***
Пурпурный цвет от фиолетовых каменных пород в еще более каменных стенах красиво разливался по сводам подземного города. Его мягкое свечение успокаивало обитателей и настраивало всех на нужный лад. Кто-то носил воду из источника, кто-то мастерил обозы, кто-то занимался пошивом одежд. Все были безмолвно чем-то заняты. Чангю стоял у большого кратера, в котором копошились тихие щелкуны. Он оперся локтями о бортики перил и смотрел вниз, пытаясь определить, кого из этих существ сегодня выведут на церемонию инициации. Обычно отбором щелкунов для этого торжества занимался сам Чангю, но сегодня особенный день — сегодня инициацию будет проходить он. Однако слово «проходить» тут не совсем уместно. Куда точнее будет сказать — пережить. Чангю сегодня встал пораньше, вымылся до скрипа, нашел свою лучшую рубашку и красиво зачесал волосы назад. Оглядев себя в обшарпанное зеркальце, висевшее у выхода из его каменной комнаты, Чангю улыбнулся сам себе — этого дня он ждал долгие годы. Церемония была назначена в полдень, и до этого времени Чангю был единственным, кто слонялся по городу без дела. Знакомые, завидев его издали, бросали все свои дела и бежали жать ему руки. — Чангю, какой же ты смелый парень! — Всегда восхищался тобой! — Родители бы тобою гордились! Чангю только участливо улыбался и шел дальше. Перед его глазами проносились прошлогодние инициации. Люди, не имевшие отношения к их обществу, сказали бы, что прохождение церемонии решает лишь воля случая, но гашиновцы не из таких. Считалось, что если человек добровольно, без остатка желает посвятить себя служению жрице и стать одним из ее хранителей, то его не должно волновать, изменит ли форму его тело. А предсказать это было нельзя.***
Наён подстегивала коня, чтобы тот скакал быстрее, и велела не отставать Шихён. Сумерки сгущались все стремительней, и заблудиться в лесу ей совсем не хотелось. В голове витали неспокойные мысли. «К чему эта секретность?» — думала она невесело. — «Неужели нашли кого-то?» Они скакали галопом, словно наперегонки с садящимся солнцем. Шихён вздрогнула, когда с куста неподалеку с пронзительным криком вспорхнула ворона. — Маску! — вдруг скомандовала Наён, не оборачиваясь. — Так точно! — отрапортовала Шихён, давая Наён понять, что услышала ее, и в спешке натянула маску одной рукой. Лошади стали уставать, а по лесу разнесся какой-то зловещий шорох. Наён вдруг с такой силой потянула за поводья, что ее конь прежде, чем остановиться, встал на дыбы. Шихён, ехавшая сзади, тоже остановилась, пребывая в полном недоумении. — Что случилось, командир? — встревоженно спросила она через маску. К своей Наён приложила указательный палец, а потом знаками показала, что дальше ехать нельзя. Они рысью проскакали несколько метров назад, а затем Наён стянула маску и быстро схватилась за рацию, в другой ее руке был бинокль, в который она вцепилась мертвой хваткой, и сама крайне встревоженно смотрела в том направлении, откуда они ехали несколько мгновений назад. — Слушаю? — появился голос Джэбома в эфире. — Где ты?! — чуть ли не сорвавшись на крик, зашипела Наён. — Я в пути. — Не скачи дальше по дороге! — Что случилось? — На тридцатом километре шастают два топляка! У Шихён замерло сердце. Этих тварей ей еще никогда не приходилось видеть своими глазами. Про них рассказывали байки, их боялись сильнее огромных и шустрых аллигаторов, сбежавших из зоопарков, а кто-то вообще сомневался, что они еще остались. Ведь топляки — это самые первые щелкуны, которым удалось прожить десятки лет и не взорваться от копящихся в громадной голове спор. Это были настоящие монстры, ростом в два метра, а то и больше; за тридцать лет их кожа покрылась тем же веществом, что и щелкающая голова. Обычные лассо, дробовики и даже гранаты были против них практически бесполезны, только долгий и прицельный огонь из огнемета мог уничтожить их… — Уходите оттуда! — чуть ли не закричал Джэбом. — Обогни лес по правой стороне! — Да ты издеваешься! Через сухостой? Скоро будет совсем темно! — У нас нет другого выбора. — Ты понимаешь, как я рискую? И ради