Занавес!

Мирон закидывает локти на бортик довольно большой ванны (её уместнее назвать маленьким бассейном), наощупь находит на полу за спиной бокал белого вина, не отрывая взгляда от Славы, сидящего напротив и увлечённо рассказывающего о том, как прошёл его день. Что-то о приглашении на вечеринку, что-то о прочитанной позавчера книге, что-то о запланированном отключении света, объявление о котором он увидел на доске у подъезда. Мирон лишь улыбается и, умиляясь, смотрит на него. Слава активно жестикулирует тонкими руками, приводя в движение ароматную мыльную пену, лежащую на поверхности воды. Воздух вокруг тёплый, даже зеркало запотело, а запах лаванды только клонит Мирона в сон. — Ты вообще меня слушаешь? — внезапно интересуется Слава. — Нет, — расслабленно и честно отвечает Мирон с довольной улыбкой на лице, — Не слушаю, — и, чтобы не обидеть партнёра, добавляет, — Но ты такой милый сейчас. Славу это немного смущает, он не решается укорить Мирона в том, что он не проявляет даже вежливой имитации интереса к событиям, о которых ему так увлечённо рассказывают, но просто так он это оставлять не хочет и пинает ногу Мирона под водой. Несмотря на то, что ванна на самом деле огромна, ноги Славы все равно не помещаются в ней полностью. Он хватает с полки свой бокал с совиньон блан и широким движением выплёскивает в лицо Мирону, прикрывая улыбку рукой. От неожиданного контраста между тёплой водой и прохладным относительно неё вином, Мирон словно выпадает из сонных размышлений, некоторое время его лицо выражает только искреннее недоумение. Хихиканье Славы становится более явным и, так и не придумав ничего лучше, Мирон выливает свой бокал на Славу. Оба громко смеются, но все же Слава немного громче. — Нравится? — спрашивает Мирон, прекратив смеяться. — Если ты про вино, — улыбается Слава, — То неплохое. Но нам не помешало бы ещё пены, и, возможно... — он смотрит куда-то на потолок, но так и не успевает договорить: все лампочки на потолке выключаются разом, — Несколько свечей, — завершает Слава свою мысль уже в полной темноте. Какое-то время в ванной царит абсолютная тишина, ни единого звука, ни единого движения. Потом движение все же появляется, Слава чувствует, как появляются небольшие волны: это Мирон "переплывает" на другой "берег" ванны. Он ставит своё колено между ног Славы, гладит одной рукой его грудь, второй упирается в бортик; наклоняется к его лицу, соприкасаясь носами. — Мне кажется, что так тоже хорошо, — говорит Мирон почти в губы Славе, — Ты не согласен? — Похотливый придурок, — шепчет Слава в ответ и нежно касается его губ своими. Все же, их поцелуи больше напоминают борьбу. Славе невероятно нравятся тонкие и бледноватые, постоянно обкусанные (иногда Славой, иногда им самим) губы Мирона, в то время как Мирон так и норовит засунуть свой язык как можно глубже Славе в рот. Слава хватает его губы своими, сжимает, слегка прикусывает их, Мирон старательно лижет губы Славы, добавляя в поцелуй ещё больше влаги и возбуждающего огня. Отстраняясь, он окунает руку в воду и проводит ладонью по лбу Славы, откидывая мокрые волосы назад. — Хочу кое-что попробовать. Мирон опускается под воду, задержав дыхание. Слава не совсем понимает, что он имел в виду, но нырять следом не торопится; хочет знать, что будет дальше. Руки Мирона ложатся на бёдра Славы и раздвигают их, чувствуются мелкие колебания воды и Слава пытается понять: вызваны они его собственной дрожью или движениями Мирона, гладящего ноги Славы руками. Мирон снова высовывает голову из воды, набирает в лёгкие побольше воздуха и погружается под воду. "Твою мать!" — срывается с губ Славы. Мирон плотно обхватил губами его член, чтобы в рот не попала вода, и вылизывает языком головку. Это ощущается просто прекрасно, Слава закусывает губу и расслабляется, отдаваясь