О чувствах

Вот уже больше 4 часов Людвиг корпел над кучей бумажек, без возможности сосредоточиться. Сколько раз он пытался взять себя в руки, делая маленькие перерывы за кружкой кофе или чая. Но каждый раз возвращаясь обратно - исход был предопределён. Стоило ему только взяться за бумагу, сесть на стул и только начать вглядываться в буквы, как этот мир просто ускользал из под его рук и разум покидал дозволенные для полноценной работы границы. Что же с ним такое происходит? Ведь раньше он мог работать несколько дней без перерывов, погружаясь в работу с головой, забывая о существовании времени. А сейчас? Сейчас он даже не способен на заполнение злосчастных отчетов. И может Людвиг не обратил бы на это внимания, вот только это не первый раз. Такое состояние у него уже больше двух недель, а может он просто не замечал его раньше. Может он не замечал его тогда, когда в порыве работы он слышал такой знакомый и приятный для ушей стук в дверь. Может он бы и не замечал того очень долгого взгляда на его, кажется, единственного друга. Может все было бы проще, если бы он смог заметить эти чувства раньше. Но уже поздно. Людвиг погряз в них и уже не способен выбраться. «Эти чертовы чувства… как обычно люди справляются с таким шквалом мыслей и эмоций?» Это невыносимо выматывало Людвига. Все вокруг становилось невероятно сложным и непосильным для него одного. Сначала он перестал появляться на общих заседаниях, а после и вовсе перестал показываться на людях. Он думал так проще скрыть то, что уже невозможно остановить. Он надеялся на удачу, на то, что все закончиться также, как и началось. Но удача никогда ему никогда не улыбалась. Все что он получил: сбитый режим и ломку во всем теле от простуды, из-за постоянно открытого окна. В конце-концов, Людвига это все настолько разозлило, что он решил покончить с этим раз и навсегда. Он знал, что Миша никогда не был такой ориентации. Это было всегда заметно и сейчас он хотел лишь одного - покончить с этим порочным кругом, даже если это будет стоить ему дружбы с таким хорошим человеком как Миша. Людвиг встал со стула, подходя к зеркалу и всматриваясь в него. Он выглядел очень паршиво: под глазами были видны большие мешки, волосы сильно растрепались, а в глазах отражалась неимоверная усталость. Хоть последнюю Людвиг особо и не чувствовал, он решил, что сейчас может и не лучшее время для признаний. Таким видом он только напугает Мишу. Стоит подождать лучшего времени, может завтра, или через неделю. «Через месяц»,- заключил для себя Людвиг, выходя из кабинета. На часах было 3 часа ночи. Какой день и сколько он так провёл в своей лаборатории, Людвиг не знал. Но это было пока не важно и он начал тихо подниматься вверх по ступенькам, чтобы никого не разбудить. Все движения давались ему с непосильным трудом. Тело ломило и начинало немного трясти. «Температура повышается»,- спрогнозировал Людвиг, продолжая движение. Нос был уже давно заложен, так что Людвигу ничего не оставалось, кроме как дышать ртом, где холодный воздух соприкасался с больным горлом, отдаваясь неприятным болезненным чувством глубоко внутри. В глазах начало немного темнеть и Людвиг почувствовал, как у него закружилась голова. От своих мучений мужчина очнулся уже на кухне и с облегчённым вздохом направился к столешнице. Чайник был холодным и воды в нем почти не было. Это сразу расстроило Людвига, ведь теперь тихо поесть ему не удастся. Но боль в животе была настолько сильная, что Людвиг не мог ей сопротивляться, понимая, что до завтрака он точно не дотянет. С неприятным чувством внизу живота, он поднял чайник и поднёс его к крану. Вода с шумом заполнила его. Может это и не было так громко, как показалось Людвигу, ведь сейчас он воспринимал все более остро из-за стресса и довольно продолжительного чувства голода. Поставив чайник обратно и включив на кнопку кипячения, он отправился к маленькому холодильнику слева от него. Открыв его, он увидел довольно печальную картину. Холодильник был пуст, точнее, не совсем пуст, но брать что-то из него он бы не отважился. Просмотрев