улицы разбитых надежд.

— Хочешь поужинать со мной сегодня? Попробуйте включить самую охеренную песню Блинд Чаннел, закажите себе пиццу и купите буквально двадцать банок томатного супа; достаньте номерок телки с огромной грудью и тощими ногами, и позовите самых лучших «друзей»; продайте телевизор, позвоните бабушке, чтобы выяснить, что она скончалась год назад; напишите чертово завещание, требуя передать своей матери всё, что у вас имеется — то есть великое ничего и пару пенсов. Господи, да выиграйте поездку в Ирландию и трахните наконец-то карлика! Пробегите сорок метров, упав на асфальт лицом и разодрав колени; запишите музыкальный альбом и заготовьте верёвку с мылом, если вдруг передёрнет; вырастите котёнка и обнимайте его так, словно его завтра не станет; расстаньтесь с девушкой и сломайте шею тому уебку, что написал сочинение лучше вас; постройте планы на будущее, которого у вас не будет; украдите коробку пива в магазине за переулком; сгоняйте до Луны и обратно, пока на ложечке греется заветная «соль», а в котелке варится очередная дрянь, пока на скатерти готовятся предметы для внутривенного применения. Успейте сделать всё, потому что после сегодняшнего ужина у вас не останется ничего. Только ошеломлённая улыбка и чертово желание сдохнуть. — Я так люблю жизнь.. Иногда Лысый — блядский Тео, который всегда улыбается и норовит попасть в очередную драку — кричит так громко, что хочется проломить ему череп. — Заткнись и не мешай! — рявкает тот, стоявший у стены, держа во рту половинку сигаретного фильтра. Этого называют просто «Блейз», и иногда «Грязный», потому что нельзя столько существовать с вирусом, что течёт по его телу. Парню всего 26 лет — впереди семья, успешная карьера, впереди будущее. Но парень выбрал героин — и верно сделал. Впрочем, Драко было плевать. — Мне надо ширнуться, — промямлил Забини, когда узнал, что у него ВИЧ. И даже не вякайте, что с этим можно жить; что таблетки, выписанные дядюшкой врачем продлят солнечные дни еще на парочку мгновений. Это убивает медленно, но верно, и нет счастья тем, кто колится чужой иглой или не использует защиту. Драко тогда было только девятнадцать, Блейзу — двадцать два. Сошлись на одном фестивале, напоминающий Индио — неоновые цвета, куча шлюх и травки. Но теперь Индио нет — я не будет: Всё изживает себя, да и они, больные люди с бешеными потребностями, тоже. Это, ну... Изживание. Тупо как-то. Короче, героин — это друг, это верный товарищ, которого иногда хочется трахнуть, иногда пустить в себя, а иногда сбежать от него. К сожалению, он бегает быстрее, так что если уж познакомились — то сразу играйте свадьбу и обменивайтесь поцелуйчиками. Другого варианта нет. Драко резко вспомнил, как мать в детстве говорила, что это вредно, а он думал, что всё брехня, спокойно засыпая. Ну, так вот, оказалось, мама говорила правду-матку. — Подай бутылку, — спокойно произносит он, протягивая синюшную руку в сторону Тео, когда тот передаёт ему холодное стёклышко заветного пива. — Спасибо. А что? Манеры — это важно. Да и если быть честным, то Малфой просто в восторге от сегодняшней тусовочки. В колонках сидит Бобик Марли, в желудке много сытной еды, что приготовила красавица Панси, по телеку идет роман без звука, а мышки попрятались по углам и сидят тихо-тихо, нюхая разбросанный в угаре кокаин. Только вот, зудит так, что кожу на шее чуть ли не разодрало — дико хочется курить, но одному не комильфо выходить на улицу, там же холодно и тоскливо. Но все разошлись по комнатам, — один только Гойл торчит в углу, но Драко лучше съест кусок собачьего дерьма, чем проведёт с ним хотя бы минуту наедине. У него даже позывного нет, у этого животного. Лысый снова вкалывает в себя Морфий у стенки загаженного сортира, Грязный базарит по телефону в подъезде. Паркинсон же моет посуду, хотя нахуя моет, если завтра сто пудово посрется с парнем и расхерачет всё об пол. Глупые женщины. Ещё пару ребят валяются на полу, смеются, а Отче Наш, настоящий героиновый шик — Маркус, аккуратно прибирает иголочки. Он всех этих ребят, как детей, понимаете, выносил, вырастил, и любит его Драко — за всё. От первого шага до первой дозы — вот она, семья. Выходит Драко, значит, на улицу: звезды в чёрном пакете бесятся, а ветер старается под свитер забраться. Сволочь. Ну стоит он, курит, и что-то сегодня явно не так было в этой химии, потому что на ногах он, на удивление, стоит ровно — а это тот ещё показатель. Облезлый кот лезет по дереву, птица пьёт воду из лужи, которая к утру превратится в ледник. Холодно даже в тёплом свитере, подаренным мамой на прошлое Рождество. Драко правда надеется, что она связала новый, чтобы он на этих же нитках повесился. А если серьезно, то этот он просто загадил, что аж нитки торчали во все стороны. Сегодня, на удивление, тихая безлюдная ночь, только какой-то малой плетётся по улице в смешной шапке с бомбошкой. Молодой. Ему лет 17, наверное, — любимые родаки не усмотрели за парнишкой, что гуляет так поздно по этим то районам. Он не один, ух ты — за ним идёт такой же шпырь, да ещё и курит. Что вообще эти тут забыли? Первый попадает под свет единственного желтого фонаря и Драко еле как может разглядеть его глазом, который ещё хоть что-то фокусирует. И, ну.. расстёгнутый, потрёпанный, лохматый мальчик, наверное ещё и ненавидит жизнь.. Такой молодой, а ещё он… Он красивый, блядь. Драко делает судорожную затяжку, прижимаясь к стенке, чуть щурясь. Да бля.. Действительно красивый. Светлый, невысокий, в очках, которые носят ботаны в старшей школе. И волосы.. такие тёмные волосы, что хочется потрогать их. Может, даже поцеловать. А что, упускать такой шанс? Вряд ли здесь сейчас пройдёт красотка с Беверли или телочка самого Драко, что нежится дома с интересной, но на самом деле тупой книгой про подростковую любовь, которой ей так не хватало, так что это единственный вариант пошалить немного. — Эй, парень, — кричит Драко в догонку, быстрым шагом преодолевая их расстояние. Холодно пиздец. — Кто же гуляет так поздно вдали от дома? В этом он на сто пудов уверен. Нет в их местах таких парней, не было и не-бу-дет, потому что милые существа не водятся в клетке у хищников. Поэтому он приманка. Жертва. Ха. Блондин подходит к нему с зажатой в зубах сигаретой, и парень поднимает на него свои детские, такие невинные глаза, что на губах невольно расползается ухмылка. Зелёные и ахуенно глубокие, что хочется в них утопиться. Юнец приоткрывает рот, чтобы сказать ему что-то, но грубый толчок в грудь резко отдаляет на приличный метр. Блядь, второй. — Съебись, наркоша, — плюет он под ноги. Рыжий и широкий, с убогими веснушками на всю морду. Пиздец наглые подростки пошли. А Драко то думает, что это количество абортов так уменьшилось — потому что на свет стали производить вот такое дерьмо на ножках, которое не уважает свой социум. Впрочем, сам Малфой дохуя уровновешанный — ну мать так мелит (иногда), точно врет, но наезжать на оборванца блондин определённо не собирается, и тем более уж бросаться с кулаками. Пусть живет. Если дело дойдёт до драки, его могут загрести куда-нибудь и сделать выговор. Проблемы из-за одного нахала? — Нет, спасибо. — Так, парень, что же ты так, — Драко выставляет руки вперёд в мирном жесте, делая шаг вперёд. На губах снова появляется ухмылочка. — Иди куда шёл и не мешай мне. — Верно, мы уходим, — он берет этого лохматого за руку и дергает вперёд. — Оу.. так вы пидоры? Малфой не может не издеваться над гомосеками. Это похоже на сущность, блядь, ничего с этим не сделать. И язвить — это как дышать. — А он замотал тебе, не правда ли? — Закрой пасть, — ворчит рыжий и ладошки сжимаются в кулаки. Впрочем, Драко игнорирует его, обращаясь к первому: — Идём со мной. Хотя бы один вечер проведёшь в нормальной компании, — и он говорит это с такой маленькой надеждой, что юнец потянется к нему. Густые брови ползут вверх — и, сука, — Драко удивленно замечает мимолетную улыбку, которая быстро исчезает, когда второй снова дёргает его за руку. — Идем, давай! Блондин издаёт смешок, маша ему рукой, а-ля «погнали внутрь», ёжась и чувствуя чужое желание вырваться из лап крысы. Он чувствует. Да. Хотя бы на ночь — отдайте его. Господь, если ты, сука, там прохлаждаешься, то самое время помочь! — Гарри, да пошли уже! — лохматый получает подзатыльник. Ему же не сдобровать сегодня. Значит, «Гарри». Драко пробует его на вкус, мысленно повторяя. Оно как заезженная пластина — вертится в пустой голове, завладевая чертовками-мыслями. Неприличными мыслями — чтобы сам он стонал «Гарри», а этот — «Драко». Идеальная музыкальная композиция. И все-таки этот парень, которому Малфой решает обязательно набить морду, уводит малого дальше в темноту. Блять. Кажется, Драко сегодня слишком отчаянный, хоть и не в конец обдолбанный. Он бежит за ними, резко разворачивая к себе этого «Гарри», даже не смотря в сторону второго придурка, просто и резко целуя. Блять. Ахуенно жарко. И.. очень хорошо. Хорошохорошохорошо. Драко целует его глубже, искренне стараясь подарить ему хотя бы немного счастья — пусть наслаждается этим моментом. Окоченевшие руки запускаются в тёмные волосы, на губах расползается улыбка. Как и ожидалось, мягкие. И честно, Драко понятия не имеет, что сейчас испытывает рыжий, пока любуется сией картиной, но это чудо, что держит его за плечи, ответно улыбается ему же в губы, сука, и открывает рот шире. Да, Малфой знал, что сегодня он пойдёт с ним куда угодно. А поцелуй — это билет в горящий тур его жизни. Главное, не просрать свой поезд. — Я буду ждать, — тихо шепчет ему на ухо блондин, прикусывая молочную мочку, которая оказывается проколотой, и в ней весит сережка в виде зелёного камешка. Брюнет почти не дышит, а бедром чувствуется стояк. Ещё бы. — Пошли, блядь, — они уходят. Растворяются в ночной мгле. Драко машет вслед, когда Гарри все же в последний раз оборачивается. Начинается снегопад. И начинается ломка. Но не по героину, а по красивой улыбке. * — Зачем просыпаться по утрам? Солнце. Будильник. Дрожь. Кофе. Ненависть. Жизнь. И это кажется совершенно реальным, когда на утро Драко вполне ожидаемо слышит звон бьющихся тарелок. Ему это кажется забавным и по-бабски тупым. Глупые женщины. А ночью ему снился этот «Гарри», что довольно мило. Смутно помнится вчерашний вечер, но вроде как Драко предложил ему прокатиться на нем.. или.. на поезде. Там была железная дорога, определено точно. Что-то про поезд в жизнь. Круто, он поэт. «Нет, ты просто сраная наркоша». — Доброе утро! Глаза бросаются к настенным серым часам: нихрена не утро, уже полдень. За столом сидят кореша и нажираются панкейками, а Паркинсон опять собирает осколки дешевого сервиза. — Завали, Тео, ничего доброго, — ворчит Блейз, а Лысый весело машет Драко рукой. Маркус задумчиво читает газету, переглядываясь с Панси. Малфой прекрасно знает, что она спит с ним. Паркинсон