Барбатос

      С самого совершеннолетия тебя порой тревожили мысли о несправедливости судьбы.       Расстраивал совсем не тот факт, что на твоей руке написано имя «Барбатос», а как раз наоборот: разве правильно то, что божеству в родственные души волею судьбы досталась смертная? Ты рано или поздно умрёшь, а вот Архонт жил, жив и будет жить без тебя. Ему было бы вполне логично не встречаться с тобой никогда, чтобы по твоей кончине не переживать из-за утраты. Да и в целом, какое вообще может быть дело до любви и создания прочных уз тому, кто тысячелетиями наблюдает, как меняются поколения, нравы, государства?!       У твоей тёти на этот счёт мнение было противоположным — это ты узнала ещё вчера, придя в гости по настоятельному приглашению её мужа, главной причиной которого был некий вопрос, который она горячо хотела бы обсудить с тобой. Как оказалось уже по приходе, это был скорее не вопрос, а нотации — много нотаций и ворчания: каким-то неведомым тебе образом кто-то не только узнал, как «недостойно» ты провела один из своих выходных, но и посчитал необходимым передать жалобу единственной твоей родственнице в Мондштадте. А она, как уникальная в своём роде монахиня, обладающая знаниями о соулмейте божества, которому поклонялась, видимо, чувствовала на себе большой груз ответственности — и тебе часто уже после совершеннолетия приходилось терпеть очень настойчивые проявления заботы от неё. Сегодня, например, эта забота выражалась в лекциях о правильном образе жизни.       В этот раз ты «узнала», что алкоголь вреден для здоровья и психики, что гулять по ночам в одиночку не стоит и уж тем более безнравственно и опасно выходить за пределы города с подозрительными незнакомцами. А ещё тебе торжественно пришили пуговицы к карману…       Да уж, такое ощущение, что тётя знала всё.       Но ещё больше тебя удивило, когда она, уже окончив тираду некоторое время назад, ни с того ни с сего заглянула тебе в глаза и сказала: «Соулмейт один на всю жизнь. Он захочет о тебе узнать».       Ты свои подозрения о нежелании Барбатоса даже слышать что-то о своей родственной душе в кругу семьи никогда не высказывала, а потому и уверенность в том, что о твоих выходных тёте птичка напела, куда-то пропала — вполне можно предположить, что она умеет залезать в сознание человека и читать не только воспоминания, но и душевные терзания и мысли. Сам Барбатос даровал способность, чтоб приглядывала за тобой, не иначе, ага… — Зайди ко мне завтра на проповедь, — не терпящим возражений тоном сказала она, отодвигая от тебя пирожные. Ты чуть не начала возмущаться, что даже у гиперопеки должны быть пределы, но тётушка заботливо пояснила. — Это не для тебя. Сегодня гости придут. — Гости?.. — в недоумении спросила ты, но через несколько секунд поняла, что тебя волнует не это, — Зачем? — Хоть с какой-то пользой выходной проведёшь, — хмыкнула твоя дражайшая родственница, втихую переставляя тарелку на другой конец стола.       Выходными ты бы это не назвала… Скажем так, дракон во время недавнего нападения «подправил» здание, в котором ты работала, а потому всё, что можно было выполнить дома, теперь выполняется дома. Или откладывается до последнего.       Но удалённая работа поводом не идти не считалась, судя по всему.       И ты даже пришла заранее благодаря удачному стечению обстоятельств: у тебя было хорошее настроение, отсутствие желания работать и идей, как провести досуг.       Хотя может это и не стечение обстоятельств было, а красные нити судьбы, связывающие соулмейтов, в которые так охотно верят некоторые. Ты, конечно, считала это ничем не подкреплённой красивой легендой, но тут… Сам Барбатос велел.       