чего это? — Я не могу сказать! Доверься мне! У Наён от зарождающейся злости клокотало в груди. Объезжать через лес было то же самое, что играть в русскую рулетку: можно было благополучно добраться до места назначения, а можно было и повстречать врагов всех мастей: от обычных щелкунов, до волков и тех же топляков, и все это при том, что маневрировать верхом в буреломе равносильно самоубийству. — Наён! — не успокаивался Джэбом, — времени мало, поспешите! — Да чтоб тебя! Ладно! У Наён сдавали нервы. — Товарищ командир… — тихо позвала Шихён. Наён прикидывала, с какого места дорожной межи им лучше зайти в лес. — Товарищ командир… Она словно не слышала и уже убирала бинокль в нагрудный карман, как вдруг Шихён сильно сжала ее запястье. Наён возмущенно посмотрела на нее. — Товарищ командир, дайте посмотреть на них, пожалуйста. — Ты издеваешься? — чуть ли не крича, сорвалась на нее Наён. — Нас сейчас сожрут тут! — Я быстро! — настойчиво умоляла Шихён. — Мне ведь нужно знать, как они выглядят… Наён хотела выпалить что-то о том, что этих тварей ни с чем не спутать, но, поняв, что это отнимет еще несколько драгоценных секунд, чуть ли не впечатала бинокль в лицо Шихён, которое тут же преобразилось от ужаса, стоило ей увидеть монстров. — Кошмар… — одними губами прошептала она. — Насмотрелась? — яростно произнесла Наён и стала оттягивать бинокль от Шихён, но та вдруг вцепилась в него еще сильнее и стала смотреть в ту же точку. Когда Наён позже вспоминала этот момент, ей казалось, что еще немного и она бы ударила ее. — Они уходят! — вдруг с волнением в голосе сказала Шихён. — Их что-то отвлекло… — А ну дай! Шихён ослабила хватку, и Наён прильнула к биноклю. Действительно, топляки один за другим нырнули в лес, словно почуяли там кого-то. — Это наш шанс! — воскликнула Наён и пришпорила лошадь, параллельно связываясь с Джэбомом по рации.***
Оставалось около двадцати минут до начала церемонии. Чангю вместе с еще двумя добровольцами, статным блондином Тэнгу и рыжеволосой девушкой, имя которой он не помнил, сидели на каменных скамьях у входа в обитель жрицы. Рядом с ними не было никого, но в соседних помещениях (они знали), уже суетились служители, заканчивая все необходимые приготовления. — Ну что, Чангю, как думаешь, кто будет принимать посвящение в этом году? — спросил Тэнгу, заправляя прядь выбившихся из прически кудрей за ухо. — Думаю, выберут Сину, Мингхо и Яна. Я бы их привел. — Они хорошие ребята, — отозвался Тэнгу и продолжил рассматривать точку на полу. — Волнуешься? — спросил он снова через несколько минут. — Что? — Чангю не сразу понял, о чем он. — А… Да, немного. Давно ее не видел. Тэнгу хотел по привычке что-нибудь съязвить и сказать: «Соскучился по своей принцессе?», но воздержался, дабы не быть преждевременно и безвинно убитым. Огромные двери с торжественным грохотом отворились, и из проема вышли двое старцев в длинных белых одеждах. — В церемониальный зал приглашаются… Остальное Чангю помнил, как в тумане. Залитый пурпурным светом зал был полон тишины, лишь тихое стрекотание Сину, Мингхо и Яна заполняло его. — А ты был прав, — тихо шепнул Тэнгу, посмотрев на существ. На троне, что возвышался над залом, сидела жрица в длинном фиолетовом платье. Ее слегка волнистые черные волосы касались белоснежных ключиц, а ясные изумрудные глаза внимательно оглядывались вошедших. Жрица встала с со своего места и, медленно спускаясь по ступенькам босыми ногами, сошла вниз. Трое существ, слепо блуждавших у основания ее трона, вдруг притихли и замерли, когда она проходила мимо них. Жрица приблизилась к вошедшим, и они тут же опустились на одно колено и склонили свои головы. Она дала служителям знак занять свои места по бокам от арены, и обратила все свое внимание на новых рыцарей. — Тэнгу, — тихо сказала она блондину, и он поднял голову, посмотрев на нее так, словно она была властна над всем его существом. — Ты верно служишь мне уже много лет и зим. Это большая отрада видеть тебя здесь сегодня. — И для меня, госпожа Сонми… — с выступающими слезами промолвил блондин и поцеловал