его ещё раз, вглядываясь во все что только видел, Людвиг заметил тарелку с недоеденным беконом. Вспомнив, что в одной из полок ещё оставался хлеб, он достал тарелку и, разогревая ее в микроволновке, начал осматривать ящики. Ему было очень страшно из-за громких звуков чайника, микроволновки и всего что только было. Эти звуки неприятно расползались в животе тягучим чувством тревоги, не давая тому нормально мыслить. Открыв один из ящиков, он наконец нашёл тот заветный кусок хлеба. Хоть он уже и стал чуть черствее, чем раньше, хоть его и надкусывали, явно не заботясь о том, кто будет его есть позже - Людвигу было все-равно. Хоть Людвиг и был высокого роста, но некоторые полки, по довольно идиотской глупой причине, были расположены на довольно неудобной высоте даже для него и, как назло, хлеб находился в дальней части полки. Встав на цыпочки, Людвиг со всех сил пытался дотянуться до него, надеясь, что ему не придется прибегать к более активным действиям. Ему не хватило пару сантиметров до заветного куска хлеба и отчаявшись, он уже готов был прекратить свои старания, как большая и такая знакомая рука перехватила кусок, подавая его Людвигу. Сомнений не было, это был он. Тот, из-за кого все это и началось. Тот, кто всегда был чуть ближе сердцу Людвига, чем остальные. И наконец тот, кто всегда понимал его и читал, как открытую книгу. Это был Миша. Ситуация была просто ужасной! Худший из всех вариантов, которые Людвиг мог себе представить. Теперь он знает о его состоянии и просто так не отвяжется. Людвиг надеялся прочитать эмоции Миши на лице, как всегда это делает и успокоить себя увиденным, вот только он не мог поднять на него взгляд. Нет, только не сейчас. Ему было чертовски стыдно за своё состояние, но ещё больше ему не хотелось, чтобы кто-то видел его таким. Особенно, Миша. Людвиг резким движением чуть ли не выхватил хлеб из рук человека напротив и направился к чайнику, доставая кружку над ним и заваривая чай. «Только не сейчас,- Людвиг был совсем не готов к этому. -Нет, не сейчас». Ему оставалось надеятся, что Миша просто уйдёт, но этого не произошло и его план - «сделать все тихо и свалить» окончательно провалился. Теперь осталось лишь ждать, когда Миша перейдёт в наступление и заметит больной и измученный вид врача. Достав разогретый бекон и положив его на отрезанные куски хлеба, Медик почувствовал, как его приобняли сзади. Людвиг был очень тактильным человеком, хотя сам и отрицал это. Прикосновения отозвались приятным чувством в животе и груди, расползаясь по всему телу, останавливаясь на лице и придавая ему характерный румянец. Черт, нельзя было позволить, чтобы этот русский увидел его таким. Нет, он не поймёт, он разозлится и- ... А какая разница, подумал немец, поворачиваясь лицом к Мише и утыкаясь носом в правое плечо. Людвиг потянул руки, обвивая ими спину гиганта. Миша не выпускал того из хватки, тихонько поглаживая по спине, будто бы успокаивая плачущего ребёнка. -Почему ты так себя изнуряешь? -Я себя не изнуряю, с чего ты вообще решил?,- резко отрезал Людвиг. Миша притянул его чуть сильнее, продолжая поглаживать его спину. -Глупый вопрос, ты ведь не выходил из комнаты больше двух дней. «Больше двух?». Это действительно удивило врача. Он готов был услышать что угодно, но только не это. -Тебе плохо,- сказал Миша серьёзным тоном, констатируя факт. -А ещё, кажется, у тебя жар. Я могу помочь тебе? Забота. Вот с что привлекало врача больше всего. Ему нравилось, когда о нем заботились. И хоть это может показаться странным, ведь он никогда не выносил одиночных прикосновений, но это было другое: он доверяет Мише. -Конечно,- тихо ответил Людвиг, не скрывая подступающую сонливость и сильную усталость, которые, как снежный ком, навалились на него в один миг. Дальше все было запутано, как в тумане. Как только Людвиг произнёс эти слова, его сразу подняли на руки, направляясь к его комнате. Конечно, это вызвало соответствующую реакцию у немца и Миша конечно заметил ее, но чтобы не напрягать Людвига, сделал вид, что ничего не было. Дальше Людвиг помнил лишь