Скверна

— Игуро-сан, как думаете, существуют ли другие вселенные? — слегка смущённо спрашивает девушка с пышными косами и ёжится, будто вопрос для неё действительно сокровенен.       Темнота кромешной ночи поглощает лес, среди которого, не торопясь, идут два столпа. Тишина незаметно для обоих обволокла всё пространство, и даже шелест листвы казался совершенно лишним. — Другие вселенные? — Игуро покидает свои мысли и слегка поворачивает голову в сторону девушки. — Ну, то есть… — Мицури смущается сильнее и подбирает руку к подбородку. — Что будет после того, как всё закончится?..       Обанай возвращает взгляд в прежнее место: куда-то вперёд, в бесконечную пустоту, прорезая им пространство. — Тц… Думаю, сознание просто перестаёт существовать, и ты, наконец, обретаешь покой. Что происходит дальше - можно только строить догадки. — после неловкого промедления в разговоре, добавляет, интересуясь: — Как считаешь ты? — однако Мицури слегка поникает и еле заметно хмурит брови: наверняка она хотела услышать от Столпа Змеи более романтичный и сентиментальный ответ. — Я верю, что после смерти у душ есть шанс на искупление в следующий жизни. Перерождение… Например, если кто-то умер слишком молодым, он обязательно переродится и обретёт настоящее счастье! — последние слова девушка произносит до смешного уверенно, делая всё возможное, чтобы выглядеть серьёзной и умной для своего собеседника, отчего Игуро не может скрыть улыбки, о которой Столп Любви никогда не узнает. — И ещё, если двое людей связаны судьбой, но были разлучены в одной жизни, в следующей они обязательно будут счастливы вместе, — Обанай лишь прикрывает глаза, поднимая голову к небосклону, и старается запечатлеть надутые губы и наигранно хмурое лицо в своей памяти до момента, пока он и сам не получит «шанс на искупление»; а может, этот день навсегда останется в какой-то серой матрице вселенной. Именно так хотелось думать Игуро. — Игуро-сан? — обеспокоенный голос выдёргивает из сознания. — У… У Вас такое лицо, будто я глупость сказала… Ох, простите! Всё-таки такие мысли Вам совсем не по нраву, — останавливается и делает лёгкий поклон, положив руки на колени, жмурясь.       Прекрасная. Такая невероятно прекрасная и нежная, как солнце в пасмурный день, как веяния ветра перемен в начале мая, как горячие рисовые булочки из лавочки ниже по склону горы… Горячие рисовые булочки ниже по склону горы? — Голодна? — Мицури словно очухивается, отметает мысли о разговоре, широко раскрывает глаза, а живот предательски урчит. — Очень! — Примешь моё приглашение прогуляться до одного места, где подают замечательные блюда? — С радостью, Игуро-сан! Спасибо Вам! — в порыве эмоций цепляется за край рукава хаори семпая, улыбаясь так, что Обанаю кажется, будто даже солнце в самый яркий день не светит так лучезарно. Он вовсе не против.

