***
Гарри отправился к Андромеде через два дня после окончания войны. Несмотря на заверения Рона и Молли, что ему всегда рады, он чувствовал себя не в своей тарелке, оставаясь в Норе. Ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы постоять перед парадной дверью Тонкс, прежде чем он набрался смелости постучать. Андромеда открыла ее с легкой улыбкой на лице. — Я все думала, когда мы снова увидимся, Гарри, — сказала она, пропуская его внутрь. В голове Гарри вспыхнул образ Тонкс и Ремуса. Мертвых на полу Большого Зала, руки которых соприкасались даже после смерти. На глаза Гарри навернулись слезы. — Я нужен Тедди, — сказал Гарри, хватая ртом воздух и доводя себя до приступа паники. — Да? Лицо Андромеды смягчилось. — О, Гарри, конечно, ты ему нужен. — Она шагнула вперед и обняла юношу. Гарри заметил, что он ниже ее ростом и что так приятно быть в ее руках, словно в объятиях матери. Гарри не знал, как долго они стояли и плакали, пока не раздался пронзительный крик. Андромеда отстранилась, но ее руки все еще лежали на плечах Гарри. — Хочешь с ним познакомиться? — спросила она. Впервые за долгое время Гарри улыбнулся.***
Когда Гарри не помогал заботиться о Тедди, он был в Хогвартсе и участвовал в восстанавлении замка. Хотя большая часть здания оказалась цела после того, как пропиталась более чем тысячелетием использования магией, было много повреждений, которые нужно восстановить. Снова и снова Гарри ловил себя на том, что подходит ближе к Невиллу, чтобы восстановить упавшие стены и отколовшиеся столы и тумбы. Гарри не был уверен, что происходит, но обнаружил, что чувствует себя спокойнее, когда находится на орбите нежных улыбок Невилла или сердечных хлопков по спине. Даже среди других своих друзей и одноклассников Гарри тянулся к Невиллу, стоящему достаточно близко, чтобы их руки соприкасались. Невилл, казалось, никогда не возражал. И о, как Гарри хотелось, чтобы эта рука обняла его за плечи, чтобы Невилл притянул его к себе. Чтобы поцеловал его.***
Дорогой Невилл, Я не могу перестать думать о том, как наши глаза встретились после финальной битвы. Ты думаешь обо мне так же, как я думаю о тебе? — Не-а! — сказал Гарри, скомкав бумагу и бросив ее в мусорное ведро. Дорогой Невилл, Когда ты стал таким горячим? Я не могу перестать думать о тебе. — Черт, — произнес Гарри, бьясь головой о стол. Вошла Андромеда, смеясь при виде этого зрелища. — Все в порядке, Гарри? — спросила она. Женщина схватила со стола последнее письмо и расхохоталась. — Гарри, так не говорят о том, что человек тебе небезразличен. — Я знаю, — пробормотал он в стол. — Я ужасно умею приглашать на свидания. — Может быть, немного, — дипломатично ответила она. Андромеда передала Тедди на руки Гарри и пошла готовить бутылочку с питанием. — Но многие люди находят это милым. Гарри застонал. — Когда я влюбился в Седрика Диггори, то споткнулся о собственные ноги и увлек его за собой. Когда мне нравился Чарли Уизли, я чуть не врезался на метле в дерево. Женщина усмехнулась. — Мы все превращаемся в дураков, когда влюбляемся. — Эй, а кто говорит о любви? — спросил Гарри, покрываясь холодным потом. Он не был уверен, что готов думать о слове на букву «Л», когда речь заходила о Невилле. — Я просто считаю, что он симпатичный. Андромеда закатила глаза. — Не сомневаюсь, Гарри, но это не значит, что ты не можешь любить его. Или, по крайней мере, когда-нибудь полюбить. — Полагаю, это правда, — медленно произнес Гарри. Образ улыбки Невилла, и тех чувств, которые он испытал, когда Гарри наконец обняли после финальной битвы, промелькнул в голове юноши. Любит ли он Невилла? — Почему бы тебе не пригласить его на ужин? — предложила Андромеда. — Скажи, что хочешь познакомить его с Тедди. И ты можешь произвести на него впечатление своими кулинарными навыками. Вот так Тед покорил меня. Он сделал пенне алла водку. Теперь появилась мысль. Гарри, расплывшись в улыбке, сказал: — Я могу это сделать. Он быстро написал письмо и отослал его, прежде чем успел хорошенько подумать.***
