***
Следующий раз, когда Саидахмедов появился в офисе случился лишь через полторы недели. Внезапная мамина депрессия слишком остро повлияла на него и братову семью, ведь мама резко созвала их в Нальчик на уютный (каторжный) тур под названием «семья». Не сказать, что он был против такого, да и выбора у него особого не было, взирая на мамино здоровье, но работу никто не отменял, отчего пришлось получить по шапке и заплатить неустойку в тех проектах, где его положение не могли «понять». Отдохнувший душой, но не желудком, ибо маму словно пробило и она каждый день готовила вкусности прямиком из детства, Рустам ступил в офис, готовясь получить папкой сценарием в лицо от Эмира, который только то и ждал его прибытия, чтобы завалить работой в отместку за ту, которая упала на его плечи из-за отъезда Саидахмедова. Друг всё понимал и молча делал, но на мозги накапать и поподъебывать — святое. — Матерь божья, какие люди! — с усмешкой протянул Макар, закидывая на плечо Руста руку, стоило ему зайди только в холл. — Ты поправился что-ль? — внезапно недоуменно свёл брови он, оглядывая друга с ног до головы. — Вполне возможно, мама решила нас с братом закормить до смерти, из-за того, что мы ей внуков никак не организуем, — отшутился парень, тяжело вздыхая. — Где Кашокич? — выглядывая своего спасителя и того, кто обязательно вынесет мозг, задал вопрос он. Илья растянул губы в добродушной улыбке и отхлебнул немного кофе из своего стаканчика. — На съёмках для журнала, так что пока что расслабь булки. — Ахуенно. — Но он просил передать, что сценарии возьмёшь у Олеси и упорно начнёшь готовиться, — тут же обломал весь весёлый настрой друг, — и наш высокопоставленный менеджер оставил для тебя пометки насчёт корпоратов на твоём рабочем месте, хотя я искреннее не понимаю зачем, ведь за ним ты сидел всего лишь раза два. — Отъебись, — добродушно цокнул языком Саидахмедов, закатывая глаза и при этом скидывая руку Макарова со своего плеча. — Ладно, пойду за сценариями. — Удачи. Парень прошёл немного в глубь офиса и остановился возле кухни, раздумывая над тем, сделать ли себе кофе или просто взять сока из холодильника. В любом случае, поставленные Эмиром и донесённые Ильей к нему задачи вообще не хотели считываться в его отдохнувшем от работы и быстрого ритма Москвы мозгу. Тяжело вздохнув, он остановил свой выбор на энергетике. Заметки с корпоратами и сценарии у Олеси… Заметки и сценарии… Корпораты и Олеся… Парень резко вздрогнул, наконец-то осознал, что за Олеся и какие сценарии у неё он должен был взять. Лёгкая улыбка растянулась на устах быстрее, нежели мысли о той девушке и их ночной встрече всплыли в его голове. Девушка, не любящая Мияги и предпочитающая зарубежный поп, девушка, с которой первая встреча была не ахти и вообще полным недоумением. Что ж, теперь это вызывало куда больший интерес, нежели заготовленные подъебы Эмира. Попивая свой энергетик, которыми их снабдили спонсоры, он направился в сторону рабочего персонала: звукачей, монтажёров, ассистентов, костюмеров и сценаристов. Руст не знал, сколько у них их было, но его это искреннее не волновало. Олесю он заметил сразу. Она сидела за крайним столом (видимо за своим рабочим), и покачивала головой в такт играющей в наушниках музыке — что ж, когда-то будет тот момент, когда он застанет её без её же аирподсов. Нога, обутая в зимние ботинки, наподобие солдатских кирзаков, также едва заметно постукивала носком в такт, отчего можно было сделать вывод, что это какой-то очередной зарубежный поп, а не горячо любимый Рустамом Мияги. Неспешно он подошёл к ней, рассматривая абсолютно чёрный образ, состоящий с теплого худи и вновь-таки карго. Олеся устало подняла голову, когда чья-то тень упала на неё, уголок губ слегка пополз вверх, а рука невольно поправила большой небрежный пучок на голове. — Привет, — усмехнулась она, — пришёл спросить, что я слушаю? — Пришёл за сценариями, госпожа сценарист, — лениво отозвался Саидахмедов, игнорируя лёгкую иронию с её стороны. Девушка кивнула и наклонилась влево, чтобы с дальнего конца стола взять средних размеров стопку папок. — Вот, господин начальник, — в том же тоне отозвалась Олеся. Парень неспешно взял свою работу, сдержав тяжёлый и возмущённый вздох, а после слегка прищурил глаза, скользнув по тому, как сценаристка уперлась взглядом в монитор ноутбука. Невольно его взгляд метнулся к белому наушнику, торчащему из уха девушки, просто исполняющей свою работу. У них на работе было разрешено куда больше вольностей, нежели в других компаниях, фирмах, лейблах, поэтому то, что Олеся нырнула в свой мир музыки, не было возмутительным. Главное, чтобы работу качественно исполняла. Рустам не особо осознавал, что так и остался стоять подле рабочего стола девушки, игнорировал взгляды других сотрудников, которые не слишком приветствовали такое отношение к новенькой со стороны их местных звёзд, и даже не пытался сделать вид, что в чём-то заинтересован. Нет, он был заинтересован, но только в том, что вновь слушала Олеся. И сам не мог понять, почему. — Что-то ещё? — устало поинтересовалась девушка, вынимая один наушник из уха. Её взгляд был не просто уставший, он был заебанный. — Что слушаешь? Сначала она удивлённо вскинула бровями, а после искренне расхохоталась, не веря в то, что его в самом деле волновал этот вопрос. — Уж не Мияги точно, — уклончиво ответила Олеся, оставляя на устах лёгкую улыбку. — Дать послушать? — предложила она, заметив, что он уже собрался что-то вновь говорить. — Уж если позволишь. Олеся хмыкнула, скользнув взглядом по коллегам, заинтересованно поглядывающим в их сторону, а после вздохнула, протягивая вынутый наушник Саидахмедову, который с необычайным интересом принял вещь. Пока тот засовывал наушник в ухо, девушка мазнула глазами по экрану телефона, читая название песни, несмотря на то, что другой наушник всё так же играл в её ухе. «Blame» John Newman — одна из лучших песен 2015 года, под которые она тусила на студенческих вечеринках. Прекрасная, драйвовая песня, вызывающая ностальгию и улыбку на устах. Олеся внимательно наблюдала за эмоциями Рустама: тот изначально был крайне безэмоционален, словно забыли включить кнопку, отвечающую за признаки жизни, после его брова взлетела в недоумении, а в конце левый уголок губ всё же дёрнулся вверх в усмешке, говорившей, что он оценил. — Знаю эту песню, — спустя секунд тридцать, когда припев изменился проигрышем, издал он, — хорошая. — Вот как? — со смешком хмыкнула девушка, принимая назад свой наушник. — Но Мияги пизже, — подмигнул напоследок он, удобнее перехватывая папки под подмышкой. — И я обязательно тебе их когда-нибудь включу. — Живи для этого! — Уже! Рустам поймал её негромкий смех, а после, проследив за тем, как она медленно вновь погрузилась в работу, поспешил к Макарову, чтобы тот по дружбе объяснил, что и к чему. Не думать про обещание Олесе больше не получалось.***