***

— День был такой утомительный! — громко возмущается девушка и ударяется лбом о стол. — А ещё путь тако-о-й долгий, целый день пешком идти до Ояката-самы-ы-ы… — для полной картины не хватает дымящейся головы и лужицы слёз под щекой. От такого вида у Обаная улыбаются даже глаза, и он опускает голову, надеясь закрыть такой уязвлённый вид длинными чёрными волосами. — Здесь подают довольно питательные блюда, тебе точно хватит сил дойти до поместья, — поднимает голову, успокоившись, и смотрит вверх, где висят тканевые украшения в виде квадратов, на каждом из которых начертан иероглиф. «Умиротворение, благословение, любовь». Умиротворение - тёплое чувство, разливающееся по всему телу, обволакивающее каждую клеточку. Когда Игуро знает, что Мицури вернулась с миссии. Знает, что не ранена, что скоро зайдёт со всеми повидаться. Что скоро они увидятся. И тогда он обязательно поймает её взгляд, навсегда запомнит улыбку и пунцовые щёки; тогда почувствует умиротворение - он в безопасности, спокоен, когда рядом она. Благословение - это иметь шанс находиться с ней. Получить самый ценный дар свыше иметь зрение, чтобы присматривать за ней, чтобы бесконечно восхищаться, заботиться и вечно любить. Любовь - …А что такое любовь?       Осторожно переводит взгляд на девушку. Та полулежит на столе, перебирая пальцы: ожидание никогда не давалась ей легко. Кажется, даже бубнит себе что-то под нос, ругаясь на неумение держать себя в руках и контролировать чувство голода, натягивая рукава хаори. Заметив прищур Игуро, поворачивает голову в его сторону и ложится щекой на стол. — Игуро-сан? — пару секунд смотрит в ответ, а затем неподходяще резко вскакивает, ровно усаживаясь на стуле, начинает нервно разглядывать косы. — Совсем забыла переплести после миссии! Такая растрёпанная, Игуро-сан, извините, не подобает в таком виде находиться в заведении, — из волос полетел сухой лист. Любовь - это желание находиться рядом с человеком, искренняя забота о нем. Настоящее непреодолимое желание обнять и почувствовать его, это влюблённость во все его черты лица, во все грани характера. Это воспринятие его как личности, как нечто целое, в котором ты уважаешь и принимаешь каждую мелочь. Это радоваться, если радуется человек. Грустить, если грустит человек. Это любовь к его интересам и вкусам. Это расплываться в улыбке, когда видишь человека рядом. Желание находиться рядом в трудностях и в счастье, желание пройти через многое вместе. Желание оставаться на его стороне несмотря ни на что. Желание вобрать в себя всё самое плохое, если это даст хотя бы шанс облегчить ношу другого человека, ещё раз увидеть родную, искреннюю улыбку. — Мицури, я… — всего лишь на сантиметр подаётся вперёд, на маленькое расстояние ближе к Столпу, которая готова внимательно выслушать всё, что ей скажет семпай. Всё. — Ваш заказ! — Обанай недовольно прищуривается, ругая себя за необдуманный импульс сказать ей то, чем он не позволит себе кого-либо обременить. Только не её. Только не в этой жизни.       Это стало бы её проклятием, её скверной. Игуро вновь смотрит на Канроджи, немного прикрыв глаза в полудрёме. Та необъяснимо сильно радуется совершенно обычным в его понимании булочкам. Ест с невероятным аппетитом несколько сразу, лучезарно улыбаясь, благодаря хозяина "за такую вкуснотищу" и Обаная за то, что "привёл её в лучшее заведение". Столп Змеи соглашается со своими мыслями, по обыкновению хмыкнув, и тоже берёт булочку. — Перерождение… Так ты сказала?       Мицури удивлённо хлопает глазами и даже прекращает поедание седьмой булочки. — Мгм! Почему Вы спрашиваете, Игуро-сан? Мне показалось, Вам не по душе такие мечты, — остаток седьмой булочки без промедлений последовал за предыдущими. — То есть, каким бы человек не оказался при жизни… У любого есть шанс на искупление? — задумчиво поднимает глаза к потолку, а Канроджи не понимает, точно ли парень ждёт её ответа, а не ведёт монолог. — Так точно, Игуро-сан. — Хорошо, если так.       Хорошо, если в следующей жизни он посмеет быть с ней ближе.       Наверное, эта мысль так далека от понимания, когда в жизни происходит нечто счастливое. Что-то, что даёт тебе надежду и свет. Однако чем ярче свет - тем отчётливее тень. Так, каждый раз, когда предоставляется шанс взглянуть на мир из темноты - нет ничего ближе этой надежды. Чего-то, за что можно слепо уцепиться, во что можно верить до самой смерти. Смерти?       Игуро снова аккуратно переводит взгляд на такую искрящуюся радостью девушку. Может, она - солнце? Может, он сможет обрести надежду зваться её тенью? Эта мысль стала тем, за что он уцепился в тот вечер. Сделать всё, чтобы солнце не угасло, чтобы продолжило светить всем вокруг. И он готов принять на себя все тяготы мира, стать самой гнетущей и чёрной скверной, лишь бы Мицури смогла быть счастливой до самого конца. Вся надежда извечно - ирония над собственным существованием, ведь никто не знает, когда наступает конец.       Усмиряющий ветер, казалось бы, облегчал дурные вести в тот день. — Мицури, — хриплый голос прорывается сквозь слёзы и потоки крови. Имя, произнесённое, вероятно, в последний раз, даётся так тяжело, будто весь мир вокруг ломается на миллиарды осколков, и вся тяжесть бытия постепенно ложится на плечи Игуро с каждой выговоренной буквой. — Игуро-сан… Я, кажется, сейчас умру... — глаза полны бездонной пустоты. Когда успело погаснуть его солнце? Когда не успел спасти? — Не думай об этом, — слёзы жестоко не поддаются контролю. Душа не подлежит исцелению, как мир - хорошей концовке. — Я с тобой.       Скверна. Значение, что применяется в основном к людям. Это стало таким понятным для Обаная, чем-то родным. Жить с мыслью, что скверна - ты сам - невыносимо, хоть и ясно, и потому, удерживая увядающую любовь всей жизни на руках, кутая её крепче в свой хаори, он признал - скверна - не он, но мир, судьба и рок, что заставляют солнце погибать. — Игуро-сан, помните наш давний разговор о жизни после смерти?.. — каждое слово разрезает пространство, даётся с невероятным усилием. — Шанс на искупление… — едва ли заметный кивок. — Пообещайте, что женитесь на мне в следующей жизни!       И мира для него больше не осталось. Только угасающий свет в Мицури Канроджи, за которым он вечно будет следовать во что бы то ни стало. — Обещаю. Я обязательно сделаю тебя счастливой. В следующий раз я не позволю тебе умереть…       Всё-таки поверит. В последний раз облегчит учесть и постарается проститься. И свет навечно угас.