Невилл ответил через несколько часов. По краям письма виднелись небольшие грязные пятна, которые заставили Гарри улыбнуться, представив себе Невилла, сидящего на корточках в саду Лонгботтом-мэнора. Неделю назад Невилл даже провел Гарри экскурсию по оранжерее и цветочным клумбам, которые рассадил по периметру дома. Хотя у Гарри растения давно ассоциировались с долгим жарким летом, когда он выполнял работу по дому для Дурслей (именно поэтому он не любил гербологию так сильно, как мог бы), он не мог не улыбнуться волнению Невилла. Тот выглядел таким очаровательным, когда рассказывал о свойствах различных растений, о которых Гарри никогда даже не слышал. — Извини, я болтаю без умолку, — сказал Невилл с самоуничижительной улыбкой. — Тебе, наверное, до смерти надоело слушать, как я рассказываю о своем саде. Гарри только улыбнулся. — Вовсе нет. Твой энтузиазм заразителен, и мне нравится слушать, как ты говоришь. Невилл долго смотрел на Гарри, прежде чем тоже расплылся в улыбке. — Хорошо, — сказал он. — Дай мне знать, если я надоем, ладно? Посмеиваясь, Гарри сказал. — Вообще-то я много читал о волшебном мире, так что тебе, возможно, придется послушать мою болтовню позже. Глаза Невилла загорелись. — Волшебном мире, да? Ты должен написать Олливандеру. Он направит тебя в правильном направлении. Он может даже предложить тебе ученичество. Покраснев, Гарри пожал плечами. — О нет, я никогда не буду столь хорошим, чтобы делать волшебные палочки. Невилл положил руки на плечо Гарри и посмотрел на него сверху вниз с яростным выражением лица. — Гарри, ты такой умный. Я думаю, у тебя это здорово получится. Несмотря на смуглый оттенок кожи, Гарри был уверен, что Невилл заметил румянец на его щеках. — Ты серьезно так думаешь? — спросил он, не в силах скрыть надежду в голосе. — Абсолютно, — сказал Невилл серьезным голосом, нежно сжимая плечи Гарри. — У тебя все получится. От непреклонности Невилла у него внутри все сжалось. — Все ожидают, что я присоединюсь к аврорам или займусь преподаванием защиты от темных искусств, но я больше не могу себе представить, как буду сражаться. Одна эта мысль вызывает у меня приступы паники. Я просто хочу найти то, что люблю, и позаботиться о Тедди. В детстве у меня никого не было, и будь я проклят, если позволю Тедди так расти. Невилл обнял Гарри за плечи и повел в сад. Он сорвал темно-розовую гвоздику, покрутил ее в пальцах и с мягким выражением лица засунул за ухо Гарри. — Тедди так повезло, что ты есть в его жизни. Я знаю, что ты еще не все понял, и это нормально. Я буду рядом с тобой на каждом шагу, когда ты все поймешь.***
С минуты на минуту должен был появиться Невилл, а Гарри все еще смотрел на свое отражение в зеркале. Раздался стук в дверь его спальни, и Андромеда просунула голову внутрь. — Как хорошо ты выглядишь! — сказала она, широко улыбаясь. Гарри повернулся к ней, разглаживая несуществующие морщины на обтягивающей черной «хенли». — Ты так думаешь? — спросил парень, прикусив губу и снова повернувшись к зеркалу. Он все еще был худым после года в бегах, но, к счастью, немного прибавил в весе после того, как Андромеда поставила себе задание — сделать его здоровым. — Ты прекрасно выглядишь, дорогой, — произнесло его отражение, заставив Гарри поморщиться. Было