Ханеман

             Запах табака преследовал его всегда. Именно этот горький аромат, от которого слезятся глаза, в очередной раз напоминает ему, что он опять вступил в свой мир — мир, от которого он уже успел устать, но который по-прежнему не хочет его отпускать.       — Цумо, риичи, иппацу, саншоку! Две и четыре тысячи, манган!       — Чёрт, да сколько можно!       Кажется, госпожа удача посетила дальний столик.       — Добро пожаловать!       Кокетливо улыбается ему молодая девушка и кланяется.       — Вы снова пришли к нам, Танака-сан?       Он растягивает губы в ответ.       — Ну разумеется. Где ещё старик вроде меня может поиграть в маджонг и посмолить в своё удовольствие?       Его рука привычно тянется в карман и достаёт сигарету. Запаливает.       — Танака-сан, вы не такой старый! — хихикает она. — Вы прибедняетесь!       Он лукаво улыбается и качает головой, признавая её правоту. Технически — он и правда не настолько старый. Но оглядываясь назад на прожитые года и вспоминая, что он пережил…       Он старый. Но ей это знать не нужно. Как и то, кто он на самом деле — для неё он просто Танака Ивао, один из постоянных клиентов.       — О, это Танака?       — Тот человек из слухов, да?       — Да, непобедимый игрок!       Он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Забавно — не так много людей знают его в лицо как легендарного игрока Акаги Шигеру. Но даже взяв псевдоним, даже притворившись обычным служащим, которые в достатке приходят пропустить кружку пива и пару ханчанов, он всё равно не может перестать быть собой. Даже никогда не беря победу по рону, даже пропуская своё же цумо, он всё ещё Акаги.       И местные знают, что даже если он не выиграет очки, он никому не сдаст на руку. Что сделало его местной достопримечательностью.       — Танака-сан?       А, да. Он виновато улыбается.       — Прости, Чи-чан, задумался, — кивает в сторону зала, — для меня не найдётся местечко? Я как обычно, — подмигивает.       Девушка кивает.       — Конечно-конечно, Танака-сан!       И вот он уже сидит, ближе к окну — отсюда как раз хороший вид на залив. Перед ним ставят кружку пива — подарок постоянному гостю, как ему сказали. Гостю, да? Он еле сдерживает смех, сдувая пену. Скорее уж местной диковинке, на которую приходят посмотреть как на животное в зоопарке. Действительно, не каждый день в бедную маджонг-гостиную, навроде этой, приходит живая легенда.       Акаги Шигеру. Человек, которого прозвали богом.       Как-то он сказал Ичикаве, что тот ощущался как холодная рептилия среди кровожадных теплокровных. В каком-то смысле Акаги и сам стал таким хищником. И вот теперь он, по-крокодильи лениво щуря глаза, привычными движениями строит стену.       — Сегодня я подловлю тебя!       — Ха, сказал тоже!       Он даже не обращает внимания на то, что они говорят — ограничивается коротким кивком и лёгкой улыбкой. Бросок костей. Дилер, значит? Ага, значит вот как стену разбирают…       Стартовая рука ни плохая, ни хорошая. Пара, чии, несколько разрозненных тайлов и ветра. Можно попробовать подождать пары ветров и сделать пон, можно отыграть ментампин. И даже чанту — если сделать пару объявлений. Он сотни раз видел такие руки, но маджонг — игра дьявольская. Даже делая одни и те же действия, даже повторяя один и тот же алгоритм, математически правильно выверенный, ты по итогу можешь остаться ни с чем. А ходы, основанные чисто на предчувствии и жадности — с возрастом он пришёл к мысли, что это почти одно и то же — приведут тебя к победе.       И даже этого может оказаться недостаточно, если твой противник он — Акаги Шигеру.       Если бы на кону стояло что-то серьёзное — ставка, от которой его сердце бы вновь испытало трепет, возможно, он бы отыграл эту руку так, как о нём говорят в легендах. Но сегодня он не Акаги, а простой служащий немного за сорок, разведённый, который просто приходит сюда выпить немного пива, пропустить пачку сигарет и провести время за маджонгом.       В процессе сдерживая свои кровожадные инстинкты ободрать своих оппонентов до кости. Вспоминая себя лет двадцать назад, он бы поворотил носом, если бы ему предложили поиграть с этими травоядными — даже не хищниками. Да, когда-то он был той ещё заносчивой занозой в заднице, Ясуока не даст соврать. Но времена меняются, и вот теперь он, король нелегального маджонга, просто сидит здесь и…       Темпай. Его глаза прищуриваются и бегло мажут по тайлам. Чанта, восток, иппейко, манган. Он даже не старался — его врождённое чутьё сделало всё за него. Одностороннее ожидание на три пин, значит?       