I know, you know, we know
We weren't meant for each other and it's fine
But if the world was ending You'd come over, right? You'd come over and you'd stay the night Would you love me for the hell of it?
If the World Was Ending – Julia Michaels, JP Saxe
базар был таким же, как и в любой другой день – шумным от снующих по нему в разные стороны людей и ярким от света ультрафиолетовых ламп, будто ночной клуб. во времена учёбы – ощущение, что это было в другой, как будто и не его жизни – хакон любил ходить в такие с киллианом и другими одногруппниками. они могли веселиться до самого закрытия, пить и танцевать до гудящих ног и звона в ушах, и никому не было дела до того, что на следующий день лекция на восемь утра. в новом мире ноги гудят не от танцев до утра, а от бесконечных прыжков по крышам, и в ушах звенит не от громкой музыки и алкоголя, а от накрывающего волнами превращения. и ультрафиолет тогда воспринимался совсем по-другому – как просто забавное искажение цветов, лишний повод сделать фотографию, которая никогда не получится достаточно чёткой. сейчас это – единственное спасение. хакон идёт по базарным улицам, ловко лавируя между людьми. кто-то с ним здоровается, кто-то грозится набить морду, если ещё раз увидит, кто-то строит глазки, и хакон не прочь построить в ответ, даже если совсем не заинтересован в любого рода отношениях с человеком. от праздных размышлений отвлекает боль в грудной клетке. он останавливается, опираясь предплечьем о стену. старается дышать медленно, чтоб лишний раз не потревожить заживающую рану. рука так и норовит потянуться и почесать, избавляя наконец от непрекращающегося зуда, но хакон быстро давит это желание – не хватало ещё разодрать её, чтоб вообще никогда не затянулась. он в который раз проклинает лукаса и его грёбаные кастеты. ублюдок изо всех сил цеплялся за жизнь – хакон прекрасно его понимал. он бы и рад сохранить ему жизнь – ему вообще-то было плевать на бывшего командира миротворцев с крыши телебашни – если бы на кону не стояла его собственная. когда боль слегка утихает, – но никогда не проходит до конца – он отталкивается от стены и шагает к изначальной цели. «аптека» гласит кривая рукописная табличка. ну, как табличка. кусок какой-то деревяшки, измазанный зелёной краской неаккуратного почерка. – джексон! – он стучит ладонью по прилавку, привлекая внимание торговца. – на кой ты так орёшь, хакон? я, может, и старый, но пока ещё не глухой. – может быть. зато ворчишь точно как дед. – ты по делу пришёл или просто языком почесать? – джексон облокотился о прилавок. его суровое, исчерченное морщинами, лицо непрозрачно намекало, что лучше бы хакону не выёбываться, иначе получит промеж рогов. – по делу, по делу. не хмурься так, а то морщины появятся, – прежде чем джексон успел возмутиться очередной тупой шуточке, хакон поставил перед ним мешок, от которого исходил ядрёный аромат, – получите, распишитесь. твои травы, как заказывал. джексон тут же забыл про хакона и принялся проверять содержимое. пока мужчина чуть ли не с головой залез в мешок, хакон начал оглядываться по сторонам, думая, как провести остаток вечера. завалиться в бар и найти кого-нибудь, чтоб ночью было не так скучно, или просто пойти в убежище и лечь спать? вновь вспыхнувшая боль от раны ответила на вопрос за него. стоило бы купить заживляющую мазь и пару бинтов. – ну что? я собрал всё, что тебе было нужно? – джексон, наконец, вынырнул из мешка и удовлетворённо закивал. он полез куда-то под прилавок. послышался шум передвигаемых предметов и звон монет. – да. вот две сотни, как договаривались, – перед хаконом поставили небольшой кошелёк. – с тобой приятно иметь дело, джексон. – взаимно, хакон, – добрые слова сопровождал отнюдь не добрый, скептичный взгляд и саркастичный тон, – а теперь проваливай. – фу, как грубо, – хакон состроил обиженную мину и хотел было сложить руки на груди, но быстро передумал, – а скажи-ка, джексон. – ты ещё здесь? – не произошло ли чего интересного, пока меня не было? – пропустив вопрос джексона мимо ушей, хакон задал свой. – драка джо и дени считается? – нет. – тогда ничего не произошло. – ну и скука. – если тебе так скучно, то иди прогуляйся за стенами. а теперь брысь отсюда, ты загораживаешь прилавок, – мужчина помахал руками на хакона, будто он щенок какой. – ладно-ладно, ухожу, – он поднимает руки в примирительном жесте, – только дай мне что-нибудь заживляющее и бинты. сложив свои приобретения в рюкзак, хакон отошёл от прилавка. но не успел он сделать пары