спит со всеми, если говорить откровенно. А ещё от неё воняет сексом и травкой. Впрочем, неплохое сочетание, если ты угашенный. Усаживаясь к ним, парень быстро забирает пачку молока, делая жадный глоток, от чего белые струйки текут по шее. Все расстроенные и надутые. Нажрались вчера до потери сознания, кроме Винсента. Он большой, как шкаф, а ещё обычно нюхает и никогда не колется. Добрый на самом деле, хотя и выглядит сурово. Он с ними и Маркусом уже третий год — а жаль, ему всего восемнадцать. Затем Винсент суёт ему в тарелку горелые панкейки и улыбается. Блондин не спрашивает, что с ним такое, потому что сам расскажет. Минута. Рассказывает: — Драко.. эй Драко, идём на концерт. Лысый не хочет, — он наклоняется, протягивая через весь стол два синих, глянцевых билета. — Кто это такие? — Это крутые ребята, отвечаю. Тебе понравится, — он резко хлопает по плечу. — Я бы не был настолько уверен. — Да не ломайся ты, возьмём с собой «спид» и затусим с девочками. Винсент всегда был любителем больших сисек и жирных ляжек. В этой сумасшедшей семье Драко, кажется, любил его больше всех. Он самый молодой из них и, наверное, ему просто нравится учить его всяким пакостям. Прозвища у него нет, но его фамилия похожа на слово «крэк», поэтому ребята так и называли его — просто «Крэбб». Он постоянно находит классные тусовки и периодически снабжает Драко деньгами — хорошие попались родители, однако. Впрочем, у Малфоя самого довольно приличная семья, богатая — если говорить прямо. Отец директор огромной компании, мать — управляющая французским бутиком. Оба с высшим образованием, да и с «голубой» кровью.. Конечно, Драко не пошёл по их стопам. Да и не хотел, если честно. Как-то свернул одним вечером не туда после очередной попойки, а потом дорожка мефа поманила за собой, да и он женился на ней. Вот сука. Ладно. Проехали. — Ладно, идём. Во сколько? — Приятель, ты лучший! — Крэбб кинулся его обнимать, при этом разлив стакан молока и получив вдвойне злобный взгляд от всех сидящих вокруг. Дорогая была скатерть для низкого общества: ещё одно грязное пятно в истории. — Чего вы все такие хмурые? Молчание. Драко достало таращишься на их злые морды, поэтому он быстро решает покинуть родной притон. К семи он должен быть на остановке, чтобы отправиться на концерт каких-то лжехиппи. Ради Винсента. Да и что ему будет — повеселится на славу, подцепит размалеванную шмару и будет любить ее в зад. Холодный день, снежный, заняться снова нечем. Глядя пустым взглядом в асфальт, блондин решает быстро сгонять в вафельную. Завтрак не удался, может хоть обед получится. Неоновые вывески, дешевая реклама, бездарный музон за их же бабло и болтающие без умолку газеты. Короче, в кафе также тускло, но хотя бы пахнет приятно. Идёт на кассу, прихватив с собой бумажник Грязного — он ему не пригодится сегодня, — заказывая нормальной пищи. Он им платит — они его кормят, не платит — тогда ворует. Хорошая страна, чудесная политика. Тут довольно уютно, не считая бомжа, спящего за последним столиком и ещё какого-то чёрного парня, читающего книгу. Что, блядь, они все такое читают? У Драко ненависть к языку началась с азбуки. И в школе, пока его заставляли читать всю эту ерунду, он прогуливал всё, связанное с буквами. Намеренно. Нелюбовь закончилась недавно, на первой строке книги Буковски, что гласила: «Я обдолбался и трахнул племянницу». Ну все они не без грешка. Вот читали бы такое в «сколах», не пришлось бы потом плакать от несправедливости жизни и незнания «что же делать». За окном холодно, под окном холодно, над окном тоже, блядь, холодно — зима окутала с ног до головы, с фундамента до крыши. Он стащил у Панси колючий серый шарф, чтобы хоть немного стало теплее, вот только ничего подобного. Греет в эти время только водка и может быть любовь. Ах да, любовь — невъебенная вымышленная херня. О. У самого Драко ведь есть девушка. Да, точно. С Асторией он «живет» уже несколько месяцев и не жалуется. Красотка, блондинка, высокая, стройная, тупая, наивная шлюха. У них платоническая любовь. Нет, не любовь — чувство долга. Их свели семьи и они типа счастливы, вроде. Она его бесит жутко, но иногда Драко даже не против переночевать дома, знаете. Просто выпить с ней чай и пожарить тосты с сыром. Как семья. Как нормальная статистическая семейная пара, скреплённая узами долбоебизма. Но Малфоя постоянно нет в этих хоромах. Он типа сбегает от неё, чтобы не обосрать случайно за очередную глупость. Где-то ошивается, где-то накидывается, с кем-то, но не с ней. Она привыкла, поэтому ушла налево. Пусть гуляет, он ее совсем не держит, не собака ведь. А пару праздников с семьями можно потерпеть. Сознание предлагает его тощему заду навестить тётю. По просьбе матери, что прислала смс. Обычно Нарцисса боится звонить и тем более боится навещать его, прикиньте. Просто знает, что увидит далеко не того мальчика, который лез из нее несколько часов под музыку симфонического оркестра в старой больнице за прозрачной шторкой, из-за которой «все время выглядывал одноглазый алкаш дедуля» в давних 90х. Старый фургон — дом на колесиках, — стоит на окраине города между тысячью таких же вагонов. На нитках висит мокрая одежда (что Драко находит совершенно бессмысленным — на улице градус ниже нуля), возле двери куча пустых бутылок, а на стене, снаружи, очередное тупое граффити. Встречает парня добрый пёс, что нежится у его ног и завывает в унисон с холодным ветром. — Привет, дружище, тебя еще не закололи, а, — чешет ему за ухом, приближаясь к двери. Стук идет под звонкий лай. — Да завали ты, что, блядь, разорался? — Беллатрис появляется на пороге в тапочках, халате и с зажатой в зубах сигаретой. Ее передергивает от снега, покрывшего всё пространство вокруг. Не замечала наверное. Редко выбирается из этой груды металлолома. Злая алкоголичка в секунду превращается в любящую тётю, когда видит племянника на пороге своего «дома», насквозь пропитанного запахом сырой рыбы и кубинских сигар, что достались ей после смерти матери. — Драко, солнышко, здравствуй, сынок, — она бросается ему на грудь, крепко целуя. Звенят многочисленные серебряные цепочки. — Ты пришёл! Она ужасно и громко хохочет, периодически хрюкая, приглашает пройти внутрь. Представьте себе самый маленький убогий вагончик, с потолка которого свисают ловцы снов, на холодильнике много наклеек из жвачек, а на стенах красуются плакаты голых порно актеров с волосатыми причиндалами. — Давай садись, — Драко приземляется на раскладной стул, ожидая, когда она принесёт пепельницу, кружечки с зелёным чаем и совесть, которую он забыл тут много лет назад, когда курил траву, а потом врал предкам. Первые два пункта вскоре появляются на столе. — Давно ты не заходил. — Соскучился по этим ароматам. — Все там же, с ребятами? — Ага. А ты все с Родо? — Родольфус — наркодилер, бойфренд этой безумной тетки. Бесячий тип, Драко не любит с ним сталкиваться. Один взгляд — и тебя уже презирают. — Да, малыш, все так же, — она пьёт свой чай и оглядывает его с ног до головы. — Как же ты изменился.. — Я был тут на прошлой неделе. — Изменился… — Да, изменился, — Малфой закатывает глаза, замечая, как ловкие пальчики одной руки начесывают другую в районе сгиба, что пронизан несколькими иголками. Виднеются следы страшного преступления. Это не уходит от Беллатрис. Ну не начинай, а, не надо меня воспитывать, старая ты сука. — А ты всё балуешься? Хороший вопрос. Балуется ли он? Нет, это уже не просто увлечение. Драко погряз в рутине, состоящей из бессмысленного шатания и дикого употребления. — Да, всё балуюсь, — он качает головой и закуривает. Прожечь бы землю, родной вертящийся шар. — Ты завязывай, парень, вредно это, — она наклоняется на спинку стула, задумчиво поджимая губу. Минутка нравоучений от тетушки. — Дышать в этом сраном городе, огражденном соткой заводов, тоже вредно, но ты же дышишь. Беллатрис цокает языком и обреченно вздыхает. Пёс увлечённо бегает за собственным хвостом. — Тебя никто не остановит, только ты сам, — кашляет. — Ты сам ответственный за свою жизнь. — Да пошла она, это жизнь. Драко яростно начинает размешивать сахар в чашке, от чего вода плещется во все стороны. Тетя мелит чепуху, что сопровождается длинным рядом тихих вздохов, звучавших как «да» или «ага». Оказывается, он даже думать ни о чем не может, кроме… — Я познакомился с одним парнем, — лирическое отступление, неожиданно внедрившееся в её лепет. — Ну как, познакомился. Я засосал его вчера. Может, даже не увижу больше, — сахар медленно растворяется, но глаз юноша и не думает поднимать. — Почему ты говоришь мне это? — Не знаю, — придурок. — Это единственное, чем я могу поделиться. Что-то особенное, это самое, ну, ты знаешь.. — Хороший парень, да? — как-то смазливо улыбается. — Он выглядел замученным, и мне показалось, что, это, я могу ему помочь. — Не заиграйся. Драко правда не знает, что ей ответить. Он всю жизнь игрался с людскими душами. Левым глазом смотрит на часы и Беллатрис замечает его увлеченность ползущей стрелкой. — Иди, дорогой. Я не буду наставлять тебя на путь верный, этим пусть занимаются твои родители, а я просто попрошу — подумай. Тебе же хуже, — она гладит его по руке, что распласталась на столе. — Ты у меня хороший мальчик. Сделаешь правильный выбор. Но Драко, усердно пропуская все мимо ушей, остается сидеть, пока чай окончательно не превращается в ледышку. В соседней комнате включается шипящий телевизор, чтобы заглушить громкое откручивание крышки от очередной бутылки алкоголя, которую тетушка тут же наверняка залпом опустошает. Наверное, потому что она переживает за самого Драко и за Родо, потому что в любой момент они все могут попасть в тюрьму и набить партаки в виде её лица на жопе. И конечно, тетка находит утешение в стекле с узким горлышком. Через пару часов юноша находит в себе силы подняться, направляясь в ее каморку, накрывая мирно сопящее тело пледом. Пёс валяется в крючковатых ногах хозяйки и носом лезет под мягкую ткань. Кнопка выключения телевизионной коробки щёлкает и Драко уходит. Бежит по снегу, подальше из этой проклятой дыры в другую чёрную дыру. Он сваливает нахрен, чтобы вернуться ещё и ещё. Он позволяет себе забыться и просто пройтись по улочкам. В итоге, время, которое он намеренно убивает на изучение новых районов города, близится к вечеру. Стало теплее и немного спокойнее на душе от такой легкой прогулки. Без людей, без мыслей, без рассудка. Так бы всегда. Он двигается к их квартире, закуривая последнюю в пачке сигарету. Надо будет забрать парочку у Панси — у неё залежи никотиновых блоков. Наверное ее дети будут не с погремушкой, а с табаком играться. Забеременела их подружка, короче, и бросила — а они не растерялись и потихоньку черпают из кладовки. Темнеет в декабре очень быстро, поэтому Драко не теряется во времени, кутаясь в куртку и добегая до дома, чтобы забрать вещи и