Он поднимает взгляд и смотрит на поле. Второй круг, напротив открытый чун. Метит сбить его с дилера, значит. Слева… три соу, хаку, один пин? Ишантен или даматен. Правому не везёт, уже целый пон девяток и хацу слил.       Он будет темпай, если снесёт этот север. Север ещё не появлялся в этой раздаче и игрок напротив, судя по всему, мог сделать на него ожидание.       Если бы он хотел победить, он бы снёс север. Если бы он хотел играть наверняка, он бы подождал пару ходов и кинул риичи.       Но ему не нужно ни то, ни другое. В дискард отправляется первый из закрытого пона востока. Они решат, что он боится сдать кому-то в рон и играет на защиту.       Но откуда им знать, что для него это сродни дыханию. Тебе не нужно думать, чтобы дышать. Акаги Шигеру не нужно прилагать усилий, чтобы играть в маджонг. Маджонг настолько впился в его сознание, что стал эдакой дурной привычкой, навроде табака. Ощущение пластмассовых костяшек в руках пробуждает память и воскрешает образы тех, кто уже ушёл и тот трепет, который они вносили в его жизнь.       — Пон!       Он скашивает взгляд направо. Четыре соу? Дора… таняо на трёх дорах, о как. Боишься не успеть к концу раздачи? Ясно, ясно…       Опять темпай, да? Иппейко, пиньфу, а теперь ещё и саншоку? Опять манган. Даматен?       Однако с возрастом становишься ленивым. Риичи. Судя по тому, как сверкают глаза мужчины напротив — его ожидание как раз рядом со скинутым им тайлом.       Что ж, если он ему скинет — такова судьба. Он совсем не против отдать пару тысяч очков. Даже все очки — хотя это плохо для репутации непобедимого Акаги Шигеру.       Но если Танака Ивао разок проиграет — ничего же такого, верно?       Ивао — есть что-то ироничное в том, что он взял псевдоним в честь человека, который стал основой его репутации дьявола маджонга. Конечно, до него были и другие, но после той ночи никто не сомневался, что если и есть кто-то, кто достоин носить этот титул — то только он. Гений, спустившийся во тьму. Гений…       Ему хочется рассмеяться. Гений, да?       — Танака-сан, вы уже будете брать со стены? Напоминаю, вы в риичи.       Он виновато кивает и тянется к тайлу. Что, конец раздачи? Он даже не заметил, как тайлы закончились. И это…       Цумо. Его удача всё-таки слишком сильна. Он бы, конечно, посмеялся над этим в матче с Вашизу, но, в конце концов, именно он выжил, верно? То есть пусть сомнительно, но ему всё-таки повезло. А это…       Хайтей, цумо, саншоку доджун, пиньфу, иппейко. Ханеман. Если повезёт на урадоры — может быть даже байман.       Однако он может просто скинуть этот тайл и остаться в темпае. Хотя нет — игрок напротив сделал на него ожидание, то есть он отдаст ему хотей.       Обычно он старался не брать выигрыши ни по рону, ни по цумо — если ситуация того позволяла, конечно. Всё-таки, если он открыто покажет, что играет не ради победы — это глубоко оскорбит его оппонентов.       Они же, всё-таки, пытаются выиграть. Надо уважать их надежды.       Хм… он сольёт пару следующих раундов, решено. Но сейчас он возьмёт немного чужих очков.       — Простите, но это цумо.       Севера так и не стали поном, но зато подошли под пустую пару для пиньфу.       — Урадоры… две, север. Дилерский байман. Восемь тысяч с каждого.       — Чёрт!       Он виновато улыбается, давая понять, что не хотел этого. И он правда не хотел. Но риичи накладывает свои ограничения — он не мог не сбросить этот тайл, а отдавать свои очки просто так было бы скучно.       — Танака-сан, да вы просто зверь! — всплескивает руками девушка. — Байман на первой же раздаче! — она хитро прищуривается. — Может быть вам стоило задуматься о карьере профессионального игрока?       Он понимает, что это лесть, и она понимает, что льстит ему, но он принимает это. В конце концов, это её работа — быть милым личиком, которое нравится мужчинам за сорок, навроде него. Это помимо того, что у неё бойкий характер и харизма. Хозяин сделал правильный выбор, когда нанял эту девушку. Кажется, она учится в каком-то из университетов?       