шагов, как услышал визг и крики, что кого-то срочно нужно повесить. разум подсказывал, что это не его дело, и нужно идти спать, но любопытство свербело шилом в жопе, подчиняя ноги и ведя хакона к месту происшествия. на небольшой площади столпилось достаточное количество людей. противодействовать им и пытаться пройти к источнику переполоха было слишком лень, поэтому он решил довольствоваться тем, что говорили стоящие ближе. по всему выходило, что кто-то завалился на базар и вот-вот должен был превратиться. интересно, кто настолько туп, чтоб приходить сюда без биомаркера? и как его вообще пропустили? куда смотрит охрана? пока он задавался вопросами, на нарушителя спокойствия уже натянули петлю и стали поднимать над полом. м-да. ситуация могла бы стать интересной, получи он ответы на свои вопросы, но так как скоро отвечать будет некому, то и смысла здесь стоять и смотреть нет. он собрался было уходить, бросил последний взгляд на будущего покойника – в следующую секунду его нож летел прямиком в верёвку. – оставьте его в покое! чуть не отдавшая богу душу туша рухнула на пол, но была быстро подхвачена под руку хаконом. парень был весь мокрый, будто только что из воды вылез. – хакон, он превращается! – с чего вы взяли? может, он просто чихает? – чихает? серьёзно, хакон? это самое умное, что смог выдать твой гениальный мозг? браво. – он чужак, его нужно повесить! – он со мной, ясно? эй, я же велел никуда не ходить без меня. ты что, забыл? – давай же, парень, не тупи, подыграй. – чт… ты кто такой? – ну ты ещё проори на весь базар, что впервые видишь хакона. – они тебя прикончат. тише. не сейчас. незнакомец не удостоил его ответом, а просто отключился. блеск. его и без того тяжело было передвигать, так теперь он вообще всякий контроль над телом потерял. пришлось изловчиться и закинуть бессознательную тушу себе на плечи. яна и сара будут в восторге, когда хакон притащит его к ним. ну ничего, он сможет убедить их, что всё в порядке. ради этого паренька он сделает всё, что они скажут. оставалось только надеяться, что значок пилигрима действительно принадлежит ему, а не был снят с какого-нибудь трупа. *** несостоявшийся покойник оказывается удивительно буйным для того, кого минуту назад из петли достали. введённый ему ингибитор действует как-то даже лучше, чем хакон ожидал. за свою беспечность он поплатился быстро – получать ладонью по морде было неприятно, биться жопой о твёрдый пол тоже, но в принципе сам виноват, нечего было стоять так близко. благо, рядом была яна с её бессменной битой. неадекватный пациент мешком картошки рухнул у её ног и был таков. после скромного бдсм-акта – связывания парнишки – становится поспокойнее, и дышится как будто легче. и ещё хакону предоставляется отличная возможность повнимательнее рассмотреть его. совсем ещё молодой он, – дай бог за двадцать – но уже с залегшими между бровей и на лбу морщинами. когда лицо не искажено судорогой превращения, можно назвать его даже красивым. спустя минут десять незнакомец, наконец, подаёт какие-то признаки жизни. на его лице читается одна единственная эмоция – чистейший ахуй. но времени на мало-мальски внятные объяснения нет – девочки, кажется, выкинут их из окна, если они не уйдут. остаётся лишь полагаться на удачу и то, что парень потерпит с расспросами. ну, и что он доверится хакону. поиски ночлега чуть не заканчиваются их безвременной кончиной, а после и теоретической смертью киллиана, который до последнего, сволочь, выжидал, прежде чем пустить их. но лучше бы он оставил хакона на съедение мертвецам, чем начал пилить мозги упрёками и разговорами о прошлом. как будто хакон и без него не знает, насколько ужасную вещь сделал. как будто не хакон выходит в город по ночам и нарочно провоцирует заражённых гнаться за ним, пока лёгкие не начнут гореть, а мышцы дрожать только оттого, что он стоит на месте. как будто не хакону снятся крики товарищей по рации, а после – слова «это ты виноват», «лучше бы ты был на их месте». может и лучше. но он здесь, живой, а их больше нет. как и нет смысла каждый раз тыкать в так и не зажившую рану. поэтому он просто посылает киллиана, оставляет мальчишку – эйдена – на его попечение, а сам уверенным шагом идёт в больницу, на поиски биомаркера. прогулка по ночному городу должна помочь остудить голову. *** биомаркер найден, эйден пинком отправлен на улицу, летун убит. тишь да благодать. хотелось бы, чтоб всё было именно так, но решивший за каким-то хреном разоткровенничаться парнишка своими словами вышибает