Во что перетекает вражда

Они враги. Соперники, что пытаются выслужиться перед начальством, чтобы сломать чужую репутацию, доказать, что кто-то из них идеальнее и совершеннее. Павел всегда скалит зубы, подобно падальщику, что с удовольствием откусит сочный кусок и будет таскать его, пока челюсти не сведёт, а в случае опасности — сбежит, поджав хвост, дабы защитить свою шкуру. Пейдж же преданна своему делу, Системе, как собака порой бывает предана своему хозяину. Глядит свысока, прищурив глаза. Не рычит в ответ, лишь кривит губы в усмешке на любую попытку Павела задеть её достоинство. И никогда не сбегает. Бьётся до конца, отчаянно, готовая пасть во имя цели. Во имя Клу. И как же получилось, что два врага, шипя и царапаясь, умудряясь бороться даже сейчас, терзают губы друг друга на бильярдном столе? Так в принципе не должно быть, попахивает сбоем в коде, вирусом, да чем угодно, только не правдой, что заключается в том, что Пейдж жаждет соперника до последнего бита. — Почему ты не можешь быть всегда такой сговорчивой и податливой, Пейдж? — Её имя с его губ как гвоздём по стеклу, но, о Клу, программе нравится до скрипа зубов. — Заткнись, Павел, — шипит, запрокидывая назад голову, полностью открывая перед мужчиной шею. Даже прикрывает глаза, подумав, что Павел прямо сейчас вопьется зубами в гортань или того хуже — приставит диск и обнулит, оставив после неё лишь кубы. Но тот ведёт языком снизу вверх, вопреки всем ожиданиям, вынуждая распахнуть глаза, прогнуться в спине и сильнее впиться пальцами в плечи программы. Павел в ответ на грубость в свой адрес смеётся, чувствуя внезапную власть над чужим телом. Они так часто сталкивались лбами, дрались и унижали друг друга, но только сейчас, на бильярдном столе, мужчина почувствовал власть, которой жаждал едва ли не больше всего на свете. — Кретин, — заявляет Пейдж, пальцы запуская в чужие волосы, чтобы сжать у корней, но не отстранить, а наоборот — прижать к себе поближе, выгнуться в крепких руках дугой, чтобы тело к телу. На этот раз мужчина ничего не отвечает, действуя резко, опрокинув девушку спиной на бархатистое покрытие стола. На пол падает кий и несколько шаров, больно резанув по ушам непродолжительным, но громким эхом. Он оказывается совсем близко, когда коленом раздвигает женские бёдра, вжимаясь так плотно, как только может позволить себе строение их тел. И нависает. Всё тем же падальщиком с лукавой улыбкой и хитро блестящими глазами, только Пейдж уже не до этого, поскольку с губ срывается отчётливое: — Ха-а… Даже не стон, а выдох утробный, но этого достаточно, чтобы Павел почувствовал себя гением, что разгадал сверхсложный шифр. Неоновые линии на теле вспыхивают ярче с каждым новым, не щадящим и абсолютно не нежным толчком внутри. Пейдж проводит ногтями по столу, оставляет на покрытие бледные полосы. И дышит, дышит… Часто, шумно, предпочитая не смотреть на самодовольное лицо врага. Знает ведь, что оно именно такое. — Признай, что тебе нравится, — его голос звучит совсем близко, где-то над ухом, и пальцы длинные смахивают с идеального лица программы косую чёлку. Она Павела всегда бесила, пусть он и сам не понимал почему. Возможно, потому что слишком много скрывала. Пока программа упирается локтями в стол, упиваясь эмоциями на лице Пейдж, она, в свою очередь, перекладывает ладони на мужскую грудь, ведёт по ней притворно нежно, а затем — выпускает коготки, царапая серую кожу, из-за чего Павел дёргается и испускает писк. — Не льсти себе, — усмехается офицер, распахивая глаза, чтобы вдоволь насмотреться на перекошенное от недовольства лицо. Он бы и сказал что-то, даже разомкнул губы, но Пейдж не хочет слушать причитания, поэтому берёт всё в свои руки: приподнимается, обвив ногами стройными чужой торс, пятками надвив на поясницу и… — Ах-х… — стонет в чужой рот, ногтями ведёт неосторожно по спине. И да, ей нравится. Так нравится, что саму раздражает одна только мысль, что её коротит от н е г о. Стон Пейдж как белый флаг, временное перемирие, чтобы начать двигаться в унисон, работая над удовольствием вместе, с таким остервенением, словно и правда безумны. Пейдж нравится, когда Павел тянет её за волосы и, придерживая за тазовую косточку, резко входит раз за разом, а Павелу нравится, как извивается под ним Пейдж, стонет внезапно нежно и звонко, цепляется руками за широкие плечи, вспыхивая красочным неоном на его глазах и тухнет, раз за разом, словно неисправная. Их партнёрство заканчивается ровно тогда, когда каждый в паре получает желаемое. Словно и не было страстной близости, не звучал голос Пейдж на высоких нотах и не убирал Павел с лица программы ненавистную чёлку раз за разом, чтобы видеть её в с ю. Костюмы скрывают наготу, девушка слезает со стола и молча обходит Павела, что проверяет за спиной диск. Он улыбается так… паскудно, что хочется ударить его, повалить на пол, чтобы услышать как он скулит, Наверняка, программа сейчас чувствует себя победителем, но Пейдж ещё докажет ему обратное. Позже.