Думаю, я потеряла разум,
Но это то, как я люблю,
Не оставляя ничего,
Выливаю и выбрасываю все.
Впервые Минхо встречает его перед кабинетом директора, в очередной раз помогая донести тяжелые коробки с учебным материалом учителю Кан. Он мельком, незаинтересованно рассматривает новенького, которого, судя по всему, переведут в его класс. Светлые волосы похожи на облачко, и Ли почему-то уверен, что на ощупь они такие же мягкие и пушистые — в голове сразу же выстраивается «логическая цепочка», которая выдает ассоциацию с его котами, и Минхо про себя смеется. Умение делать выводы и заключения, однозначно, являлось его сильной стороной. Он пытается быстро, насколько это возможно, ретироваться с поля зрения учителей и директора, лишь бы никто из них не заставил проводить экскурсию по школе новому ученику. Знакомиться, а тем более — дружить с кем-либо желания не возникало, ему и Сынмина было достаточно с его теориями заговора и любовью ко всему эзотерическому. Ли верующим не был, но перекреститься каждый раз хотелось. Первым уроком по расписанию была химия, и Минхо считал это самым настоящим издевательством: кто, находясь в здравом уме, ставит этот предмет первым? Он меланхолично перелистывал тетрадь, пытаясь вспомнить, что они изучали на прошлом занятии, пока Ким увлеченно рассказывал о влиянии одних химических веществ на другие. Дверь в класс открывается, впуская не только учителя, но и того самого парня, стоявшего у кабинета директора. — Пожалуйста, представься, — учитель говорит ровно, присаживаясь и перебирая материалы, подготовленные к уроку. — Здравствуйте, — он говорит с едва заметным акцентом, неловко улыбаясь и теребя манжет пиджака, — меня зовут Бан Чан, приятно с вами познакомиться, — «некий» Бан Чан делает поклон, направляясь к свободному месту прямо напротив Ли, все еще продолжая улыбаться. «Лишь бы только не захотел познакомиться» — проносится в мыслях, и он раскрывает учебник, готовясь к личному аду, который будет длиться на протяжении сорока пяти минут. С появлением новенького его жизнь никак не изменилась, только стало слишком много шума, раздражающего и доводящего чуть ли не до ручки. — Я устал уже от этого, — он недовольно шипит, пытаясь расстегнуть надоедливый портфель, грозясь его выкинуть на свалку, пока Сынмин смеется с него. — А чего ты хотел? — друг поднимает руки, проводя в воздухе полукруг. — Не каждый день к нам переводится такой вот экземпляр. Минхо согласно хмыкает, наблюдая за Чаном в окружении одноклассников, рассказывающим очередную шутку и звонко смеясь, показывая ямочки на щеках. — Я не пойму только одного, — Ким, наконец-то, усаживается, разваливаясь на стуле, — чем он тебе так не понравился? — Не знаю, — Минхо недовольно фыркает, прикрывая глаза, — не понравился и все тут. — Ну да, конечно. — Не влюбился ли ты случаем? — Что?! — щеки краснеют сразу же, выдавая все эмоции его друга, и Мин смеется, не обращая внимания на взгляды других. — Ты дурак что ли, — Минхо закрывает лицо ладонями, глубоко дыша. — В него уж точно — нет. Ли чихает, словно кот, и чешет нос подушечками пальцев, а Сынмину думается, что врать — не хорошо. За окном вовсю царствует весна: вишня в этом году цветет настолько красиво, что дух захватывает, и хочется любоваться ею, думать о чем-то глобальном, философском, а не сидеть в душном классе на уроке физики. Минхо физику не любил, как и большинство предметов в школе, иногда сбегая в маленькое кафе, расположенное совсем недалеко от его учебного заведения, наслаждаясь тишиной и умиротворением. Вкусный кофе, по скоромному мнению Ли, десерты, которые просто таяли во рту, оставляя на языке приятную сладость, ненавязчивая, спокойная музыка, понимающие владельцы и персонал, что еще нужно для счастья? Его пропажу никто не замечал, кроме Сынмина и учителей, заполняющих табели посещаемости. Среди одноклассников он был изгоем, странным парнем со своими причудами, к которому лучше не подходить. Минхо привык к размеренной жизни, привык быть белой вороной среди всех, потому что так легче. Ему не нравится находиться в больших компаниях, в эти моменты отчаяния ему хочется слиться со стеной, словно хамелеону, скрывающемуся от опасности и диких зверей. Он не любит новые знакомства и людей, которые лезут в его распорядок жизни; единственный человек, которому это позволено — Ким Сынмин. С ним они дружат с самого детства, деля и радости, и невзгоды на двоих, находя выход из тех ситуаций, когда, казалось, выхода-то и нет; не утаивая ничего