Мороженое

В небольшом тихом переулке, в уютном кафе на веранде, сидели два парня. Перед ними на столе стоял маленький тортик, разрезанный на части, и чайник с имбирным чаем. Один из них откинулся на спинку диванчика, а другой прильнул к нему и обвил руками. - Густав, - позвал тёмноволосый парень, мило улыбаясь. - Чего? - отреагировал Густав, целуя того в макушку. - А ты не жалеешь, что мы не устроили пати? - с некоторым волнением в голосе спросил Георг. Блондин погладил его по спине и заглянул в глаза. - Конечно, нет. Я счастлив, что проведу этот день с тобой, - он ответил и приблизился к своему парню, захватывая его губы своими и нежно лаская. Когда они разорвали поцелуй, Георг, видимо, будучи не до конца уверенным в ответе Густава, задал вопрос ещё раз: - Ну просто я утащил тебя в эту глушь... Точно не расстраиваешься? В ответ на это он получил лишь недовольный взгляд Шеффера. У Густава сегодня был день рождения. Изначально, он планировал уехать в Лос Анджелес к близнецам и отпраздновать там, но Георг умолял его провести этот день вдвоём, и он не смог отказать любимому. Про их отношения, в отличие от небратских отношений Каулитцев, никто не знал, и, чтобы проводить время вместе, они вынуждены были скрываться. - Давай мороженое закажем? - отпрянув от любимого тела, бодро сказал Георг. Он всегда был живее, чем Густав, тот был спокойным, размеренным. Они идеально дополняли друг друга, создавая единое целое. - Давай. Густав любил эту странную черту в Листинге - быструю смену настроения. Только что они тихо сидели, наслаждаясь друг другом, а сейчас Георг с задором рассматривал меню, выбирая лакомство. После нескольких минут тщательного изучения ассортимента Георг по-детски пожаловался: - Гу-усти, здесь нет нормального мороженого... Густав обнял своего "ребёнка", зарываясь в его волосах и втягивая их запах. Он любил Георга очень сильно, каждой частичкой души, его умиляло даже его временами несерьёзное поведение, которое бесило всех вокруг. И сейчас он действительно, без капли лжи был безумно рад быть с ним. Они просидели, не двигаясь, несколько долгих минут, когда внезапно Георг резко развернулся к Густаву и уставился на него хитрющим взглядом, шёпотом сказав при этом: - Я знаю, что заменит мне мороженое. Шеффер понял, что его парень задумал что-то сумасшедшее, как это всегда бывает, но не стал отпираться, когда тот поманил его за собой. Они под пристальными взглядами официанток прошли в сторону туалета. Когда Густав осознал, куда его ведёт Георг, он остановился, но, снова встретившись глазами с уже принявшим похотливое выражение лицом любимого, пошёл дальше. Они оказались вдвоём в тесной кабинке. Не дождавшись даже, пока Густав закроет дверь, Листинг прижал его к стене и припал к губам, жадно, по-собственнически овладевая ими и одновременно расстёгивая ширинку штанов парня. Густав тяжело задышал, когда Георг оторвался от его губ и опустился на колени. Он почувствовал, как тот через ткань боксеров провёл рукой по не слабо возбуждённому органу. От этих пусть и лёгких прикосновений всё тело задрожало в возбуждении, чего не мог не заметить Георг. Он потянул вниз боксеры Шеффера, освобождая его от давящей ткани. Его взору предстал не очень длинный ровный член с выпирающими венками и тёмной головкой, отличная замена мороженому, разница в одном: его хотелось всегда, а мороженое - по настроению. Листинг подался вперёд и поцеловал головку, после этого сразу вобрав наполовину. Его пальцы нежно поглаживали яички, перебирая их, немного сжимали и тут же отпускали, чтобы не сделать неприятно. Георг двигался медленно, плотно сомкнув губы, монотонно насаживаясь на член, и языком помогал себе доставлять удовольствие Густаву, который опирался о стену и, закрыв глаза, часто дышал. Всё его тело пронзало удовольствие, доставая до каждой клеточки, накатывая волнами одна за другой. Ноги подкашивались, а мозг не хотел работать, все возможности организма сейчас захватило чрезмерное наслаждение. Георг тем временем продолжал усердно отсасывать своему парню, теперь уже не просто вбирая на всю длину, а лаская языком и губами головку. Он нежно проводил по всему стволу, оставляя слой своей слюны, выдыхая горячий воздух, который сейчас просто обжигал плоть Густава, нетерпеливо подающегося бёдрами ко рту Листинга. Тот, заметив безмолвные просьбы любимого, опять взял в рот полностью и стал намного резче, чем до этого, двигаться. Шеффер был в нескольких мгновениях от оргазма, Георг чувствовал, как пульсировал орган в его рту. Он не до конца вынул его изо рта, оставив головку внутри, и продолжил её ласкать. Через несколько секунд парень ощутил на языке солоноватую сперму Густава, который перестал контролировать себя, издавая довольно громкие для такого тихого парня стоны. Листинг сглатывал семя своего парня, облизываясь, как бы показывая ему, что это стоит несъеденного мороженого. Очень некстати, за дверью послышались голоса, и, судя по сказанным словам, их обладатели поняли, что здесь делали два парня. Георг слизал остатки спермы с головки и своих губ и, встав с колен, чмокнул Густава, а потом помог ему надеть штаны, так как сам он в тот момент не был на это способен. Приведя себя в порядок, Георг потянул Шеффера за руку, проговорив: - Надо сваливать. Густав не пропустил мимо ушей эту фразу и, указывая рукой на бугорок в джинсах Георга, спросил: - А как же ты? Улыбнувшись своей фирменной дьявольско-пошлой улыбкой, Листинг ответил, увеличивая темп шага, выходя из туалета: - В машине... Всё в машине. Они прошли через зал кафе, где присутствующие посмотрели на них ещё более пристально, чем до этого, вышли на веранду, где в самом углу был их столик, и, кинув на стол 100 евро, удалились, провожаемые взглядами официанток. Наверняка, потом в СМИ появится эта история, но разве двум парням, трахающимся в машине, будет до этого дело?