протянутую руку. — Наын… И ты пришла. Ты займешь свое место по праву. — Благодарю, ваше святейшество, — дрожащим голосом пролепетала рыжая девушка и тоже приложилась своими губами к руке жрицы. У Чангю остановилось сердце, когда он понял, что теперь его черед. Сонми приблизилась к нему, и он, не дожидаясь ее обращения к нему, тут же поднял голову и глазами, полными страсти, решимости и обоготворения, посмотрел на нее. Сонми улыбнулась и лишь протянула руку, не сказав ничего. А затем их троих подвели к арене. Сонми снова прошла мимо щелкунов, они снова не сделали ей ничего. Она села на свое место.***
С Джэбомом они встретились через пятнадцать минут быстрой езды. Он бегло осмотрел их обоих, махнул рукой и пришпорил коня, дав знак ехать еще быстрее. Наён все еще не знала, куда они несутся, и чем все это обернется. Лес вокруг окрасился в темно-синий цвет, а из-за сгущавшихся облаков вот-вот норовила выглянуть луна. Вдалеке горел огонек, к которому, как поняла Наён, они и скакали. По мере приближения огонек все яснее приобретал очертания светящихся окошек на втором и первом этаже крошечного охотничьего домика. У входа были привязаны четыре лошади, которых охранял Кай с факелом и ружьем наготове. Даже издалека Наён видела, что он бледен, как смерть. Джэбом, скачущий впереди, доехал до дома, спрыгнул с коня и передал его юноше. Наён с Шихён ускорились и через несколько мгновений уже и сами спускались с лошадей. — Может объяснишь мне уже, что, черт возьми, происходит? — потребовала Наён, схватив Джэбома за руку.***
В тот миг Джэбом и сам сразу не понял, что произошло. Когда они подъехали к той проклятой пещере, звук был быстрее картинки. Выстрел, крик, лай, и вот только тогда он увидел, как Кай, задыхаясь от злости, держится за винтовку, не боясь отдачи, и готовится сделать новый выстрел. — Ты попадешь в нее! — кричит Черён и кидается на Кая. Ей удается отвести оружие, но Кай в пылу их возни все же снова нажимает на курок, и пуля улетает куда-то в бок. Только сейчас, посмотрев с холма вниз, Джэбом видит, как его потерявшаяся кадетка Юна сжимает рану на груди какого-то неизвестного парня и плачет, плачет… А из пещеры в пяти метрах от нее вдруг зловеще выходит один, второй… Джэбом кричит своим: — Оружие к бою! Прикройте меня! Стрелять ТОЛЬКО по щелкунам! Джэбом спрыгивает с коня и бежит к холму, скатывается по нему вниз и оказывается прямо перед Юной. — Капитан… — не верит она своим глазам. — Мы уходим, — коротко бросает он ей и хватает ее за руку, чтобы утащить отсюда. Над ними раздается канонада из выстрелов, а щелкуны, выходящие из пещеры, в большинстве своем падают. Но не все. Джэбом сначала не понимает, почему Юна упирается и оттягивает руку. Потом до его слуха наконец доносится: -… не брошу! Он меня спас! Двое или трое монстров прорвались через выстрелы и теперь оказались в слепой для стрелков зоне. — Капитан, скорее! — кричит Лиа сверху. Секунд остается все меньше. Джэбом достает из кобуры пистолет и стреляет щелкунам по коленям, отчего те падают и продолжают свой путь ползком. Джэбом хватает окровавленного парня и велит Юне бежать первой. Та слушается, поднимается по холму и ежесекундно оглядывается, дабы убедиться, что ползущие твари еще далеко. В какой-то миг Джэбом видит, как ее глаза округляются, а рот открывается в тщетной попытке прокричать слова предостережения, и тут же один из щелкунов хватает его за штанину. Джэбом со своей тяжелой ношей едва не падает вниз на съедение остальным тварям, как вдруг слышится лай, рычание и приземление тяжелых лап где-то совсем рядом, а затем мертвая хватка исчезает, и Джэбом, удержавший равновесие, продолжает свой путь наверх, а вниз вместо него падает кто-то другой, скуля… Юна, замерев, одними губами шепчет что-то со слезами на глазах, Джэбому даже кажется, что она назвала какое-то чудное имя — Баския, но он лишь торопит ее. — Вперед! Нет времени! До домика они добрались без хвоста. Слезы, объятия и расспросы интуитивно решили оставить на потом. Лиа забежала в дом первой и быстро опрокинула все со стоящего в углу стола. Джэбом залетел следом и положил отключившегося парня на стол. Юна тут же оказалась рядом. — Он жив?! — Жив, — отозвалась Лиа, прочувствовав слабый пульс у шеи. Она быстро прорвалась через слои ткани, пропитавшейся кровью, и открыла себе вид на рану.***