ласкам Мирона. Через полторы минуты Мирон выныривает из воды и, сделав пару вдохов и выдохов, снова ложится животом на дно ванны; снова берёт в рот твердеющий член Славы. Наверняка, они оба сейчас чертовски сильно покраснели: Мирон от нехватки кислорода, Слава от потрясающих эмоций, вызванных подводным минетом. К сожалению, возможности проверить это не предоставляется, поэтому Слава вновь предаётся ощущениям, а их немало. Чего стоит лишь осознание факта: Мирон прямо сейчас сосёт его член под водой! Его рот чувствуется как никогда узким; он зажимает член Славы между втянутых щёк и двигает головой по его длине. Брать в рот слишком глубоко Мирон не умеет (а может, просто не любит), но Слава готов поклясться, что чувствует, как Мирон расслабляет заднюю стенку своего горячего горла, пытаясь доставить Славе максимум удовольствия. Ему в любом случае бы это удалось. Бритая голова снова высовывается из воды, вдыхает поглубже, и продолжает начатое дело; Слава кладёт руку ему на затылок и слегка надавливает, направляет, громко вздыхая и издавая тихие стоны, отражающиеся от стен ванной. Вот это вода — она тёплая. Вот это темнота — в ней ничего не видно. Вот это вино (Слава нашаривает бутылку на полу и делать несколько глотков) — оно вкусное. Вот это запах пены для ванн — он тоже вкусный. Вот это Мирон — он потрясающе сосёт, лижет, целует головку члена под водой; то старается взять член поглубже и занять им свою прекрасную глотку, то засовывает язык в уретру, снова сжимает бёдра Славы в руках. Вот это Мирон — он мастер минета. Сам об этом знает, но отрицает по привычке, скромный какой. Славе интересно: если он сейчас кончит Мирону в рот — он будет готов проглотить? Но с другой стороны, у Мирона сейчас ведь тоже стоит. А оставлять его дрочить (особенно после такого сногсшибательного минета с его стороны) не очень-то вежливо. — Подожди, — говорит Слава, останавливая Мирона, хотевешго уже нырнуть и снова взять в рот, — Я не хочу кончить прямо сейчас. Мирон улыбается, хоть Слава и не может увидеть это, ложится головой на бортик ванны рядом с ним, обнимает одной рукой, всеми силами давая понять, что нуждается в небольшом перерыве. Хотя бы для приведения ритма дыхания в норму. Слава тоже не против оттянуть оргазм. Он гладит Мирона по голове, хвалит его, пока тот громко и сбито (но как же горячо и сексуально) дышит. Выровняв сердцебиение, Мирон оставляет на разгорячённой коже плеча Славы несколько лёгких поцелуев. — Встань, упрись руками в бортик, — велит он Славе и тот немедленно выполняет. В темноте Мирон руками ищет смазку, вроде бы, стоявшую на раковине, потому что ни для кого не секрет — вода не заменит лубрикант. Повалив несколько баночек и бутылочек с уходовыми средствами, он все же находит заветный тюбик и, не желая больше медлить, выдавливает лубрикант себе на руку; смазывает свой член, а остатки с пальцев небрежно наносит на анус Славы. Презервативы тоже обнаруживаются недалеко. Мокрыми и скользкими пальцами Мирон кое-как открывает один и раскатывает по всей длине своего члена. Слава в нетерпении стонет, покачивает бёдрами, имитируя фрикции. Надо уже приступать, пока у него руки не затекли. Мирон пристраивается сзади, кладёт одну руку Славе на талию и вводит в него член. Горячая вода прекрасно расслабила его мышцы, поэтому Слава без труда принимает Мирона с первого же раза. Вторая рука Мирона пристраивается на пульсирующем члене Славы. Он начинает толкаться внутрь, сначала не слишком быстро, параллельно двигая рукой по члену партнёра, прислушиваясь к каждому его вздоху и полустону. Этой чуткости не отнять: Мирон умеет и без слов понимать, как сделать Славе хорошо, как помочь ему кончить и, в качестве приятного бонуса, заставить кричать. — Трахался когда-нибудь в воде? — спрашивает Мирон, — Да, свечи