Ты аккуратно заглянула в храм, словно боясь сорвать важное собрание или церемонию, но помещение было пустым, разве что в конце зала стояла твоя дражайшая тётя, словно предчувствуя твоё появление.       Придётся задуматься, точно ли у неё нет сверхспособностей. — Т/и! — она ласково улыбнулась тебе, ожидая, пока ты подойдёшь сама. — Ты послушалась. Это хорошо. Но ты слишком рано… Налить тебе чаю?       Нет уж — чай в церкви подают какой-то совсем уж безвкусный. — Нет, спасибо. Я тут могу посидеть. — Как знаешь.       Ты села на скамейку и заметно заскучала, наблюдая, как тётя всё ходит из угла в угол да возится с уборкой. За это время ты успела перекрутить в голове весь вчерашний разговор ещё несколько раз, поминутно закатывая глаза от каждой въевшейся в твою память реплики.       Когда в церковь зашли ещё двое людей, ты совсем не обратила внимания — пристально разглядывала витражи, ибо перемывать кости своей родственнице, глядючи на её спину, успело порядком тебе наскучить. Тебя, впрочем, тоже не заметили.       Опомнилась ты только когда услышала знакомый тебе голос, сообщающий о том, что от такой напасти, как Ужас Бури, может избавиться один-единственный человек.       Тебя охватило удивление и любопытство разом: ты с каким-то упоением наблюдала, как твой новый и теперь уже, как ты думала, бывший собутыльник Венти вешал лапшу твоей тёте на уши о том, как ему нужна ценная реликвия Анемо Архонта, хранящаяся в церкви.       «Это спектакль какой-то?» — думала ты, ожидая от своей тёти хоть какого-нибудь ответа.       Она, впрочем, ответила почти сразу: — Пожалуйста, покиньте помещение.       Другого ответа ты и не ожидала. На что вообще можно было надеяться в такой ситуации?.. Что вообще должно произойти, чтобы подозрительному мальчишке отдали такую вещь?..       Словно услышав твои размышления, Венти сразил наповал присутствующих: — Эх… Ничего не поделаешь. Я не могу больше скрывать свою истинную сущность! Возрадуйтесь, правоверные! Узрите явление Барбатоса!       От этой глупой, как ты посчитала в тот момент, шутки внутри тебя что-то рухнуло: в своей деревне ты встречала самую разную реакцию на имя на твоём запястье, но это… Что за глупый розыгрыш? — Т/и? Ты мне не веришь? — обеспокоенно спросил бард, услышав твой нервный смешок, — Я напугал тебя?.. — Ты меня... Ха-ха-ха!.. О, Барбатос, хе-хе-хе, помоги...       Но увидев, что лицо Венти сейчас не выражает никакой шутки, ты тоже внезапно стала серьёзнее и взглянула на дверь и на потолок, наконец оглядела пол — может оттуда кто-то или что-то вылезает?!  — И где он? — нетерпеливо спросила ты. — Хе-хе, вообще-то я имел ввиду, что… — Прекратите, — жёстко прервала ваш разговор тётя, держа при этом на удивление хладнокровное выражение лица. — Как я понимаю, тебе больше нечего сказать. Прошу прощения, но у меня ещё много работы.       Он знал. Он прекрасно видел, что у тебя на запястье, и всё-таки осмелился сделать такое заявление. Может он и правда имеет ввиду, что Барбатос сейчас войдёт через дверь?.. Ну или в крайнем случае материализуется сам. — Эй, постой… — Венти чуть не кинулся к ней, но тут же остановился и в каком-то отчаянии взглянул на тебя. Ты встрепенулась и поднялась с места: чего это он такой… Уверенный в своей правоте? — Т/и…       «Он врёт. Он точно врёт,» — думала ты и в то же время не верила своим мыслям. Какой смысл врать? Это какой-то сложный план? Специально хочет выставить себя глупым плутом? Или он и есть глупый плут…       От охвативших ум противоречий мысли окончательно запутались, в животе от волнения завязался неприятный узел, а колени предательски начали подгибаться. Если ты поверишь ему на слово, то будешь считать себя идиоткой до конца жизни. Но чем больше ты анализировала информацию, тем меньше становилось причин не верить ему. Да и на враньё в лоб это было не похоже, скорее наивность… О Боги, разве такие долгожители могут быть наивными?.. Нет, он точно не… Или?.. — Имя, — с каким-то болезненным возбуждением пробормотала ты, бессознательно накрыв имя на запястье другой рукой, глядя на него широко раскрытыми глазами, как заяц глядит на лису: с ужасом, с ожиданием, с готовностью удрать.       