двинуть к автобусу. Но на крыльце ждёт сюрприз. На крыльце сидит мальчик. Вчерашний зелёный камешек. Пришёл на перрон, все-таки. Малфой был, честно, очень рад его видеть. Лохматый все в той же шапке, трёт ладони и старается не откинуть копыта. Блондин садится рядом на ступень, запрятав улыбку поглубже, поворачиваясь к нему. Он все также смотрит вперёд. — Ты один? — кивает и трёт нос. Вспоминается, как жёстко тот парень уволок его вчера. — Он ничего тебе не сделал? Малой наконец-то поворачивается к нему и внутри что-то чухается, когда Драко вдруг удивленно понимает, что может просто смотреть на него вот так, вблизи, всю свою жизнь. Чувствовать его дыхание на своей щеке, слушать его сердце и просто любоваться. Гарри мотает головой. Чего он молчит? — Почему ты молчишь? — Не знаю, — он наклоняет макушку вбок. — Мне больше нравится слушать, — шепчет и веточкой рисует узор на ступеньке. Бархатный голос. Он действительно удивительный и им реально хочется просто упиваться. Даже неважно, привыкнет ли к этому пению Драко или нет. Мучения не важны. Он и без этого уже на игле (маленькое напоминание). Так что юноша прекрасно осведомлен, что его ждёт, если забрать новую игрушку. И он прекрасно осведомлён, как его тело, разум и член отреагируют. Будет херово. — Я рад, что ты пришёл, — просто счастлив, но признаться? Нет, спасибо. — Ты ждал? — Очень, — кажется, Драко даже не думает, о чем говорит. — И что теперь? — Теперь «Осторожно, двери закрываются». У тебя есть последний шанс спрыгнуть и сесть в другой поезд. Этот направляется в далёкую неизвестность моей жизни, и часто останавливается в «Жаркая молодость». Гарри ошарашено смотрит на него своими огромными зелёными — неебически красивыми — глазами, и Малфой внезапно задается вопросом: убежит он или останется? И почему он должен остаться? Потому что Драко определённо ему понравился. Хотя бы поэтому. Малфой не мог ему не понравится. Он же всегда вмазанный, отчаянный, дохуя привлекательный, интересный, выбирающий рисковую жизнь.. Он.. любит людей. Наверное. Нормальная самооценка для ненормального человека. — Я думаю, это мой поезд. Ох. Хороший выбор. — Тогда покажите ваш билет. Очкастый задерживает дыхание, не хлопая ресницами, не опуская взгляд, сокращая их и без этого крошечное расстояния, целуя Драко. Тепло, мягко, сладко. Теперь улыбается сам Малфой, потому что его губы упругие и податливые — пахнут персиками. Не часто от людей пахнет вкусно, а этого хочется съесть. Он сам просится дальше и блондин даёт ему эту возможность. Ему так нравится, как он это делает. Откуда столько опыта в таком раннем возрасте? Его ручки оказываются на бледных щеках и юноша понимает, насколько же юнец замёрз. Ещё недавно синие губы пылают, и он нехотя отрывается. — Добро пожаловать в «Драко-экспресс»! Гарри смеётся и Малфой забирает его лапы себе, чтобы хоть немного согреть. Они сидят, как две птицы, на снежной ступеньке, почти не шевелясь. Драко ожидает его действий, а Гарри ждёт его. — Драко, — выдыхает брюнет и уголки губ медленно поднимаются. — Значит.. Драко. А я Гарри. Гарри Поттер. — Значит.. Поттер? — Драко ухмыляется, прищуривая глаза. Он сильнее сжимает окоченевшие ладонь. — А я Малфой. Просто Малфой. Гарри медленно кивает, не сводя с него глаз. Затем нос морщится, и он оборачивается на покоцанную временем дверь. — Ты живёшь тут? — Ага, живу. Драко наконец-то не нужно притворяться, что ему хорошо. Рядом этот Поттер и он ему определенно-точно симпатичен. — Сколько тебе лет? — интересуется. Честно, он не особо горит желанием загреметь за решетку за извращение малолетних. — Двадцать. — Пиздеж, не может быть. Не, он слишком молодой, подросток, видно же. Быть не может. Но затем очкастый суёт ему под нос свой паспорт — сука, ему реально двадцать, с ума сойти. Может подделка? — На каждом углу делают такие паспорта. — Просто знай, что если мы переспим, то тебя не посадят, — он подмигивает Е-бать. — Это намёк? — Это предложение, — Поттер облизывает свою нижнюю пухлую губу, а Драко внимательно следит за этим движением, тут же зеркаля его. — Ты красивый, — нельзя не сказать. — Ты тоже. Хочу хочу хочу. Остановите. Открутите колеса. Смените направление. Стащите уголь. Пристрелите машиниста. Подорвите все вагоны, но не дайте его забрать его с собой. Драко все испортит. Он всегда все портит. Но мальчик-то хочет, это видно. Хочет в путешествие. — Драко! — из подъезда резко вылетает Крэбб и в секунду прыгает между ними. Блондин выпускает холодные ладони, опуская взгляд в пол. Бля, дырявый кед. А он то думал, почему ногам так некомфортно. — Ты готов? — Винсент кашляет и мотает головой в другую сторону. — А это у нас кто? Привет, я Крэбб. Друг Драко. — Привет, я.. Гарри, — он смущён. Нельзя выглядеть настолько привлекательным. Незаконно. Драко готов вкалывать его в себя. Бесконечно долго. Блядь. Хочется передоз. Сначала ему будет очень, очень хорошо, а потом очень хреново. — Как Стайлз? — Что? — Как Гарри Стайлз? Ну этот, из Уан Дирекшн, — Крэбб заливисто смеётся, пока очкастый осмысливает новую информацию. — Так, хватит, — Драко раздражают эти счастливые лица. — Нужно идти. — О, концерт, да. Твой дружок пойдёт с нами? Драко выгибает аккуратную бровь. А есть ещё билеты? То есть, есть вероятность другого исхода событий? Что за тупые вопросы. — Если Гарри захочет, то он пойдёт, — говорит он. — Правда, Гарри? — Ага, — Поттер кивает, и Крэбб вытаскивают из внутреннего кармана куртки ещё один синий яркий билет. — Мне нужно взять вещи, — Драко открывает дверь в подъезд. — Давай быстрее, всё необходимое у меня с собой! Он кивает, направляясь по черно-белой плитке к лифту. Не едет. Минута. Две. Не едет. Блядь. Драко вообще не собирается бежать на пятый этаж — и без этого хреново с дыхалкой. И если бегать, то только от полиции и Астории. А она похлеще собак ищеек, но тоже сука. Рядом появляется юнец. — Винсент попросил тебя взять «Роберту». Вот как значит. «Роберта» — это его знаменитая курительная трубка в их притоне, с которой он почти никогда не расстаётся. Если не «соль», то значит трава. Торчит из последних сил. Малфой кивает и двери открываются. Заходит и смотрит на лохматую макушку, что жмётся у почтовых ящичков, не шагая внутрь. Ждёт приглашения. Молодец, Драко не часто пускает левых к ним в логово, но этого можно. Он теперь свой. Блондин хватает его за ткань синей куртки, тут же таща внутрь. Двери закрываются. Толчок к стене, шипит, морщится — а затем целует, когда Малфой приближает свой лицо. Очень развратно, бля. Хочется взять его прямо в этом грязном лифте. Лампочка мигает — темно, светло, темно. Он дразнит языком, а потом целует шею, а рука сама тянется к чужим штанам. Черт, он ахуенный. Двери открываются. Изжёванная розовая жвачка падает с потолка. — Ты уверен, что оно тебе нужно? — Да. Парень бежит от реальности, от своей скучной жизни, от рутины. И он летит в опасные сети, просто по стечению обстоятельств. Вряд ли он хотел этого. Но точно хочет сейчас. Самого Драко. — Здесь мы тусуем, — блондин кашляет в кулак, проходя в квартиру. Левым глазом замечает, как Поттер смахивает чёлку и трёт губы рукой. Капельки пота охуенно чувствуются на вспотевшем лбу. Возбуждение, оказавшееся на пороге обители, слышно из всех углов. — Воу, я чувствую сексуальное напряжение, — влетает Лысый с бутылкой пива и расстегнутым ремнём. Иногда Драко кажется, что всё, ради чего он живет — это пылающий страстями секс. Малфой закатывает глаза, уходя в свою а-ля комнату — коробку с оборванными обоями и дырой в стене, — ее выбил Маркус, сказал своим привычным басом: «Света мало». Дизайнерское решение, все дела. В старом шкафу с одной пыльной полкой он берет себе и Гарри по тёплому свитеру; пачку сигарет у Панси в ящике; а из-под пола, из-под доски, что служит тайником для них с Крэббом, парень достает «Роберту» с пакетиком пахучей травы. Затем выходит, засовывая все в карманы, запинаясь об Гойла, который даже жгут с руки не снял, тыря утренние дерьмокейки и возвращаясь к двери, потому что время поджимает и надо бы выходить. — Да, вот так, теперь повернись к нему. — Какого черта?! Две секунды. Он отошёл на две секунды, а сраная Паркинсон уже пытается соблазнить лохматого, чуть ли не терясь своими сиськами об его грудь. Лысый у окна лишь смотрит на это и ухмыляется. Драко тут же подходит, хватая Поттера за руку, дёргая на себя. — Ты серьёзно? — не к Гарри, а шлюхе-Панси. — Да ладно, Драко, что ты взводишься, это не только твоё, — хмыкает девушка. — Ты привёл его, значит делись с семьей! Панси. Блядь. Малфой никогда не был с ней близок, даже не помня, как она оказалась в этой тусовке. Девочка со странностями, девочка, что хочет быть классной. Он никогда не обращал внимание на ее присутствие на каждой пьянке. Он, но не его братья. Каждый успел поиметь Паркинсон, кроме Драко. И честно, он даже рад, что это так. Но даже если брать это в счет, у них обоих есть свои секреты, о которых друг другу все известно. Так, услуга за услугу. И сейчас он очень, очень зол на неё. На Тео, мягко говоря, поебать. Драко не ожидал такого, хотя мог бы догадаться. А ещё ему не нравится, что Поттер спокойно позволяет это себе. Не такой он уж и святоша на вид. И типа, да пусть делает, что хочет, но раз пришёл с ним, то пусть хоть проявит уважение. Даже если они обычные наркоши. Снова ждут лифт. — Держи, — Драко суёт ему свитер. — Не мёрзни. Гарри молча кивает и снимает куртку. — И если ты приходишь со мной, — плевок в сторону. — Значит ты рядом со мной, понял? Продолжает держать кофту, ожидая, когда он возьмёт. Не берет, пряча взгляд за чёрными, как знакомая ежедневная доза, ресницами. Тогда Драко сам натягивает на него эту колющуюся солому, закатывая рукава, потому что размер больше раза в два. Сверху накидывает потрёпанную куртку, застёгивая до верха. Осталось чмокнуть в лобик и поиметь в задницу. — Чего так долго? — ворчит Винсент и им приходится бежать до остановки, а потом ехать в автобусе номер двадцать два, что набит пьяными рожами подростков, где на стекле звенят побрякушки и в чьих-то наушниках на полной вопят «Спайси Герлз». — Чем ты занимаешься, Поттер? Крэбб решает развлечься и расспросить малыша. — Я учусь на архитектора. Третий курс. Ух ты. В Драко летит бычок. Уворачивается. — Хочешь строить такие же убогие домишки, как у нас? — Очень смешно. Крэбб на удивление поджимает губы, замолкая до конца поездки. Потом узнается, почему это он приуныл. Парни выходят и топают ещё минут двадцать. Ноги ноют, пока пальцы пляшут от безысходности. И наконец-то, спустя где-то сорок гребаных метров слышится ор людей, что ждут музыкантов. С самой улицы Драко нутром чувствует, что сегодня будет херня, а не тряс. Это не для него. Он заходит в подвал, сталкиваясь с небольшим сборищем людей. Снимает штаны — показывает задницу, в которую засунул эти их билеты. На сцене пока