друг от друга. Именно он первым узнал, что у Ли гаптофобия. До определенного возраста Минхо считал это нормой, пока не стал замечать, как прикосновения других людей влияют на него. Ему хотелось побыстрее закрыться, надеть одежду, в которой не будут видны его оголенные участки кожи, лишь бы до него не дотрагивались. Даже самое маленькое, случайное прикосновение вызывало в душе бурю неконтролируемых эмоций, приводящих к паническим атакам. Поначалу он пытался найти причины своей фобии, хотел вылечить её, ходил к психологам, которые в один голос заявляли: все проблемы берут начало с детства. Каждый из них применял на нем различные методики, но ни одна не помогала, тогда Минхо окончательно сдался и решил плыть по течению, закутываясь в длинные водолазки даже жарким и душным летом. В школе над ним не издевались, не пытались как-то задеть, за что он, в глубине души, был, конечно, благодарен; его просто считали его ненормальным, пареньком не от мира сего. Такой расклад вещей его вполне устраивал. До определенного времени. Подготовка к экзаменам занимала все свободное время, хотелось выть от количества домашней работы и дополнительных занятий, а желание пропустить хотя бы одно — росло в геометрической прогрессии. Минхо спускается по лестнице, совершенно не замечая ничего вокруг, таща в руках портфель и устало зевая — спать охота до ужаса. Коснуться головой подушки, накрыться одеялом, утопая в его мягкости, свернуться клубочком и не думать ни о чем. Мечты бывают, порой, слишком притягательными. Он не понимает, как умудряется пропустить одну ступеньку, так еще и ногу подвернуть — из рук выпадает портфель вместе с содержимым, рассыпаясь по полу, а Минхо отчаянно машет руками, пытаясь ухватиться за перила и не упасть. Ли уже готовится встретится лицом с темно-серым кафелем, как вдруг осознает одну вещь — его кто-то держит. — Все хорошо? Ты в порядке? — голос над ним говорит обеспокоенно, а руки крепко сжимают талию, разнося по телу тепло. — Д-да, все хорошо, — он выпутывается из спасительных объятий, поправляя пиджак, и загнанно смотрит на своего одноклассника. — Ты уверен? — Бан приглаживает волосы, будто это поможет, и опускает взгляд на разбросанные учебники и тетради. — Может, тебе помочь? — он вопросительно выгибает бровь, лучезарно улыбаясь. — Нет, все отлично! — Минхо говорит резко, виновато прикусывая губу. — Правда, не надо, — Хо отворачивается от него, пытаясь скрыть предательский румянец на щеках, быстро засовывает все выпавшее обратно в рюкзак, — и спасибо, — он добавляет тихо, с особой нежностью, надеясь, что надоедливый Чан его не услышит. — Не за что. На выходе из школы до него все же доходит одна маленькая, незначительная деталь, выбивающая из колеи: у него не было приступа. . — Сынмин! — он кричит чуть ли не на всю улицу, нарезая круги вокруг клумбы с цветами, кусая ногти на руках. — Да что такое? — по ту сторону телефона слышится недовольный голос друга. — Я не понимаю, что со мной произошло, — бедная клумба с розами оставлена в покое, и Ли присаживается на скамейку, пытаясь восстановить дыхание. — Окей, а мне объяснить хоть что-то можешь? — Ким явно раздражен, шурша пакетом на фоне. — В общем, я же по четвергам всегда дополнительно занимаюсь с учителем Чхве, — Сынмин согласно мычит, что-то усиленно пережевывая, — так вот. Я уже шел с занятия, и спать хотелось неимоверно, ты бы только знал! — и он резко замолкает, не зная, как рассказать о том, что произошло дальше. — Ты мне ради этого что ли позвонил? — Нет. — Ну так говори уже, — друг обреченно вздыхает: за что ему все это? — Этот новенький меня поймал, когда я чуть не навернулся на лестнице. — И в чем проблема? — дорама поставлена на паузу, ожидая своего часа, так же, как и еще не открытые крабовые чипсы. — Ты тупой или притворяешься? — Минхо удивленно задает вопрос, закатывая глаза. — Я не тупой, я до сих пор ничего не понимаю, — Ким потирает виски, пытаясь снять раздражение, подкатывающее к нему слишком стремительно. — У меня не было приступа. Понимаешь, мне не было неприятно от того, что он меня касался? — Минхо не хочется признавать, но прикосновения этого Бан Чана были согревающими, а руки обнимали так нежно — будто касались самой хрупкой фарфоровой куклы, боясь сломать или как-то навредить. — Что?! Серьезно что ли?! — Сынмин быстро вскакивает, путаясь в одеяле и падая на пол, застеленный белым пушистым ковром. — Да. И вот, я в замешательстве. — Я же говорил, что у тебя краш на него, — он говорит