мой подарок тебе

      сокбэ и хенун снова спорят. и снова о какой-то лютой херне, о которой париться даже не стоит. — я же просил тебя быть аккуратнее. опять тапки засрал, а мы ведь их только недавно купили. шиен посчитал бы это милым со стороны, если бы не знал этих двоих. иногда их ссоры бывают о более серьезных вещах, но не тогда, когда хенун в хламину пьяный и еле соображает, о чем ему там причитает сокбэ. — женатики. — лишь выдавливает шиен, немного скривившись и делает большой глоток пива.       гостить дома у этих двоих неплохо, но с тех пор, как нафла и блу неожиданно для всех обручились в штатах, у них дома царит совершенно другая атмосфера. такая семейная и такая непонятная шиену. он до сих пор еще не может нормально воспринимать хенуна и его вечные пьяные выкидоны, но сокбэ ведь что-то в нем разглядел, раз перешел ту самую грань с «мы друзья» на «когда ты уже свои трусы постираешь, грязнуля». сокбэ улыбается на все комментарии об его семейной жизни от друзей и только садится к ним за стол на просторной кухне, как на пороге снова вырисовывается это пьяное чудо. уже без футболки, с дурацкой ухмылкой и почесывая свой живот. — ну посмотри, какой я у тебя красивый. вылитый леонардо ди каприо или же джонни депп. хенун ведет рукой по своему животу, на котором красуются кубики пресса и похрюкивает от смеха, явно не смущаясь присутствующего сонмина и шиена. сонмин подрывается с места, выпрыгивая вперед и аналогично задирает кофту, сравнивая свой пресс с прессом хенуна.       — хен, мой лучше. ты сколько в качалке жмешь? — от сонмина табаком несет за версту, а еще алкашкой и вид у него, как у мало чего соображающего человека. шиен думает, что они с хенуном два сапога пара, ведь слишком быстро находят точку взаимопонимания, понятную только им двоим. нафла глаза закатывает, не в силах больше терпеть это клоунство, встает и уводит хенуна под ручку в комнату, бросая короткое: «я скоро, уложу его спать только». сонмин усаживается назад, рукой подпирая голову, и вздыхает мечтательно. — хочу также. — «также» в его понимании описывает отношения сокбэ и хенуна. один ответственный, серьезный, но безумно заботливый, другой — раздолбай, которого еще поискать нужно, но вместе они идеальное нерушимое целое. шиен бы тоже возможно хотел так, но его отношения никогда не превратятся в подобные, это уж точно. — так скажи об этом бенюну. — хмыкает шиен, отпивая еще пива из бокала. обсуждать любовные интрижки — последнее, чего бы он хотел делать со своими друзьями. и когда только их общение перетекло в обсуждение личной жизни, ах да, им ведь уже не по двадцать лет и все это нормально, только вот шиен до сих пор не привык думать о том, что ему скоро тридцать, а живет он до сих пор как какой-то подросток с пубертатом. — не могу, у него одна библия на уме. а по библии брака между мужчиной и мужчиной не существует. — ноет сонмин и шиен думает, что все это полная херня. но бенюн слишком правильный, слишком целеустремленный и порядочный, а еще чрезмерно религиозный, и шиен не понимает, как сонмина мог привлечь такой человек. но они всегда были хорошими друзьями, а значит у бенюна еще и с выдержкой хорошо, потому что если бы шиен знал сонмина со средней школы, он бы уже давно придушил его.       сокбэ возвращается на кухню и это его «я скоро» совершенно не скоро. но шиен даже знать не хочет, чем он там занимался с хенуном. нафла переводит все внимание на шиена, который сегодня особенно молчалив и решает того разговорить. плохая идея на самом деле, потому что шиен скрытный и ненавидит рассказывать о себе. сонмин и остальные обычно вопросов личного характера не задают, знают, что шиен ненавидит распространяться ни о чем, что не касается работы. однако сокбэ именно тот друг, который когда выпивает, начинает допытываться до других. — а у вас как? — обобщенно спрашивает сокбэ и шиен теряется. но сокбэ, словно уловив его нервозность, исправляется. — в джастах.       