Безумие

Ритцу проснулся из-за того, что почти не мог дышать. Его что-то так сильно сжимало, что казалось это змеи душат. Первое, что увидел парень — макушка тёмных волос. Даже немного шампунем пахнет... Задержав дыхание, чтобы не чихнуть, Онодера стал выползать из всего этого. Убрать руку из-под тела сенпая получилось, а вот выпутаться из объятий Такано оказалось многим сложнее. Так ещё нужно никого не разбудить... Повседневный опыт помог парню. Уже стоя на полу, он облегчённо выдохнул. Ритцу развернулся, посмотрел на двух Масамунэ, лежащих рядом. Взрослый притянул младшего и крепко прижал к себе. Выглядят как котята. Улыбку сдержать было просто нереально. Вспоминая, понимаешь, что случилось так много, что не верится, что всё это прожито только в одной жизни. Буквально недавно Онодера Ритцу молил Бога свести его с сенпаем. Будто только вчера, вернувшись домой, Ритцу обнаружил в своей постели 18-летнего Сагу Масамунэ. После Онодера перешёл в Изумруд, встретил нынешнего Такано... который встретился с прошлым собой. Всё-так безумно запутанно, что напоминает бред больного. Ритцу выглянул в открытое окно. Прохладный ветерок, полный свежести, пробежался по его коже и волосам. Но всё правильно. Ритцу молил о встречи с Сагой — Сага здесь. Только выдернутый из временного пространства и принесённый в квартиру Онодеры. Неделю назад оказалось, что его видят и другие люди. Теперь возникли и проблемы. — Кто-то из нас двоих точно сошёл с ума — осталось лишь определись: весь мир или только я, — усмехаясь, не раз повторял себе Онодера. Не раз он хотел сфотографировать этих «котят», пока они спят. Ритцу всегда просыпается раньше — ему по жизни плохо спится — всегда наблюдает эту умиротворённую картину. И становится так невозможно спокойно, так легко на душе, что хочется парить. Масамунэ сам стал для себя семьёй. Хоть это звучит до безумия странно, но так оно практически и получилось. Они живут втроём. Купили квартиру попросторнее, чтобы было удобно. Сага просил не много, видимо, из-за того, что он не из этого времени, его активность так же, как и потребности значительно убавились. Ритцу, как ни странно, быстро свыкся с этой ситуацией. А вот Такано, вломившийся в квартиру любимого, свалился, увидев молодого себя. Такано не был рад этому происшествию. Абсолютно. И в этот момент предстала безвыходная ситуация. Такано начал встречаться с Онодерой, а маленький Сага, по сути, мешал. Сенпай выполнил свою обязанность — он подарил Онодере счастье и любовь, но проблема была в том, что именно любовь Онодеры не пускала пришельца из прошлого в свой мир. Безвыходная ситуация, бесполезные чувства к тому, кого даже существовать не должно. Не честно? Жестоко? Мир сам по себе жесток и беспощаден. Ритцу уже не видит жизни без двух Масамун. Каждый хорош по-своему. Один греет, другой нуждается в тепле, ласке. Один всё время глаголет, другой молчит. Один человек, две абсолютно разные души. Сага чувствует, что он здесь явно лишний. Когда не было Такано, он утешал Онодеру своим присутствием, он клал свою ладонь на пальцы Ритцу, целовал. Он сам хотел быть рядом с Ритцу, но в этой ситуации было много чего не так. Весь мир будто перевернулся с ног на голову. Безумие какое-то... Лишний?.. Нет, Ритцу так никогда не считал. С самого начала он, как мог, заботился о пареньке. Мысль о нём как о любовнике несколько тревожила, а вот брат или племянник (но не сын) — это уже то, что нужно. У Саги ведь не было нормальной семьи. — Я буду твоей семьёй, — сказал Онодера. — Хорошо, — придя в себя, улыбнулся сенпай. Не то, чтобы Масамунэ не ладили. Они просто не разговаривали друг с другом, их сдерживал только Онодера — как ребёнок для почти разведённых родителей. Постепенно всё начинало налаживаться. Напряжённые обстановки сменились повседневной усталостью, Сага учился готовить, практиковал на сожителях. Жизнь как бы приобретала очертания организованности. — Онодера? — они ехали в лифте, возвращаясь с работы. — Да? — лампочки освещали немного утомлённые лица. Ритцу смотрел вперёд, желая упасть на кровать и... — Я очень давно хотел тебе сказать, — Такано искоса смотрел на любимого. — Говори сразу, иначе я могу и не понять, — устало-раздражённым голосом ответил парень. Масамунэ выждал паузу, в упор посмотрел на Ритцу, заставив и его повернуть голову. Такано сделал шаг, приподнял руку. Всё как в замедленной съёмке. Холодные пальцы коснулись подбородка, щеки, остановились, обхватив часть лица, преподнеся к мужчине. Поцелуй. Такой сладкий и жадный. — Я хочу тебя. Слова, заставляющие кровь бурлить в венах, разливаться быстрее по телу, а бабочек запорхать. Пальцы касались обнажённой