никого нет — успели. Затем они походят к столику за которым их, как оказалось, ждёт Дирижер со своей свитой очередных кретинов. Палочкой он тыкает им в животики, и они дёргаются в лихорадочном припадке, как куклы на ниточках, выполняя всё, что он пожелает. Всё. — Винсент, брат, — он хлопает огромной ладонью Крэбба по спине, смачно целуя в обе щеки. — Ты с друзьями пидорасами, отлично! Драко просто выворачивает от такого обращения и желание набить этому красавчику морду усиливается с каждой секундой. Почему он назвал их так? Конечно, Малфой не скрывает, что развлекался почти со всеми подряд. Раньше он работал или делал вид, что работал, в милой кафешечке на Лейтц Стрит. Один раз, когда он жёстко отымел посетителя, и они болтались за стойкой, он так и наткнулся на Дирижера. Была поздняя смена, блондин тогда не выспался, потому что Астория решила отметить какой-то там священный праздник. Совсем сонный, глаза как будто клеем смазали, парень выносил последние заказы, и случайно так вышло — напиток для Дирижёра полетел на пол, пока он нес его до столика. А этот сучара начал орать, что его руки предназначены только для надрачивания парням со всего района. Короче, бля, это ведь Дирижер. Если он скажет — то так и будет, и все ему поверят. Ебаный психопат. — Пошли отсюда! Он сгоняет своих телок с дивана и парни падают на мягкие подушки. — Тоже пришли послушать самый крутой музон в городе? — Ага, — кивает Малфой. — Не слышал ни разу, а так да, он точно крутой. Дирижер этого не слышит, зато Винсент и Гарри тихо смеются. До пизды бесит этот король с усами до пола, но в древние четырнадцать парни обокрали вместе магазин, поэтому до сих пор тусуют вместе. Зато всегда можно взять у него девчонку напрокат. На сцену поднимаются обдолбаннные насекомые с инструментами. Все как на одно лицо — уроды. — Как член схватил, ей богу! — кричит усатый и все гогочут. У него все шутки одинаковые? Крэбб просто визжит от счастья, сдергивает куртку и летит к сцене, прихватив с собой сраную «Роберту». Душно и жарко. Люди вокруг тоже начинают раздеваться и Драко, долго не думая, тоже решает снять все ненужное и из его кармана неожиданно выпадает пакет «спида». Винс обещал — Винс сделал. Никто не замечает его удивительную находку, которую парень быстро подбирает, пряча в карман. На губах расползается ухмылка. Музыка полный отстой, но терпимо. Толпа танцует, что-то кричит, в музыкантов летят женские грязные трусики. Проходит минут двадцать, и Драко становится душно и скучно. Хочется пристроится к чьей-нибудь тёплой жирной жопе. Дирижёр сидит совсем рядом и постоянно несет собачью хуйню. Вспоминая про «спид», сердце начинает резко плясать. Малфой внимательно олядывается, думая, как пройти в ебаную уборную, в итоге натыкаясь на лохматого. Видно, что Поттеру тоже не вкатывает, поэтому блондин тащит его с собой в грязный туалет, чтобы немного накидаться. Вот это вонь. Сортир отстой. — Пробовал? Проворные пальцы вытаскивают из заднего кармана джинс заветный пакетик, покачивая им прямо у лица очкастого. Малфой очень надеются, что мелкий ответит «нет», хотя с таким извращенным поведением это маловероятно. — Нет. Да бля, он просто везунчик! — Я должен предупреждать о всех возможных последствиях? — Нет, — он ему очень нравится. — Да я буду с тобой, так что не парься. Просто повторяй за мной. И это.. об этом лучше молчать. Драко в этот же момент закрывает их в тесной кабинке, опуская крышку унитаза, усаживаясь сверху. На сенсорном телефоне делает две толстые дорожки, сворачивая насмехающегося Линкольна в трубочку. Одной ноздрей блондин быстренько забирает свою долю, чувствуя, как пыльца щекочет нервишки. Он чуть не плачет, громко шмыгая носом. Милый Гарии стоит напротив и мирно ждёт. Большими глазами бегает по Малфою, а потом чуть поднимается на цыпочки и проводит пальцем над бледной губой, собирая остатки. Довольно сексуально. Драко передаёт ему ношу и их пальцы соприкасаются на одно мгновение. Бьет током, гнида. Теперь остается ждать, когда мир перевернётся к черту. Ожидание нееобической боли во всех частях тела; сраного забвения. Говорящих стен, плиток и дверей — да чего нахуй угодно. Драко просто ждёт, когда забудет уже про героин и перестанет, хотя бы на мгновение, ломаться. Ну где же приход? Да, находится. Эффект не настолько силён, но чтоб снова не прыгнуть на иглу, приходится пользоваться всем возможным. Он типа оттягивает время, когда «баян» перестанет казаться врагом. Малфоя резко накрывает именно в тот момент, когда он видит, что юнец резко вдыхает своё. Нельзя делать это, он же ещё ребёнок. Даже завидно, что в его годы у самого Драко не было настоятеля-наркомана. Хочется сказать ему что-нибудь противное, но не получается. Язык немеет, уплывая к горлу, хлопая сосочками. Желание завладеть им просто бьет по вискам. Гарри закидывает голову назад и Малфой просто слышит, как его зрачки со скрипом расширяются. — Как? Это всё, что выходит из его пересохшего рта. — Круто. Драко улыбается. Парню хорошо и ему нравится, что он может сделать кому-то приятно. Невозможно понять, что конкретно блондин вообще хочет от этого парня: полить и взрастить или высушить и выкопать? Вдруг он начнёт кидаться семечками? Блядь. Начинаются долгожданные судороги в ногах и это веселит. У Поттера тоже подкашиваются колени — он вдавливается в стену. Впрочем, парниша может упасть, поэтому Драко одним движением усаживает его на себя. Гарри даже не сопротивляется. Блондин целует его шею, вдыхая приятный, свежий запах. Ему очень хочется целовать эту тонкую шею и пальцами касаться позвонков под его футболкой. Он тихо мычит и закрывает глаза. Красивый. Серёжка игриво блестит в ухе, когда Поттер начинает медленно двигаться в такт музону. Бля-я-я.. Если он не остановится, то Драко реально покажет ему, как жёстко умеет любить. Ха. К этому всё и идёт. Он наверняка видит его страстный взгляд, выдавливая криповое: — На первом свидании не целуются. Драко отвечает уверенно: — На первом свидании трахаются. Возбуждены и шумливы. Тело набито ватой, но стояк и вечная потребность к половым актам слегка приводит в себя. Малфой разворачивает худое тело спиной к себе, так, что брюнет со вздохом упирается руками в изрисованную стену кабинки, закусывая губу. Слишком медленный Драко сегодня. Расстёгивая рваные джинсы, он стаскивает все ниже пояса, обнажая чудесное тело. Снимает свои шмотки и чувствует, что готов. Думал, это произойдёт не так скоро, но хочется пиздец. Оттягивая его за тёмные волосы и языком облизывая его губы в последний раз, Малфой улыбается. Плюет на руку, размазывая свою вкусную слюну по другу и о, господь, прости за то, что люди долбятся не в ту дыру. Но что-то заставляет его остановиться. Что-то тихое, но важное. Это краткое: «Не надо» со стороны его партнёра. Драко вдруг резко понимает, что в нем остались капли человечности; что он не может прямо сейчас трахнуть его. Бля, просто не может. Член так сильно хочет полюбить эту милую задницу, но внутри маленький вопящий черт, не дающий этого сделать. Блондин быстро напяливает штаны обратно, продолжая пялиться в тёмный затылок. Он не будет ломать его, тем более если он не хочет делать этого сейчас. Парень под кайфом — пусть тогда кайфует. С его членом познакомится в другой раз. Одеваются, выползают. Штырит во все стороны. Смутно Драко видит, как Гарри летит к раковине и включает кран. Сумбурное дыхание, музон в зале, звук капель, разбивающихся об раковину — всё сливается в один гул. Лохматый умывается и жадно глотает воду, смотря на себя в зеркало, а потом рядом с его отражением появляется второе. Высокое, бледное, с угашенным взглядом в пустоту. Да, Драко определённо привлекателен. Его двойник, не отрывая взгляд от парня рядом, пальцем проводит по его руке и двигается к плечу. Медленно добирается до выступающих вен на шее и останавливается на губах. Шершавые. Алые губки приоткрываются и острые зубы хватают палец. Даже смешно — Драко снова улыбается. Поттер не выпускает его палец, разворачивается и подходит вплотную. — Отдай. Мотает головой и лыбится. Отпускает не скоро, — за это время Малфой успевает увидеть его прекрасный шрам в виде молнии на гладком лбу, изучить все оттенки его глаз, которые скрываются за расширенными зрачками. Просто смотрит, наслаждаясь. И снова тонет. Он, бля, не выберется оттуда. Когда его палец освобождают, Поттер с полузакрытыми глазами вдыхает запах чужой щеки и носом движется к носу Драко. Нос к носу. Двигает им, играется, как маленький мальчик. А затем блондин прерывает его, когда случайно завладевает чужим ртом. Язык к языку, блядь. Потом он освобождается и откуда-то из-под раковины достаёт старый баллончик с краской. На стекле появляются две надписи: «Гарри был здесь» и «Драко был здесь», которую Малфой рисует сам. Вот и зацепка, вот и первая остановка. Они сидят, хохочут, бегают, валяются, целуются и просто изводят друг друга. Наркотик овладевает головой. Каждой страдающей извилиной, каждой метающейся от стенки к стенке мыслью. Драко улетает. Поттер красиво смеётся. Поттер красиво смеётся. Поттер красиво смеётся. Красивооченькрасивоторчкизахватятпланетуамфетаминворганизмедозапревышенаяинвалиднеработаютшестеренкикрутоклассноприятнонедуматьполеполеполеизумрудыпрекраснымальчиктемныеволосыбелаякожаулыбаетсямнетолькомнедождьмокросыромальчикпрячетсемечкизакурткойсердцебьетсябыстроятоксичныйотходаонбожественноесущество. Остановись! Малфой выплывает на поверхность, гребя дальше. Его цель — реальность. Подъем! Его цель — уберечь, проследить. Он должен проверить ребёнка. Ребёнок. Глаза красные, узкие, слипшиеся. Больно видеть и дышать — просто существовать. Этот пацан прижимается головой к его плечу и тихо стонет. Приобнимает, гладит по спинке, а он тяжело дышит. Ему дурно. Концерты, это, конечно, круто, но с очкастым явно что-то не так. Мало света. Нужно валить. — Гарри? Молчит. Драко медленно заглядывает в глаза — стеклянные и пустые. И все краски вдруг смылись с радужек. Мрачный недуг охватил пространство. Он старается не париться, но в бледных руках тело ребёнка. Страшно. Он сам мыслит хреново, не то что бы отвечать за двоих. Блядь. Блядьблядьблядь. Чувствуется, что настал этот самый этап, самый противный, когда после безудержного веселья и хорошего настроение, появляется боль и желание совершить хороший этакий суицид. Малфой быстро тащит мальчонку обратно в зал — там мясорубка. Все прыгают, орут и набивают друг другу морды. Животное царство, мать вашу. Крэбба не найти, поэтому он быстро идёт к столу Дирижера. — Дирижёр! — не слышит. Блондин кричит ещё раз. И ещё. Сука, промой уши, у тебя там сперма скопилась. — Блетчли! — он отзывается на собственное имя. — Чего тебе, малой? Показывает ему на бледного Гарри. Ноль реакции. Малфою вдруг хочется жестоко расчленить его прямо сейчас за такой паршивый характер. Но Блетчли, на