сонмин спасает положение и начинает вещать о том, что милли перешел на малолеток и тусуется только с ними, чего стоит только его инста, как у настоящего факбоя. а шиен так и сидит в прострации, не воспринимая их разговор, пока ему в лицо не тыкают мобильным телефоном, показывая очередную инстасторис пьяного вондже в обнимку с хонвоном, выпускающим изо рта клубы дыма. шиена передергивает. и когда их лейбл стал таким? ребята они неплохие, талант не талант, но для современного общества востребованные в плане музыки, а ведут образ жизни как у объебанных подростков. впрочем, шиен, наверное, никогда бы не смог свернуть с этого пути и слиться с серой массой на улице. жизнь офисного планктона не для него.       на следующий день они сидят в баре где-то под вечер. прокуренное помещение и спутанные мысли, ровно как и спутанные волосы шиена под капюшоном, не дают покоя. компания в виде пьяного сонмина такое себе, но у шиена нет выбора. этот большой парень все еще как большой ребенок не способен научиться нормально себя вести, поэтому быстро напивается и снова в состоянии «мне на все похер, отъебись». сегодня шиен не возражает. ему и одному комфортно выпивать не спеша, пока сонмин размазывает слюни по его толстовке, устроившись на плече. руки шиена все еще ледяные из-за привычного осеннего упадка температуры, а вот плечо вполне себе теплое, поэтому сонмин сопит, не обращая внимания на посторонний шум.       — давай, поехали. мы тут уже три часа сидим. — все же будит младшего шиен и тот недовольно шикает, отнимая голову от плеча хена. шиен уже готовится отвечать на какие-нибудь отговорки сонмина, мол «ну еще немного выпьем и поедем» или «да ладно тебе, завтра же не на завод», но взгляд сонмина на удивление становится осознанным и смотрит он на шиена в упор. — гири-хен, ты ведь скучаешь по нему, да? я еще тогда на квартире у нафлы понял. и шиен так и остается сидеть со стопкой в руке. он прекрасно понимает и без лишних слов, кого имеет ввиду сонмин и да, черт возьми, он ужасно скучает. это чувств буквально пожирает изнутри. каждую ночь прокрадывается к горлу и душит. хончоль. чертов, мать его, хончоль. сколько раз за день шиен прокручивает это имя в голове. всё вокруг напоминает о нем, а от влюбленных парочек на каждом углу у шиена уже выработался рвотный рефлекс. поэтому уж лучше посидеть наедине с сонмином, чем снова смотреть на любовь, которая витает вокруг всех его друзей.       шиен медленно опускает стопку на стол, руки заметно потряхивает, поэтому шиен прячет их в карман толстовки. они выходят во внутренний двор и медленно закуривают. на улице холод лютый для ноября, шиен вечно мерзнет осенью, только вот согреть его некому. и сонмин снова нарушает уже привычную тишину, делая короткую затяжку. — знаешь, это нормально. скучать по кому-то нормально. ну типа, хончоль мудак знатный и я терпеть его не могу. если бы увидел, то снова влепил ему в морду. но скучаю по нему пиздец как. шиен чувствует, что глаза как-то неприятно начинает щипать. это неожиданное признание сонмина поражает старшего, он усмехается и тушит сигарету. — да с чего бы мне скучать. у нас разные пути. шиен снова безбожно врет.       с того дня проходит неделя. у шиена дедлайны за плечами горят, а ничего стоящего не пишется. все вокруг раздражает. это неожиданная отчужденность остальных, постоянные навязчивые мысли самого шиена и то странное признание сонмина. шиен возвращается домой, спотыкается об банки пива на полу и падает лицом в постель. какое-то время в голове царит пустота, а к полуночи шиен приподнимается на локтях и встает. открывает ящик старого комода и достает поочереди вещи. его вещи. хончоля. одну за другой.       