почву из-под его ног. – пятнадцать лет назад мы с сестрой были в этой больнице. и, по-моему, вальц проводил над нами эксперименты, – картина репина «приплыли». кто вообще хакона за язык тянул? зачем про сестру спросил? ёбаное любопытство. он отвечает что-то, несильно задумываясь о смысле своих слов, пока мысли его гуляют где-то не здесь. у него только появилась реальная возможность свалить из этого гадюшника, так далеко, что никому его не достать. пилигрим может стать его билетом отсюда. но жизнь не умеет не вставлять палки в колёса. счастливый билет на свободу грозился стать билетом на рейс с хароном. как назло, ко всему прочему рана на груди начинает чесаться, добавляя к уже имеющемуся раздражению ещё пару капель. вдох-выдох, хакон, и не через такое дерьмо проходил. всё получится. он уйдёт к океану. а сейчас главное вести себя естественно, втереться в доверие к эйдену и не вызывать подозрений. как там в том мультике говорилось? «улыбаемся и машем»? звучит как отличный план. *** лёгким план оказался лишь в теории. на практике же завоёвывать чужое доверие крайне трудно. ещё труднее завоевать доверие того, кто о тёплых взаимоотношениях – вообще о каких-либо взаимоотношениях, если уж на то пошло – только слышал, но никогда не видел. тем более, никогда не испытывал подобного сам. для эйдена доверие – что-то из мира фантастики, о которой он узнавал, наверное, из книг. но настырности хакона на десятерых хватит, поэтому он продолжает пытаться. интересуется, как дела, не нужна ли помощь. просит поговорить, высказать всё, что вызывает это задумчивое выражение на его лице. поначалу эйден смотрит на него, так, будто у хакона третий глаз вырастает, как только он открывает рот. в ответ он или молчит, или отвечает максимально кратко. смотрит на него, как уличный зверь смотрит на человека, когда тот предлагает ему еды – недоверчиво, с опаской. от прикосновений не шарахается – это уже отличный показатель. значит ощущает себя в относительной безопасности рядом с хаконом. хотя он не мог не почувствовать лёгкую дрожь под ладонью, возникающую каждый раз, когда хакон дотрагивается до него. а ещё он очень забавно кривит лицо, когда слышит «малыш». как будто его заставили раскусить очень горькую таблетку, а потом рассосать её. но не просит прекратить. что-то это да значит. возможно, что эйдену абсолютно насрать, кто и как его называет. возможно, что он одобряет это. понять это не представляется возможным, потому что на каждое «поговори со мной» он получает «всё в порядке, хакон». а в один прекрасный день его потуги всё-таки приносят результат. не тот, на который рассчитывал хакон. точнее, о котором он даже не задумывался, поэтому поначалу он даже как-то растерялся. на его очередной вопрос «о чём задумался, малыш?» он получил ответ. – у тебя есть книги? – эйден сидел с задумчивым лицом и смотрел на заходящее солнце. этот день выдался на редкость хорошим. парень вернулся с базара донельзя довольным – выполнил чей-то «принеси-подай» заказ, а заказчик к условленной сотне накинул сверху ещё двадцатку и угостил пирогом. он принёс награду на крышу, где они обычно встречались и обсуждали произошедшее за день или просто сидели в тишине. вот и сейчас они сидели здесь вдвоём. эйден – в задумчивости, хакон – в прострации. – а? – книги, говорю, есть у тебя? – зачем тебе? – костёр развести хочу. не тупи, хакон, зачем людям нужны книги. наверное, чтобы почитать? – в копилочку того, что хакон успел узнать об эйдене, в первую очередь была закинута его язвительность, а также всепоглощающие скепсис и цинизм. – я в курсе, для чего нужны книги, умник. просто не ожидал такого вопроса. а что, на базаре с этим туго? – не то чтобы. они там есть, но стоят каких-то дурных денег. – хах, и не говори. я как-то покупал их там, но редко. в основном пытался найти сам, но если уж попадалось что-то действительно интересное, то готов был отдать сколько попросят. главное, малыш, делать незаинтересованное лицо, будто ты просто мимо проходил и вообще случайно здесь оказался. – значит, книги у тебя всё-таки есть? – конечно, есть. храню в своём убежище. – поделишься? – убежищем? – книгами. – без проблем, малыш. пойдём, - хакон поднялся с насиженного места и потянулся до хруста в суставах. – а? прямо сейчас? – жаль нет возможности сделать фотографию – такое искреннее удивление вызывало желание потрепать его по голове. – да. а чего тянуть? – действительно. *** так эйден начал периодически захаживать к нему – отдать книгу и взять новую. забавно, что