Съёмки рекламы были утомительными и в некоем роде экстремальными. Рустам не понимал, шутил ли Эмир, когда назвал сценарий какой-то Артаковой гениальным, ибо он обосновывался на фильме «Тоня», был нетипичным, но очень в их духе. Нет, Саидахмедов и сам согласился, что ролик выйдет прекрасным, и был в этом убеждён, пока Морозов не выдал ему коньки и сказал становится на лёд. А это было ужасом. Он не умел кататься, и шанс того, что он врежется в ближайший столб, что-то сломав, был выше, нежели тот, что он вернётся в «ЧБД?» на постоянку. — Я ебал этот сценарий в рот! — всё же не сдержался и возмущенно воскликнул парень, когда его пятая точка всё же совсем не мягко приземлилась на твёрдый и холодный лёд. Кашоков и Щербаков, не скрывая, заливались смехом, не сдерживаясь в шуточках и уже откровенных подъебах, которые он пропускал мимо ушей. — Да нормальный сценарий, чё ты начинаешь? — помогая встать другу на ноги, усмехнулся Тамби. Рустам вновь поскользнулся, но с божьей помощью (Масаева) устоял на ногах, морщаясь на показательную заботу в виде спешного стряхивая снежной стружки из его одежды другом. — То, что ты катается не умеешь — твои проблемы. — Всё хорошо? — спросил в рупор Морозов, вопросительно подняв брови. Парень лишь отмахнулся рукой, рассматривая друзей. — Нет, это проблемы сценаристки, которая не взяла это во внимание, блядь, — Саидахмедов бесился. Всё тело ныло, болело и завтра точно будет в синих пятнах с фиолетовым отливом из-за глупой съёмки реклами. — Ну ты уж так не кипишуй, Руст. Откуда Олеся могла знать о твоих неумениях? — здраво отозвался Эмир, подъезжая ближе. — У неё одна задача: сценарий, и она прекрасно с ним справилась. — Да уж, — фыркнул он, пропустив всё сказанное, ведь голень адски неприятно ныла, а боль вибрациями отдавалась по телу. Всё же общими усилиями сцену с Рустамом было отснято, что не могло не радовать режиссёра, продюсера, друзей и в первую очередь — его, ведь как бы он не любил дурачится на съёмках интеграций, сегодня она была адовая и весельем там и не веяло. Благо, что роль была небольшая и мнение о ней не портил даже красивый уход его персонажа в закат под странную, сопливую песенку, одну из тех, которые предназначались для маленьких девочек-фанаток зарубежных бойз-бэндов. — Ещё и музыка — дерьмо, — выплюнул парень, подъезжая к выходу из катка. Всё ещё ощущая невероятное раздражение, он плюхнулся на лавочку и начал быстро расшнуровать коньки, надеясь как можно быстрее переодеться и уехать домой отдыхать. К нему подбежала ассистентка режиссёра, отдавая стаканчик с зелёным чаем, который он не просил, но ему видимо сделали для успокоения. Он в который раз фыркнул. — Меня попросили передать, чтобы Вы не снимали коньки, из-за возможного повтора снимания сцены под другим углом, — быстро, но смущённо протараторила она и скрылась из глаз быстрее, нежели Руст успел осознать смысл сказанного. — Вот же блядь! Теперь понятно, почему ему сделали чай. Лучше бы виски уже налили, ей-богу. Злясь и пыхтя, словно старый дед, Саидахмедов поймал виноватый взгляд Саши Морозова и кивнув на двери, на коньках поспешил (насколько это было возможно) прочь из спортивного комплекса, чтобы выкурить одну или две сигаретки и успокоить нервы. Ходить на коньках было куда проще, нежели кататься, что было довольно иронично. Но это в любом случае не помогало Рустаму, который искренне не любил все виды зимнего спорта, не считая сноуборда и пакета с детской горки. Стоило только толкнуть дверь выхода, как морозный воздух крайне суровой в этом году проник в лёгкие, неприятно покаливая стенки гортани изнутри. Рука быстро нашарила в кармане куртки пачку любимых «Camel», после вытянула одну сигарету и заставила между пухлых губ. Затянувшись, он скользнул взглядом по окружающей среде. Спортивный комплекс, в котором проходили съёмки, был арендован полностью не только внутри, но и на улице. Рядом с второстепенным входом располагался большой естественный каток, который летом превращался в место тренировки пловцов на байдарках. Красота, тишина да гладь. Умиротворение, которого так не хватало в ритме вечно спешащей Москвы. В этот момент даже эти ебучие коньки не портили и не причиняли особый дискомфорт. Неожиданно карие глаза заметили утонченный силуэт, скользящий по льду замершего ставка. Саидахмедов быстро сделал вывод, что посторонние не могли сегодня проникнуть на территорию, поэтому это был кто-то из команды. Время от времени делая затяжку, он направился ко льду, пару раз едва ли не упав — благо, что дорожка была сделана из каменных плит и не скользила. Подойдя ближе, Рустам замер, узнавая в незнакомке Олесю. Кроме того, что она невероятно уверенно держалась на коньках, так ещё умудрялась делать фигурные прыжки и танцевать опять-таки песне в своих наушниках, поблескивающих в свете фонарей, расставленных по периметру. Если бы парень не знал, что девушка сценаристка, то с уверенностью сказал, что она была фигуристкой. Олеся аккуратно приземлилась на ноги после очередного акселя, как наконец-то заметила невольно наблюдателя, которого тут не должно было быть. Она сразу узнала в нём Саидахмедова, ибо этот блеск карих глаз, стойку вразвалку и густую бороду было трудно приписать кому-то другому. Ставя музыку на паузу, девушка подъехала к нему. — Доброго вечера, — сверкнул он белоснежной улыбкой. — Доброго. — Красиво катаешься, словно профи, — на пару мгновений в глазах девушки что-то погасло, но она быстро взяла себя в руки, поправляя свитер, который за легкий прогон вылез из чёрных джинсов. Несмотря на собачий холод она каталась без верхней одежды, чтобы не получить травму, да и жарко не было. — Не могу сказать того же о тебе, — хмыкнула Олеся, вспоминая как парень трижды упал на съёмках сцены. И это было лишь за то время, которое она находилась в спорткомплексе. — Мне не стыдно, но эта Артючева ли как там могла и спросить о возможностях команды прежде, чем писать сценарий, — не особо задумываясь, возмущенно выплюнул он, туша сигарету и выкидывая в урну. — Мне сказали, что возможна ещё одна съёмка, чтоб его. — Артючева? — нахмурившись с лёгкой усмешкой переспросила девушка, поправляя земные перчатки. Она не особо любила неловкие ситуации, но не тогда, когда сгустком неловкости была она, а не кто-то другой. — Сценаристка-овца, из-за которой я вот мучаюсь, — отмахнулся Руст. — Бесит, короче. — Могу заверить, что это взаимно, — хмыкнула она, вводя парня в состояние недоумевающего ступора. — Что? — Я — сценаристка сегодняшней съёмки, и я Артакова, а не Артючева, — рассматривая понемногу осознающее лицо парня, проговорила Олеся, — приятно познакомится. — Бля-я-ядь, — стыдливо взвыл Рустам, в момент желая провалиться сквозь землю. Нет, конечно, он своих слов не отказывался, но знал бы это раньше, то так-то помягче выразился бы. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Олеся смотрела спокойно и без лишних, не нужных истерик по типу: «Да как ты посмел?». Быть честным, его пугало это состояние девушки. Саидахмедову не хотелось применять эпитет: «необычная» к ней, но по-другому подчеркнуть это её поведение и состояние было трудно. Вроде бы Артакова была обычной среднестатистической девушкой, но были некие черты характера и особенности в поведении, которые не слишком прослеживались, но заметить можно было. — Да ладно, — с усмешкой отмахнулась девушка, поправляя свои перчатки. — Давай руку, исправлю свой проеб. — В смысле? — глупо виснет парень, глядя на протянутую ладонь в абсолютно чёрных перчатках. На вид они были крайне тёплые и уютные, взирая на прагматичность. — В смысле, катать научу, а то на повторной съёмке ещё личико своё разобъшь. — Тебя волнует моё личико? — усмехнулся Рустам, всё же неуверенно вкладывая свою руку в её ладонь. — Ну оно медийное и ты им зарабатываешь, не дай бог на работу не возьмут, с голода умрёшь. Я же себя загрызу от вины, — голос необычно серьёзный, но глаза выдавали всю лукавость, которую она подразумевала в этот момент. Рустам никак не прокомментировал это. Аккуратно он ступил на лёд, испуганно — совсем неподобающее парню — хватаясь за вторую руку Олеси, которая следила за тем, как он держался на коньках. От внезапности этого, она резко вздрогнула, поддаваясь назад и едва ли не отпихивая от себя недоумевающего парня, а после, взяв себя в руки и поняв в чём дело, громко расхохоталась, закидывая голову назад. — Какой же ты трусишка, — добродушно изрекла Артакова, смотря на недовольное лицо Рустам. — Не ссы, я не дам тебе упасть. — Как это благородно с Вашей стороны, — саркастически подметил тот, повторяя движения ногами за девушкой, которая спиной медленно отъезжала от берега, не отпуская его рук. Они были без перчаток, холодные и красные от мороза, отчего хотелось включить в себе режим заботливой матушки и наругаться за такое халатное отношение к своему здоровью. Но Олеся вовремя себя одёрнула пониманием, что она ему никто по сути, рядовой сценарист, на которого он точил зуб после сегодняшних съёмок. Но в любом случае это было забавно и она более чем была уверена, что любой, кто сейчас их увидит, проклянёт её на вечные страдании за столь близкое общение со «звездой». Но какой бы эта «звезда» высокого полёта не была, у каждого были свои страхи и недостатки. И вот сейчас Олеся уверенно исправляла такой вот недостаток Саидахмедова. Не смотря на всю уверенность, которую он пытался выражать, он крепко сжимал её ладони, не желая отпускать, ведь с каждой секундой они оказывались всё дальше и дальше от берега. — Не так резко, чуть легче скользи, — заметив, как он искривил ступню, изрекла она. — И выпрями спину… — Руст нехотя последовал её приказу и в момент поскользнулся, устояв на ногах лишь благодаря девушке. — Блядь, я упаду… — А ты не думай о том, что упадёшь, и всё будет хорошо. Ты ведь сам себя программируешь на это, — со слабой улыбкой отозвалась Олеся, а после в один момент аккуратно, но резко забрала свои руки, оставляя его лишь испуганно хватать воздух. — Эй! — Что? Работает по принципу: кидаем в воду, пусть барахтается — вот и научится плавать. Саидахмедов изумлённо приподнял брови, и как-то обессиленно опустил плечи вниз, зависая на лёгкой, но искренней улыбке, которая несмотря на странные нотки серости, подбадривала и вселяла веру. Олеся точно была не с того ряда обычных девушек, которые и сопли подотрут и указания будут слушаться. Она та, кто будет строить всех вокруг и делать так, как хочется ей. — Делаешь косые движения коньками, словно на роликах, и едешь ко мне, — дала указания она, протягивая руки навстречу. Рустам молчал, всё также пораженно глядя на девушку, которая с ним сюсюкаться и лебезить уж точно не собиралась. Медленно его взгляд пополз верх по рукам, обтянутыми чёрной тканью теплого вязанного свитера, остановился на шее, где из-под воротника выглядывала тонкая полоска шрама (невольно он задался вопросом, откуда он у неё), а после метнулся к глазам, блестящим в свете фонарей. Он уже хотел вновь возмутиться, как белые аирподсы вновь бросились на глаза. Интерес вновь приятной эйфорией отозвался внутри него. Казалось, что это становилось невольно традицией интересоваться, что же слушала девушка. Каждый раз Руст хотел услышать имя горячо любимых исполнителей, но Олеся уже дважды его обломала. — А что ты слушаешь? — склонив голову на бок поинтересовался он. Но, видимо, в этот раз Артакова была готова к этому вопросу. — Подъедь и возьми наушник, — лукаво ответила она, понемногу отъезжая ещё назад. Рустам рассмеялся, искренне не веря в то, что это, блядь, происходило с ним. Чтобы ещё больше его разодорить и подлить масла в огонь интереса, она плавно подвигала бёдрами, прикрывая глаза, чтобы отдаться танцу. — Если я подъеду, то ты будешь слушать Мияги. — Напугал ежа голой жопой, — фыркнула она, не раскрывая глаз, — ты подъедь сначала, — насмешливо свела она брови. Саидахмедову захотелось взвыть от досады и откровенной насмешки над ним. Но изначально, чтобы хоть как-то отыграться, ему нужно было добраться к Олесе, но та аккуратно покачивалась в такт играющей в ушах музыке и явно не спешила помогать ему учиться. Тяжело вздохнув, он понял, что деваться некуда. Опустив взгляд на ноги, он решил довериться своим внутренним чувствам, но при этом затыкая внутренний голос нахуй, ведь тот только то и делал, что противно шептал о том, что тут даже бортиков нет, и шанс сломать ноги куда выше, нежели на катке в спорткомплексе. Олеся хмыкнула, когда парень неуверенно сделал движение ногой. Он выглядел, как маленький ребёнок, только познающий мир, и даже густая борода не портила всей картины милости. — У меня получается, — восторженно, но и неверящее воскликнул тот, а после, словно по велению (подъебу) судьбы, шлёпнулся на задницу. — Да бля… Артакова звучно смеялась, не в силах сдержать своего странного садистского настроения. Но всё же ей стало жаль парня, отчего, аккуратно подскользив к нему, протянула руки, чтобы помочь встать. — Это считается, что я к тебе поскользил? — лукаво поинтересовался как бы между прочим он, поглядывая на неё из-под опущенных ресниц. — Нет, но, — с усталым вздохом отозвалась Олеся, понимая, что от ответа на извечный вопрос, который уже по умолчанию шёл с Рустамом, ей не отвертеться, — но держи. Слушай музыку и расслабляйся… Не думай о том, что на льду и можешь упасть. Просто расслабься… Саидахмедов, в который раз поморщился, когда вместо ожидаемых треков, он услышал что-то сопливое на подобие песен тех слащавых бойз-бендов, на которые была мода в 2010-х годах. — Это моя любимая группа — One Direction, и не включай своё занудное лицо — у них прекрасные песни… — Кому как, — уклончиво ответил Рустам, замечая то, что она до сих пор не отпустила его правой руки. Он был прав — перчатки были мягкими и чертовски тёплыми, отчего его озябшие ладони невольно