Он знает. Он не напивался до такого состояния, чтобы всё забыть. Он, чёрт возьми, должен всё объяснить!       Но твоя тётя была непреклонна. — Т/и, это всего лишь… Не надо, — она приблизилась к тебе, чересчур резко хватая за руку, и этим выдала своё волнение. — Пойдём, я налью тебе чай, — с этими словами тебя потащили вверх по лестнице, оставляя Венти и его друзей наедине друг с другом. — А вы… Будьте добры уйти отсюда, или мне придётся принять крайние меры.       Но и от звука скрипа тяжёлых дверей, оповещавших об уходе незваных гостей, твоей тёте не полегчало: её напряженное, будто готовое к какому-то трудному бою тело выдавало лживость равнодушного к происходящему выражения лица. Только зайдя в комнату для отдыха монахинь, она тяжело вздохнула, заметно расслабившись, и обратилась к тебе: — «Имя»? Какое имя? Ты его знаешь? — тётушка вдруг схватила тебя за запястья, пристально заглядывая в глаза. — Он увидел твои руки? Кто-нибудь ещё знает? — Э-э-э… Нет, — ты стушевалась под этим настойчивым, допрашивающим взглядом. — Нет… Никто. Он не расскажет. — Ага, конечно, как же! Не расскажет, зато воспользуется! Уже попытался! Ишь ты, небось специально высматривал, когда в собор зайдёшь, проклятый мошенник! До чего молодёжь нынче наглая…       Тётя распалялась всё сильнее и сильнее, хлопоча по комнате, между тем грубо усадив тебя за стол. И всё шло не так: кружки из рук выскальзывали, чайник грелся мучительно долго, а сам чай всё никак не мог найтись — «опять Джиллиана Барбатос пойми куда его положила!». И от одного упоминания Анемо Архонта из своих же уст она снова начала осыпать ругательствами парня и начинала злиться и нервничать ещё больше, и всё шло наперекосяк ещё больше, так что тебе невольно стало жалко и тётю, и Венти, и себя тоже…       И что тебя вообще за язык потянуло сказать про имя?.. Ясно же, как день, что Барбатос не мог просто так появиться спустя столько лет, да ещё и так глупо с тобой познакомиться. А ты не могла так глупо перед ним раскрыться. Ты бы сгорела от стыда! Да и не похож он на Архонта, разве что косички эти дурацкие отрастил, светящиеся. А ещё у него глаз бога — разве нужен Архонту глаз бога? Глупости.       Может он ещё и написал чернилами твоё имя на руке — подстраховался! Хотя имя соулмейта никакими чернилами не перекроешь, а заранее он о твоём секрете узнать не мог… Тогда как он собирался это доказывать? Другую руку показать?..       Нет, нелепица. Звучит так, будто ты пытаешься просто найти причину не верить ему. Но ты и правда боишься быть обманутой, потому что тебя могут обмануть. Людям, тем более малознакомым, доверять такие тайны нельзя — вот только пьяная искренность в тот раз оказалась сильнее рациональности. Сейчас из-за собственной неосмотрительности ты попала в такую глупую ситуацию, и вот думай теперь: всё не складывается, или ты просто боишься, чтобы что-то сложилось, чтобы хоть одно из этих предположений оказалось правдой?       Не стоило просто игнорировать этот случай — парень может натворить ещё делов. Надо найти его и поговорить: особенно интересно было бы узнать мотив этого поступка.