Вашизу Ивао. Безумный старик, который выкачивал кровь из своих жертв. Всё-таки, они слишком с ним похожи. Нет, у него нет желания пойти по стопам этого Дракулы из Эдо, но иногда, вот как сейчас, когда он, на самой вершине успеха и славы, когда нет ни одного достойного игрока, который бы ему бросил вызов…       Он чувствует скуку. Ему снова хочется вернуться в ту роковую ночь, когда всё пошло не по плану. Когда он пересёк границу жизни и смерти. Когда он почувствовал, что это значит — быть живым.       Успех наскучил ему ещё тогда. Деньги? Они приходят и уходят, как вода. Слава? Оказывается, быть слишком пугающим — та ещё морока. Иногда так и хочется прикинуться новичком без славы и имени, чтобы тебя снова воспринимали как достойного оппонента. А не Акаги Шигеру, бросить вызов которому — самоубийство.       Очень скучно быть Акаги, максимально. Интересно, Вашизу тоже наскучило быть Вашизу в какой-то момент?.. Нет, не наскучило. Вашизу боялся — и этот страх гнал его вперёд всю жизнь, лишая покоя. Больше денег, больше влияния, больше компромата, больше прогнувшихся верхов. Во всяком случае, у Вашизу была цель. Акаги же…       Да, он стоит выше успеха, славы, простого, человеческого мира. Он действительно, в каком-то смысле, стал небожителем — или почётным обитателем ада, если верить Ясуоке. Однако какой в этом смысл?       — Рон! Чун, хоницу! Пять тысяч двести плюс ренчан! Я достал тебя, мужик!       Не глядя он перекидывает палки с очками. Поторопился, ох поторопился — с такой рукой можно было бы выйти и на манган спокойно, но ты решил пожертвовать всем ради скорости. Что ж, не ему осуждать.       Ради чего играют они, пришедшие в эту маджонг-гостиную? Возомнить себя великим игроком, пропустить пива, выиграть пару ханчанов и, расслабившись, разойтись по домам. В каком-то смысле он похож на них, на этих работяг — он тоже пришёл сюда отдохнуть. Вот только разница в том, что маджонг ради победы ему уже давно не нужен. Ему неинтересно собирать якуманы, ему уже давно плевать на то, красивая эта рука или нет, ему плевать, с каким плюсом или минусом он закончит ханчан (хотя одно время он нарочно сливал очки, чтобы потом драматично вернуть их обратно) — это всё в прошлом.       Сейчас он играет ради ощущения тайлов в руках. Ради этого краткого момента, когда проводишь по ним пальцем, сносишь их… это успокаивает. Практически как музыка. Игрок не может не играть. И, инстинктивно чувствуя эту нужду, он держит себя в форме.       Однако в этом нет большой цели. Не то чтобы в его жизни она когда-то была. Но…       Он ведь так и не смог победить Вашизу. И это поражение до сих пор гложет его. И нет, не потому, что его гордость как-то пострадала тогда. В плане, что ты можешь сделать, если этот старик на первый ход вытащил темпай для кокуши мусо? А потом ещё и превратил его в дайсанген цуисоу? Что ты будешь делать с таким потоком удачи?       Люди, которые говорят, что он удачлив, просто не понимают, что такое настоящая удача. И в Вашизу это было.       Он должен был умереть. Но он, вот ведь штука, остался жив. Он должен был умереть дважды, если оценивать, сколько бы крови он заплатил тогда за разницу по рангу. Но Вашизу…       Умер. Так и не успев объявить свои поны. Он ведь уже почти победил. Ясуока и Оги скажут, что он выиграл по правилам матча. Но он, Акаги, как никто знает, что он проиграл. Все его действия, все его каны и хитрости — всё это оказалось бессильно перед главным секретом Вашизу.       Любовью.       Странно, да? Глядя на эту безумную крысу с горящими глазами, ты навряд ли подумаешь, что его хоть кто-то мог полюбить. Но, тем не менее, его любили. Его любили его подчинённые, но главное…       Его любил кто-то там, наверху. Кто-то незримый, невидимый, но достаточно могущественный, чтобы раз за разом спускать своих ангелов на помощь этому Дракуле из Эдо. Кто-то любил Вашизу настолько, что дал ему тихую и безболезненную смерть. И это…       Жгло. И жжёт. Вашизу любили — любили настолько преданно и слепо, что прощали ему то, чего не стоит прощать никому. Он был глупый, жадный, ослёплённый страхом, обезумевший, но его любили.       И он. Акаги Шигеру. Одинокий странник в этом море азарта, который не может припомнить ни одного человека, ни одного существа, никого, кто бы любил его так, как эта сущность любила Вашизу.       