странно наблюдать, как он хвалит себя. — Зеркало говорит верно, — сказала Андромеда, подходя и кладя руку ему на плечо. Гарри повернулся к ней с тревожным выражением на лице. — Ты хорошо выглядишь. Невилл будет очень впечатлен, обещаю. — А если я ему не нравлюсь так, как он мне? — спросил Гарри. Притянув его к себе, Андромеда ответила. — Тогда ты узнаешь, забудешь его и найдешь другого парня, в которого влюбишься. Кроме того, я видела, как ты возвращался домой с цветком на прошлой неделе. Ты знаешь, что символизируют темно-розовые гвоздики? — Гарри покачал головой и увидел, как Андромеда улыбнулся ему. — Нежность. Гарри почувствовал себя так, словно из его легких вышибло весь воздух. — О, — пробормотал он. Невилл был чистокровным и любил растения. Не может быть, чтобы он не знал, что означают темно-розовые гвоздики. Гарри вспомнил выражение лица Невилла в саду, нежность в его глазах. Может быть, тот чувствовал то же самое. Они услышали звон камина, давший им понять, что кто-то вошел. Гарри сглотнул. — Я думаю… Думаю, я расскажу ему об этом сегодня вечером. Он заслуживает того, чтобы знать. Андромеда улыбнулась. — Я исчезну после ужина, и вы двое сможете поговорить в гостиной или даже в саду. — Ему понравится сад, — согласился Гарри. — Ладно, пожелай мне удачи! — добавил он и побежал вниз по лестнице.***
— Гарри, это восхитительное карри, — сказал Невилл, сияя. — Наверное, лучшее, что я когда-либо ел. Лицо Гарри побагровело. — С-спасибо, Невилл. — Вот почему я позволяю Гарри готовить. На кухне он гораздо лучше меня, — рассмеялась Андромеда. — Андромеда! — смущенно сказал Гарри. — Мне нравится твоя еда! Она потянулась и погладила его по щеке. — Ты такой милый, Гарри. — Она повернулась к Невиллу. — Разве он не милый? Невилл быстро посмотрел на них обоих, прежде чем одарить Гарри еще одним из тех нежных взглядов. — Гарри очень милый. Все еще сильно краснея, Гарри проворчал в свой ужин. — Я не милый! — Но это так! — непреклонно сказал Невилл. — Ты один из самых милых людей, которых я знаю. — Спасибо, Нев, — сказал Гарри, не скрывая радости. Андромеда настояла на том, чтобы прибраться после того, как они закончат есть, и отослала мальчиков на улицу с бутылкой вина. — Чтобы успокоить нервы, — прошептала она на ухо Гарри, когда они уходили. Гарри вытащил пробку из бутылки и налил каждому по бокалу, после чего жестом пригласил Невилла следовать за ним. Он показал ему сад, над которым Гарри и Андромеда работали с тех пор, как он переехал к ней несколько месяцев назад. — Хорошо, — сказал Невилл. — Теперь я понимаю, почему тебе здесь нравится. — Спасибо, — поблагодарил Гарри, не в силах скрыть улыбку. — Знаешь, Гарри, я рад, что ты пригласил меня на ужин, — продолжил он, поворачиваясь. — Мне очень понравилось общаться с тобой после битвы. Гарри не смог сдержать улыбки. — Мне тоже. — Собравшись с духом, он добавил. — Я чувствую себя так спокойно в твоем присутствии, Нев. — Ты так думаешь? — удивленно спросил Невилл. — Это… ну, это правда очень приятно слышать. — Я рад. Ты заслуживаешь того, чтобы слушать о себе только хорошее. — Не… — начал Невилл, глядя в сторону с озабоченным выражением лица. — Ты самый храбрый человек, которого я когда-либо встречал, — сказал Гарри, делая шаг ближе к Невиллу, пока они не оказались в нескольких дюймах друг от друга. — Я говорю только правду. Невилл наморщил нос. — Нет, — ответил он. — Я никогда не был храбрым, не то что Рон или Гермиона. Не то что ты. — Так и есть! — настаивал Гарри. — Невилл, еще на первом курсе ты пытался помешать нам отправиться за камнем. Дамблдор дал тебе очки, потому что он признал, насколько ты храбр. А