Трое людей стояли напротив трех почтенных мертвецов, и по сигналу жрицы прислужники, находившиеся за пределами арены, отстегнули цепи, которые сдерживали щелкунов на расстоянии от добровольцев. Раздался металлический лязг. Мертвецы принюхались, медленно повертели слепыми головами. А затем с оглушительным визгом рванулись вперед. Рыжую девушку тут же повалила на пол та, кто когда-то звалась Сину. Челюсти затрещали совсем рядом с лицом рыжеволосой… На Тэнгу напали оставшиеся двое, он схватил их руками за шеи и швырнул одного в Чангю. Тот благодарно принял товарища, тянущего к нему свои мертвые вымытые руки, и зафиксировав его на расстоянии от себя, протянул запястье к его пасти. Так же поступил и Тэнгу. Так же сделала и красноголовая, с усилием оттянув голову бывшей подруги подальше от своего лица. Почти одновременно раздался треск рвущейся плоти. Убедившись, что укусили всех, на арену выскочили прислужники и с помощью аркана оттянули щелкунов, а затем увели их, оставляя троих укушенных, едва держащихся на ногах, наедине с Сонми. Та вновь спустилась вниз, подошла к своим новоиспеченным хранителям и села на пол, приняв позу лотоса. Добровольцы повторили за ней. — Мы разделим этот момент вместе, — со сдержанной улыбкой произнесла она. Они сидели так около тридцати секунд, пока не начали проявляться первые признаки. Рыжеволосую вдруг начало трясти, а глаза ее закатились назад. Лихорадка усилилась, и в какой-то момент, девушка дико закричала и с такой силой откинулась назад, что, казалось, могла сломать себе позвоночник. Голова ее вдруг начала увеличиваться, и через пару секунд череп разломился надвое, а из глаз полилась черная кровь. Трое сидевших на земле даже не шелохнулись. То, что было когда-то девушкой по имени Наын, соскочило с места и рванулось к юношам, оскалив пасть. Добежать существо не успело, потому что Сонми тут же оказалась у него на пути. Почувствовав присутствие жрицы, щелкун встал как вкопанный и, словно озираясь по сторонам, с треском крутил головой вправо-влево, вправо-влево… Вечером того же дня Сонми навестила Чангю в его новой комнате. Он полудремал, одной рукой зажимая укушенное запястье другой руки. Он почувствовал, что на его кровать сели, а со лба убрали намокшие от лихорадочного пота волосы. — Как ты? — мягко спросила его повелительница. — Восхитительно, — ответил он устало, но искренне. — Как там Тэнгу и Наын? — Тэнгу уже здоров, получил задание. Наын увели в ее отряд. Один ты прохлаждаешься, — размеренно произнесла жрица, все также поглаживая его волосы. Чангю привстал на локте и посмотрел в кошачьи глаза напротив. — Я тоже готов приняться за свое задание. — Мне нравится твоя решимость. Поэтому я даю тебе нелегкое задание. — Что нужно сделать? — Найди его и верни в наш дом. Найди Ипсилона.***
— По жетону узнали, какая у него группа крови. Номер подразделения отстрелило, — объяснял Джэбом на ходу, открывая дверь. — Жетон? Так он из наших? — недоумевая спросила Наён. Шихён плелась за ними, и ее не покидало зловещее чувство, словно холодная костлявая рука смерти, залезла к ней под ребра и щекочет сердце. Наконец они зашли внутрь. Кадетки тут же отдали честь Наён и разошлись, одна Лиа осталась у стола и готовила сифонный набор. Шихён поняла, что от нее требуется, скинула куртку, которую тут же кто-то из девчонок забрал, а затем задрала рукав кофты и приблизилась к раненному. Любопытства ради она заглянула ему в лицо. И тут же отшатнулась. — Ты чего? — устало произнесла Лиа, а затем похлопала по доске, которую они подставили к столу на кирпичах, соорудив койку. — Иди сюда. На глазах Шихён вдруг заблестели слезы, а губы крепко сжались. Лицо скривилось в гримасе боли и… обиды. — Нет, — сдавленно сказала она, выдернула из рук у Черён свою куртку и под изумленные взгляды вышла из дома.