удивление, стряхивает с себя телку и с двумя парнями идёт к ним. — Я помогу, — хмурится и перекидывает брюнета, который из последних сил держится, через себя. Ему реально плохо, черт. Блетчли решил помочь. Аномалия. Никогда, в истории, не было такого. Унижение, издевательство, власть, но не взаимопомощь. Драко в растерянности быстро моргает и глотает воздух, но всё же хватается за дружескую руку, потому что не справляется один. Чтобы ни было, сейчас он реально наложил в штаны и сам не выберется. Хватает куртки, молится Богу. Плетётся следом за двумя телами — одно шагает, другое весит. Гиганты расчищают дорогу из потных полуголых дикарей. Они выходят из парадной двери недоклуба на пустынную улицу, отбывая на достаточное расстояние. Блондин натягивает ткань на себя вместе с капюшоном, думая, что так спрячется от грядущей боли и неприятностей. Блетчли садит Поттера на скамейку в ближайшем парке. Ночь. Мороз. Всё по-дурацки. — Мне нужно валить. Дальше справишься? — Ага. Спасибо. — Не за что, дружище. Он испаряется. Драко остается один на один с живым трупом. — Поттер.. Гарри, эй, — хлопает по щекам, стараясь достучаться до обдолбанного королевства. Ничего не получается. Он влип. Нужно тащить в квартиру, а тут не близко. Дрожащие руки находят в кармане куртки покоцанный мобильник. Звонок Маркусу — просит пригнать за ними. Повезло, что дядька трезв. А затем Гарри что-то мычит и Малфой бросается к нему, быстро дыша. Кажется, его тошнит, поэтому он резко переворачивает тело и вся жидкость выходит наружу. Дальше кашель. Это лучше, чем держать всё внутри, а потом ночью захлебнуться собственной рвотой. Убогое житьё-бытье. Драко реально больной. Он накачал парня «спидом» и чуть не поимел. Он никчемный. Драко впервые за все время так ненавидит себя. * Маркус приезжает быстрее, чем наркотик растекается по измученной вене. Затаскивают Гарри в машину. Всю дорогу лежит на коленях Драко, дышит умеренно. Тёплый. Их наконец настиг сон — каждый громко (или не очень) похрапывал в разных комнатах. Малфой с облегчением вздыхает, надеясь, что никто не узнает про неожиданное появление нового гостя. Поттер мирно сопит на надувном матрасе, который именнуют «кроватью». Уснуть сам Драко просто не может. А может, и не хочет. В любом случае, не собирается, потому что должен охранять сон малого. И сон, и тело тоже, потому что ночью это место кишит хищниками, которые ловко набрасываются на хрупкие косточки и широкие дырочки. Глупо приводить его сюда, но выбора особо нет и не было. Лежать скучно. Скоблит пальцем обои. Невеселое занятие. Перебирает волосы очкастому — пахнут яблоками. И что с ним теперь делать? Солнце выходит из запоя. Луна затягивает ремень чуть выше кратера и постепенно бледнеет. На кухне слышатся шаги. Блондин надеется, что это просто больной Тео, как обычно, проголодался. Но шаги продолжаются и затихают у двери. Драко притворяется спящим. Голова просовывается в щель. Панси. — Драко, — шепчет. Малфой не отзывается: не хочет с ней ничего обсуждать. — Драко, свари мне дозняк, — она ебанутая? Сначала лезет к Поттеру, а потом ночью просит помочь. На-хуй. Эта телка не любит ширяться на людях. Это её вечная проблема. Вероятно, она не хочет, чтобы Маркус, Тео или Блейз возмущались и обвиняли ее. Типа, они и так заметят, но промолчат. А тут могут застукать с потрохами. — Бренда, отвали, — ворчит Малфой, разворачиваясь на другой бок, лицом к умирающему. — Я заплачу. А вот кпуста всегда привлекала Драко. Она каждого привлекает. Даже такая незаконная торговля-продажа — если приносит доход — может обеспечить все его замашки. Нехотя, под диким влечением к таким нужным сейчас деньгам, парень встает и плетется вместе с ней в гостиную. Оба падают на ковёр — блондин достает все необходимое, пока она затягивает жгут чуть выше своих синих чувачков. — Кто этот парень? — хлещет по руке, разгоняя кровушку. — Гарри. Шлялся в нашем районе. Раскладывает новую чистую иглу, «чёрный», ложку, ватные шарики, поджигая свечу. — Ты типа подобрал его? — пару раз сгибает руку в локте и распрямляет обратно. — Он сам пришёл. Нагревает ложку. Рука трясётся от недостатка яда в крови. Ублажить ее надо, ха. — Но ты просто так бы не пустил его. Ты никого сюда не водишь, Драко. Малфой поднимает бровь, иголкой мешая содержимое столового прибора до полного растворения. Свеча гаснет. Окунает мягкий шарик в святую жидкость, втягивая варево в шприц. Ахуенно. — Просто ты не замечаешь моих партнеров, так как увлечена множеством своих, — она надувает щеки. — Готова? — Ага, — незамысловато лепечет, кидая на пол деньги. Момент. Драко вставляет ей по самое нехочу, беря под контроль. Поехал паровозик — чух чух. Ее глаза ползут за орбиты и она старается дышать. Ноздри расширяются в темпе вальса. Затем он заметает следы, пока Паркинсон что-то бормочет, забирая мятые зеленые бумажки, что так безбожно валяются на полу. — Я пошёл спать. — Драко, — мычит и встаёт раком. — Драко, давай трахнемся, Драко.. Ты же так хорош в этом, Драко, я знаю, ты можешь. Услуга за услугу. Она похожа на щенка, которого выкинули на улицу. Малфою реально жаль её. Есть мужик — он сто пудов может хоть завтра передознуться, она его не любит. Есть любовник — старпер, на герыче сидит больше, чем сам Драко гуляет по Земле. — Разве ты не любишь Маркуса? Или Тео? На её глаза наворачиваются слезы. В комнате жутко. — Нет, Драко, любви не существует. И всё же Драко оказывается прав — тот кошмар, в который превращает жизнь любовь — это сущий дьявольский акт. — Да, — опускается на колени. — Нет такой. — Но есть потребности. Она тянется своей ручкой ко его щеке, но Малфой перехватывает ее на половине пути. — Ты мне противна. Она сейчас расплачется. Думается, что может, ширнуться, но сил нет. Ничего не хочется. Блондин идёт к себе, глядя на спящего Поттера, — он мило посапывает. Парень даже надеется, что ему снятся хорошие сны. Он пережил слишком многое сегодня. Плотно закрывает дверь в его комнату, потом все остальные двери, что ведут в гостиную. Ну, пошла. Он присаживается к Панси, и девушка прижимается к нему мягкими сиськами. Смотрит своими тупыми маленькими бусинками и рукой сжимает член через штаны. Не возбуждает. Вообще не встал, и ее это бесит, поэтому она просит подумать Драко о приятном. Его «приятное» носит стремные очки и красиво улыбается. Чувствуется, что член не очень готов, но на раз потянет. Драко хватает ее за шею, впиваясь ртом в губы. Это, блядь, не поцелуй — так лань пьёт воду из ручья. Что он вытворяет? Что вытворяет с ним жизнь? Девушка цепко приклеивается к нему, охая и ахая, тряся сосками, как оплаченная проститутка. Парень грубо раздвигает ее ноги, спуская трусы и расстёгивая собственную ширинку. Она натягивает эту ебаную защиту и Драко резко входит под фальшивый стон, что приходится приглушаться рукой. Она задирает ноги выше — Малфой прикрывает глаза, просто трахая. Больше ему ничего не остаётся. Вдох. Как мерзко. Выдох. Кончает. Застегнул молнию, забрал свои принадлежности и оставил спокойно таращится в потолок. Шлюха. Слышится громкий ор. Да, он не такой хороший, как кажется — довел себя до оргазма, но не дал ей возможности закончить. Пусть мучается. Это за Гарри. Бредет на свой матрас. Больно. Драко на секунду разлюбил своё тело. Не Панси ему противна — это он противен самому себе. «Ты только что оттрахал Паркинсон, Драко. Если об этом узнают, ты пойдёшь нахуй из своего дома.» На губах горький привкус. В трусах что-то чувствуется, что мешает расслабиться. Достает оттуда деньги. Браво, Панси. Его оплатили дважды. — Сука сука сука, — дрыгается и бьет кулаками по стене. Он реально больной, правда. Его кореша за соседней стеной, а Драко с их телкой, бля. Стыд. Было ли ему хорошо? Нет, совсем нет. Нихуя. Ей вроде понравилось, и то ладно. А нарушил ли он закон дружбы? Обычный трах, вроде, ничего не значит. Если что, сольёт всё на Маркуса — «Прости, но ты первый начал.» Взгляд падает на спящего рядом мальчишку. Драко должен быть в нем, а не в ней. Поздно, тупица Драко, поздно. Поттер, определённо, сегодня сделал больше, чем за всю свою жизнь. — Гарри. Малфой очень хочет услышать его. Это подло, но он хочет. Солнце во всю светит в окно, лучи играются с темными патлами. Его очки съехали вбок. — Гарри.. Прикрытые веки медленно открываются, зелёные глаза просто ахуенно блестят в утреннем свете. — Драко, — он жмурится и обнимает подушку. Волшебный. — Что случилось? Нереальный. — Можно я поцелую тебя? Нагло. — Да делай что хочешь, — Поттер подтягивается и морщится. Его оболочка распласталась по простыням. Драко медленно направляется к нему, преодолевая крошечное расстояние, аккуратно накрывая брюнета своим телом, сдержанно двигаясь к губам. Целует нос с горбинкой, целует уголок губ и каждую живую клеточку. Гарри, как улитка, вытягивает шею и ловит его. Они целуются как два любовника, скрывающихся от своих половинок. Но на самом деле так и есть, если говорить только о Драко. Они сидят на грязном матрасе, на раннем рассвете и нежатся. Малфой валит его обратно, мягко целуя ключицы — откуда столько тепла в такое время года? Слияние их тел явно компенсирует холод. — Хочешь утренний отсос? Драко, блядь, не знает, как это срывается с его губ, правда не знает, но безумно хочет доставить ему максимум приятного. Что-то с ним реально не так. А Поттер молчит и смотрит, как блондин лезет под одеяло и стаскивает с него белье. И как человек с таким членом может быть пассивом? Облизывает головку, потом заглатывает дальше, слегка помогая себе. Поттер, кажется, умирает там от неземного блаженства. Снова стонет, но тихо, а Драко всё играется. Лижет, обсасывает, как умеет — за год вроде подучился. Чувствуется разрядка и Поттер кончает на девственный матрас Малфоя, которого не коснулась ни одна капля спермы. Языком блондин собирает остатки, возвращаюсь к лохматому. — Драко.. — он рвано дышит. Грудная клетка поднимается быстрее обычного, а рот слегка приоткрыт. — Я знаю, — он не должен ничего говорить ему, совсем ничего. Драко целует его снова и снова, громко и пошло. По телу несутся ебучие разряды и в какой-то момент он даже забывает про существование наркотиков, потому что чувствует реальное наслаждение. Не синтетическое, не вызванное спидом. Никакой морфин, диаморфин, циклозин, кодеин, темазепам, нитразепам, фенобарбитал, эмитал натрия, декстропропоксефин, метадон, нобуфин, петидин, пентазоцил, опринорфин, декстромарамид, хлорметиазол не доставлял подобных эмоций. Возможно, может, было что-то схожее, но только если приумножить раз так в тысячу. И даже так.. получится совершенно другая смесь. На улицах полно наркотиков, которые можно получить в обмен на боль и отчаяние. Но сейчас есть только один реальный наркотик, и Драко получает его в обмен на нежность, поцелуи, слова, близость — в обмен на своё существование. В обмен на