пробирались теплом, и покраснение сходило на нет. Казалось, что Олеся не услышала этого ответа. Медленно поскользила вперед, крепко держа его за протянутую ладонь, чтобы тот не упал, игнорируя любые звуки, помимо звучания песни в ушах. Она наслаждалась этим моментом, словно главные героини романтичным моментом в фильмах или книгах. Внезапно пошёл снег, крупный, хлопьями, и словно в сказке, в тотчас добавляя немного уюта и романтичности, которой моментально пропитался этот каток. Рустам настолько засмотрелся на умиротворённую девушку, что не заметил того, как и сам начал задавать ритм их катанию — у него получилось! Неосознанно и так спокойно — чудеса какие-то! Лицо Олеси пронзила улыбка: такая радостная с нотками гордости проделанной работы. Быть честным, она и вовсе не думала закончить этот долгих день съёмок дешёвой сценой романтики с какого-нибудь ромкома, где в конце будет хэппи энд — к её жизни это никак не относиться. Парень скользил рядом, рассматривая как пухлые губы Олеси что-то шептали в воздух — видимо, текст песни; смотрел, как блестели её глаза от этой зимней сказки; и как странно дрожали её ладони — пусть она и делала вид, что ничего не происходило. — Вот видишь, — сбрасывая скорость, победно шепнула она, неуверенно вытягивая свою ладонь с его руки, но парень, поняв её намерение, крепче перехватил, подтягивая к себе, краем глаза замечая её испуганный взгляд. — Главное, не задумываться. — И иметь хорошего учителя, — как бы между прочим добавил он, а после, видимо, набравшись смелости, объехал её и схватил в объятия — такие, в которых парочки танцуют медленные танцы, но отнюдь не вальс. Артакова вопросительно подняла брови, пытаясь понять, что он делал, как неожиданно начала покачиваться вместе с ним в такт играющей песни.«Moving too fast
Moon is lighting up her skin
She's falling, doesn't even know it yet
Having no regrets is all that she really wants…»
Рустам не знал английский идеально, но его словарного запаса хватило, чтобы перевести текст и понять, что это был тот песен, которые даровали одиноким девушкам понимание, что они не одни и их любит их кумир. Но в любом случае было глупым отрицать то, что песня была хорошей, пусть и сопливой. Если он правильно помнил, то One Direction распались лет пять уже как, но в своё время рвали чарты (и сердца юных фанаток) только так. Кстати, теперь он мог с девяносто девяти процентною уверенностью заявить, что та песня, под которую они снимали интеграцию принадлежала этой группе. Медленно он вернулся в реальность, вырываясь из своих раздумий. Волей-неволей он тут же наткнулся взглядом на то, как Олеся нервно жевала свою нижнюю губу, неосознанно пытаясь держать как можно подальше от него — конечно, насколько это было возможно, учитывая их позу. Создавалось впечатление, что она его боялась, но отчаянно пыталась этого не показывать. Спросить Саидахмедов так и не решился. Песня закончилась предсказуемо заглушением мелодии, но даже это не дало подготовиться девушке и прийти в себя, убегая от глупых мыслей, сжирающих её в последнее время всё больше и больше. — Ну что? Теперь Мияги? — с лёгкой улыбкой то ли утвердительно произнёс, то ли спросил он, покачиваясь следующей песне в ушах, которая также оказалась меланхоличной и полностью противоречующий грубоватому стилю и образу Олеси. Девушка мягко улыбнулась, склоняя голову набок. Пусть условие было исполнено и мнимо и немного по-другому, но всё же выполнено. — Получается, что да… — Тогда… — Рустам! Ру-устам! Попытку что-то сказать и наконец-то включить Мияги, которым — Олеся была уверена — он её заебет рано или поздно, прервал женский голосок исходящий откуда-то из стороны. Пара синхронно повернулась к берегу, замечая на дорожке ассистентку Морозова. Она тряслась от холода, но всё же махала руками, привлекая к себе внимание. — Что такое? — Съёмка, тебя все ищут! А ты ещё телефон не взял, — Рустам скосил взгляд на карман своей курточки, где лежал его айфон, но который был на беззвучном режиме. — Сейчас! — в ответ крикнул парень, а после с усталым вздохом вновь повернулся к девушке, замечая некие победные огоньки в её глазах. — Мне нужно идти, но теперь ты просто должна мне… — Я никому ничего не должна, Саидахмедов, — неожиданно грубо издала она и охнула, видимо не ожидав такого от себя. Олеся резко поджала губы в тонкую линию, а после как-то устало выдохнула, на мгновение отводя взгляд от недоумевающего Рустама, у которого всё романтичное настроение исчезло по щелчку. — Прости, я обязательно послушаю предложенную тобой песню Мияги в следующий раз. Обещаю. Парень заторможено кивнул, всё ещё не понимая, что, черт возьми, происходило, а после аккуратно выпустил её из объятий. — До встречи. — Пока, — судорожно выдохнула она уже в спину парня, который и сам того не осознавал, но уверенно скользил к берегу. Взгляд упал на тремор, который, как всегда, напоминая о самых неприятных временах, выстраивая стену. Что ж, видимо, был новый повод позвонить своему психологу.***
Рустам любил корпоративы. Как минимум потому, что мог достаточно напиться и подцепить какую-нибудь красотку для ночного рандеву без обязательств. А ещё потому, что следующий день никто работать не будет, ведь все будут посвящать время своему похмелью. И это было прекрасно. Стоя у стены и попивая странный коктейль из красного стаканчика, которые полюбил делать Эмир — его новое увлечение — он рассматривал толпу. Множество знакомых, которые едва ли поглядывали в его сторону, махая ладонью в знаке приветствий, не раздражали, но и не вызывали желания подойти и начать общение. Почему-то сегодня того «party mood» совсем не было. Знакомая каштановая макушка мелькнула и скрылась среди толпы раньше, нежели Руст успел её заметить, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы было бы неплохо подойти и поздороваться. Хотя кого он, блядь, обманывал? Поздороваться? Они что в девяностых на сельской дискотеке? Рустама Олеся зацепила. Чем? Ну как минимум тем, что было интересно остроумничать насчёт музыкальных вкусов, да и не пыталась влезть в его личное пространство. Все их три встречи он первым подходил к ней, желая либо что-то спросить или просто докопаться. И ни разу она не послала его в пешее-эротическое. Это, конечно, не было показателем симпатии, но то, что он её не раздражал — уже давало понять. Резкое желание отлить подвигло его поставить стаканчик на ближайшую поверхность и направиться в сторону туалета. Дорога заняла от силы минуту, но это время пролетело крайне быстро, ведь все мысли были битком набиты. Чём? Он и сам не мог уловить главную мысль. — Ру-у-ус, приве-е-ет! — чей-то крайне писклявый голос настиг его, стоило только ему покинуть мужскую комнату, в которой дыма было больше, нежели в кальяной. Тонкая рука обвила шею, а фигурное тельце повисло на нём слишком неожиданно, отчего он успел едва ли подхватить изрядно выпившую