***

      Вряд ли ты могла бы так быстро разыскать в Мондштадте человека, пускай объектом поиска даже был бы популярный бард. Поэтому весь день ты рассеянно бродила по главным улицам города, даже не надеясь выцепить знакомую мальчишескую фигуру. Почему-то сейчас ты тревожилась не о том, что парень может попытаться совершить преступление или разнести весть о соулмейтке на весь город, после чего тебе, наверное, останется переехать только в другой регион, — гораздо сильнее волновали вопросы «что за хрень произошла?», «что у него вообще в голове было в этот момент?» и «что у него на руке написано?». Особенно последнее: ты пыталась оттеснить от себя мысли о том, что это может быть он, считая их глупыми и наивными, но у тебя едва ли получалось — стоило сомнениям на секунду позволить прокрасться в голову, как они целиком заполоняли твоё сознание, сердце начинало сходить с ума, трепеща перед возможной встречей, а на фоне набатом звучало только:

«А вдруг, а вдруг, а вдруг…»

      В результате ты всю ночь проворочалась из-за этого предчувствия или, как ты это называла, «неоправданной надежды». Заставить себя встать ты сумела только к обеду, чтобы наконец завершить работу в срок, а после возни с документами как раз подошло время для встречи с арендодателем, чтобы отдать ему оригинал ключей, с которого ты успела сделать копию, а заодно заплатить за квартиру. В общем, как бы лишние мысли не лезли в голову, у тебя всегда находилась причина их отогнать, по крайней мере до тех пор, пока хозяин квартиры — всегда не к месту проницательный старичок, приняв плату из твоих рук, не сказал: — Тебя что-то беспокоит, милая? — Да нет, — чересчур резко ответила ты, с лёгким испугом уставившись на него.       Чем ты себя выдала, так и осталось для тебя загадкой, ибо внешне ты, как тебе казалось, вовсе не тревожилась из-за своих предположений. — А-а, это, наверное, из-за кражи небесной лиры, — старик кивнул своим мыслям. — У тебя же тётя в соборе работает. — Кража?!       На секунду у тебя перехватило дыхание от этой новости: все волнения, сдерживаемые тобой на протяжении дня, хлынули в голову единым потоком, сводя с ума, не давая вымолвить ни слова. От мысли о том, что это может быть Венти, желудок скрутило в тугой узел из-за непонятно откуда взявшегося чувства вины и одновременно страха, что тебя всё-таки попытались обмануть и, возможно, попытаются ещё раз. — Ты что-то знаешь об этом? — арендодатель всё пытался поймать твой судорожно бегавший по помещению взгляд, и наконец у него это получилось — ты снова в упор смотрела ему в глаза, думая, стоит ли ему сообщать свои додумки.       И таки решилась, сумбурно начав свой рассказ: — Я-я вчера зашла к своей тёте, и какой-то низкий темноволосый бард в старомодной одежде попытался выпросить лиру, он представился моим соу— о-ой, то есть… — ты замолчала из-за глупой оговорки, боясь чуть ли не в открытую признаться, кто является твоей родственной душой. Однако же старика эта запинка ничуть не смутила: — Понятно. Не думаю, что это был тот парень — вор вряд ли настолько глуп… Хотя его внешность соответствует описанию преступника. А был ли с ним светловолосый человек? В твоих воспоминаниях сейчас же всплыл парень подростковой наружности, — совсем как Венти, — со светлыми волосами, собранными в косу. Рядом с ним ещё летал маленький ребёнок, но тогда тебя это ничуть не смутило, а потом ты особенно в эту парочку не вглядывалась — тебя больше привлёк развернувшийся на твоих глазах перформанс с «Барбатосом» в главной роли. — В любом случае, думаю, тебе всё-таки стоит сходить в Ордо Фавониус на дачу показаний. Возможно, они пригодятся им при расследовании.       Ты лишь угукнула в ответ, погружаясь в свои бурлящие потоки мыслей.       «Как же мерзопакостно, и рассказать даже некому, — подумала ты, когда наконец пришло время, чтобы проводить арендодателя. — Может, мне тоже выйти, погулять…».       Когда ты в самом деле решилась выйти, на улице уже вечерело — шум на улице потихоньку сникал, и не было толп на улице, и барды не пели — хотя в последнее время из-за дракона такое и днём случалось редко. В любом случае, спокойствие и немногочисленность прохожих хотя бы не возбуждало твою тревожность ещё сильнее.       Лёгкий, тёплый ветер направлял тебя в сторону уже знакомых улиц. У тебя не было какой-то конкретной цели — это просто-напросто акт безрассудства: негоже без дела разгуливать в такие времена, тем более вечером; а потому и причин не следовать за ним у тебя не было.       В конце концов это привело тебя к «Доле ангелов».       «Злоупотреблять алкоголем не стоит. Всё-таки в чём-то тётя права — здоровье беречь надо, я у себя одна,» — подумала ты и уже развернулась, собираясь пойти в другую сторону, но внезапно ветер усилился, поднимая с земли песок и пыль, неприятно врезающиеся в лицо, так и норовившие попасть в глаза. Такая погода совсем не свойственна всегда спокойному Мондштадту — Анемо Архонт неизменно отгоняет от города всю непогоду, коей смело можно было назвать нынешний посекундно усиливающийся шквал.       «Сок. Это будет сок, — и ты вошла в таверну с непоколебимой решимостью остаться трезвой. — Нельзя все свои тревоги решать алкоголем».       Сегодня будний день — людей не так уж много, но они всё же есть, а потому на первом этаже как всегда шумно, пахнет перегаром, и вдобавок имеется возможность оказаться в нежелательной компании, естественно, не по своей воле.       «А что ж, на втором этаже разве лучше?» — размышляла ты, думая, где в конце концов тебе занять место. Уходить, к сожалению, не хотелось ещё больше — даже перспектива сидеть на полу тебе нравилась больше, чем хрустеть песком во рту или даже, того гляди, заболеть вдобавок к этому. А ещё такая погодка служит предвестником нападения, так что лучше всё-таки переждать.       Ты мельком взглянула на второй этаж — а там помимо девственно пустых столиков тебе также мельком показалась знакомая фигура. Очень знакомая одежда… Не уж то укрывают преступника?.. Но это слишком уж глупо! Наверное, и сами ничего не знают. Или тебе вообще показалось.       Получив заветный сок, ты направилась наверх. Зачем — не знаешь, что будешь делать — тоже. Вопросов к этому барду у тебя так много, что ты ни один из них выудить не сможешь.       Просто надо.       На втором этаже было заметно прохладнее из-за открытого в другом конце помещения окна. Никакого сильного ветра на улице больше не было, хотя ты могла поклясться — до этого он только нарастал и проходить никак не собирался.       А ещё на твоё удивление здесь было нелюдимо… — Т/и!       Ты обернулась на оклик, со странным предвкушением оглядывая своего собеседника: в тусклом, полумрачном освещении, исходившем от немногочисленных ламп, тебе виделось, будто от совсем лёгкого дуновения с улицы собранные в аккуратные бирюзовые косы волосы легко вздымались. Или тебе после того, что произошло, ветер уже ветром не кажется?.. Ты проморгалась, пытаясь снять с себя наваждение.       Он мило улыбался, махая тебе рукой в знак приветствия. Такой весёлый и непринуждённый, будто вообще ничего не произошло. Где-то на подсознании ты ещё сильнее усомнилась в том, может ли такой чудный парень совершить подобный грех. — Ты искала меня? — невинно спросил Венти, заставляя тебя поперхнуться воздухом от очередной наглости. — А это что? Оу, виноградный сок. Неплохой выбор, но, знаешь, на твоём месте я бы выбрал бокал одуванчикового вина… — Что ж, почему ты тогда ничего не взял?       