билет в путешествие. В путешествие, которое зовут «Гарри». Драко впервые так хорошо. * — Почему у нас всегда беспонтовые завтраки? Они лежат еще несколько минут, ничего не делая, только периодически покуривая и целуясь. — Как себя чувствуешь? — вчера мальчонке было худо. Молчит, а потом злобно мычит в подушку. — Ну что ты, — Драко перебирает его волосы на затылке, чуть-чуть оттягивая их назад. — Это пройдёт, ты дыши. И все же, Малфой заставляет себя подняться. Ловушки отходника он успешно преодолевает на пути в кухню, а там, в верхнем правом ящичке над плитой с двумя сломанными конфорками, в помятой коробке с таблетками, он пытается найти оранжевую пластинку обезболивающего. Пока усталые руки продолжают шариться, в комнате звонит телефон. Мелодия незнакомая — значит парниши. Игнорирует звонок. В итоге достает пару белых непонятных препаратов, наливая воду в пластиковый стаканчик. Блондин идёт обратно, замечая, что Поттер снова скинул одеяло, а часть футболки задрана вверх. Черт-черт-черт. Как же он хочет ему всунуть. Садится на кровать и трясет за плечо, затем подавая стакан с таблеткой. Очкастый залпом его опустошает. Валятся обратно, и Драко сгребает его к себе — губами прижимается к холодной коже, прикрывая глаза. Через минуту на всю комнату орет телефон. Гарри морщится, прижимаясь ближе. — Тебе звонят, — шепчет Драко. — Засунь его куда-нибудь, — Поттер переворачивается на бок и тяжело дышит в бледную, сломанную в 12 лет ключицу. Малфой дотягивается до телефона, расположившегося в кармане чёрных джинс недалёко от матраса. Оттуда выпадают резинки и сумасшедший, электронный вибрирующий прибор. Следующее, что блондин видит на экране, приводит в негодование. — Это Рон. Выплёвывает его имя куда-то в потолок, откидываясь на подушку с зажатым в руке устройством. — Я могу ответить ему и сказать, что ты… — Умер. Будь добр, — перебивает Гарри и с большим усилием заставляет себя взять телефон. Драко смешно. Брюнет шумно вздыхает, прикладывая телефон к уху и хмурится, перед тем, как ответить: — Да, — и тут же отдергивает телефон, когда оттуда доносятся разъяренные возгласы человека с рыжей башкой и тупым взглядом. Ну и что он так верещит, Драко за километры хочется набить ему морду. Юнец вянет на глазах. Прикусывает губу. — Не кричи, я… Телефон разрядился. Я же ходил на концерт, помнишь, говорил тебе, а потом переночевал в отеле, транспорт уже не работал, ага. Такси? Нет, такси это не… Ты же все равно был на встрече. Я всё понимаю. Да. Да, Рон. Он отчитывается, как перед собственной мамочкой. Пиздец, его дружок неадекватен. Отношение Драко к молодому человеку на том конце провода резко меняется. И не то, чтобы он ему нравился. Урод. Гарри продолжает. — Да.. да, скоро буду. Шибушное движение на кровати с его стороны и он встаёт, хватаясь за голову. — Куда ты собрался? — Мне нужно идти. — Да нахуй, Поттер? Забей и залезай обратно, мне холодно. — Драко, спасибо за всё, но меня уже ждут Рон с Гермионой, — так неуверенно бормочет, опуская взгляд в пол. Что за Гермиона? Очередная шалава? Или может.. подружка рыжего агрессора? Драко жаль его. Он думает о приобретении цепей, чтобы накрепко привязать очкастого к кровати. Хочется, чтобы он остался, но, типо незаконно принуждать людей и все такое. Прогибается под законами. — Я провожу тебя. Снаряжают себя на холодную улицу. Малфой помогает ему с кофтой, просто потому что хочется еще ненадолго прикоснуться к нему. Так глупо и совсем по-детски, но бля. Смотрит на него глазами потерянного мышонка и каждую секунду заставляет думать Драко о безрассудном вмешательстве в его мирную жизнь. Блондин не замечает, что пальцы крепко впились в край его свитера. Рот открывается в бесшумном «останься» и закрывается обратно. От чего-то кажется, что они могут стоять так слишком долго, но Поттер делает неуверенный шаг вперед, обвивая Драко своими тощими ручками. Сущий ангел. Малфой гладит его по спине, дыша запахом проведённой ночи. Ноздри автоматически втягивают аромат какой-то нити маленькой истории. Но он все же выпускает его. Под хриплый возмущённый стон. Затем парни пытаются свалить быстро и тихо. Не хочется никого будить, или того хуже, сталкиваться с невыспавшимися рожами с бодуна. Вопросы, возникнут вопросы, а Драко просто не готов говорить. У него нет сценария последующих действий — он просто в недоумении. Шажок другой и храп остаётся позади. Снова лифт. Малфою даже начинает нравится этот лифт. Поттер натягивает шапку на уши. Блондин морщится от яркого света. Подъездная дорога, вымощенная жёлтым кирпичом, потеряла все краски. Под ногами хрустит снег. В лицо летят снежинки. Хлещет фонтан безделия. Шестеренки скрипят, хлынуть бы масла в голову. Тормоз. На остановке пусто. Автобус номер тринадцать. Парни стоят долго и мучительно, а Драко даже лень дышать. Холод. Морозный узор на окнах. Несколько минут и ему приходится растирать замёрзшие уши. — Ты можешь идти, — чуть слышно малого. — Чтобы тебя украли? В этом-то районе.. Молчание. Автобус не приходит, а холодно становится так, что пальцы на ногах уже не чувствуются. Но через пару минут на пустынной белой дороге появляется пару огоньков. Водитель останавливается у остановки и выключает мотор, выходя из салона, бредя к кофейному ларьку. Мозги покрылись тонким льдом. Пока недалеко от них звенят монеты, Драко поворачивается к Гарри, — нужно сказать пару слов. Юнец замечает его увлечённый взгляд и смотрит, смотрит, выжидает, смотрит. Малфой берет его за воротник куртки, утягивая к себе и тихо, с надеждой шепча: — Я не прощаюсь. Мне… Мне нравится твоя компания. Заглядывай, если что. Находит ловкими пальцами его телефон и вводит туда свой номер. За этим следует смущенная улыбка. — Договорились. Так просто, как же все просто. Ещё раз, а-ля последний, теплый поцелуй. Он и не сопротивляется. Потом сам жмётся к Драко, как потерянный щенок, и машет ручкой. Блондин провожает его взглядом, чувствуя на губах лёгкую улыбку: лохматая макушка залазит в автобус, усаживаясь на кресло. Он едет в тёплый дом. Вали отсюда, бля, беги. Драко медленно направляется в родной притон, напевая под нос незнакомую мелодию. И ему.. ему нормально. * — И ты отмутозил его, серьёзно? — Так он слишком близко лез к ней, ты втыкаешь, а, я ему говорю — на километр от моей телки, а он, животное. Даже неудивительно, что Лысый опять посрался с очередным фанатом его женщины. По телу бегут мурашки. А Крэбба захватывают такие истории. Драко стягивает куртку, бросая на пол, топая до холодильника и хлеща молоко. — О, Драко, а ты рано сегодня, — улыбается ему Винс. Блондин рукавом вытирает мокрый рот. Пасть. — Да, проводил очкастого. — А он вернётся? Крэбб, ты ебучий наивный ребёнок, похлеще подсолнуха. Драко угарает с него и получает неодобрительный взгляд от его соседа. — В моих снах, приятель, только в моих снах. Не может сдержать улыбку. Винсент потускнел — видно, Гарри ему понравился. Ещё бы. Драко топает ногой пару раз, покусывая губу и думая, чем заняться. Впрочем, ему заняться нечем. Он удаляется к себе в берлогу. — Может ты работу найдёшь? — внезапно подаёт голос Блейз, попивающий чашку кофе в своих моднявых брюках. Пижон. Винсент чуть ли не давится молоком. — Работу? — блондин не разворачивается. — Так она у меня есть. Ебать твои мозги — так она называется. Вытягивает средний палец, и хлопает дверь. Тёплая постель с остатками мальчика принимает его в свои объятия. Солнце настойчиво лезет в глаза и приходится подняться, чтобы унизить очередную звезду и отправить нахуй от окна. В итоге Драко просто зашторивает. А затем крутит косяк, вдыхая отраву, и заебись на весь день. Черт. Ему реально нужно найти работу. Живот болит от несварения. Было бы неплохо подзаработать. Голова тужится и старается выдать что-нибудь красивое — да, станет писателем. А как там Астория, интересно? Драко разглядывает свои изящные, бледные руки с длинными пальцами, игнорируя разбитые в кровь костяшки. Раньше эти руки нихуево играли на пианино, а теперь нихуяево дрочат всяким шлюхам. Малфой ухмыляется. Значит, деньги.. Но деньги у него есть, но работа не помешает, конечно — тут Блейз прав. Сколько можно ничего не делать? Драко просто устал морально. Улыбается. Беспомощная амёба и даже не на Марсе. Хочет к звёздам на первом попавшемся Титанике и не возвращаться. Черкает пару строк на бумаге. Нарцисса будет им гордиться. Драко Малфой — ничтожество вселенной. — Эй, блондинка, смотри, что я нашёл. Блядь. — Какого черта ты мешаешь мне думать? Я писатель! А ты только что выпустил мое вдохновение через дверь, нарушил покой. Как ты жить с этим собираешься? Парень начинает беспомощно трясти над головой пустыми листочками. Грязный лишь вскидывает аккуратные брови к середине лба, прижимая к губам дымящую сигарету. — Ну, сегодня ты писатель, а завтра ты танцор. Зависит от качества травки. Драко реально когда нибудь убьёт его. — Ладно, извиняй. Принёс тебе кое что, на, держи, просто подумал, тебе понравится, — и Блейз суёт ему в руки какую-то старую технику. — Что за древность? — Полароид, блондинка. Можешь фотки теперь делать, — лыбится. — Вот здесь нажимаешь и она сразу появляется — Бам! — магия, Драко! Малфой вертит эту штуку, не вдупляя, что с ней делать. Потом глаз направляется в отверстие, наводится пушка на Грязного — щелчок. Она жужжит и скоро на свет появляется.. картиночка. Да ещё и пустая. — И что? — Тут главное, ну, надо подождать немного, и фотка проявится. — И нахрена мне это, Блейз? Парень тупит и не может быстро придумать ответ. Всунул ему старое изделие, что не смог продать на блошином. Разбирайся сам, Драко, теперь это твоё дело. — Просто, таким образом ты, типо, можешь оставлять воспоминания, сечёшь? — Ты реально думаешь, что я хочу помнить все то дерьмо, которое я вытворяю? — Ну, Драко! Ты попробуй, так может эти станет твоим хобби — щёлкать моменты. — Я щелкаю глазами. — Всё, я хочу, чтобы ты оставил это себе, потому что.. Просто хочу. Новое занятие, все дела, ну ты знаешь… — Ты че, матерью Терезой мне сдался? Помочь убогому хочешь? — Не беси, — высовывает язык и крутит руками вокруг головы. — Что ты за животное вообще? — Ага, — Драко подмигивает ему, но все же благодарит. — Спасибо. Грязный выходит, раздаётся щелчок замка. Блондин достает фотку из-под одеяла и.. реально — на ней этот пижон поджал губы и смотрит прямо на него своими выпученными глазами. Брови гусеницы. Драко нравится. Достает из расшатанной тумбы жвачку, быстро и активно жуя. Выплёвывает. А потом прилепляет к задней стороне фото, шлепая на стену. Парень ещё долго смотрит на неё. Интерьер. Он — дизайнер. Вдруг хочется сфотографировать ещё что-нибудь, наверное, тут как с героином — один раз и понеслась. Заразно. Малфою так лень куда-то идти, поэтому он просто бродит по квартире, фотографируя предметы. Потом в голову молниеносно приходит идея, что