девушку. — Лина? Приветики, — усмехнулся парень, узнав в этой особе одну из своих бывших подружань «без обязательств». Она хищно улыбнулась и облизала губы. — Вижу, ты хорошо проводишь время? — Оче-е-ень… — протянула она своими крайне пухлыми устами. Саидахмедов лишь потешался со столь пьяной девушки, которая явно пошла в контратаку, ведь уже указательным пальцем выводила странные узоры на его плече. — А ты что? Скучаешь? — Ну-у-у… — Я могу тебе составить компанию… — пододвинувшись ближе, негромко прошептала Лина, совсем не сексуально обдавая его перегаром. Рустам едва ли сдерживал смех, глядя на жалкие попытки соблазнить его. Нет, он конечно не против рандеву, но и у него есть принципы и пользоваться пьяной подругой он не будет. — Линусь, зайка моя… — Руки убери, блядь, я сказала! — чей-то громкий и раздраженный крик со стороны перебил попытку Рустама отшить девушку. Он резко застыл, нахмуриваясь, а после начал вертеть головой в поисках источника звука. — Ты глухой или немой? Отъебись, блядь!.. Эй, не трогай меня! Голос резко сорвался на писк, перекрикивая даже музыку. Внезапно Саидахмедов заметил Олесю, кроющую матом какого-то из друзей Турала, которых он имел привычку приглашать, но забывать контролировать и рассказать хоть какие-то рамки поведения. Артакова стояла перед большим бугаем и тряслась. В прямом смысле этого слова. Она пыталась держать себя в руках, но было видно, что страх сковывал всё тело и даже мнимые крики — точнее, маты — не придавали уверенности. — Что это за идиотка?.. Я её… — Лина, прости, — серьёзно отрезал Рустам, даже не дослушав её пьяные претензии. Быстро отставив её в сторону, тем самым подпёр стенку, он направился к знакомой (можно было называть её «подругой», если дружбы особо нет, но симпатия интерес запредельный?). Олеся вздрогнула, когда этот Гога вновь протянул к ней руку, в надежде схватится. Она отшатнулась и что-то процедила на автомате сквозь зубы. Страшные картинки прошлого калейдоскопом отрицательных эмоций и чувств пронеслись перед глазами, загоняя её в тупик. Девушка ненавидела это чувство беззащитности, которое появлялось внутри, ненавидела воспоминания, которые сдавливали горло, перекрывая воздух. — Слушай, ну чё ты закатываешь истерику? Лишь внимание привлекаешь… Спокойней, милая… — с натянутой улыбкой протянул он, в попытке урегулировать конфликт. — Не трогай меня, — злобно процедила сквозь зубы Артакова и ступила назад, тут же упирая в чью-то грудь. Испуг накатил лишь большей волной. Попытка ударить локтем сзади стоявшего провалилась, когда тёплые руки опустились на плечи, а негромкий, но уверенный голос прозвучал над ухом: — Что здесь происходит? — Рустам с пренебрежением посмотрел на Гогу, приподнимая бровь. — Что за шум? Друг? — давление в тоне трудно было не заметить даже подвыпившему другу Турала. — Олесь? Девушка тряслась, и это Саидахмедов чувствовал едва ли к ней прикасаясь грудью. Она аккуратно развернулась на знакомый голос и едва заметно расслабленно выдохнула. — Меня слишком настойчиво зовут танцевать, — пытаясь не привлекать внимания и не строить из себя жертву, коей она, на самом деле, являлась (просто не нужны лишние глаза и обсуждения) как можно спокойней издала девушка. — А я не хочу. — Угу, — внимательно выслушав подругу, кивнул подбородком Рустам, а после обернулся к парню. — Не хочет девушка, что не понятно, Гога? Друг Турала, который бесил Руста до белого каления, лишь пьяно икнул, а после, ничего не говоря, закатил глаза и удалился прочь, зацепив парня плечом. Нарочно зацепив. Рустам усмехнулся, бросил очередной предупреждающий взгляд на Турала, который развёл руками по сторонам, а после цыкнул, давая понять, что не дай бог он вновь его здесь увидит. Друг развел руками и кивнул, словно извиняясь. Олеся всё это время стояла рядом — слишком уж близко, ибо, повернув голову немного вправо, он уловил аромат её шампуня — и едва заметно тряслась. — Пошли покурим, — аккуратно положив ладонь на спину, привлёк внимание Рустам. — Я не курю. — Довольно резко отозвалась она, подняв взгляд на него. — Ну хотя бы компанию составь, пошли, — острый уголок губ взлетел вверх. — Ладно. Под внимательным взглядом ребят, которые не видели своего друга практически вечер, они вышли на задний двор. На улице был отнюдь не август, чтобы выходить без верхней одежды, но, благо Саидахмедов додумался захватить по дороге два больших и тёплых пледа. На заднем дворе был небольшой сад, присыпанный снегом, что не особо привлекало, отчего они уселись на качелях под навесом террасы которая была своеобразным чёрным входом. Рустам подкурил, а Олеся присела рядом, подобрав под себя ноги. Плед оказался мягким и приятным, а ещё очень плотным — в нём легко можно было спрятаться от внешнего мира. Парень аккуратно поправил плед, чтобы закрыть голую шею Артаковой, а после с улыбкой подмигнул ей, когда она, вновь вздрогнув, подняла на него осторожный взгляд. Ему не нравилось это состояние сценаристки, но ничего не мог поделать. Вообще логично бы было, если первым вопросом в голове звучало: «А почему он так о ней заботиться?» Но ответ тут прост, как небо, — «нравится». Рустам не из тех людей, которые долго будут ходить вокруг да около, отрицая чувства, поэтому этот пункт отпал ещё после катка. — Ты как вообще? — негромко спросил он, в очередной раз втянув дым. — Никак не могу привыкнуть, что мир полон мудаков, — угрюмо ответила девушка, глядя перед собой. Среди фонарей в саду можно было увидеть различные фигуры. Впрочем и на это ей было плевать — хотелось просто домой. — Ты это должна была ещё понять по нашему президенту. Глупая шутка не вызвала должной реакции, но по крайней мере вытянула Олесю из эмоционального кокона. Она аккуратно повернула к Саидахмедов голову и улыбнулась одними лишь уголками губ. — Спасибо. — За то, что президент — мудак? — За то, что вступился, — цокнув языком, отозвалась Олеся, а после глубоко вздохнула, вновь устремив взгляд вперед. Она не особо любила запах сигарет, да и вообще презирала этот вид самоубийства, но в этот раз отказать в компании не могла. Всё же Руст помог. Впрочем, и это было решающим фактором: с ним было весело и интересно, а ещё он был прикольный в плане своих тупых заебов, например — музыки. И лучше бы он сегодня вновь её доставал с этим вопросом, нежели тот Гога к ней полез. Рустам взглянул на окурок, зажатый между своих пальцев, а после искоса на девушку. Она больше не тряслась, возможно немножко и то от едва ощутимого холода. Он не был глупым, и в его голове уже давно возникло логическое умозаключение, что за странные реакции в Олеси на прикосновения, резкие движения и на этот инцидент (хотя, тут реакция была адекватная). — Можно личный вопрос? — Попробуй. — Фу, какая банальная фраза, — скривился Рустам, отчего девушка позволила себе кратко хохотнуть. — Ладно. У тебя есть парень? Девушку странно передёрнуло, улыбка на мгновение исчезла из её лица, а