Горькое счастье

Я так хотел увидеть ее в белом платье… Сколько раз я представлял ее счастливую, с кольцом на пальце, боже, сколько раз! И сегодня наконец она надела и платье, и фату, и обручальное кольцо. Но… Не для меня. Рука сама потянулась ко внутреннему карману пиджака. В ладони оказалась маленькая фотография. На обратной стороне небольшое коричневое пятнышко от пролитой тогда колы и короткая, кривоватая, сделанная наспех фраза: «16 мая. Моя принцесса». Я остановился. Пальцы скользнули по прямоугольнику, остановились на девичьих волосах. Я прикрыл глаза. В воспоминаниях возникали образы пятимесячной давности. Они, подобно волнам в шторм, накрыли меня полностью, унося в прошлое. На губах наметилась слабая улыбка. Будто сквозь толщу воды, я слышал ее беззаботный смех, голос. Чувствовал ее руки на талии, на груди и шее. Ощущал аромат ее любимых духов. Мы не целовались тогда. Да и это было не столь важно. В тот день я был счастлив просто быть рядом. Просто стоять и смотреть в ее восхищенные, искренне радостные глаза. Наблюдать за ней, запоминать каждую её особенность. А, впрочем, она сама была ею. Абсолютно особенная, ни с кем не сравнимая. Порой смешная, порой нелепая, порой милая и нежная. И я любил ее всякую. Кх-м… Люблю. До сих пор. Та наша встреча стала последней. На следующий день Эдриан сделал ей предложение. Я знал это заранее. Друг поделился со мной своим желанием за несколько дней. Одна часть меня вопила, рвала душу, прося отговорить его, а другая… Другая, кажется, видела, как расцветает с ним Андреа, и была счастлива. Я готов был пойти на все. Даже сломаться самому ради нее. Поэтому я и отпустил свою Принцессу. Нет, черт возьми, нет, Мерфи! Ты не отпустишь ее никогда. Никогда не смиришься с тем, что она не твоя! Тогда, гуляя по парку в последний раз, я знал, что завтра ее жизнь изменится. Она станет миссис Ньюмен. Каждое утро будет просыпаться в объятиях Эдриана, каждый вечер желать ему хороших снов. И я был рад за нее. Потому что видел ее чувства. Но эта была такая горькая радость.! В какой-то момент мне хотелось прижать ее к себе, кричать о том, что люблю. Но я не мог. Поступив так, я бы сделал больно ей. А это самый главный мой страх. Холодный осенний ветер трепал волосы. Я стоял на пирсе перед бушующим океаном, бездумно глядя вдаль. Руки крепко сжимали фото девушки. По щеке, медленно, оставляя после себя влажный след, скатилась слеза. Я бережно убрал картонный прямоугольничек обратно, на какое-то время задержав руку у груди, там, где был карман. А затем услышал голос. Радостный, звонкий… Любимый. Я повернулся. Она была похожа на ангела, на виденье… — Мерфи! Мерфи, как я рада тебя видеть! Сколько мы с тобой уже не виделись! Она крепко обхватила торс. Голова легла на грудь. Я приподнял руку, чтобы обнять девушку в ответ и вдруг увидел, что пальцы подрагивают. Я уткнулся в ее шею, глубоко вдыхая аромат. Ладонь легла на красиво уложенные волосы. Аккуратно, едва касаясь, провела по голове. — Принцесса… Прости меня… — последнюю фразу я шепнул так тихо, что расслышать ее было невозможно. Волны разбивались об острый пирс. В ушах гудел ветер. Но я замечал лишь стук сердца, которое с тихим звоном распадалось на кусочки. — А, вот вы где, — Эдриан добродушно улыбнулся и пожал мне руку, а затем чуть приобнял невесту, — пойдёмте, скоро церемония. Переплетя пальцы они ушли. Я еще долго стоял, вглядываясь туда, где теперь никого не было. А после развернулся и направился в обратную сторону. Там ждал меня автомобиль и чемодан с вещами. Возвращаться в Нью-Йорк я не собирался. Уже открывая дверцу, я бросил последний взгляд в сторону пирса, где несколько минут назад мы стояли. С губ вновь сорвалось тихое: «Прости, Принцесса». Ветер подхватил шепот, разнося его над океаном. Мотор загудел. Педаль в пол. Столб пыли. И тишина.