Огонь трёх сердец

Кэйя шумно выдыхает и снова толкается на всю длину. Тома вздрагивает, корчась и звеня цепью ошейника и непроизвольно громко стонет с членом предвестника во рту от чего по всему телу Тартальи проходит судорога. Грудь судорожно вздымается, а сам парень хватается за плечи Чайльда, всхлипывая и дрожа. — Мпфх… М-медленнее… — удаётся Томе выговорить хоть что-то сквозь стоны, плачь и член во рту. На это Чайльд лишь усмехается, поднимает парня за волосы к себе и притягивает за цепь, целуя. Горячий язык Аякса требовательно проскальзывает чуть дальше кромки зубов и сплетается с языком рыжика. Альберих же, смотря на эту картину сверху, перекладывает руки на талию стоящего раком Томы и начинает грубо вдалбливаться в уже хорошо разработанное и тёплое нутро. Вскидывая голову, рыцарь судорожно пытается отдышаться, выбраться из-под волны наслаждения и кайфа, накатившей на него с головой. Вдоволь нацеловавшись с управляющим клана, предвестник отстранился от сладких губ и улыбнулся. Ему открывался прекрасный вид на замученное личико Томы, на дрожащие от напряжения руки, опирающиеся в пол, и на Кэйю, который безжалостно вдалбливался в парня. Облизнувшись, Чайльд снова взял Инадзумца за волосы и, приоткрыв ему ротик большим пальцем, снова насадил ртом на свой член. Незабываемые ощущения. Тома громко стонет и выгибается до боли в спине, когда капитан Ордо Фавониус хватает его за запястья и заводит назад. Ноги парня уже затекли из-за неудобной позы — его уже больше часа буквально насаживают на два члена с двух сторон. Собственный же изнывает, без возможности выплеснуть накопившееся семя. Шея тоже уже начинает болеть, потому что Томе приходится неплохо так постараться, чтобы удовлетворить желание Аякса в минете. Наконец-то он осознаёт, что Кэйя скоро кончит. Пульсация внутри чувствуется уже где-то в висках, по которым течёт пот. Взъерошенные волосы слиплись во влажные колючки, а распущенный хвост прилип к шее и лезет на веки. — Чёрт, я кончаю! — громко простанывает Кэйя, начиная ускоряться до такой степени, что соблазнительный бугорок на покрасневшей коже живота совсем не уходит. Каждый толчок Тома чувствует у себя в лёгких, которые с каждым разом всё меньше оставляют места для воздуха. — Подожди меня, давай вместе снова наполним эту сучку до краёв, — смеётся Тарталья и сильнее хватаясь за волосы, тоже ускоряется, выгибаясь в спине и сипя. Солёный привкус слёз ясно чувствуется у Томы на языке. Хрипя, он пытается судорожно вдохнуть, но ему не оставляют шансов. Насаженный между двух членов, управляющий мычит и заливается слезами. Всё тело горит не хуже, чем от ожогов от глаза Бога Ёимии. Тома ничего не видит перед глазами, которые застелила пелена безмерного кайфа. Пульсация чувствуется уже по всему телу, всё сводит судорогами, и юноша из последних сил держится в сознании. Кэйя делает череду самых глубоких толчков и вскидываясь, резко кончает в разгоряченное нутро. Чайльд вслед за ним делает тоже самое, и горячая сперма выстреливает в глотку Инадзумца. Тома же, чувствуя, что умрёт от наслаждения, тоже даёт себе кончить. Его с силой насаживают оба парня, кончая также долго, как и он сам, жмурясь до звёздочек перед глазами. Горячая сперма начинает стекать по подбородку и ногам, когда наконец из него аккуратно выходят и тут же ловят, не давая упасть. Тело не слушается своего обладателя и обмякает в заботливых руках Кэйи и Чайльда. Зелёные глаза безвольно закатываются под веки, и Томе приходится проглотить всю сперму у себя во рту. Глаза закрываются, и парень окончательно расслабляется, ложась на предвестника. Наконец-то звон в ушах проходит, и ему становятся различимы звуки. — Тома? Ты слышишь меня? — Кэйя нежно трясёт юношу, начиная переживать. Гладит его по волосам вслед Чайльду и хмурится. — Д-да… Ах… — еле открыв глаза, Тома поднимает взгляд уставших, но умиротворённых глаз на Альбериха. — Нам всем нужно в ванную, а мне уже отбывать в Снежную… — бормочет тоже уставший предвестник и целует заботливо своего рыжего мальчика в лоб. Тот отвечает ему слабой улыбкой и кладёт обратно голову ему на грудь. — Чайльд, твоя Царица подождёт, Тома всего на несколько дней приехал, а ты уже уезжаешь, — хмуро отсекает Альберих и выдыхает, — Мы итак редко проводим время все вместе, зажержись хоть ненадолго. — Ну ладно, ладно, уговорил, — улыбается Тарталья и убирает с лица Томы лишние прядки прекрасных волос. Выдохнув, он аккуратно встаёт, придерживая Инадзумца за талию и не давая грохнуться. Тот виснет с объятиями на Тарталье, не в силах стоять на дрожащих ногах. Немного