хоть хакон и дал ему полный карт-бланш на проход на его территорию, парень никогда не заходил внутрь, если там не было хозяина убежища. всегда связывался по рации и спрашивал, сможет ли хакон прийти сейчас, и, если ответ был положительным, садился ждать у двери. такое уважение к чужому личному пространству выглядело до ужаса странным, но, чего уж греха таить, было вместе с тем приятным. хакон даже раздобыл ему стул, чтоб на полу не сидел. вся эта ситуация сыграла на руку хакону – у них появилась ещё одна тема для праздных разговоров у костра. они обсуждали сюжет и персонажей, какие моменты нравились, а какие были полным абсурдом. а ещё эйден часто задавал вопросы о местах, людях и предметах, о которых никогда не слышал. хакон каждый раз поражался этому контрасту – этот парень умел выживать, имея в распоряжении только собственное тело, и мог дать фору любому базаровцу и миротворцу в этом деле, но вместе с тем он понятия не имел, что такое эти ваши круги ада, – что такое этот ваш ад в принципе – и кто такой старший брат, который присматривает за всеми. – посмотри вниз, малыш. вот он – ад в высшем его проявлении, – эйден задумчиво сводит брови. – если это ад, то где тогда рай? – у океана, малыш. – а, ну да. кто бы сомневался, – он закатывает глаза и кидает в хакона какой-то мусор. тот без труда уворачивается и смеётся. *** с каждым днём айсберг недоверия эйдена постепенно тает. в его словах слышно всё меньше холода и отстранённости, он перестаёт отмалчиваться в ответ на слова хакона. теперь не только он нарушает тишину треском рации и вопросами – всё чаще это делает сам эйден, зеркаля вопросы хакона. его язвительность больше не кажется чем-то вроде «отъебись или я тебе въебу». теперь это звучит как «я тебе въебал. рискнёшь ответить?» голубизна его глаз больше не отдаёт морозом льдов исландии, – хакон был там со своей первой женой на медовый месяц – а кажется безоблачным летним небом. всё это хакон заносит в список личных побед, и до ужаса гордится собой. *** всё хорошее имеет свойство заканчиваться. чёрная полоса сменяет белую, утро сменяет ночь, за зимой идёт весна, и ничего ты с этим не поделаешь. это просто жизнь, и её основная составляющая – баланс. он должен быть во всём – баланс соли и воды в организме, баланс сна и отдыха, хороших дней и печальных. хакон всё это прекрасно знает и старается жить так, чтобы, когда свет неожиданно обернётся тенью, он не сожалел о том, что потратил счастливые – такие редкие в его мире – дни на мысли о плохих. к его огромному сожалению, в их реальности жизненный баланс нарушен, и количество дерьма зачастую перевешивает. этот день стал именно таким. бороться со своей головой не выходит, и назойливые мысли так и лезут. они похожи на дёготь – такие же вязкие и чёрные, и смыть их не представляется возможным. он думает обо всём и сразу. о прошлом – боль, сожаления, желание сдохнуть. о настоящем – грёбаный вальц с его приказами, грёбаные миротворцы и базаровцы, грёбаный пилигрим. о будущем – а получится ли, не откинется ли раньше, выдержит ли путь. последнее отметается сразу, потому что хакон знает – выдержит. выдержит на зло всем и вся. всё это вызывает желание побиться головой о стену, чтобы в ушах шумело и в висках пульсировало не от размышлений, а от сотрясения. хакон очень сильно заебался. он просто хотел спокойствия и свободы, ощущать запах соли и слышать плеск волн. вместо этого он вдыхает отравленные пары химикатов, вместо шума воды доносится кряхтение заражённых и чей-то мат, а вместо покоя он вынужден выполнять поручения поехавшего учёного, только чтобы тот сохранил ему жизнь. ко всему ещё добавляет эйден, который на кой-то хер полез в отношения между миротворцами и базаром, и теперь старается усидеть жопой на всех стульях сразу, но не замечает, как те, кто эти стулья поставил, сами же тихо пилят их ножки. он ищет убийцу лукаса, делится своими размышлениями и результатами поиска, – отсутствующими – но даже не представляет, что говорит с ним каждый день. какой же пиздец. будто почувствовав, что о нём думают, эйден подаёт голос из рации. – как ты там? живой? почему именно сейчас, эйден? настроения отвечать нет, но заставлять паренька волноваться тоже нельзя, поэтому он делает глубокий вдох и старается придать голосу обычную весёлость. – хэй, малыш. я порядок. сам-то как? – хорошо. даже, я бы сказал, отлично. – о? поделишься? – я нашёл кастет лукаса. лучше бы, блять, не делился. по телу будто проходит разряд электричества, спина покрывается холодным