после вновь появилась. — Нет. — Но был. — Мне двадцать восемь, естественно был, — Олеся немного растормошилась, но всё равно что-то было печальное в глазах, и Руст прекрасно понимал «что». — А вы давно расстались? — Полгода как и… Зачем ты вообще спрашиваешь? — неожиданно поинтересовалась девушка, понимая, что тема была ей неприятна и доставляла дискомфорт. — Был ведь абьюз? — негромко бросил он, устремив внимательный взглядом прямо в висок девушки. Она медленно поджала губы в тонкую полосу, и в который раз глубоко вздохнула. — Он ведь бил тебя, да? Словно по щелчку, Артакова начала всё больше и больше закутываться в плед, тем самым будто закрываясь от внешнего мира. Она молчала, и это молчание было красноречивее всего. — Это в прошлом, и теперь я не даю вытирать о себя ноги, — понимая, что он просто так не отстанет, попыталась отрезать она. Но этот ответ лишь разжёг больший интерес внутри парня. Он приоткрыл рот, чтобы уже задать следующий, интересующий вопрос, как в пальцы адски запекло — сигарета дотлела до фильтра. — Давай ты ничего не будешь спрашивать? — Один вопрос всего, хорошо? — подняв указательный палец вверх, предложил Рустам на просьбу девушки. Она молчала, глядя на него. — Ты проходила курс терапии, ибо ты всё равно слишком… — … дёрганная? — невесело усмехнулась Олеся, заметив блики в тёмных глазах напротив. Они смотрели со странной нежностью и переживанием, отчего внутри защемило. — Проходила, два месяца. Пошла даже на поправку, но мир, повторюсь, полон мудаков. Не успеешь зайти в вагон метро, как твою жопу уже облапают. — Я готов каждое утро забирать тебя на машине, если ты чувствуешь дискомфорт, — Саидахмедов вроде пьяным не был, но бред вылетел из его рта быстрее, нежели он успел подумать. Девушка на мгновение замерла, а после рассмеялась, невольно склоняя голову к его плечу. — Я подумаю над этим. Разговор окончился слишком странно, и тишина поглотила всю атмосферу вокруг их. Рустам поджал губы в тонкую линию, понимая, что только что своеобразно признался в симпатии девушке, которая, наверное, его и другом не считала. Они молчали, рассматривая всё вокруг, словно были здесь впервые. Олеся успокоилась, и приняла этот факт лишь тогда, когда морозный воздух начал щекотать лёгкие неприятным покалыванием. От странного понимания, что парень рядом просто заступился и просто вывел поговорить без каких-либо надежд и тупых подъебов, её бросило в жар. А от мысли, что Рустам начинал ей нравиться, так вообще ставало не по себе и перехватывало дыхание. Слишком рано. Она ещё была не готова и… Мысли о том, что Рустам сам догадался о её проблемах с ментальным здоровьем, попытался аккуратно спросить и поинтересовался лечением, тут же дали понять, что он был внимательным и даже в некотором понимании — милым. — Ты, кстати, мне так Мияги не включил, — внезапно прервала тишину Олеся, понимая, что она смёрзла и ей хотелось домой. — Я думал, тебе не нравится такая музыка. — А ты попробуй как-то. То ли Рустам сходил с ума, то ли это в самом деле был легкий, ненавязчивый флирт. Артакова поднялась из качели, аккуратно скрутила плед и разамяла шею, игнорируя изумленный взгляд комика. — Ладно, я домой. — Может тебя провести? — Да нет, я на такси. Не волнуйся. Она ляпнула последнюю фразу быстрее, нежели подумала. Но чтобы избежать неловкости, мило улыбнулась и, махнув ладонью напоследок, скрылась в здании. Рустам остался наедине со своими мыслями, которые метались со стороны в сторону и не могли собраться в кучу. Слишком много он узнал, слишком многое понял, и теперь знал, куда стоило двигаться. Как минимум, всё же включить Олесе песню Мияги. Как максимум пригласить Олесю на танец. Может быть даже свадебный.***
— Какие люди и не укуренные! — Заеби, Эмир, — закатил глаза Рустам, проходя в офис, в котором в последнее время появлялся крайне редко. Съёмка реклам, клипы друзей и корпоративы забирали не только все время, но и жизненную энергию. Появляться раз в две недели стало традицией. — Привет, — пожал он руки Тамби и Туралу, которые как раз просматривали окончательный вариант выпуска «блиц-крика». — Выглядишь, конечно, не ахти, — отозвался Масаев, откидываясь на спинку стула. — Ты как вообще? — Адекватно. — Ну это видно по тому, что ты не выпивший, — усмехнулся голос со стороны, и парни обернулись, замечая Макарова в дверях. — Привет, брат, — приобняв в типичном жесте, он схватился за папку на своём столе. — Вижу, не один я в офисе не появлялся. — Съёмки, — развёл руками Илья, лучезарно улыбаясь. — Ладно, я поехал. Шаст ждёт. Парни лишь кивнули на прощанье, а после вновь перевели взгляды на замученного Рустама, который подпирал спиной стенку. — Так, пошли кофе выпьем, заодно план действий расскажу, а эти… — А эти пока выпуск просмотрят, — перебил Эмира Масаев, надевая наушники. Саидахмедов усмехнулся и поспешил за другом. Эмир быстро принялся готовить им обоим кофе, ибо с этой современной шайтан-машиной был на «ты», в отличии от большинства сотрудников. Руст подпирал бёдрами стол, скрестив руки на груди и осматривал офис, точнее, как кипела жизнь и шла подготовка к новым съёмкам. Невольно взгляд Рустама, как всегда, метнулся в сторону сценаристов, в попытке заметить знакомую темноволосую макушку с наушниками и сдержанной улыбкой. Но в укромном куточке, где находилось место Олеси, было пусто. И не просто, что девушка куда-то вышла, а просто пусто, словно сегодня на рабочем месте никто и не сидел, даже стул не отодвигал. — А где Олеся? — нахмурился парень, чувствуя что-то неладное. Насколько он знал от Эмира, да и остальных, она не была склона пропускать рабочие дни, даже во время простуды, отчего часто получала на орехи от их менеджера по персоналу. — Артакова? Так она третий день уже отсутствует, — наливая себе кофе, ответил Кашоков. Рустам лишь больше напрягся и внимательно посмотрел на друга, пытаясь что-то понять. — Почему? — Это Янку нужно спрашивать, — отмахнулся Эмир, заразительно зевнув. — Ян, а что с Артаковой? — парень окликнул мимо проходящую рыжеволосую девушку с папками в руках. Она дернулась, выныривая в реальный мир из своих раздумий, и обернулась к ребятам, стоящим на кухне. — Она на больничном. — На больничном? — изумлённо переспросил Саидахмедов, словно не слышал. — Что с ней? Что-то серьёзное? — Руст, я не расспрашивала. Главное, что будет справка, а остальное — мне по боку, — устало отозвалась она. — И вообще у меня дел по горло с вашей новой рекламой и массовкой, — внезапно психанув, Яна убежала в сторону своего кабинета под насмешливый взгляд Эмира. Вообще эта реакция друга была скорее на самого Рустама и его внезапную заботу о обычной сценаристке. Саидахмедов завис в своих раздумьях, глядя прямо перед собой расфокусированным взглядом. Его волновало состояние Олеси и, быть честным, ему хотелось узнать, что с ней. Но номерами они не обменивались, а идти и по-тихому брать её номер из личного дела — будет слишком странно и она, взирая на свой жизненный опыт, ещё подумает что-то не то. Замкнутый круг. Эмир всё это время спокойно пил кофе и заинтересовано-насмешливым взглядом созерцал сосредоточенного друга, опираясь бёдрами о кухонную столешницу. — Что? Амурчик пролетел? — с доброй издевкой протянул Кашоков, поправляя очки. Рустам дёрнулся, а после взглянул на ехидную улыбку друга. — Да иди ты. Отмахнувшись, он поспешил по своим делам, стараясь мысли об Олесе свести на минимум. Спойлер — не вышло.***