остывшая сперма стекает между ног, но Томе даже нравится. Эту, как и немногие другие поездки в Мондштадт, он запомнит надолго и будет вспоминать часто. *** — Ну, рассказывай, что в Инадзуме птички поют? — подперев щёку одной рукой, спрашивает Кэйя, держа в другой руке бокал вина. Тома же сидит напротив в домашнем кимоно, которое ему дала в дорогу Аяка и задумывается. — После того, как Итэр победил Райдэн, наш клан Камисато старается помочь Инадзуме вернуться в свой прежний вид… Ничего нового, впрочем, — блаженно улыбаясь, выдаёт Тома и обращает взгляд на Чайльда, — Тарталья, тебе известно что-то о… М… Как же его… — в миг ставим серьёзным, спрашивает рыжик. — Скарамучча-то? — догадывается о ком пытается вспомнить парень, подхватывает Аякс. — Да, именно! Он же был предвестником, не так ли? Что с ним стало? Почему в Инадзуме о нём теперь ни слуху, ни духу… — задумывается Тома и сводит брови домиком, задумываясь. — Он свалил… Даже Царица не знает, где он… — вздыхает Чайльд и прикрывает глаза, — Давайте не будем лучше о работе, м? Кэйя говорил, что ты ненадолго у нас, поэтому давайте лучше побольше проведём время вместе. — Согласен, но сначала мы сходим за алкоголем, — поддерживает предвестника Альберих и встаёт из-за стола, допивая бокал, — Кто со мной? — Я! — Чайльд тут же вскакивает из-за стола с горящими глазами. — Лучше сок! — подхватывает его Тома и тоже встаёт из-за стола. Обычно ему удавалось переубедить Кэйю и Чайльда не брать алкоголь. Ведь «чрезмерное употребление алкоголя вредно для здоровья, поэтому лучше не пить», — как всегда говорил Тома Итэру. Внутри Томы горит огонь. Родившись в Мондштадте, но уплыв в Инадзуму, он всегда волновался за свою родину. Редко когда дел во дворе Камисато становилось чуть меньше, и Тома мог на пару дней отлучиться и причалить с Бэй Доу к берегу Ли Юэ. Капитан Южного Креста каждый раз сразу же отлучалась куда-то на террасу Юйцзин, где её всегда ждала Нин Гуан. А Тома лишь улыбался и отправлялся в Монштадт. На выходе из Ли Юэ его часто встречал Тарталья и не давая даже слова сказать ему, тут же кидался на шею, расцеловывая. Потом они отправлялись в Мондштадт. Чайльд всё говорил, говорил, говорил по дороге, рассказывая Томе всё, что накопилось за последнее время, все новости, не проскочившие мимо ушей Аякса, все свои эмоции и переживания. О Снежной много говорил, всё обещал, что они обязательно туда съездят втроём. А потом вспоминал о Кэйе. И о нём много говорил. Говорил без остановки, рассказывая уставшему с тяжёлой дороге Томе, но тот совсем против не был. Наоборот, он с счастьем слушал, как тот снова дрался с Итэром, как снова платил за Чжун Ли, как случайно увидел, что Бэй Доу и Нин Гуан стояли и обнимались прямо на террасе, а потом знатно охватил за это. Тома не замечал, как они уже подходили к Мондштадту. А у ворот стоял Он. Кавалер Ордо Фавониус, по совместительству его лучший друг детства и парень. На него Тома тоже кидался тут же с объятиями и притягивал в них Чайльда. Целовал. А потом они уже втроём шли домой к Кэйе и отдыхали, дорвавшись друг до друга. Отношения на расстоянии — очень странная штука. Но эта штука разжигала в Томе огонь. Заставляла идти дальше, когда руки опускались и даже фейерверки Ёимии не радовали. Всегда когда Тома был уже в шаге от нервного срыва, он доставал свой кошелёк с 10 моры и смотрел на их совместную фотку в прозрачном кармашке и сухой цветок Сесиллии. Монштадт, сзади гуляют Джинн с Лизой, где-то неподалёку бегает Кли, а Венти снова поёт. А на переднем фоне они втроём. Кэйя улыбается и подставляет Чайльду рожки, а тот всё пытается испортить кадр, корча рожу и смеясь. Тома был счастлив, что судьба свела его с этими двумя. С Кэйей как-то случайно получилось. В детстве учились вместе в одной школе, познакомились, сдружились… А с Тартальей его познакомил Итэр. Сначала было неловко, но потом они поняли, что у них у обоих похожие сюжеты жизни. Оба живут на своей новой родине, переживая о старой. Тома уехал, но они писали друг другу письма. Так и случилось как-то. *** — Сегодня на обед у нас тэмпура с сакурой и трёхцветные данго прямо из Инадзумы! Вот, это для Кэйи, это для Чайльда, а ещё я немного отложил для госпожи Джинн и… Постойте, я кого-то забыл… Себя, — грустно заканчивает Тома и вздыхает. Работая каждодневно на износ, он даже сейчас, на отдыхе, забывает заботиться о себе. Но Кэйя тут же обнимает его и улыбается, — У нас тоже для тебя угощение есть, не волнуйся. Ты же любишь мой отменный шашлык? Тома грустно улыбался и кивал. О нём никогда не забывали. Он был нужен. Его любили.