потом, а сердце ускоряется. в животе появляется ощущение бабочек, но не тех, когда влюблён. эти носятся внутри в приступе истерики, ищут выход, хотя прекрасно осознают, что его нет. хакон их очень понимает. – это же прекрасные новости, малыш! – он заставляет голос звучать твёрдо, даже растягивает губы в улыбке, надеясь, что это как-то поможет. – что-то не вижу радости на твоём лице. – что, прости? – поверни голову вправо. хакон делает, как было велено. на крыше соседнего здания сидит фигура с биноклем в руках и машет ему рукой. он машет в ответ. – давно так сидишь? – минут десять. пиздец, как он не заметил? как не почувствовал, что на него пялятся? неужели он настолько ушёл в себя? хакон хочет врезать самому себе. он бы и сделал это, да потом придётся объяснять эйдену, какого хера он тут творит. вместо этого он натягивает рукава кофты так, чтобы они закрывали его дрожащие пальцы. эйден тем временем с ловкостью кузнечика перепрыгивает с крыши на крышу и подходит к нему. – что-то случилось? – нет, с чего ты взял? – ну, ты ни разу не связался со мной за весь день – раз. тебя не обрадовала новость о кастете – два. я говорю уже секунд двадцать, а ты ни разу не пошутил – три. поэтому я переформулирую вопрос. что с тобой случилось, хакон? – а ты, я смотрю, уже успел выучить моё поведение, малыш? молодец. – не съезжай с темы. – да ничего не случилось. всё в порядке. – тогда где тот хакон, которого я знаю? – о, малыш, ты даже не представляешь, насколько ты не знаешь его. – абонент временно недоступен. – вот как? тогда могу я оставить сообщение? – попробуй, – на плечо ложится рука в перчатке. – поговори со мной, хакон. – мы обязательно передадим ваше сообщение. – спасибо. хакон ожидает, что теперь-то эйден оставит его в покое и уйдёт по своим делам, но тот продолжает стоять рядом. и руку с плеча не убирает. по-хорошему, стоило бы отстраниться, но когда хакон поступал разумно? вместо этого он накрывает его руку своей, слегка сжимая пальцы. они стоят так до тех пор, пока последний луч солнца не скрывается за линией горизонта, после чего желают друг другу спокойной ночи, хотя никто из них не собирается ложиться спать, и расходятся в разные стороны. хакон уходит с мыслями о том, что даже самый паршивый день может закончиться неплохо, если тебе удалось поймать закат. он никогда не узнает, что, пока он наблюдал за солнцем, эйден жадно ловил его свет на чужом лице. *** хакон понимает, что его гениальный план свернул с намеченного маршрута во время одной из ночных вылазок. они с эйденом зачищали бывшие военные базы в поисках новых ингибиторов, и до определённого момента всё шло вполне удачно – четыре новых ингибитора у них, зомби обезглавлены, никто не пострадал. хакон прыгал с крыши на крышу, размышляя о дальнейших действиях. айтор с какого-то хера приказал эйдену найти убийцу лукаса, мол, только тогда пропустит их в сентрал-луп. паршивый ублюдок. у самого целый отряд миротворцев в распоряжении, но он предпочитает вешать свою работу на пилигрима. «базаровцы тебе доверяют». отличный аргумент, но не для хакона. то, что миротворцы настолько тупые, что не смогли разобраться со своей же работой вызывает охуеть какие сомнения в их профпригодности. от мысленного линчевания айтора хакона отвлекает резкий шум за спиной. он останавливается и оборачивается. там, где ещё секунду назад за ним скакал пилигрим, теперь нет никого, зато есть охуительно большая дыра в том месте, где только что была крыша. он быстро подлетает туда и ищет глазами эйдена. не хватало ещё, чтобы этот гений откинулся таким глупым образом. хотя какое, нахуй, откинулся? чтобы умереть от падения с высоты первого этажа нужно очень постараться. – эйден! из-под обломков сначала показывается рука, а потом и остальное тело. внешне парень не выглядит сильно пострадавшим, хотя кровь на лбу вызывает некоторое беспокойство. – живой там? – ну, типа. – давай руку, нужно быстро вытащить тебя и бежать. – да-да, сейчас. он начинает вставать и чуть сразу же не садится обратно. парня качает, будто он стоит на лодке в разгар шторма. плохо, очень плохо. если он в таком состоянии начнёт летать по крышам, вполне может сорваться. хакон судорожно перебирает в голове все убежища, ища то, которое будет максимально близко к ним. – ну же, малыш, давай. нельзя медлить, если не хотим стать чьим-то поздним ужином. эйден восстанавливает равновесие – видно, что стоило это огромных усилий – и цепляется за руку хакона, позволяя вытащить себя наверх. – бежать сможешь? – а есть