он точно должен сфотографировать Поттера. Но она также быстро испаряется. * На самом деле, очень страшно открывать дверь, поэтому ключ в двери поворачивается слишком медленно. Как член в девственницу, потихоньку вкручивается внутрь. Тихо заходит и топчется на коврике. Блудный пёс вернулся домой. Пахнет аромо-свечкой. Гарри не видит ни Рона, ни Гермиону, пока проходит через гостиную почти на цыпочках, очень надеясь, что они просто спят. Но, увы и ах. — Ты где был? Высокий, напряжённый, женский голос пугает. Брюнет подпрыгивает. Голова поворачивается в сторону кресла, а там сидят девушка с парнем. Близкие. Рон и Гермиона. Но Гарри хорошо умеет врать. Он очень хорошо умеет врать людям, которым поклялся никогда не врать. — Привет, — мягко улыбается. Его наверняка выдают мешки под глазами. Садится на подлокотник, напротив Гермионы. На Рона не смотрит. — На концерте. — А потом? Мать твою, Гермиона, мне очень плохо. Оставь. — Переночевал в отеле. — Не курил ничего? — она вопросительно выгибает бровь. Ей богу, как родители. — Нет, конечно, что за вопросы, Гермиона? Мы же.. договаривались, — Гарри строит из себя обиженного осла с бантиком на хвосте. Кто-то сейчас оборвёт ему этот самый хвост. Снова и снова пришивать обратно. — Просто.. это так на тебя не похоже.. — Гермиона, он был с этим торчком, - резко бросает Рон, все это время молчавший в стороне. Он смотрит в окно, руки сложены на груди. Кажется, злится. — Что? С.. наркоманом? — лицо девушки приобретает серый цвет и она начинает оглядывать Гарри с ног до головы. К слову, парень выглядит паршиво: немытый, голодный, уставший. Ещё бы и синяк на лице — настоящий бомж. — Гарри, объяснись! Гермиона и Рон были лучшими друзьями с самого детства. Все они выросли в приюте, были одногодками, но когда они начали жить все вместе пару лет назад после выпуска из «Дома Малютки», словно стали родителями и теперь вечно пытаются контролировать импульсивного Гарри. Они типа.. вместе. Ну, как мамочка и папочка. Вроде и хорошо, но вроде так заебало, что приходится сдерживать себя, что не обосрать их всеми последними словами. Неблагодарный, ага. — Да, я был с одним.. парнем и мы переночевали вместе, но.. — Боже, скажи, что ты ничего не принимал! Зная его характер, Гермиона просто уверена, что тот мог совершить очередную глупость. Взгляд ее напряжен, губы поджаты. Гарри просто молчит, тяжело вздыхая и покидая комнату. Хлопает дверь. Вода стекает по лицу. В зеркале он видит лишь уставшее лицо и глубокие синяки под глазами. Звонит телефон — он боится поднимать трубку. Наверное, ему страшно услышать голос Драко. Драко реально классный. Торчит, но классный. Есть в нем что-то необычное и такое притягательное — наверное, свобода. И он вкусно пахнет. * «Алло?». «Салют, Поттер. Слушай, мне очень нужна твоя помощь…» Ему что-то лепечут в трубку. Гарри совсем не слушает, но остаётся надеятся, что это неважно. Земля до сих пор вертится — это главное. На ближайшем поезде он уедет к звёздам, пока эти люди будут трясти телами. Этой зимой очень холодно. «Я спать хочу». Всем плевать. «Увидимся». Снова тишина. В ванной капли ещё скатываются со стен. Он моет посуду на кухне, потому что ему все ещё стыдно перед Гермионой и хмурым Роном. Потом валится на кровать, захлёбываясь воспоминаниями о вчерашнем вечере. Было очень хорошо. Было здорово. Просто прекрасно. А ещё он записался в клуб кокаиновых любителей. Чуть не передознулся. И чуть не поебался с первым встречным. Из рутины прямо в грязь. Драко красиво говорит: нужно записывать его слова. Гарри безумно хочет поцеловать его. * — Ты хочешь сказать, что это не твоё? Драко бросает ей деньги, кривя уголок рта. Наткнулся на них сегодня и блеванул. — Тихо, ты что вообще делаешь, — Панси быстро засовывает их в карман, оглядываясь по сторонам. Да кого ты боишься, шлюха? — Да ушёл он, успокойся, — тяжёлое тело плюхается в кресло. — Какого вообще хрена ты вытворяешь? Что за бумажки за перепих? — Бумажки за молчание, не ори, — Паркинсон что-то печатает в своём ноутбуке. Потом выдыхает и поднимает свою очкастую голову вверх. — Я ищу тебе работу. Что? — Ты достал шляться по клубам, тратить наши деньги… — Деньги Винса и Грязного. Они ни разу не твои. — ..и ничего не делать. Ты так свернёшься быстрее, чем я поставила. Неудивительно. — И много поставила? Панси вздыхает, быстро кидая на него взгляд. — Четыре сотки. — Значит, моя жизнь стоит четыре сотки? Даже больше, чем я думал, — язва так и сочит из голоса. — Ты хочешь мыть посуду или полы? — Я хочу трахать жирных телок и закидываться наркотой, Панси, не тупи. Ищи работу по специальности. Это все Забини, да? Подонок. — Может, тогда бармен? Хотя тебя лучше не пускать к алкоголю.. Кофеварщик? Ты же любишь кофе. — Кто тебе это сказал? — От тебя все время несёт кофе. — Это разновидность кокса. Новый вкус. — Драко, я пытаюсь вернуть тебя в реальность! Ты обещал своей тёте помогать с деньгами? Какого черта ты не держишь слово? В последний раз, когда Малфой сидел у неё в убежище, он оставил под ковриком конверт с деньгами. Ему их дал Блейз, чтобы Драко купил нормальную микроволновку, но парень решил, что они ей нужнее. Она, наверное, пропьёт их. Да она сто пудово их пропьёт. Но он обещал помогать, раз дорогие предки плевать на неё хотели. На таких, как она — если откровенно. И на Драко тоже. Эта правда заставляет его задуматься. Если он не хочет жить для себя, то по крайней мере, должен делать это для других. Ему не сложно, пока в его сказке есть пакетик сладкого порошка и улыбки близких. А потом ещё он думает о Гарри — неплохо было бы покорить его сердце. Он купит ему все, что пожелает. Даже звезду с неба. Но для этого тоже нужно бабло. Все намекает на работу. Пиздец. — Хорошо, тыкай в любую, я согласен. — Отлично. Возможно, ты станешь нормальной частью общества. — А ты типо нормальная? — А я «типо» хотя бы работаю. — Но ты омерзительная. — Я знаю, — Панси подло улыбается и сваливает в свою комнату. Драко быстро заглядывает в мигающий экран ноутбука. — А почему не стриптизер? — кричит из гостиной. — Потому что и так слишком много шумных тусовок и слишком мало полноценного сна. Ты сдохнешь, — она возвращается и кладёт на стол свой мобильник. — Будем фоткать тебя на резюме. — Его, вроде как, надо писать. — А я уже написала, дорогуша. И рекомендацию тоже. Блейз подделал роспись отца. Он же типо важный человек где-то под небесами. У Драко тоже батя дохуя важный человек в этой никчемной социальной лесенке. Только вот, почему-то сам он оказался в самом низу. Да и похуй, если честно. Ему и так хорошо. Больше нет вопросов. Хоп — улыбка, щелчок, и фото готово. * «Почему женщины такие противные?» — Не ори. — Драко, ты больной! Ну, этого стоило ожидать, когда Астория с криками завалилась к ним и давай отчитывать Драко, мол «че ты дома не появляешься». Истеричка, ведьма и шлюха — вот кто она. Они тогда сели завтракать, когда она вломилась с дом с обвинениями в предательстве. А Драко покуривает травку, улыбается, и говорит: «ну мы же договаривались», мол, «я появляюсь только в крайних случаях, когда мать приезжает или похороны», ну, знаешь. И видимо, ее киданул тот качок и она хочет вернуть «своего» торчка в дом. Ну, короче, это жопа. Панси уже устала глаза закатывать, но он молчит. И вообще она беременная, ей нельзя нервничать, говорит Драко. Нужно было сваливать пораньше. — Хорошо, я приеду через пару дней. Мне на работу завтра устраиваться. — Ой, да с чего бы мне верить? — Мне нужны деньги. — Да зачем они тебе, ты все спустишь на героин, кретин. Тоже правда — Драко смеется. — Мне звезду нужно купить с неба. Паркинсон ожидаемо усмехнулась, Тео в недоумении. Астория — вулкан. — Ещё что тебе нужно? — Ничего. Блондин, понурив голову, царапает пустую тарелку вилкой. Не унывай — кричит голос в подсознании. Немного помолчав, Астория все же замечает его настроение и начинает перебирать его волосы своими наманикюренными пальчиками. Как приторно. — Ладно, буду ждать тебя. Возможно, работа это к лучшему. Малфой кивает, а как только она переступает порок, начинает смеяться и просит налить ему кофе. Хороший актёр он, конечно, но херовый любовник. * — Но ты же читал все про Уорхола, вспоминай, Гарри. Поттер даже не знает, зачем согласился. Хочется спать. И выпить. Достала учеба и серый вид из окна, портящийся и без этого херовое настроение. Выпивает кофейный океан, но че то тащит на дно. Покрывается чешуей, а затем отращивает жабры. Проходит час. Гарри что-то рассказывает Гермионе про произведение, пока она пишет. Пальцы играются с зубочистками. — А что скажешь про покушение? Брюнет рассказывает ей про покушение под восторженные возгласы. — Именно, она отважная! Хоть это ты запомнил, Гарри. Да, отважная. Умрет за идею. А они все нет, потому что идиоты и нарциссы. — Ну, почти готово, — Гермиона складывает тетради в свой портфель, поправляя красный выцветший свитер. Она задумчиво кусает губу, глядя в пол. Думает. — Гарри, слушай.. — Не торчал я, Гермиона. Девушка кивает, но не верит — как пять пальцев об асфальт. — И кто этот.. парень? Гарри не хочет разговаривать об этом, потому что это личное. Он доверяет своей подруге, но иногда Поттер просто хотел, чтобы его оставили в покое. — Тебя это не касается, — звучит слишком грубо. — И вообще.. — ..