Ты притянула стакан поближе, намереваясь защищать своё имущество от всяческих посягательств; Венти, впрочем, после этого вопроса моментально потерял интерес к твоему питью: он как бы страдальчески закрыл глаза, разводя руками от недоумения и глубокой скорби по упущенной выгоде: — Мастер Дилюк разрешил мне за бесплатно пить только воду. К сожалению, я сейчас совсем на мели… — Венти как бы ненароком взглянул на тебя, задорно подмигивая. — Ах, если бы только у меня появилась благодарная слушательница!.. — Кстати о музыке… А лиру ты достал?       Ты взглянула на него честными глазами, словно намёк не поняла, а о преступлении ничего не знала. Может, сработает?..       Но бард лишь неловко почесал затылок, отводя от тебя взгляд: — Э-э… Вообще-то у меня не получилось. Но всё ещё впереди!       Врёт? Не похоже. Он хочет перехватить реликвию у воров или и правда не знает о случившемся? Тебя вся эта путаница начала порядком раздражать, но ты не подала виду, притворилась, что совсем-совсем его не подозреваешь: — И зачем она вообще тебе понадобилась? — как бы в пустоту спросила ты, — «и почему ты решил, что тебе её отдадут так просто?» — опустила ты в самый последний момент.       Венти как бы ждал этот вопрос, будто специально направлял всё в одно русло, и всё так кстати шло по плану: так по крайней мере тебе показалось, когда он снова растянул губы в довольной улыбке: — Хе-хе… Вообще-то я и правда хотел помочь Ужасу Бури. — Что, правда? — с усмешкой спросила ты; недоверие скрывать стало невыносимо сложно — оно так и хлестало через край. Ты почувствовала едкую обиду, прожигающую голосовые связки, мешающую говорить дальше: опять ты кому-то рассказала о своей тайне, и опять твоей глупой верой в людей воспользовались, обманули и сейчас продолжают врать тебе в лицо. — Венти. Я доверила тебе свой секрет…       На лёгкие словно лёг тяжелый камень; воздух спёрло, и тебе пришлось прижать холодные ладони к ярко вспыхнувшему лицу, изо всех сил стараясь не расплакаться от так внезапно и так быстро возникших эмоций. — Ты… Что это было… Там? — невпопад закончила ты.       Вдох-выдох; надо дышать глубоко, размеренно, так, будто внутри никакой бури не происходит, а горечь не велит тебе сбежать отсюда на холодный воздух, проливая слёзы из-за очередного разочарования в людях. Весь день ты бежала от собственных эмоций, игнорировала их, не давала им даже малейшего шанса, так что в данный момент ты ощущала и подмечала всё особенно остро: вот сейчас в тебя будто воткнули тысячу иголок — это ощущается почти физически. Но из-за своего состояния окружающей реальности ты почти не замечала — а с Венти тем временем в одночасье спало всё веселье: ты вздрогнула, когда подняла взгляд и увидела, как внимательно он смотрит на тебя, но не оценивающе или раздражённо, а с каким-то… Пониманием и поддержкой?       Дыхание участилось так, что тебе показалось, будто ты сейчас задохнёшься. — Думаю, тебе стоит кое-что увидеть, — мягко сказал он, обнажая рукав. Ты уже предвещала, что там увидишь, но всё равно, прочитав своё имя, тебя как током ударило: это не может быть обманом. Оно там было всегда, с тех пор, как вы познакомились.       Всегда, всегда, всегда… Оно не подделано.       Все слова, все мысли, звуки, чувства смешались в кашу, всё излилось наружу и опустошило тебя — и ты заплакала, не сдержалась, у тебя не оставалось сил на это; ты не понимала, что произошло и происходит, — и ты не помнишь, под какую именно из фраз Венти ваши руки переплелись, а твои всхлипы затихли, уступая место теперь уже тёплой, приятной тишине, от которой в душе что-то новое пробивалось и медленно росло.       «Всё будет хорошо». — Я только что вспомнил прекрасную балладу о соулмейтах. Не хочешь послушать? — внезапно нарушил он ваше идиллическое безмолвие, заметив, что тебе стало гораздо лучше. — Это будет стоить тебе… Бокал одуванчикового вина!