выбор? хакон не успевает ответить – снизу доносится крик плакальщика. шансы на выживание резко сократились. – беги за мной. ни на шаг не отставай, понял меня? – да. они срываются с места и на пределе возможностей несутся к укрытию. хакон периодически оглядывается, проверяя, не отстал ли эйден. тот, несмотря на недавнюю встряску, держится рядом и старается не отставать. стараются не отставать и мертвецы, жаждущие откусить от них по кусочку. уже на подходе к убежищу хакон понимает, что немного проебался. ну, так, самую малость. нормальный вход находился с обратной стороны от той, с которой они бегут. и вряд ли кусаки будут достаточно благосклонны и позволят им сделать небольшой крюк. поэтому им остаётся только прыгать и молиться, чтоб попасть точно в окно – метр влево, метр вправо и ты лепёшка. – придётся прыгать! – прыгать и надеяться, что эйден его услышал. он отталкивается от крыши и влетает в разбитое окно. приземление ужасно жёсткое, и у хакона вышибает оставшийся в лёгких воздух. он катится пару метров по комнате, пока не бьётся спиной о стену. надежды на то, что синяк будет не слишком большим, даже не успевают зародиться в душе. он пытается встать, но сделать этого не даёт влетевшая в него туша эйдена. да, блять. лишь бы рёбра не сломал. и себе, и хакону. парень начинает суетиться, пытаясь встать с хакона, вместо этого делая ещё хуже – опирается всем весом на его живот, чуть не выдавив из хакона душу вместе с обедом. хакон перестаёт шевелиться вообще, позволяя этому ужу в лице эйдена извиваться, будто того на сковороду кинули. хуже он уже точно не сделает. однако его мучения быстро прекращаются – эйден просто скатывается на пол и теперь лежит рядом. – хакон? – м? – живой? – мгм. – прости, что упал прям на тебя. – мгм. сил – физических и моральных – на то, чтобы произносить полноценные слова, у него нет. даже на то, чтобы глаза открыть и удостовериться, что эйден не собирается отдавать богу душу, нет сил. поэтому он просто лежит, стараясь восстановить дыхание и игнорировать боль во всём теле. – хакон! – выкрик настолько резкий и громкий, что хакон вздрагивает всем телом. – ты чего, малец? – твоё лицо! – ты, наконец, заметил, насколько я привлекателен? – нет, придурок. ты поранился. – а? хакон поднимает руку, чтобы ощупать лицо на предмет ранений, но её быстро перехватывают чужие. – не трожь, заразу занесёшь. здесь есть аптечка? – да, в тумбочке. эйден поднимается и идёт в указанном направлении. возвращается с ватой и спиртом. хакон было хочет сесть, но крепкая рука на груди не даёт этого сделать. – лежи. просто поверни немного голову. – это просто царапина, малыш. – эта «просто царапина» достаточно глубокая, чтобы начать беспокоиться о заражении. – лучше бы ты свои раны обработал. – потом. сначала ты. это меньшее, что я могу сделать. – а? – ты снова спас меня. помог выбраться, довёл до убежища. – я тебя умоляю, эйден, не неси чушь. мы партнёры, помнишь? как я мог бросить тебя? – этот малец периодически поражал хакона своими перлами. за какие-то незначительные мелочи или за ситуации, подобные этой, он благодарил его так, будто хакон делал что-то из ряда вон. будто он снова принёс ему биомаркер. но это ведь абсолютно другие условия. хакон, может быть, та ещё сволочь, он об этом прекрасно осведомлён. он действительно мог бы его бросить, а утром вернуться за ключом вгм, и тогда вальц отпустил бы его с миром. но эйден не заслуживал подобного отношения. он так искренне делился с ним всеми событиями и мыслями, так преданно смотрел в глаза, слыша или произнося «партнёр», что хакон невольно задерживал дыхание каждый раз. он слишком отвык от всего этого. эйден, в сравнении с теми, кто окружал хакона на протяжении последних лет, казался таким… живым. да, это слово лучше всего описывало его. каким-то непостижимым образом, пройдя через огромное количество дерьма, он умудрялся прямо лучиться жизнью. одним своим присутствием он вселял надежду. именно поэтому ему верили все – и миротворцы, и базаровцы. – да, точно. партнёры, – и снова этот щенячий взгляд. – ты закончил? давай теперь твоё лицо обработаем. хакон всё-таки принимает сидячее положение. пусть с кряхтением старого деда и мертвеца вместе взятых, но ему это удаётся. он смачивает вату спиртом и подносит ко лбу эйдена. волосы у него уже слегка отросли и мешают, поэтому хакон аккуратно, стараясь не задеть рану, убирает чёлку. крови много, но на деле рана небольшая и неглубокая, больших проблем возникнуть не должно. закончив с обработкой, он