на пятом курсе ты, даже не зная, что Сириус невиновен, а только то, что он важен для меня, отправился с нами, чтобы попытаться спасти его. Мы все знали, что, возможно, столкнемся с Пожирателями Смерти или даже с самим Волдемортом, и ты пошел с нами! Невилл вздохнул и провел рукой по лицу. — Гарри… — Я бы никогда не солгал тебе. Никогда, — ответил Гарри. Он положил руку на крепкую грудь Невилла, наслаждаясь силой, которую чувствовал. — Есть одна смелая вещь, на которую я никогда не был способен, — сказал он мягким голосом. — Да? — спросил Гарри, подходя ближе. — Какая? Невилл втянул в себя воздух. — Я никогда… Я никогда не мог заставить себя сказать, что я чувствую к тебе. Гарри крепко зажмурился, не в силах сдержать слезы. — И что ты чувствуешь? — спросил Гарри. Он открыл глаза и встретился взглядом с темно-карими глазами Невилла. Невилл провел большими пальцами под глазами Гарри, вытирая слезы. — Я люблю тебя, — просто сказал он. — Всегда любил. Гарри вздохнул, широко улыбаясь полными слез глазами. Услышав слова Невилла, Гарри понял, что он тоже влюблен. Он раньше боялся, когда Андромеда заговаривала об этом, но не сейчас, когда знал, что Невилл любит его. — Я тоже тебя люблю, Нев, — сказал он. Руки Невилла скользнули к щекам Гарри и обхватили их. — Тогда почему ты плачешь? — спросил он, успокаивающе поглаживая большими пальцами скулы Гарри. Издав слабый смешок, Гарри ответил. — Потому что я так счастлив. Думаю, это первый раз, когда я почувствовал настоящее счастье с тех пор, как умер Сириус. — О, Гарри, — сказал Невилл. — Из всех людей ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливым каждый день своей жизни. Гарри протянул руку и погладил Невилла по щеке. — Ты тоже, Невилл. Я хочу сделать тебя счастливым. — Ты уже это делаешь. — Невилл собрался с духом. — Можно тебя поцеловать, Гарри? Улыбка Гарри стала шире. — Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты поцеловал меня. Руки Невилла скользнули вниз по рукам Гарри к изгибу его спины, поглаживая стройную спину. Гарри приподнялся, когда Невилл наклонился, их губы встретились. Это был лучший поцелуй в его жизни. Лучше, чем неуклюжий, неловкий поцелуй, который он разделил с Седриком на четвертом курсе, прежде чем Седрик подтвердил, что он натурал. Гораздо лучше, чем еще более неловкий поцелуй с Чанг на пятом курсе. Невилл притянул Гарри к себе и углубил поцелуй, его язык скользнул по губам Гарри. Гарри открылся Невиллу, наслаждаясь тем, каково это — целовать кого-то, кто хочет поцеловать в ответ. Он не был уверен, как долго они стояли в саду Андромеды, обмениваясь поцелуями, казалось, что это длилось целую вечность, но этого было недостаточно. Невилл подарил ему еще один обжигающий поцелуй, прежде чем уйти, пообещав пригласить Гарри на свидание, потому что Гарри «заслужил, чтобы с ним правильно обращались». Мысли Гарри все еще были в тумане, когда он услышал, как Андромеда спускается по лестнице с широкой улыбкой на лице. — Я видела вас двоих в саду, — сказала она со счастьем в голосе. — Он хочет быть моим парнем, — ошеломленно произнес Гарри. — Невилл — милый мальчик. Он мне нравится. — Мне тоже, — ответил Гарри. — Могу сказать, — начала Андромеда, — что, возможно, ты захочешь скрыть эти любовные укусы, прежде чем мы завтра отправимся в дом Уизли. Близнецы будут безжалостны. Гарри быстро прикрыл засосы рукой, лицо покраснело, когда он вспомнил, как Невилл поцелуй за поцелуем спускался по его шее. — Он пойдет с нами завтра, — сказал Гарри. — Надеюсь, он к этому готов. Смеясь, Гарри сказал. — Да, я тоже. Но он убил фамильяра Волдеморта. Я думаю, что он сможет вытерпеть это.