первой идет пыльная коробка с сд-диском. шиен сразу же вспоминает, как к нему вломился взбалмошный хончоль. мокрая челка, горящие глаза и в руках очередная безделушка. — хен, урвал последний раритетный диск с распродажи. тут все фильмы ужасов 70-х годов. посмотрим? сегодня же хэллоуин. и шиен действительно соглашается, хотя интереса никакого и половину фильма они просто игнорируют, целуясь под крики и визги актеров. и шиен думает, что его кошмар — это хончоль, от одного взгляда которого шиен зависим, а от его прикосновений и вовсе сгорает дотла.       следующей шиен достает мятую панамку. шиен вспоминает, как пытался нацепить ее на хончоля и испортить ему весь марафет на голове, а все из-за вредности. и из-за того, что шиен очень любит хончоля. таким, какой он есть: неопрятный, спонтанный, с ебанутыми идеями и множеством причуд, но зато с ним никогда не скучно. шиен совершенно порой забывает, что он вообще-то хен, что он должен пожурить и перестать поощрять странные выходки хончоля.       но он не может. хончоль не выдерживает этих выкрутасов со стороны шиена и хватает того за запястья, прижимая к стене. шиен помнит, как хончоль с силой сжимает его бедра и как напористо он целуется, пока его колено угрожающе протискивается между ног старшего. шиену всегда нравились эти две стороны хончоля, поэтому он не раз любил его подразнить, вывести из себя, а потом они трахались более рьяно и с накалом, потому что хончоль не умеет иначе.       шиен убирает панамку в сторону и достает вещь с самого дна ящика. долго рассматривает, не решаясь открыть, но после все же вскрывает бумажку и упаковку, обнаруживая письмо, написанное корявым почерком, поплывшим куда-то вбок. он видит это письмо впервые, от этого сердце ускоряет ритм, кровь гулко стучит в висках. «моему гири-хену. (зачеркнуто) моему любимому гири-хену. если читаешь это, то я умер. хапххпхп. дурак, повелся. я купил тебе подарок. но, наверное, так и не подарил. воспринимай это серьезно, пожалуйста! я… впервые трачу на кого-то свои заработанные деньги. знаю, аргумент так себе, просто хотелось сделать тебе приятно, но мы тогда поругались и я ушел. а потом ты сказал, чтобы я больше никогда не возвращался и вещи свои забрал. так вот, забрал. но оставил те, которые были нашими общими. и этот подарок тоже твой. хончоль. 11.07.2015».       бумага почти выцвела за пять лет. а теперь еще и намокла от слез шиена, которые сами по себе катились по щекам. дурак — было в мыслях, когда шиен разворачивал подаренную хончолем рубашку. почему он не сделал этого раньше? почему в тот день он поставил крест на их отношениях? почему потом не прочитал это письмо, захламив сверху шмотками, только бы не видеть и не вспоминать? слишком много почему. и ничего уже не вернуть. шиен в слезах прижимается к ткани рубашки. на два размера болье, шиен в ней просто утонет. глупый хончоль. они встречались два года, а тот так и не узнал размер его одежды. эмоции еще сильнее захлестнули шиена и он беззвучно зарыдал. хончоль умер несколько месяцев назад. так глупо и неожиданно. шиен в тот день не почувствовал ничего.       абсолютная пустота. они давно уже не были близки и их пути разошлись еще в том самом 2015. однако шиен никогда не забывал те пережитые эмоции, шиен никогда с тех пор не улыбался так искренне, как для хончоля, никогда не снимал при ком-то очки и не дурачился, словно ребенок, никогда не смотрел фильмы ужасов один и никогда больше не любил так отчаянно и нежно, как тогда.