Часть 1
24 февраля 2022 г. в 01:26
— А я говорил тебе: носи шарф! — бурчит Накаяма, опускаясь на колени рядом с диваном.
— Харуки, не бубни, и так плохо, — стонет Акихико, прижимая ко лбу холодное полотенце.
Он простудился, а может подцепил чего на выходных, и второй день лежит с температурой у себя в квартире. Харуки уезжал на концерт в другой город, а когда вернулся, сразу же поехал к Акихико — соскучился — вот только вместо горячего воссоединения его ждал горящий Кадзи, изображающий предсмертные муки. Накаяме ничего не оставалось, кроме как тут же заняться «умирающим».
— Ты придурок, Кадзи, — вздыхает Харуки, поправляя мокрое полотенце на чужом лбу.
— Твой придурок, — хрипло напоминает в ответ Акихико и улыбается так, будто это не у него температура 38.7. — И ты ужасно рад быть моей сиделкой. Разве я не прав?
Харуки несильно стукает его в плечо и отворачивается, отказываясь признавать, что тот видит его насквозь. Ему правда нравится заботиться, нравится помогать, особенно если дело касается Акихико. Он на все готов ради него пойти, а поухаживать за больным — и вовсе сущий пустяк. Харуки подпирает подбородок одной рукой, а другой гладит Акихико по волосам — влажным и растрепанным.
— Угораздило же тебя прямо перед Днем Святого Валентина, — вздыхает Накаяма, перебирая светлые пряди.
— Прости, — извиняется Кадзи и ловит руку Харуки, поднося ее к губам и целуя раскрытую ладонь. — Я опять все испортил.
— Брось, — отзывается басист с улыбкой. Он может и хотел на свидание, но в том, чтобы вот так сидеть с больным Акихико тоже есть своя романтика. — Подумаешь, праздник. Главное, поправляйся скорее.
— С тобой — мигом на ноги встану, — обещает Акихико, глядя прямо в карие глаза, и Хару физически ощущает, как его сердце тает.
Через несколько минут Кадзи засыпает, убаюканный поглаживаниями Харуки, и тот наконец поднимается с колен. Он отправляется на кухню и включает плиту, намереваясь приготовить что-нибудь согревающее и лечебное. Конечно же, в холодильнике Кадзи продуктов наберется едва ли на бутерброд, а потому Харуки, наспех одевшись, решает сбегать до магазина.
Поход за припасами увенчивается успехом — в сумке у Накаямы куриная грудка, лапша, картофель, морковь и еще немного продуктов для целебного куриного бульона. Он практически доходит до дома Акихико, как вдруг поскальзывается и приземляется прямо на пятую точку. Харуки морщится — ушибся он знатно, но взвыть не позволяет воспитание. Он поднимается, отряхивается от мокрого снега и все же завершает поход.
Акихико просыпается как раз тогда, когда Харуки, прихрамывая, направляется из коридора на кухню.
— Хару? — все так же хрипло зовет Кадзи.
— О, ты проснулся, — слышится с кухни, — Тебе получше?
— Мне-то да, — Акихико садится на диване, хмуро наблюдая за возящимся у плиты Накаямой, — А с тобой что?
— А что со мной? — не подает вида басист, помешивая суп.
— Хару, ты хромаешь, — Кадзи встает и, отложив полотенце, направляется в кухню.
— А, пустяки, поскользнулся. Ничего страшного, прав.., — его прерывают на полуслове. Акихико уже стоит у него за спиной, изображая хмурую тучу. — Ну не смотри так… Подумаешь, упал, с кем не бывает.
— И вместо того, чтобы прилечь, ты возишься с супом.
— Для тебя же вожусь, — ухмыляется Накаяма, отворачиваясь, — Мог бы и спасибо сказать.
— Харуки, я позже обязательно поблагодарю тебя за все, что ты для меня делаешь. — сильные руки обнимают за талию, а горячее дыхание опаляет ухо, заставляя краснеть, — Буду благодарить долго и так, как ты того заслуживаешь. — Харуки пробивает мелкая дрожь и он чуть не роняет черпак. — Но давай сейчас ты приляжешь, а я закончу с супом, хорошо?
— Л-ладно, — сдается Накаяма и направляется к дивану, со вздохом облегчения опускаясь на него.
Через некоторое время Кадзи возвращается к нему и садится рядом.
— Где болит? — интересуется Акихико, поглаживая чужое колено. Харуки не отвечает, розовея щеками. — Ясно, значит на задницу упал, — смеется барабанщик, — Переворачивайся.
— Еще чего! — возмущается Накаяма, но под настойчивым взглядом все же разворачивается, — Раскомандовался тут…
— Тебе же это нравится, — ухмыляется Кадзи, а Харуки лишь оскорбленно пыхтит в ответ.
Следующие несколько минут руки Акихико разминают ушибленное место, а Харуки пытается не умереть со стыда. Его радости нет предела, когда таймер на кухне истерично пищит, сообщая, что суп сварился. Акихико встает и уходит на кухню, а красный, как рождественский свитер, Накаяма утыкается лицом в подушку и беззвучно кричит. Может быть, всеисцеляющий куриный суп восстановит его помятую гордость?