кожи, Ритцу таял под этими действами. — Ммм... — простонал он, схватив Такано за ткань на плечах. Будто потянулся за поцелуем... — Но сенпай... — Такано всегда это бесило. «Сенпай» — воспоминание о прошлом и безумном настоящим. Не сдержав гримасы презрения, мужчина отстранился. — Куда-нибудь уйдём, мы куда-нибудь отправим его или займёмся любовью втроём, — выпалил Такано, будучи всё ещё раздражённым. — Явно не последний вариант, — фыркнул Ритцу, смутившись. — Ха... Они спали вместе. Такано обнимает Онодеру, который обнимает Сагу — как обычно. Почему снова холодно?.. Тёмный туннель зовёт в путь, в холод, но тепло Ритцу никуда не пускает. В голове звучат обрывки фраз. Почему они так любят пофилософствовать ночью? — Что ты чувствуешь к другому мне? — Он человек, которому я нужен, который мне любим, которому я должен... «Любим...» — А я? — Т-ты знаешь!.. Я говорил ведь... — бесят эти моменты. Они о многом говорят в других местах, точнее, на работе. Сага слышал все их беседы дома, но дальше квартиры он не выходил — незачем, да и на работу к сожителям не явишься. — Повтори, — прозрачный, но чёткий голос Такано. Всё ещё странно слышать «себя» со стороны. — Я люблю тебя, — очень тихо, на выдохе. Как это умеет Ритцу — нежно, но возбуждающе, неслышно, но ярко. — И я люблю тебя, Ритцу... — они ведь договорились, что Такано будет звать его по фамилии, Сага — по имени... Ревность появляется только в такие моменты, когда она будто бы жизненно необходима. Весь день она спит в своей берлоге, забыв о бодрствовании. Странная же она штука. Её абсолютно нет, но она всё же есть. Холод снова забирает в темноту... Оставить этот мир и уйти к себе. Подняться на второй этаж в свою комнату, выглянуть в окно на небольшой парк. Скоро вернётся мама?.. Они сказали не ждать их. Но это — единственное, что делает жизнь Саги не такой пустой. Всё становится другим. Раньше Сага не чувствовал такой пустоты. Было теплее. Намного. Сейчас всё меняется. Время постепенно подходит к концу... Окно было раскрыто нараспашку. Жаркое лето. Масамунэ вылез посмотреть на машинки, мчащиеся откуда-то куда-то. Летали птицы. А могут ли люди летать?.. — Эй, Сага! Сага!? Чёрт подери! — шорох, что-то упало, рывок. — Поймал! — он куда-то падал? Да, действительно. Надумал полетать? Дурак. Этот кто-то во тьме из снов говорит вернуться. Может, это один из путей? А, может, и нет. — Простите, — успокоившись и успокаивая, сказал Сага монотонным голосом, сидя на полу. — У меня закружилась голова, — лёг на спину, ощутив под собой книгу. Что она тут делает? «Пора домой». Такано скептично посмотрел на свою юную копию. На мужчину никто не обратил внимания. Но, стоп! Такано! Если бы не он, Сага бы лежал лепёшкой на асфальте. Так самоотверженно спасать человека, которого ты... — Такано, — сенпай устремил взгляд на мужчину. Глав.ред развернулся. — Что ты ко мне чувствуешь? — вопрос был несколько неожиданным. Такано на секунду отвёл глаза, моргнул и снова посмотрел на собеседника. — Раздражает, что ты не в своём времени. Онодеры рядом не было. Сага мысленно усмехнулся. — Понятно, — негромко ответил он, уставившись в потолок. — А Ритцу? — Безумно люблю его, — вернувшись к делам, ответил редактор. — Прекрасно, — вдыхая свежие ароматы с улицы, тихо, будто засыпая, проговорил сенпай с лёгкой улыбкой на лице. Ненавидит, но спасает. Вряд ли только из-за Онодеры, тут дело в чём-то другом. Главное, не увлекаться в чувствах. — Ритцу, ты счастлив? — Онодера мыл посуду. Так мило и смешно выглядел в своём переднике. — Да, вполне, а что? — улыбался. Это хорошо. — Ничего, — Сага тоже улыбнулся. — Я пойду, пожалуй... — Куда? — На улицу. — Хорошо. Сага так и не вернулся домой. Хотя, как сказать, домой? Он не вернулся к Онодере и Такано, но вернулся к своей семье в своё время. Онодере пришлось долго привыкать к жизни без юного Масамунэ. В пазле не хватало детали. Такано тоже почувствовал некоторые неудобства, но не показывал этого. В комнатах стал царить бардак, из-за работы приходилось убираться только частями. Но всё меняется. Так же, как и менялась их жизнь. Они смогли полностью прочувствовать, что значит жить вдвоём. Поцелуи, ласки, сладкие ночи, завтраки в постель. Кажется, они скоро забудут, как они стали такими счастливыми! Хотя, нет. Такое безумие не забывается. *** — Сага-кун, ты так классно готовишь! — восторженно сказала Яя. — Да? Спасибо. — А когда ты научился готовить? Да и зачем? Вроде и без этого вам неплохо... — девушка ввергла подростка в замешательство. — Зачем, говоришь, — повторил он. — Не помню, — он понимал, что знал, зачем учился готовить, но не помнит этого. Это должно быть что-то очень важное...