бы не помешали, как можно больше свечей. Я бы, — он тяжело дышит, поэтому говорит прерывисто, замедляет толчки, — Очень хотел видеть сейчас твоё лицо. Надо обязательно трахнуть тебя напротив зеркала, чтобы ты тоже увидел, какое у тебя лицо, когда тебя трахают в задницу. Он ставит крупные засосы на спине Славы, хватает чувствительную распаренную кожу губами и продолжает двигаться в нём, наращивая темп. Слава давно хотел попробовать секс в ванной, и это надо будет обязательно повторить, потому что это, черт возьми, потрясающе. По вскрику Славы, Мирон понял, что нашёл нужный угол входа, и стал ещё более остервенело вбиваться в тело Славы. Шлепки голых тел, эротичные стоны, висящий в воздухе аромат — смесь лаванды и секса — все это невероятно распаляет. — Я обязательно отымею тебя у зеркала, клянусь, — Слава громко стонет, представляя все то, о чем говорит Мирон, — Куплю тебе анальную пробку и ты, мать твою, будешь смотреть на себя. И на меня, пока я вставляю свой большой член тебе в зад. Ненасытная сучка. Глаза Мирона несколько привыкли к отсутствию освещения, а вот Слава по прежнему ничего не видит в кромешной тьме, поэтому представляет происходящее так, словно смотрит порнофильм с собственным участием. Он будто со стороны видит, как член Мирона входит в его задницу. Как Мирон запрокидывает голову, приоткрывая рот. И вместе с этим Слава всё чувствует. Глубокие толчки Мирона, его толстый член, который с каждым разом все сильнее давит на чувствительную простату Славы. Тёплую руку на его собственном члене: Мирон то двигает ею вверх-вниз, то гладит большим пальцем головку, задевает уздечку, то ласкает его пальцами снизу, и шепчет такую грязь. — Тебе нравится, да? Нравится, когда я трахаю твой зад? А я ведь помню, ты был таким узким в первый раз. Так боялся, что я сделаю тебе больно. Помнишь, Слава? — Да, — стонет Слава, зная, что Мирон и не ожидал услышать другого ответа, — Черт возьми, да... — А теперь ты так легко принимаешь мой член. И так стонешь подо мной, так скулишь, умоляешь. Тебе приходится умолять меня, чтобы кончить, а ты ведь хочешь кончить? — Мирон сильно сжимает член Славы в руке. — Да, — слышится в ответ. — Ты уже на пределе, уже готовый, да? — Мирон чуть расслабляет руку и ещё больше замедляет движения, гладит головку члена Славы, пальцем и тут же убирает ладонь. Слава громко стонет, — Я разрешаю. Слава изливается, забрызгивая спермой стену, руки как-то сами выгибаются и он налегает грудью на холодную кафельную плитку. Он как будто тонет в этом океане любви, в пучине секса. Мирон кончает следом: он вытаскивает свой член из Славы, снимает презерватив, завязывает его. Латекс со спермой внутри со звонким шлепком падает на пол. Мирон тоже заметно расслабляется, он обнимает Славу, старается как можно аккуратнее усадить его обратно в воду. Включает кран, сливает остывшую воду и набирает ванну заново. Слава лежит у него на плече, вокруг все так же темно. Мирон хочет закурить, но сигареты, лежавшие на полу, наверняка размокли от этой жаркой влаги, и дотянуться до них гораздо сложнее, чем до бутылки с оставшимся, уже тёплым вином. Он делает пару глотков и ставит бутылку на пол. Когда воды в ванне набирается примерно ему по грудь, Мирон выключает воду. — Знаешь, я так тебя люблю, — после яркого оргазма на Славу всегда накатывает прилив нежности к Мирону, — Вот если бы не ты, я бы сейчас захлебнулся и утонул. А так я лежу у тебя на плече, до него не достаёт вода, и мне хорошо. Мне с тобой всегда хорошо. Мирон в ответ только довольно хмыкает и гладит Славу по щеке, а затем нежно целует в губы. Внезапно включается электричество и свет ламп, от которого оба уже отвыкли, бьёт в глаза. — Занавес! — торжественно произносит Мирон. — Ага, — устало соглашается Слава, влюблённо глядя на его счастливую улыбку.