ощупывает остальную часть головы на предмет скрытых волосами ранений, но ничего не находит. только небольшую шишку. – вроде больше нигде нет крови. жить будешь, малыш. только смотри под ноги в следующий раз. не получив никакого ответа, хакон отвлекается от закручивания баночки со спиртом и смотрит на эйдена. глаза у того лихорадочно-стеклянные, блестят. он неотрывно смотрит на хакона, и тот уверен, что смотрел так всё то время, пока хакон обрабатывал его лоб. а ещё он уверен, что, если бы не ультрафиолет, он бы увидел абсолютно красное лицо. хакон знает это выражение лица. ничего хорошего это не сулит. особенно в их ситуации. *** кажется, его гениальный план грозится пойти по пизде. эйден в него влюбился, это ясно как белый день. что с этим делать, хакон не имеет малейшего понятия. он не уверен, когда это началось. скорее всего, ещё до той роковой ночной вылазки, когда хакон всё понял. но, кажется, именно в тот день он своей заботой подлил масла в этот огонь. с тех пор он всё чаще чувствует на себе чужой взгляд, и с каждым днём этот взгляд обжигает всё сильнее. с чем он там сравнивал его глаза? с безоблачным летним небом? время небес прошло. теперь глаза эйдена – пожар. голубое пламя, сжигающее их обоих дотла. хакон гореть не хотел, но понимал, что от его желания тут уже мало что зависит. он собственными руками развёл этот костёр, ежедневно подливая в него горючее. теперь оставалось только смириться и достать мазь от ожогов. поэтому хакон решил занять наблюдательную позицию. какими будут действия эйдена? так и продолжит прожигать в нём дыры своими взглядами? решится на что-то большее? время шло, эйден всё не решался. хакон поначалу не мог понять, почему. ждал чего-то? но чего? в их мире не было времени на ожидание, нужно было принимать решения здесь и сейчас. у них не было такого понятия как «завтра». слишком велик риск, что оно просто не наступит. а потом его осенило. у эйдена просто нет абсолютно никакого опыта в подобного рода делах. прямо сейчас он в таких же непонятках, как и сам хакон. легче от этого знания не становилось. даже наоборот. понимание, что первым человеком, к которому эйден испытывает такое чувство, стал хакон, заставляло чувствовать себя просто отвратительно. мальчишка не заслуживал такого. он заслуживал счастья. на самом деле, за всё, что он делает для этого города, он заслуживает всех его жителей у своих ног. каждый здесь обязан упасть перед ним на колени и целовать его руки. от последней мысли неприятно защемило где-то в области шрамов от кастета. и уж точно эйден не заслуживал того, чтоб такое чудовище, как хакон, любило его в ответ. *** всё окончательно летит в пизду. хакон предельно ясно осознаёт это и даже не пытается как-то противодействовать. а как тут противодействовать, если буквально полчаса назад он занимался сексом с эйденом. прямо так, в одежде и обуви, лежа на каких-то тряпках, заменяющих здесь матрас. это убежище не было предназначено для любовных утех – просто, чтобы переждать ночь, если не успевал дойти до базара. спроси кто хакона, как они до этого дошли, он бы не смог дать внятный ответ. в голове до сих пор стоял туман, будто он напился и накурился, а уши как будто до сих пор улавливали чужие рваные вздохи. в руках всё ещё оставалось фантомное ощущение чужого ладного тела, а шея болела от оставленных на ней меток – малец оказался охочим до укусов. но всё это меркло на фоне того, каким же дерьмом хакон себя ощущал сейчас. он сидел на стуле на импровизированной веранде и пытался придумать, что делать дальше. на ум ничего не приходило. единственной более-менее ясной мыслью было понимание того, что он окончательно всё проебал. весь его гениальный план укатился в тартарары и разбился вдребезги. как он умудрился этого не заметить? или просто не хотел замечать? а так же, как и все остальные, грелся тем светом, что исходил от мальца, и не хотел терять это. использовал его гораздо больше, чем планировал изначально. когда-то очень давно, когда он был ещё совсем маленький, он ходил со своим дедушкой на рыбалку. ему купили небольшую удочку, потому что сил удержать нормальную просто не было. дедушка рассказывал ему, как правильно подбирать наживку, где лучше стоять и как правильно закидывать крючок в воду. последнее хакон, очевидно, прослушал. он так сильно замахнулся, что зацепился крючком за воротник своей рубашки. оставил дырку, поцарапал шею, а дедушка потом ещё долго смеялся. сейчас дедушки уже давно нет, хакон прекрасно умет рыбачить, но он так и не