Через неделю, которую Рустам честно хотя бы на пару минут появлялся в офисе, в среду скрытый мотив его появлений объявилась на работе. Олеся, как всегда, была одета во все комфортное ей и, в этот раз, чёрное. Она держалась в стороне и едва ли отзывалась на обращения колег, требующих её консультаций. Руст подъехал к офису около десяти утра с крайне широкой улыбкой и хорошим настроением. — Можешь не здороваться, а сразу идти к своей, — на попытку сказать «привет», протараторил Эмир, не отрывая взгляда от экрана. Масаев лишь нахмурился и открыл рот, чтобы спросить, как глаза Саидахмедова загорелись: — Олеся пришла? — Кашоков успел лишь кивнуть, как дух парня в их кабинете простыл. Тамби со слишком недоуменным взглядом обернулся к другу и вопросительно приподнял брови: — Кто така Олеся? — Артакова, сценаристка — усмехнулся Эмир. — Наш на неё запал. Масаев удивлённо усмехнулся, но, никак не комментируя эту ситуацию, вернулся к своей работе. Хорошее настроение Рустама било верхом, но исчезло по щелчку, как стоило заметить посеревшее лицо девушки, чёрное одеяние и такие типичные наушники, с помощью которых она сбегала в виртуальный мир. В этот раз даже не хотелось гадать, какую песню она слушает, но он всё равно это сделал неосознанно, поставив ставку на какой-то грустный русский поп. Стараясь не растерять последние крупицы хорошего настроения, он оставил небольшую улыбку на лице, не спеша приближаясь к её рабочему месту. Олеся то ли делала вид, то ли в самом деле не замечала такого привычного ей собеседника. — Привет, — проговорил Рустам, нависая тенью над девушкой. Она вымучено подняла голову и сняла один наушник, не выражая практически никак эмоций. — Хай. Если у тебя ничего серьёзного, я бы хотела закончить с накопившейся работой за время моего отсутствия, — устало и безразлично проговорила девушка. Руст ничего не понимал и это его напрягало, в некоем роде даже раздражало. — Да я просто пришёл поздоро… Что это? — невольно глаза зацепились за белый эластичный бинт, которым была перевязана левая рука Артаковой. Она моментально опустила взгляд на это и запоздало поспешила спрятать пострадавшую конечность. — Ничего, Рустам, — всё тем же голосом произнесла Олеся, вздохнув. — Ничего? — громче, нежели хотелось переспросил он, чем тут же привлёк внимание остальных. Девушка, понимая, что нужно избегать сплетен, быстро встала и, обойдя Рустама, поспешила на кухню, слушая его возмущения. — Олесь, это не «ничего». По какой причине ты была на больничном? — Слушай, забей. Всё нормально, — не оборачиваясь, всё также вымучено отозвалась она. — Блядь, да это не «не нормально»! И вообще… Олесь, да блядь, постой, — схватив более сильно, нежели планировал, её за локоть, Рустам обернул её к себе, тут же замечая ужас и страх в глазах. Он моментально её отпустил, и Олеся ступила на пару шагов назад, потирая руку, словно она была ужаленная. — Прости. Просто ответь по какой причине ты была на больничном? — Забой запястья и трещина лучевой кости, — на «отъебись» ответила она, отводя взгляд в сторону, от понимания, что в темноволосой макушке Саидахмедова давно всё стало ясно. — Скажи мне, пожалуйста, что ты просто где-то упала, — встревоженно попросил Рустам, гипнотизируя руку взглядом. В голову лезли страшные картинки и их существование он откидывал куда подальше, в нежелании происходящего. — Ты ведь умный мальчик, и сам понял, что это не так, — впервые за разговор на её лице появилась тоскливая, грустная улыбка. Олеся смотрела прямо ему в глаза и выражала спокойствие, а также толику вселенской мудрости. — Вы же расстались, — твердо и уверенно произнёс он, не отпуская взгляда девушки. Та внезапно замялась и отвела взгляд в сторону, словно маленький ребёнок, которого словили на горячем. — Олесь. — Он попросил об ещё одном шансе и… — Ты серьёзно? — более громко, нежели ожидал пораженно выдохнул Рустам, не веря своим ушам. Он глядел во все очи на девушку и не понимал, шутка ли это. Артакова не могла поступить так глупо. Мимо проходящие ребята недоуменно покосились в их сторону. — Ты дослушай и не перебивай, — устало закатила глаза девушка, искренне заебавшись бороться и что-то кому-то доказывать, даже яростью сквозь зубы. — Он попросил об ещё одном шансе — я естественно отказала, не зря же убила два месяца и сорок тысяч на реабилитацию. Но это его не устроило и он озверел, ударил, выкрутил руку… Благо, что Степа, сосед полицейский вовремя с работы вернулся, ну и скрутил его. — Вот же мудачье… — с особой гранью раздражения, ненависти и презрения выплюнул сквозь зубы Саидахмедов. — Ты заяву написала? — Да, Степа лично ведёт. Всё нормально. — Это, — парень внезапно аккуратно взял её ладонь своими руками, — не нормально, Олесь. — Ну что поделать? — измученно выдохнула она, ударив здоровой ладонью по своём бедру. Она вздрогнула, невольно заметив с какой странной гранью нежности Руст поглаживал большими пальцами её больную ладонь. Смотрел на бинт и о чём-то раздумывал, наверное, даже не особо понимая, чем занимался, стоя перед Артаковой на кухне. В какой-то момент она испытала непонятный прилив нежности к этому человеку, который в самом деле волновался и переживал за неё. Янка по секрету шепнула о том, как он доставал её вопросами о её больничном и причинах, а также, когда же она выйдет на работу. Это было мило и приятно. И это значило куда больше, особенно, для неё, которая этого волнения никогда не ощущала со стороны бывшего парня. — Какая песня? — Что? — не успела возвратиться в реальность девушка, отчего и не услышала вопрос Рустама. Тот глядел с некой лукавостью в глазах. — Спрашиваю, — аккуратно он потянулся к её ушку и легко постучал по наушнику, — какая песня? — А, — проснулась она. — Билли «No time to die». — Это уж действительно, — задумчиво согласился он, пронзительно глядя ей в глаза. — Кстати, я знаю, что тебе нужно делать, — в один момент Саидахмедов растянул губы в широкой улыбке, словно кот, увидевший миску сметаны. Это напрягло девушку, которая не слишком уж доверяла мужскому полу. — Что?***
