ты уверен? — снова уточняет парень, не веря в услышанное.       — Абсолютно! — добивает своей самоуверенностью Чимин.       — Класс! Значит у меня есть шанс! — ликует Джи Хун, узнав приятную новость. Он сжимает руки в кулаки и трясет ими в воздухе, улыбаясь, при этом, как ребёнок.       — Вряд ли… — пытается возразить Чимин, но мысль свою так и не заканчивает, потому что снова отвлекается на Юнги, который в это время разворачивается на сто восемьдесят градусов и делает фееричный бросок в корзину.       Очередной забитый гол увеличивает отрыв команды альфы почти вдвое и Чимин буквально захлёбывается от восторга, но лишь до тех пор, пока какая-то прошмандовка в коротеньких шортах не запрыгивает на Юнги со страстными объятиями, а тот вместо того, чтобы скинуть эту нахальную задницу на пол, прижимает её к себе.       Чимин в момент закипает словно электрический чайник. Он бросает однокласснику что-то похожее на «пока» и гордо уносится в раздевалку. Ну, а что ему ещё остаётся? Оттаскать блядину за волосы при всех? Идея неплохая, даже отличная, но прав на подобное у него, как ни крути, пока нет.       Омега быстро вытаскивает из шкафчика умывальные принадлежности и уносится в душ, чтобы не столкнуться с Мином и не высказать ему пару ласковых.       Кабинка на щеколду, температура на максимум и десять минут спокойствия, которые, к сожалению, никоим образом не успокаивают расшатанные нервы. Наоборот, Чимин накручивает себя ещё сильнее и когда возвращается в раздевалку выглядит чернее грозовой тучи.       — Ты сразу на тренировку или заскочишь в общежитие? — интересуется Мин, как ни в чём не бывало, стягивая с себя пропотевшую форму.       — Не твоего ума дело! — хамит младший, напяливая лонгслив прямо на мокрое тело. Он липнет и цепляется за каждый сантиметр кожи, но Чимин действует настойчиво.       — Тон помягче настрой, — рычит альфа в затылок Пака, подходя мимо него в сторону душевых.       — А больше тебе ничего не сделать? — возмущается Чимин, оборачиваясь для того, чтобы посмотреть наглому кобелине в глаза.       — Нет. Что ты бесишься, как истеричка? — наезжает Юнги, абсолютно не чувствуя себя виноватым.       — Чт-о-о? Ты десять минут назад в зале с какой-то сукой в шортах под пизду зажимался, а я значит истеричка? — размахивая руками, вопит Пак.       — Она сама ко мне прилипла. Что мне по-твоему нужно было делать? — обороняется альфа.       — Не знаю, но уж точно не за задницу держать! Сегодня она обниматься полезла, а завтра к тебе на хуй невзначай присядет, а послезавтра ты, блять, запнешься, случайно на неё упадешь и твой писюн каким-то чудесным образом вонзится в её вагину, — разоряется на всю раздевалку Чимин, но старший его не останавливает даже несмотря на то, что теперь две группы учеников в курсе их страстных взаимоотношений. Будь Пак чуточку постарше, Мин бы уже давно заткнул его рот своим языком, а так, приходится сдерживаться.       — Очень удобно перекладывать свою ответственность на других и выглядеть невинной жертвой. Не вешай мне лапшу на уши, Юнги! Я тебя насквозь вижу! — Чимин вплотную приближается к альфе и тычет указательным пальцем в его грудь, но Мин ничего не говорит. Он лишь безотрывно смотрит на омегу, восхищаясь его красотой.       Чимин выглядит очень сексуально в белой кофте и плавках. Младший не успел своевременно надеть штаны, благодаря чему у Юнги появился отличный шанс полюбоваться его голыми ногами.       Щеки Пака горят почти алым от обиды и возбуждения, не сексуального, но сути это не меняет, как и впечатления, который этот румянец оказывает на старшего. Впрочем, не только он.       Альфа замечает на висках младшего прозрачные капельки воды, которые плавно стекают с его насквозь мокрых волос. Живительные бусинки бегут сначала по коже лица, потом переходят на шею и в заключении скрываются где-то под плотной тканью лонгслива. Юнги выжидает несколько секунд, а потом задирает низ кофты к верху, оголяя живот младшего.       Юркая капля огибает несколько кубиков пресса и впечатывается в резинку трусов. Жаль, что омега успел их одеть. Сложить всё иначе, прохладная вода достигла бы другой цели.       Юнги глубоко вдыхает и улавливает лёгкий хвойный аромат геля для душа, исходящий от Чимина. Непривычно, но Мину всё равно нравится до умопомрачения. Хочется подхватить младшего за задницу, как ту идиотку в зале, вжать в ближайший шкафчик и уткнуться в его сладкую шею, которую какой-то мудила посмел лапать на уроке.