Акаги сравнил бы это с любовью женщины. Искренней, преданной и неразумной. Он может быть сколько угодно умным, смелым, отчаянным, может выходить живым из ситуаций, из которых никто бы не вышел.       Но он не знает никого, кто любил бы его такой настоящей любовью.       Четвёртый южный раунд? Он и не заметил, как ханчан подошёл к концу. Он где-то в районе третьего места со своими двадцатью пятью с лишним тысячами очков. Он два раза отдал в рон, остальное только по цумо. Первое место после долгой борьбы занимает игрок справа. Тридцать восемь тысяч. Не что-то космическое, но достойно. Для того, чтобы выйти на первое место нужна рука не меньше ханемана по цумо или манган по рону. Это достижимо, но он не собирается стараться — ему не важна победа в этом матче.       И так продолжается весь первый круг, пока он случайно не понимает, какая рука ему досталась.       Дора, чун, саншоку, чанта. Эта рука навевает воспоминания. Нанго, да?       Нанго. Этот человек, из-за которого он стал тем, кем стал. Только у того были чии раз-два-три, а у него — семь-восемь-девять. Символично — на рассвете своей жизни, успеха и славы, эта рука стала проводником в новый для него мир. А теперь же, на закате… Эта рука — словно незримый привет от тех, кого уже нет, но кто до сих пор помнит о нём. И он…       Нанго уже давно нет в живых. Этот глупый человек, который не понимал сути азартных игр, трусливый, как и все люди. Но тем не менее, Нанго… Он любил его, как любят доброго старого дядюшку. Да, они виделись от силу пару раз. Да, Нанго решил жить нормальной жизнью и завязал со ставками. Потом женился, завёл детей и неплохо закончил свои дни. Счастливый конец для такого неудачника. Но…       Без Нанго не было бы и его. Он бы сгнил в какой-нибудь подворотне, нарвался на того, кто сильнее его, да просто…       Никогда бы не понял, что это значит — быть живым.       Он не может позволить привету от друга остаться неуслышанным. Буквально через пару кругов он в темпае. Вернее, будет, после сноса пятёрки пин. Напротив объявили риичи через шесть пин — он думает попробовать опрокинуть лидера и перевести всё в западные раунды. У тебя есть нервы, четвёртое место. Однако…       — Он безумец! Вы только посмотрите, что он делает!       — Прошла? Неужели прошла?       Люди называют это безумством, не понимая, что безумство не настолько безумно, как им кажется. Это просто расчёт — игрок напротив слишком рано снёс три пин, буквально на первом сбросе. Обычно так рано средние тайлы не подрезают, но именно это как ничто говорит, насколько в его руке было плохо с мастью пин. Однако какие-то пин у него всё-таки были, раз он избавился от этой шестёрки при объявлении риичи.       Поэтому риск был, однако…       Чтобы выжить, ты должен умереть       — Прошла?       — Танака-сан, ну у вас и нервы!       Кажется, за их матчем наблюдает вся гостиная, включая Чихаю — ту девушку.       — Танака-сан?       Он не может видеть себя со стороны, однако догадывается, что его фасад офисного служащего трещит по швам. Он знает, что сейчас его мимика, осанка, лицо и многое другое выдают в нём того самого дьявола маджонга. Как и всегда, когда он начинает играть серьёзно и вспоминает, что значит быть Акаги Шигеру.       — Да, Чихая-сан, всё хорошо.       Человеком, который одолел якудза, едва начав играть свой первый ханчан.       Человеком, который победил слепого мастера маджонга в свои тринадцать лет.       Человеком, который наплевал на все грязные трюки Урабе и сделал ставку на хотей.       Человеком, который выжил в легендарную ночь и убил монстра эпохи Сёва.       И наконец человеком, который помнит своих друзей.       И стена, словно бы ответив на его порывы, протягивает ему руку. Он молча вытаскивает тайл и смотрит на него, сохраняя молчание. Кажется, все вокруг, почувствовав напряжение момента, тоже замерли.       — Танака… сан?       Он медленно достаёт сигарету и запаливает её. Кладёт в кружку из-под пива верхом, точно ароматическую палочку.       — Мужик, ты чего? Ты будешь сбрасывать или нет?       Акаги поднимает глаза.       — Мёртвым — мёртвое. Живым — живое. Победа — это риск и борьба.       — Танака-сан?       — Цумо.       Лёгким движением пальцев все тайлы ложатся на стол.       — Ханеман.       За тебя, Нанго.