твое время закончилось, девочка, — доканчивает низкий голос сверху. Тоже правда. Рядом с ними падают Драко и Панси. Гермиона удивленно хлопает ресницами, поднимаясь с места. Прежде, чем уйти, она внимательно смотрит на Гарри, произнося короткое: — До вечера. И уходит. — Что с твоей щекой? Кожа горит от прикосновения холодных пальцев. Не говорить же ему, что вчера Гарри повздорил с Роном и они подрались. Конечно, виноват Гарри, раз первым начал.. Но синяк потом остался нихеровый. Драко позволяет себе провести подушечками до самого уха и парень честно признаётся: — Все нормально, просто немного поссорился с Роном. — С рыжиком? Всегда знал, что он агрессор. — А ты типо нет? — произносит Панси и смеётся над блондином, пока тот рычит от раздражения. — А что вы тут делаете? — Мы с Драко пришли на собеседование. — Куда? — На работу. Гарри кивает, но в голове это не складывается: Драко и работа. — Пойдём покурим, — Малфой зажимает сигарету между аккуртаных губ и зовёт с собой. Брюнет медленно встает за ним, покидая закусочную под внимательный взгляд Паркинсон. Огонёк вспыхивает и тут же погасает, когда все вокруг наполняется сигаретным дымом. — Как ты? — Нормально. Ложь. Грязная безбожная ложь. Гарри хуево. Ху-е-во. Друзья считают его новичком-наркоманом, учеба летит в грёбаную яму, а сам Поттер даже не знает, что ему делать дальше. Драко рассматривает его бренное тело, щуря серые глаза. Они не виделись почти две недели. — Это из-за того, что ты не вернулся, да? Он делает затяжку. — Типо того. — И что же, твоя тёлочка тебе не дала или что? Гарри хмурится, морща нос. — Гермиона не моя… девушка. Она девушка Рона и мы все друзья. Ну, сожители. — А.. тот рыжий, — Драко сбрасывает фильтр на заснеженный асфальт, скрещивая руки на груди, задумчиво глядя в носки своих кед. А затем спрашивает, — и тебе типа некуда идти? Парень кивает. Драко снова ухмыляется. — Ну.. ты можешь идти к нам. И тут уже Гарри ухмыляется, качая головой. Он не может. Не может, потому что почти их не знает; потому что всё то место пропитано наркотиками и несчастьем; потому что Гермиона и Рон не отпустят. Они ведь.. типа любят его. И Гарри их. Драко вздыхает. Его явно огорчает молчание, но сказать «хорошо» было бы большой глупостью даже для самого Поттера. Страшно. Просто страшно и нет у него сил врываться в новое и что-то менять. Он омебный человек, как и все в этом прогнившем мире. И Гарри признает это. — Ну, хотя бы иногда, когда совсем плохо, тебе будут рады в любую погоду. Но Гарри думает, что было бы идеально просто повесится на шарфе. Внутри все разъедает этот чертов химикат, это чувство преданности и зависимости. Подчинение. Он просто неопытный мальчик. — Сейчас лопнешь, Поттер, — Драко закидывает руку ему на плечо и смеётся. Идёт снег. Гарри зачем-то целует его в шею, докуривая и возвращаясь внутрь. Блондин ещё ловит снежинки языком. — Живём дальше? — интересуется Панси. — Ага, — Гарри допивает очередной, уже холодный напиток. — Слушай, хочешь с нами в Бук Стор зайти? А почему нет? Нечего терять. — Да, можно. А затем они видят, как возвращается Драко, стряхивая снег с волос, после чего они вместе с Панси идут в какой-то коридор за стойкой. Развалившись, Гарри ждёт, ждёт, ждёт. От скуки теребит сережку. Это подарок от Гермионы и Рона на его 17. Гермиона всегда говорит, что она подходит к цвету глаз. Хотя знаете, Рона всегда вводило в заблуждение его решение проколоть ухо. Он типа.. не понял. А потом смирился, потому что это не ему решать. И вообще, Гарри много пиздюлей повидал от этой серёжки — что окружающие не делали: били, унижали, презирали. Но это да — Гарри просто обычный пидор. Он резко набирает Рона, но тот не берет трубку, гудки длинные. Имя Малфоя в контактах пролетает мимо. Набирает Бога — у него автоответчик. Играет в змейку. Весело. — Завтра позвонят. Драко, блин, зачем было строить вот такие глаза.. бля. Они тут же возникают возле столика, быстро собираясь и покидая помещение. Гарри не отстаёт. Ребята топают вглубь города, в центр переплетения шумных улиц и назойливых промоутеров. Пересекают Браунд и тут же натыкаются на телку, что втюхивает им свои посудомоечные машины. Панси что-то возбужденно рассказывает. На повороте, перебежав дорогу на красный свет, их останавливает парень с ирокезом на голове, рекламируя краску для волос. Впрочем, от одного взгляда на Драко нефор отстаёт и путь продолжается. Блондин что-то шепчет Панси и она кивает. Вскоре Малфой тыкает пальцем в Бук Стор, что совсем рядом, но, видимо, спокойно им не добраться, потому что его хватают за руку какие-то девчонки и тянут в магазин — господи, с шоколадом, что за херня. «Попробуйте то, попробуйте это».. Гарри правда не может терпеть шоколадных зайцев. Но Драко.. Он и Панси сходят с ума и начинают напихивать карманы. В прямом смысле. На глазах парень меняется, а губы расплываются в улыбке. Черт, как по-детски. Гарри смеется над этими двумя, — порой они выглядят так обычно, как простые студенты. Нет — дети. И по сути, так все и есть. Драко — будущее. А ещё они в полной жопе, зато с конфетками. * Наконец они добираются до подвальчика книжного и открывается тяжёлая дверь в личный рай. Для кого-то хлам, но для Драко — дорогой хлам. Даже в каждой детали есть своя особенность и ему совершенно не жалко денег на этих старух. — Эй, Ханна! — его все же замечает давняя подружка с жидкими волосиками на башке и обдолбанным лицом, что примостилась за кассой и наслаждается шуршанием свежей капусты. — Ох, Драко, да неужели! Я уж думала, ты забыл, — она громко фыркает, а потом замечает его лохматого друга. — Ты снова за своё? Касса с щелчком закрывается. Видимо, намёк на очередного партнёра. — Я и не останавливался, — блондин тянет Поттера за собой, приближаясь к девушке. — Ханна — Гарри, Гарри — Ханна. — А ты милый. Драко прекрасно слышит, как нервно сглатывает очкастый. Эта стерва вечно нагоняет на его малышей страх. Панси же смеётся и начинает непринужденный разговор с подружкой. Осматривает помещение — все на месте, даже паутинка под потолком. Там паук насилует муху. — И где тут новый материал? Аббот одним взмахом указывает на дальний левый угол, уводя Панси в каморку, дабы накуриться. Тупая пизда — беременная же. Ладно, Драко плевать. — Вот это, солнце, барахолка. Чувствуешь этот запах? Гарри втягивает носом аромат старых книг, проводя пальцем по корешкам. — Знаешь, у нас дома много моих старых книг с приюта, — Драко резко замирает, переводя на него взгляд. Поттер, как ни в чем не бывало, продолжает: — Я могу принести их сюда. Спустя минуту молчания, непринужденная беседа продолжается, когда Малфой решает сделать вид, что ничего не услышал. — Тащи их сюда, если твоя подружка не начнёт ебать мозги, — Драко тыкает пальцем в чужую щеку, затем отворачиваясь и начиная шариться в коробках. Та его подружка в закусочной — Гермиона, кажется, — выглядит отбитой зубрилой. Подружка рыжего, а ещё и мамка для его лохматого. От неё проблем не стоит ждать, но выглядит дохуя правильной.. Это не есть хорошо. Через минут пятнадцать Драко выбирает самые страшные книги с обгоревшими страницами, складывая их в отдельную стопочку, чтобы спустить последние деньги на эстетическое удовольствие. Он уже предвкушает шелест и долгожданное чтение. А затем Поттер вытягивает с полки какую-то книжонку и открывает на середине, быстро бегая глазами по строчкам. Драко нравится этот его сосредоточенный вид, и как идея, он незаметно достает из кармана куртки тот самый полароид. Теперь он везде его с собой таскает. Щелчок. Лохматый дёргается от неожиданной вспышки. Блондин улыбается, пряча снимок вместе с аппаратом обратно. — Что это было? Малфой молча возвращается к своему делу, и только когда он выбирает последнюю книгу, юнец с каким-то отвращением захлопывает свою. В стороны летит пыль. — Дай сюда, — Драко быстро забирает покоцанный том в стопку покупок. Купит и это, потом почитает. Гарри внимательно глядит на него, пожёвывая нижнюю губу. — Почему ты выбираешь самые старые? Драко не может сдержать мягкой усмешки, щёлкая пальцем по чужому носу, вновь возвращаясь к книгам. — Потому что они проверены человечеством, Гарри. К ней прикасались руки, — о, да, притворяется ебучим учёным, сиплым голосом ведая ему страшную тайну. — Между страницами кроются чужые омертвевшие кожные останки.. И это возбуждает меня, — голова закидывается назад в фальшивом стоне, как будто его только что оттрахал бык. Поттер звонко смеётся. Они присаживаются в дряхлые кресла, обтянутые зелёной тканью, ожидая подружек, чтобы завершить покупку, а Драко думает почти обо всем подряд, болтая со своим внутренним духовным другом, который не лез уже довольно долгое время. Эти двое вернулись и видно, что уже на небесах танцуют джайв. Блондин оплачивает все, уже желая уйти, но Панси вопит, а-ля «я задержусь ненадолго». Они с Гарри сваливают с двумя пакетами книг, направляясь домой. * Он правда очень бережно расставляет их на полки. Новые друзья за несколько баксов. Удобно. — Будешь? — Драко протягивает ему закуренный косяк. Они сидят на матрасе, довольно близко к друг другу, и Поттер невольно тянется за отравой. Кашляет. Все будто в тумане. Он валяется на матрасе, а Драко старается вставить диск в проигрыватель. Когда у него все же получается, он находит место рядом с чужим телом, приобнимая рукой Гарри за пояс. Комната наполняется джазом. В глазах все блестит, прыгают зайчики. Вскоре Малфой начинает подпевать колонкам где-то сбоку. Брюнет всем телом чувствует дыхание возле своего уха, а потом влажный язык проходится по шее. Полагается встать и убежать. Но он этого не делает. Дальше, как во сне: разворачивается к нему, ловя влажный язык своим. Кусает-кусает-кусает, а потом мокро и пошло, и так хорошо, словно ты в самом настоящем Раю, а не в убогом притоне с разодранными обоями. Нет, Гарри не стыдно. Он сам лезет к Драко под кофту, пока его синяк влажно расцеловывают. И снова этот запах врезается в нос. Запах Драко. Наркомана. Самого ахуенного парня в мире. Гарри правда не может описать это, потому что Малфой восхитительный. В голове все быстро перемешивается со страстью и травой, и вот образуется уже что-то новое и необычное. Он утопает в блаженстве. В нежности, так прущей из обоих. — Все хорошо? — в данной ситуации вопрос кажется очень интимным. Поттер в растерянности. Он поднимает глаза на бледное лицо напротив, ловя улыбку губами. — Да, — шёпотом. Драко проводит по его волосам аккуратными пальцами, терясь носом об нос. — Нужно менять, Гарри. — Что менять? — Жизнь. И Поттер так рад, что он это понимает. Героин к хорошему ведь не приводит. Игла к хорошему не приводит. СПИД тоже не особо радушный. — И с чего стоит начать? — брюнет спрашивает это тихо-тихо, словно боясь услышать ответ. Но Драко лишь произносит: — С самого себя. И отворачивается к стене. Гарри лежит на матрасе в старом доме, в комнате с дырой в стене, рядом с человеком, который заставляет извилины напрячься; который говорит ему то, что вселенная так долго скрывала. Он толкает вперед, заставляет делать шаг, а Поттер просто смотрит в потолок и что-то страшное надвигается на его голову. Очередной поток мыслей. — Драко? Он прав. Нужно меняться. И не только Гарри — Драко тоже. — Драко, я хочу меняться. А затем Малфой разворачивается и сильные бледные руки берут его лицо, прижимая к груди хозяина. Какой тёплый. — Будь интересным, Поттер.. Будь собой. Обещай, что несмотря на всё, через что ты пройдёшь и что тебе будут предлагать, ты никогда в жизни не возьмёшь в руки героин.. — он шепчет это так тихо и отчаянно, что сердце падает в пятки. Гарри внимательно слушает его, прикрыв глаза. Его сердце бешено бьется. — Потому что ты будешь строить.. Обещай. Обещай мне. Да, Драко хотел построить. Построить своё будущее и познать этот мир, но наступил на гвоздь. Это то, что сбило его, и единственное, о чем он жалеет. Но он не может остановится. Гарри пытается: — А ты обещаешь меняться вместе со мной? Объятья Драко становятся крепче. Долгую минуту он просто молчит, а затем тихо произносит, и сердце останавливается. — Обещаю. Гарри кажется, что здесь, в тёплых объятиях Драко и в комнате с дырой в стене, хочется остаться навсегда. Фото из барахолки отправляется в тумбочку — личный тайник, самое заветное. Ещё одна остановка. Они обещают друг другу. Они обещают меняться. — Сладких снов, Гарри. — Сладких снов, Драко. И это не ложь.