Несколько дней назад

      — Здравствуйте, доктор. Могу я войти? — Чимин тихонько стучится в дверь, а потом смущённо заглядывает в кабинет. Ему неловко обращаться со своей проблемой к урологу, но нужно попробовать всё, прежде чем придется списать себя со счетов и смириться с участью монаха.       — Да, конечно. Проходите, присаживайтесь и рассказывайте что у вас случилось, — бодро даёт указания молодой врач. Он симпатичный, а значит, наверное, частенько устраивает оргии на рабочем месте.       — У моего истинного не поливает шланг, — на одном дыхании вываливает Пак.       — В смысле он пописать не может? — удивлённо переспрашивает доктор.       — Нет, не в этом смысле. Писюн не встаёт, понимаете? — растерявшись, поясняет омега.       — Теперь, да. В каких ситуациях такое случается? — деловито расспрашивает мужчина, параллельно вводя в компьютер какие-то данные.       — Всегда, — коротко бросает Пак, а когда сталкивается с непонимающим взглядом доктора дополняет свою мысль. — В принципе не работает.       — Вы пробовали стимуляции руками, оральный секс, различные позы, ролевые игры, вспомогательные принадлежности? — с серьезным выражением лица перечисляет врач.       — У-у. Истинный вообще на меня никак не реагирует, так что тут не до экспериментов, — жалуется Чимин. Он бы очень хотел попробовать со старшим весь озвученный список, но увы, его участью, скорее всего, будет одинокая дрочка в тайне от своего предначертанного.       — Ясно. Ну, вы же понимаете, что я не смогу поставить диагноз на основе вашего рассказа? — задаёт вполне логичный вопрос мужчина.       — Наверное, но, может быть, есть какие-нибудь универсальные таблетки для таких случаев? — голосом полным надежды интересуется Пак.       — Увы, нет. Вам следует привести своего парня ко мне на осмотр, тогда я смогу сделать какие-либо выводы и назначить соответствующее лечение, — наставляет врач и ещё один шанс на полноцннную сексуальную жизнь улетучивается, как воздушный шарик надежда Чимина распадается на мелкие осколки, потому что Юнги даже под дулом пистолета не согласится прийти на приём к писечному врачу.       — Понятно. Спасибо, — грустно благодарит Пак, прощается и ни с чем едет обратно в общежитие.