отрывки: как его внесли в комнату, как ему помогли раздеться и как его укрыли двумя тяжелыми одеялами сверху. Он помнит, как Миша принёс ему еду, добавив к его импровизированным бутербродам несколько своих сэндвичей, заставляя Людвига съесть, если не все, то большую часть. Он помнит, как Миша искал лекарства от горла и температуры. Он помнит, как Миша сидел рядом с ним, пока Людвиг засыпал глубоким сном. Он помнит приятные прикосновения подушечек пальцев рук к его волосам, которые перебирали их круговыми движениями, расслабляя и все больше погружая в сон. Все это было таким приятным и все это казалось ему таким недостижимым. «Неужели, он все понял? Неужели это было так заметно?»,- были единственными разумными мыслями, перед тем, как Людвиг наконец сумел заснуть. **** Проснулся Людвиг от приятных прикосновений, которые бродили по его лицу и волосам. Пальцы приятно и легонько перебирали его волосы, переходя вниз к щеке и обратно. Это было так приятно, что Людвигу не хотелось нарушать такую идиллию, но чувство пустоты в животе и неприятное першение в горле заставили его окончательно проснуться. Открыв глаза, он встретился с немного взволнованным и в тоже время заботливым взглядом Миши. Увидев, что Людвиг проснулся, на лице второго появилась небольшая улыбка. -Доброе утро,- протянул Миша тихим голосом, пытаясь не напугать Людвига своим обычным - басистым и громким. Людвиг ценил это. Ему было приятна такая опека в его адрес. Сколько Людвиг себя помнил, он всегда был один. Рядом с ним было мало людей, которым он мог доверять, что уж тут говорить о заботе. Людвиг раньше никогда не задумывался об этом, но, кажется, ему даже нравилось ощущать себя слабым зверьком в руках сильного и могущественного человека. Особенно ему нравилось это тогда, когда на месте этого человека был Миша. -Ты не хочешь есть? Сегодня Пайро приготовил блинчики. Думаю тебе понравится. Как же сильно Миша на него повлиял за такое короткое время. Людвиг ведь один из тех людей, что никогда никого к себе не подпускает. Он также был одним из тех, кому не нравятся прикосновения. Как уже говорилось, Людвиг относился к слишком тактильным людям и обычные прикосновения были для него ни много ни мало противными. Он не выносил даже легких прикосновений в свой адрес скорее по тому, что никому не доверял. Но Миша. Когда же он успел так оперативно и быстро захватить его сердце? От этих мыслей, Людвиг легонько улыбнулся. Заметив это - Мише стало куда спокойней. Кажется теперь Людвиг выглядел и чувствовал себя намного лучше. -Блинчики, да. Звучит здорово,- наконец-то выдал Людвиг. Без лишних слов, Миша встал со стула, подавая градусник, что лежал на столе справа от Людвига. Тот понял его без слов и забрал градусник, ставя его под подмышку и наблюдая за уходящей большой фигурой перед ним. Дойдя до двери, Миша остановился и развернулся к Людвигу лицом. -Скажи, ты ведь любишь меня? Людвига прошибло холодным потом и волосы на затылке встали дыбом. Дыхание перехватило сильным чувством страха, смешанным с чувством безнадёги. «Конечно, кто бы не заметил очевидного»,- пронеслось у него в голове. -С чего ты решил? Теперь это конец. Осталось надеяться на то, что в его очень неправдоподобную ложь поверят и оставят в покое. -Брось, док. Это было очень заметно, особенно вчера. Рука Миши коснулась щеки Людвига. «Когда он успел подойти так близко?» -Ты злишься? -А должен? Этот вопрос окончательно запутал Людвига. Теперь он совсем его не понимал. Людвигу казалось, что тот злится, но подняв взгляд, он понял: … -Так это взаимно,- с улыбкой произнёс Людвиг, опуская взгляд. Миша не поправил его, подтверждая сказанные ранее слова. Большие тёплые руки обняли его и прижали к большой груди Миши. Людвиг закрыл глаза, растворяясь в своих тёплых и нежных чувствах, вызванных далеко не только признанием. «Объятия. Как мало нужно для счастья». Теперь все закончилось. Людвиг свободен от того страха, что сковывал его месяцами. Теперь все наладится. Теперь он будет счастлив и наконец обретёт покой вместе с ним - с Мишей. С его Мишей.