это будничным тоном, так, словно они в данный момент обсуждают погоду за окном. — Знаешь, что, — Хо крайне возмущен выводами своего друга, — иди нафиг, — и завершает звонок, уже не слыша звонкого смеха Сынмина. Минхо решает, что лучшее решение — избегать новенького. Нет проблемы — нет головных болей и непонятных рассуждений о том, почему он нормально отреагировал на прикосновение другого человека. Школьная неделя подходит к концу, принося с собой предвкушение долгожданных выходных и отдых от изматывающей учёбы. Подработка в цветочном магазине его тёти была маленькой отдушиной Минхо. Он любил это тихое, такое родное место, в котором время словно застыло, переставало существовать, помогая отдохнуть, привести мысли и чувства в порядок. За окном идет мелкий дождик, окрашивая асфальт в темно-серый, оседая каплями на нем; старый радиоприемник работает с помехами, потрескивает, но исправно передает легкую, ненавязчивую мелодию, действующую как успокоительное. Ли не замечает того, как дверь открывается и колокольчик оповещает его о новом покупателе, пока он продолжает разбирать цветы. — Здравствуйте, — он слышит до боли знакомый голос, и понимает одну вещь — его гениальный план с избеганием проблемы был успешно провален спустя несколько дней. — Здравствуйте, — Минхо усиленно пытается сделать вид, что не узнал его, продолжая расставлять белые лилии, аккуратно обрезая листочки. — О, — на лице Бана, на долю секунду, появляется удивление, которое сменяется внезапно откуда-то взявшейся радостью, — ты здесь работаешь? — Да, подрабатываю по выходным, — он пытается отвечать нехотя, изредка поглядывая на Чана. Ну почему из всех цветочных магазинов его выбор пал именно на этот? — Замечательно! — одноклассник выдыхает как-то с облегчением, оглядывая помещение. Что в этом замечательного? — Мне нужен букет, — Чан нервно прикусывает губу, — для человека, который мне очень понравился. — Оу, — Минхо смотрит на него, замечая смущение, а в сердце разбивается на тысячи кусочков надежда. Вот только на что? Он не во время вспоминает слова Сынмина, и встряхивает головой, пытаясь их прогнать прочь, избавиться, потому что все это — неправда, вымысел его больного воображения. Хватит придумывать то, чего нет. — Хорошо, знаешь, что ей нравится? — Без понятия, — в его голосе столько отчаяния, что Хо проникается к нему сочувствуем, — этот человек очень скрытен, поэтому мне ничего толком неизвестно. Но что ты мог бы посоветовать? — Хм, — классику предлагать не хотелось — розы, лилии, хризантемы, все это дарили повсеместно, даже не заморачиваясь с выбором. Зачем придумывать что-то оригинальное, если можно подарить розы? — Пионы? — он показывает на нежно-розовые бутоны цветов, пока еще не до конца распустившихся. — Если хочется совсем удивить её, то можешь подарить ландыши. Чан пристально смотрит на Минхо, не отрывая взгляда, что тот даже тушуется немного: у него что-то на лице? Или он как-то странно выглядит? Отчего-то хочется спрятаться, забиться в маленькую каморку для персонала, потому что смотреть так, с этими звездами в глазах, готовыми осветить чуть ли не весь мир, — непозволительно прекрасно. — А какие нравятся тебе? — Что? — непрошеные мысли рассеиваются, возвращая его в реальный мир, с насущными проблемами. — Какие цветы нравятся тебе, — он снова улыбается, показывая ямочки на щеках, и Минхо подвисает, добавляя в свой список сегодняшних дел еще одну позицию — дать подзатыльник (а, может, и не один) Ким Сынмину за слишком длинный язык. — Ромашки. — Тогда давай букет ромашек, — Ли скептически выгибает бровь — Бан в своем уме? — Уверен? — интуиция ему подсказывает, что он упускает из виду что-то важное, но решает пока не думать об этом, плывя по течению. — В своем выборе я всегда уверен. Утро понедельника встречает пасмурным небом и сильным ветром, пронизывающим до самых костей — холодно было до такой степени, что даже ненавистная школа являлась спасением от ужасной погоды. В здании тепло, Минхо спешно освобождается от шарфа, на ходу снимая куртку, и переодевает обувь, быстрее направляясь в кабинет, мысленно проклиная Сынмина и его гадание на картах, из-за которого он не смог нормально поспать. — Он тебе нравится, хватит уже упираться, серьезно. — Ладно, — друг сдается, сильнее кутаясь в толстовку, натягивая рукава и закрывая ладони, — только это ничего не изменит. Ему симпатичен другой человек. — А вот это мы сейчас узнаем, — Ким резким движением поднимается с кровати, пугая ничего не