— И как я согласилась? — Тебе нужно развеяться. Олеся легонько хмыкнула и взглянула на толпу людей, которые окружили сцену небольшого, но закрытого клуба, в который вряд ли бы она когда-нибудь заглянула, не говоря о том, чтобы попасть. На сцене меланхолично читали реп, видимо, дует исполнителей. Не сказать, что Артакова была заколдована их голосами, но отрицать то, что музыка умиротворяла — смысла не было. Толпа не спешила расступаться и ближе к сцене начиналась давка, из-за которой девушка чувствовала себя неуютно. Но в один момент она ощутила, как ладонь Рустама, идущего впереди, аккуратно обвила её руку, и он уверенно потянул куда-то её в сторону. Было странно. Но присущего ей страха перед мужским полом Олеся совсем не ощущала. Рядом с ним было спокойно, и это нисколечко её не напрягало. Наоборот впервые за долгое время хотелось «доверять». Слева был проход за кулисы, который охраняли два амбала. Они едва ли окинули Рустама взглядом и кивнули, без проблем пропуская вперед. Но когда подошла очередь Олеси, удивлённо рассматривающей интерьер, один из них выставил руку и вопросительно взглянул на Саидахмедова. — Всё нормально, это моя девушка — она со мной. Сказать, что Олеся удивилась — ничего не сказать. Хотя тут можно было применить метафору «выпала в осадок» или более неприличную — «ахуела». На мгновение её брови изумлённо подлетели, а после на уста дрогнули в подобии улыбки. Девушка. Это было слышать так… необычно. Амбал кивнул и отступил в сторону, чтобы пропустить Артакову, которая быстро прошмыгнула к парню, тут же взявшего её за руку. Не успели они и три метра пройти, чтобы отойти от их радиуса звука, как вопрос вырвался из груди Олеси: — Девушка? — Забыл добавить приставку «в прерогативе», но по-моему и так хорошо. Они ведь поняли. — А не слишком ли ты торопишься? — стараясь быть возмущённой, спросила Олеся, остановившись перед ним и скрестив руки на груди. — То есть ты не против и я могу расчитывать на «да»? — лукаво усмехнулся Рустам, лишь больше обескураживая её ответом. Наглость всегда раздражала девушку в людях, но эта грань наглости, которая была присуща парню, неожиданно очаровывала. Олеся пораженно вздохнула и приоткрыла губы, не веря в то, что происходило сейчас. Легкий флирт с его стороны, который скрывал за собой, как ей казалось, искренность. — Ты вроде бы хотел мне что-то показать, — даже не пытаясь виртуозно перевести тему, развернулась девушка и поспешила вперед по коридору, хотя вообще понятия не имела, куда идти и что хотел показать Саидахмедов. Парень усмехнулся, глядя в ей спину, а после вальяжной походкой поспешил за ней. Всё же Олеся была невероятной с очень интересным, не сказать, что сложным, но многогранным характером. Такие на вес золота. Пройдя чуть вперед они оказались за кулисами, где суетилось очень много людей, пока на сцене исполнители взаимодействовали с толпой. В один момент они заметили Рустама и приветливо махнули рукой, подзывая к себе. Тот лукаво сверкнул глазами в сторону своей спутницы и показав ей подождать, вышел на сцену, махая рукой толпе. Артакова с неким подозрением наблюдала за их перешёптыванием, поскольку ребята бросали слишком хитрые и внимательные взгляды в её сторону. В один момент ей стало не по себе и желание уйти появилось практически ни откуда. — Что ты такой довольный? — с подозрительным прищуром спросила она, вновь скрестив руки на груди, как только он вернулся. — Решил наконец-то исполнить своё обещание. — Что? — Сейчас увидишь, — с улыбкой пообещал он, а после кивнул в сторону сцены. Девушка, которой и так было не по себе. Она не впервые за кулисами, просто это было не её — эти люди, исполнители и сама обстановка. Единственное, что успокаивало — рядом стоящий парень, чувствующий себя тут в своей тарелке. — А сейчас, — привлёк внимание гудящей толпы Рустам, — эту песню мы споём по просьбе нашего дорогого друга — Рустама Рептилоида — для самой невероятной девушки в мире, — проговорил в микрофон Мияги, поглядывая на Саидахмедова, показывающему ему два больших пальца. Олеся, стоящая рядом, хмыкнула и возвела аккуратный взгляд на парня, всё также держа руки скрещёнными на груди. Рустам улыбался, глядя вперед, но уже через пару секунд аккуратно перевёл взгляд на девушку, с некими огоньками ожидания в глубине карих глазах. Он словно, зазывал её расстормошиться и отпустить себя. — Может потанцуем? — Под эту муть? — Ты обещала не быть такой предвзятой, — более уверенно беря её за ладонь и таща на сцену, отозвался Рустам, не убирая широкой улыбки. Публика громко закричала, приветствуя своего кумира, который был частым гостем на концертах Мияги. Ей стало не по себе, особенно против светодиодов, из-за которых нельзя было увидеть, что делалось в толпе. Но уши от проклятий уже начали гореть. — Ладно, — смущённо усмехнулась Олеся, а после недовольно сузила глаза, когда ощутила его руки на своей пояснице. Но парень сделал вид, что не заметил этого, и понемногу прижал её как можно ближе. Ей и так было не по себе, что они танцевали на сцене около музыкального центра на виду у всех. Покачиваясь в ритм музыки насколько это было возможно, девушка даже не пыталась вслушиваться в английский текст. Она не была фанатом такой музыки, но она по-странному качала. А ещё её радовала реакция Саидахмедова. Он кайфовал и был в своей стихии, отчего сейчас был по-особенному красив и привлекателен. Он ей нравился и это было глупо отрицать. — Я талисманом буду верным, непременно! Мы завоюем эту землю одновременно! — начал подпевать любимому припеву Рустам во все горло, тем самым смеша девушку, которая осознавала текст. — Я превращаю беды в пепел! И несомненно, нас приведет попутный ветер к переменам!.. Олеся стеснительно рассмеялась, пряча улыбку за забинтованной рукой. Этот момент её жизни походил на какую-то сцену из голливудской романтичной комедии, где-то в конце фильма, где главные герои наконец-то признаются друг другу в любви. Глаза Рустама искрились ноткам веселья и нежности, о которой кожа девушки покрывалась мурашками, а в животе странно тянуло, словно там в самом деле летали бабочки. Было странно чувствовать и видеть себя нужной — она уже и забыла каково это. Но знала единственное — ей хотелось, что бы так было всю оставшуюся жизнь. — Ну так что? — неожиданно спросил он, склонив голову направо. — Что «ну так что»? — Понравилось? — Хм… Неплохо. — Уже что-то, ещё немного и ты у меня все их песни знать наизусть будешь, — уверенно подытожил парень, докачиваясь последние секунды песни. Это заявление вызывало искренне возмущение и тепло подле сердца. — Во-первых, это попахивает абьюзом, а, во-вторых, «у меня»? — Во-первых, это добровольно-принудительно, всё же тебе понравилось. Не отрицай, — увидев её реакцию добавил он, сверкнув обаятельной улыбкой. — А во-вторых, позволишь стать твоим талисманом? — негромко задал волнующий вопрос Рустам, заглядывая в глаза Олеси, которая только и ждала этот вопрос. Она думала недолго, едва ли отвёл взгляд куда-то в сторону, а после в один момент нешироко улыбнулась: — А мы завоюем эту землю? Рустам лишь счастливо расхохотался, глядя в её большие глаза, а после аккуратно прижал к себе, зарываясь носом в копну густых волос. Завоюют. Определённо.