научился не попадаться на собственную наживку. от размышлений его отвлекает шум из-за спины. – хакон? – голос шелестящий и нерешительный. бедняга, наверное, подумал, что хакон оставил его. он ещё не в курсе, что сделать этого хакон не сможет уже, кажется, никогда. – хэй, малыш, – он оборачивается и даже не пытается улыбнуться. вид у эйдена заспанный и взъерошенный, обнимательный даже. боже, хакона стошнит от собственных слащавых мыслей. он разглядывает эйдена – во взгляде и позе так и читается вопрос «что мне делать?» чтобы лишний раз не мучить его, хакон просто протягивает руку. парень тут же хватается за неё и оказывается усаженным на чужие колени. боком, чтобы они могли видеть лица друг друга. – ты как? – не уверен. вроде нормально. очень испугался, когда проснулся, а тебя нет. – прости-прости. захотелось подышать свежим воздухом. на короткое время снова воцаряется тишина, нарушаемая только кряхтением мертвецов снизу. хакон знает, что он должен сейчас сделать – рассказать эйдену всю правду. он проматывает в голове события и мысли последних недель, и ему становится ужасно тошно оттого, что всё это придётся произнести вслух. он не выдерживает груз этого дерьма и просто утыкается лицом эйдену в грудь. и начинает рыдать, как младенец. эйден такого поворота явно не ожидает, поначалу теряется, но быстро берёт себя в руки и обнимает хакона, нежно поглаживая по голове. – эй-эй, ты чего? хакон, господи, что случилось? – голос не на шутку обеспокоенный, и хакону становиться ещё больше тошно оттого, что он заставляет мальца переживать, но сказать что-нибудь вразумительное он точно не сможет, – господи-блять, хакон, пожалуйста, не плачь. поговори со мной, эй, пожалуйста. – прости меня, малыш. умоляю, прости. – за что ты извиняешься? и хакон рассказывает ему всё, от и до. как ещё до его прихода он попался вальцу. про угрозу жизни и убийство лукаса. про то, как изначально хотел использовать пилигрима в качестве проводника и способа избавиться от власти вальца над ним. как думал, что весь их план может не сработать, и сомнения затапливали его настолько, что он хотел забрать ключ вгм и сбежать. рассказывает про прошлое. про ночных бегунов и про ночь, когда его друзья погибли в телебашне. как он несколько лет жил с бесконечным чувством вины. как дал себе обещание, что больше ни один родной человек не погибнет по его вине. рассказывает, что эйден теперь тоже один из них – родных людей. он рассказывает абсолютно всё, выворачивает душу наизнанку. и не прекращает извиняться. – прости меня, эйден… я… господи, умоляю, малыш, прости меня… – голос дрожит и срывается, по щекам слёзы текут водопадом. он не смотрит на эйдена – просто не может, жгучие стыд и вина не позволяют даже мельком взглянуть. он заканчивает свой монолог очередным извинением и ждёт, какой вердикт вынесет ему эйден. тот молчит долго, очень долго, но хакон не торопит его. – то есть… ты всё это время знал, что делал со мной вальц, и продолжал работать на него? – да. – ты встретил его до того, как встретил меня? – да. – и он угрожал убить тебя, если не будешь исполнять приказы? – да. – почему ты не сбежал? – я хотел, но не успел – встретил тебя раньше. – и тогда в твоей голове родился гениальный план, что я смогу отвести тебя к океану? – да. – пиздец, - лучше и не скажешь. – мгм. хакон, наконец, решается взглянуть на эйдена. тот смотрит перед собой, с тем же задумчивым выражением, которые хакон так часто видел в начале их знакомства. его щеки тоже мокрые – плакал, слушая всё, что лил на него хакон. парень молчит ещё какое-то время, а потом выдаёт то, чего хакон никак не ожидал услышать. хотя очень надеялся. – так какой у нас план? – а? – теперь я всё знаю, и одной проблемой у тебя стало меньше. наш уговор всё ещё в силе – я веду тебя к океану. хакон не верит в то, что слышит. он прощён? вот так просто? нет. он обрывает эту мысль. то, что эйден продолжит идти с ним, не значит, что он простил его. прощение надо заслужить. но, чёрт, как же приятно слышать это «у нас». это даёт надежду, что для «них» ещё не всё потеряно. у хакона будто гора с плеч свалилась. он делает глубокий вдох и опускается головой на колени эйдену. берёт его левую руку и нежно целует запястье. – спасибо, малыш. спасибо. – обращайся. эйден утыкается носом ему в затылок и целует. хакон чувствует себя самым счастливым человеком на планете. впереди ждёт ещё много трудностей. много неоткрытых тайн. они ещё так мало знают друг о друге, но это всё поправимо. они справятся. вместе.