понимающего рыжего кота, — сделаем расклад. — Ты сейчас серьезно что ли? — в его руках красуется новенькая колода Таро, которую тот ухватил где-то по скидке, безумно гордясь этим фактом. — Не волнуйся, все будет супер. Допустим, карты показали, что его чувства взаимны, но как это могло оказаться правдой? Они не общались толком, лишь несколько раз перекидывались парой фраз по поводу учебы, не считая волшебного спасения и прихода Бана в цветочный магазин. На этом — все. Вот только Ли не видел того, как Чан украдкой разглядывал своего слишком скрытного и молчаливого одноклассника, совсем не вникая в слова учителя, но зато это заметил Сынмин, понимающе и хитро ухмыляясь. Минхо залетает в класс, словно фурия, готовясь читать лекции другу по поводу его подорванного сна и здоровья, но вдруг останавливается как вкопанный, замечая букет ромашек на своей парте. Тот самый букет ромашек, который он собирал своими собственными руками. Глаз начинает дергаться от всей ситуации, а нервы напряжены до такой степени, что скажи хоть одно неверное слово — и всем придется худо. Сынмин гаденько улыбается, как бы намекая, что знал все заранее, и становится понятно одно — Ли пригрел змею на своей груди. Минхо подходит к Бану, совершенно не обращая внимание на одноклассников, столпившихся вокруг него. — Мы можем поговорить? — он вкладывает в голос всю свою уверенность, надеясь, что звучит достаточно убедительно. — Конечно, — Бан кивает, выходя вслед за Ли. Они выходят в школьный коридор, ища тихое место, в котором их не побеспокоят и никто не услышит их разговор. — Это шутка такая что ли? — Минхо останавливается, скептически осматривая парня напротив: ну не может все это быть правдой, не так ли? — Нет, я просто хотел пригласить тебя на свидание, — он складывает руки на груди, опираясь на стену и как-то странно смотрит, словно ожидая того, что ему откажут. — Ладно, веди меня на свидание, Бан, как тебя там, Чан, — Минхо вздыхает и неопределенно машет ладонью, пытаясь скрыть собственное смущение за напускным равнодушием. — Крис. Так меня называют близкие. Их телефонные разговоры по вечерам становятся чем-то привычным, таким родным, что каждый из них задается вопросом — как они жили без этого? Минхо боялся рассказывать о своей фобии, о том, что только прикосновения Чана он воспринимает нормально, боялся, что его снова примут за чокнутого, но в ответ встретил только безграничную поддержку и ласковые объятия, способные защитить от всего мира. В руках Криса находиться было так правильно, так приятно, будто именно этого не хватало в его жизни. Недостающий кусочек пазла был найден, складываясь в полноценную картину, которой хотелось любоваться двадцать четыре на семь. Влюблённость окрыляла, дарила свободу, безграничное счастье и эмоции, несравнимые ни с чем. Хотелось кричать всему миру о том, что происходит в душе, как порхают бабочки, разнося по всему телу тепло от чувств. — Знаешь, а я тебя заметил сразу, — Чан лежит на коленях Минхо, пока тот пальцами перебирает волосы, убеждаясь в их мягкости на практике. — Да что ты, — он хмыкает, прикусывая губу. — Я серьёзно, — Бан чуть приподнимается и с особым трепетом смотрит на него, — все не знал, как к тебе подойти и пригласить погулять. — Ну, сделал ты это весьма оригинально. — Да, тут соглашусь. — Нарцисс, — Минхо искренне смеётся, прикрывая рот ладошкой. — Я бы никогда не подумал, — он аккуратно поглаживает его бедра, пуская по коже волну мурашек, — что смогу понравиться тебе. — Откровенно говоря, я тоже не думал, что в итоге буду встречаться с тобой. Но Сынмин, — Ли вспоминает друга и корчит смешную рожицу, — со своей наблюдательностью и картами сделали свое дело. — Судя по всему, я должен быть ему благодарен? — Чан расслабляется, усталость накатывает с такой силой, что ещё чуть-чуть и он уснёт прямо так. — Ещё чего, — Минхо фыркает, гордо задирая подбородок, — обойдётся. — Ну, благодаря ему я бы не узнал, что у кое-кого, — он закрывает глаза, выдыхая, убеждаясь в том, что бедра его парня — лучшее место для отдыха, — краш на меня. — Чертов Ким Сынмин, точно получит от меня подзатыльник. Быть рядом, принимать человека со всеми его недостатками и достоинствами, стать опорой в трудную минуту, поддержкой, которая никогда не бросит и не предаст, которая всегда будет с тобой от самого начала до конца. Минхо и представить себе не мог, что встретит на своём пути такого человека. И у них впереди вся жизнь, наполненная лишь безграничным счастьем и любовью.