***

      — Тренируешься Белоснежка? — хрипло выдает Юнги после пятнадцатиминутной слежки за младшим.       — Как видишь. Что ты тут забыл? — охнув от неожиданности, скалится Чимин. Он спрыгивает с шеста и занимает оборонительную позицию, складывая руки на груди в замок.       — Соскучился, — голос Мина звучит необычно. Он нарочно понижает тон и медленно тянет каждое слово.       — Смешно, — куксится младший в то время, как Юнги отталкивается от зеркальной стены и начинает плавно подкрадываться к нему словно хищник.       — Рад, что поднимаю тебе настроение, — альфа обхватывает младшего за талию и притягивает к себе. Баррикады позорно ломаются и две конечности Пака безвольно повисают по бокам.       — Мне некогда, так что вали туда, откуда пришёл, — хамит омега отворачиваясь в сторону, чтобы не находиться слишком близко к губам Мина.       — Продолжаешь дерзить? — тихо шепчет младшему на ухо Юнги.       — Отнюдь. Я само дружелюби-и-и-е-е, — омега продолжает удерживать непроницаемый вид, но когда Юнги начинает опускать свои руки вниз к его ягодицам, всё идёт прахом. Пак запинается и на выдохе почти стонет.       — Ну-ну. Что ты там сегодня говорил? Шорты под пизду? А на тебе сейчас, интересно, что надето? — альфа подцепляет кончиками пальцев краешки обтягивающей ткани и ловко пробирается под неё. Жёсткие подушечки ласково скользят по мягким формам, а сам Юнги делает шаг вперёд, прижимая омегу спиной к шесту.       — Я… я вообще-то на тренировке и в зале один, а эта блядина…чёрт…перед полусотней учеников своей ракушкой сверкала, — Чимин говорит прерывисто, часто выдыхая, чтобы не сорваться, только вот его насторожившийся член выдает с потрохами.       — Так ты за их невинные души переживаешь или за мою? — Юнги целует младшего сначала в ключицу, затем в плечо, шею и, когда добирается до уха, осторожно прикусывает его за сережку.       — Я… за себя… беспокоюсь… в первую очередь! — цепкие зубы слегка оттягивают серебряное украшение и воздуха больше не хватает даже на пару слов, а предатель в штанах переходит в полную боевую готовность. Подлый отступник сдался при первой же атаке!       — М-м-м. Как эгоистично с твоей стороны по отношению к моему неискушенному телу, — Юнги усиливает натяжение сережки до тех пор, пока младший не начинает ерзать. Затем он высовывает большие пальцы из-под ткани и задирает недотрусы чуть выше, чтобы остальные шалуны могли пробраться глубже, туда, где чувствительность гораздо сильнее.       — Не ври… У тебя куча девок до меня было, — Чимин с горем пополам настраивает себя на негативные мысли, чтобы не поплыть окончательно. Он и так распластался перед Мином, как течная сука, осталось только стянуть с себя штаны и попросить старшего вставить ему по самые гланды.       — Угу, только парня ни одного, так что мы в с тобой в равных условиях, Белоснежка. Оба неопытные и напуганные, — Юнги делает ещё один шаг вперёд и плотно прижимается к паху младшего.       — Ч-ч-ч…что-то не вижу страха… в твоих глазах, — Пак на пределе, потому что он либо в полной мере ощущает стояк старшего на своем боевом солдатике, пусть и через одежду, либо кто-то запихал себе в штаны огурец, чтобы ввести его в заблуждение по поводу проблем с импотенцией.       — Ну, я же альфа, а значит должен подавать пример, — Мин добирается до яичек Пака и невесомыми прикасаниями начинает их поглаживать. Младший сжимается словно пружина и чувствует, как миллион бабочек, разлетаются внизу его живота во все стороны, а член начинает мучительно тянуть.       — Кобель ты, а не альфа! — последняя попытка сагрится, вспоминая прошлые обиды.       — Всё ещё дуешься? Ладно… скажи тогда мне, сколько здесь было человек час назад? — Юнги оттягивает тоненькую кожу и мягко перекатывает шарики внутри их убежища. Сначала один раз, потом второй, третий… Чимин в несколько подходов открывает рот, пытаясь ответить, но в итоге с силой закусывает нижнюю губу и молчит. Мин улыбается, наслаждаясь реакцией младшего и делает небольшой перерыв, чтобы он всё-таки высказался.       — Какая разница?! — выпаливает на вдохе Пак. Домой придется идти без нижнего белья, потому что то, которое надето на нем сейчас промокло насквозь, а сменного у него попросту нет. Не предусмотрительно.       — Число, Белоснежка, — Юнги продолжает увлеченно играть в бильярд, давая омеге лишь небольшие передышки для того, чтобы их беседа не превращалась в скучный монолог.       — Бред какой-то! Допустим, двенадцать, — всё, что ниже живота, горит адским пламенем, ноги подкашиваются, а голову застилает непроглядный туман. Чимин конечно иногда доставляет себе удовольствие, чтобы снять напряжение, но таким возбуждённым он не был никогда.       — Та-а-ак, а сколько из них альф? — Юнги освобождает одну руку и обхватывает ей подбородок младшего, разворачивая его лицо к себе. Взгляд у Пака стеклянный, щеки горят пунцовым цветом, а искусанные губы стали ещё пухлее. Прекрасное зрелище.       — Восемь, — сипит омега, разглядывая кадык старшего, потому что поднимать взгляд стыдно.       — Хмм и почему-то я абсолютно уверен, что все они свободные. Ведь так? — Юнги целует в щёку много-много раз, а там, внизу, начинается настоящий поединок между юркими пальчиками и чьим-то офигевающим хозяйством. Всё серьёзно и по-взрослому, но без превосходства и грубости.       — Не знаю. Свечку не держал, — Пак конечно читал в интернете истории про то, как некоторые тридцатилетние девственники и старые девы кончали от простых прикосновений, но всегда считал эти бредни тупым стебом. Омега всегда был уверен в том, что если хочешь словить оргазм, то нужно наяривать по члену, либо подставлять задницу. Сегодня, видимо, свои взгляды ему придется пересмотреть.       — Это очень хорошо, что мой истинный ничего ни у кого не держал и не брал, вот только ты претензии предъявляешь, а сам своими морскими ёжиками перед чужими альфами трясешь… — Пак теряет нить разговора, потому что Юнги нащупывает отличное место между яичками и стоящим колом органом. Стоит Мину лишь немного его ублажить, как из уст младшего срывается протяжный стон. Один-ноль в пользу альфы.       — Какими ещё ёжиками? — ориентация в пространстве потеряна окончательно и омега хватается за плечи старшего, чтобы не свалится на пол. Два-ноль дают Юнги отличный отрыв.       — Обычными. Ты же у нас сказочник-натуралист, а я лишь скромно поддерживаю твои предпочтения. Если не нравится, могу называть всё своими именами, — Мин целомудренно касается уголка губ младшего, а потом неспешно выцеловывает каждый их сантиметр. Никакого языка, всё невинно и благопристойно, как в китайских дорамах.       — Обойдусь! — шепчет Чимин в момент, когда наступает очередная пауза.       — Зря… Можем даже на медицинскую сферу перейти. Я побуду твоим персональным доктором и научу произносить все важные органы при помощи научных терминов, — Юнги пропускает между двумя пальцами член младшего и начинает размеренные движения рукой вперёд и назад, таким образом, что ладошка трётся об его неизменных друзей.       — Яйца — они в Африке яйца, так что не надо тут меня стращать, — стойкости Чимину не занимать, впрочем, как и кое-чего другого. Пару дней назад он был готов сам напасть на альфу и затрахать его до смерти, а как только зажали в угол, вся смелость тут же куда-то испарилась.       — Ладно… как пожелаешь… Мы немного отвлеклись от сути проблемы. Мне очень не нравится, Чимин’и, что, кроме меня, кто-то ещё имеет возможность лицезреть твою аппетитную задницу и другие оголённые прелести, а также к ним прикасаться, — злится Юнги, вспоминая вшивого ботана, который всё занятие по физкультуре держался за щиколотки Чимина и пялится на него с нескрываемым желанием. Страшно хотелось разбить ему морду и оттащить Пака подальше от него.       — Твои проблемы! — препирается младший, чем ещё больше выводит альфу из себя.       — Неужели? Я могу с лёгкостью сделать так, что они станут и твоими тоже, — Мин обхватывает в кулак сладкую парочку и осторожно сдавливает, чтобы кое-кто в полной мере ощутил свое слабое место и воспринял угрозу серьезно. Чимин утыкается лицом в плечо старшего и громко стонет, но не от боли, а от удовольствия.       — Смотри, не надорвись, — кое-кто явно оказался любителем острых ощущений и решил сыграть по-крупному.       — Уж постараюсь, — Юнги усиливает хватку и ведёт носом по шее младшего. Он балансирует на грани пропасти, вытворяя все эти вещи с младшим, но противостоять природным инстинктам просто невыносимо. — Чёрт! От тебя пахнет умопомрачительно.       — Ч-ч-что ты делаешь? — испуганно спрашивает Чимин, когда Мин ставит на его шее засос и начинает имитировать половой акт, двигаясь вверх и вниз своим вставшим членом по его. Их разделяет несколько слоев ткани, но, блять, приятно от этого меньше не становится. Три-один, чистая победа!       — Помечаю свою территорию и демонстрирую тебе, что с моим прибором всё в порядке, а то он уже на столько твои мысли беспокоит, что ты напиваешься в стельку, — язвит альфа, размыкая кисть и выпуская заложников. Его рука скользить чуть выше и находит небольшое углубление, а точнее, туго сжатую дырочку, из которой сочится природная смазка. Желание ввести в нее палец, а, может быть, даже несколько, почти неконтролируемое. Юнги надавливает на неё, ощущая лёгкую пульсацию, но больше ничего не делает. Нельзя!       — Хва-а-атит! — скулит омега, изнывая от желания.       — Тебе не нравится? Ты же сам этого хотел, — Юнги проводит языком по багровой отметине, а рукой размазывает влагу вдоль промежности младшего, который полностью готов принять его в себя, но… так неправильно. Альфе необходимо держаться подальше от Пака, чтобы не пустить по пизде свои моральные взгляды.       — Мне нужно продолжение, а ты мне этого не дашь, — хнычет Чимин, притягиваясь к губам старшего, но тот отстраняется назад. Рука исчезает и волшебство улетучивается.       — Просто потерпи чуть-чуть, малыш, — виновато просит Мин, наслаждаясь потрясающим видом: мускулистые ноги, эрегированный член, неистовое желание в глазах и его отметина, которую не получится прикрыть даже водолазкой с высоким воротом. Как бы не сложились их отношения в будущем, сейчас Чимин должен принадлежать только ему.       — Я не ребёнок! — вскрикивает омега, сжимая от несправедливости кулаки.       — Знаю, но такие уж у меня принципы, — Юнги снова обнимает младшего, укладывая голову на его правое плечо.       — Дебилизм это, а не принципы, — бурчит Чимин, пытаясь оттолкнуть альфу.       — Станцуешь для меня? — Юнги до безумия понравилось смотреть на Пака, который соблазнительно крутился на шесте, обхватывая его руками и бедрами. Он широко раздвигал перед ним ноги и скользил вдоль железной палки своим хозяйством так, как будто трахал.       — Как ты себе это представляешь со стояком? — возмущается Чимин, но старший быстро сбивает с него эту спесь, вновь засовывая руку в его шорты. На этот раз спереди.       — Очень сексуально, — поясняет старший, проводя ладошкой по всей длине возбужденного органа. Отличный размерчик для такого миниатюрного парня, как Чимин. Блять, до чего же Юнги докатился, что заводится с пол оборота, трогая мужские писюны и полупопия?!       — Извращюга! — Чимин снова отпхивает Мина, потому что нахер ему такие эмоции не нужны. Член вот-вот взорвется от перевозбуждения, а из задницы хлещет, как из водопада!       — Такой же, как и ты, — Юнги усмехается и отходит к стене, чтобы насладиться чувственным представлением. Пусть сегодня они остались ни с чем, но когда-нибудь границы разрушатся и позволят им в полной мере наверстать упущенное.