***
Ресторан, выбранный Павловой, сражал наповал габаритами и роскошью: сцена с музыкантами, огромный шведский стол, дорогой декор. Врачи-бюджетники даже представить не могли, сколько денег было потрачено, поэтому находились в несколько потерянном состоянии. Впрочем, кое на чем Ирина Алексеевна решила сэкономить, поэтому ведущими были назначены самовызвавшийся Бреславец и Нина, которой пообещали премию. Людей, между прочим, собралось не то чтобы очень много — пару сотен от силы. «Значит, — подумала Михалева, — не мне одной Склиф застрял костью в горле». Появление Бреславца встретили аплодисментами — бывшего главврача до сих пор вспоминали добрым словом. Зименской тоже обрадовались и кинулись с ней обниматься, несмотря на легкую оторопь Веры Георгиевны. На Пастуховых отреагировали ликующим визгом и кучей комплиментов: жизнь в приморском городе благоприятно сказалась не только на внешнем виде, но и на взаимоотношениях пары. Лене визгов не досталось. Впрочем, как и агрессии. Кто-то удивленно смолчал, кто-то вежливо поздоровался, а Куликов даже соизволил пожать руку. Рады Михалевой были целых два человека: Полина и Таня Третьякова.***
— Ну что, все в сборе? — звучным голосом поинтересовался Михаил Иосифович прямо со сцены. — Можем начинать? Дубровская, стоящая рядом, оглядела всех присутствующих: — Можем, наверное. Только Брагиных че-то нет. — Да Брагин всегда опаздывает, — громко фыркнула Полина, игнорируя успокаивающие пассы от Петра. — Тоже мне новость. Давайте начнем уже, — ей было скучно. Но не успели новоявленные ведущие толкнуть речь, как открылась дверь и в ресторане появились двое. Заметно постройневший мужчина осветил и без того не темное помещение гладковыбритой головой. Отсутствие волос здорово компенсировал темный костюм: в нем пришедший выглядел настоящим джентльменом. Посторонние даже не подумали бы, что под этим образом скрывается врач на все конечности и главный кривляка института Склифосовского. Ослепительная блондинка в столь же ослепительно-белом брючном костюме и вовсе выглядела актрисой, вышедшей на красную дорожку, а никак не ведущим нейрохирургом одной из лучших клиник Москвы. Михалеву даже завидки взяли, если честно, хотя последние пару лет она была довольна собой и своей внешностью. — Брагины не опаздывают, Брагины задерживаются! — выпалил Олег Михайлович и, прижимая к себе слегка запыхавшуюся Марину Владимировну, широко улыбнулся. — Всем привет. — Умеешь эффектно появиться, Олег Михалыч, — по-доброму усмехнулся Бреславец. Брагина, кажется, ничего не могло исправить. — Стараюсь. — Слушайте, мы тут Брагина чествуем, что ли? — снова возмутилась Пастухова. — Мы для чего в вашу холодную Москву приехали, а? Олег снова улыбнулся: — Я тоже рад тебя видеть, Пилочка, — вкрадчиво сообщил он, получил порцию смешков и великодушно разрешил. — Начинайте, не обращайте на нас внимания, — потянулся к еде и стал накладывать блюда на тарелки Марины Владимировны.***
Когда наелись, Олег потянул жену здороваться со всеми присутствующими. Первыми в очереди, естественно, были Пастуховы. Марина ограничилась словами, а мужчины крепко обнялись, после чего Брагин поймал руку Полины и шутливо пожал: — Хорошо выглядишь, Пилочка, — продемонстрировал ямочки на щеках, — особенно когда злишься. — Как на тебя не злиться-то, — буркнула несколько сконфуженная столь теплым приемом Полина. Олег хмыкнул: — Если ты перестанешь на меня злиться, я перестану тебя узнавать, — заявил он и мельком глянул на стоящую рядом Лену. — Драсьте, я Олег. Михалева крякнула, зависла с открытым ртом и заморгала, Пастухов поперхнулся воздухом, Полина подняла тонкие брови в немом вопросе, и Марина поняла, что ситуацию надо срочно спасать. Ну, или наоборот усугублять. — Привет, Полина. Здравствуй, Лена, — ровно поздоровалась она. Брагин перевел на жену вопросительный взгляд: — А? — Бэ, — с серьезным лицом отозвалась Нарочинская, прикладывая значительные усилия, чтобы в голос не засмеяться. У Олега, конечно, всегда была избирательная память, но чтоб настолько... Да и не сказать, что Лена сильно изменилась за эти шесть лет. Брагин снова глянул на Михалеву, всмотрелся в ее лицо и ойкнул: — Не узнал. Богатой будешь, Лен, — буднично произнес он. — Да я уже, — произнесла Михалева, лишь бы что-то сказать. Она все понимала, но этого не понимала. Категорически. — Вот видишь, как все хорошо сложилось, — для галочки произнес Олег и хотел уже переключиться на Петра, но отвлекся на заливисто рассмеявшуюся жену. — Чего ты? — улыбнулся он. Обожал, когда Маринка смеялась. Нарочинская уже смирилась с тем, что промолчать не получится: — Мне просто интересно, — изящным движением вытерла слезы, выступившие у уголков глаз. — А первую жену ты даже по имени не вспомнишь? — с легкостью поинтересовалась она, демонстративно не замечая, как вытягиваются лица Пастуховых. Еще бы — Марина всегда славилась самообладанием. В том числе и потому, что не поднимала подобные темы при посторонних. Олег, мгновенно уловив настроение, театрально испугался: — А че, она тоже здесь? — сделал большие глаза. — Да я вообще никого не помню кроме тебя, Нарочинская. Считай, девственно чистый лист тебе достался. — Ага, — саркастично хмыкнула Марина, — девственный. Как слеза младенца. Михалева смотрела на них и поражалась — кажется, из их троицы прошлое коробило только ее одну. Ни Нарочинская, ни Брагин не парились о том, что было раньше, и давно все друг другу простили. Кажется. — Пилочка, мы украдем у тебя Петра, — объявил Олег, и, одной рукой прижимая к себе жену, а другой приобняв Пастухова, двинулся прочь от медсестер. Те проводили их многозначительными взглядами. Каждая — своим.***
Марине было хорошо: она стояла, опершись спиной о мужа, который обнимал ее обеими руками, и слушала, как Брагин общается с Пастуховым. Сначала Олег завалил друга вопросами и, убедившись, что тот в порядке, не удержался от комментариев разной степени ехидства. А потом начал солировать. За последние пару лет Брагины всем составом дважды летали к Луспарян, а те, в свою очередь, трижды приезжали в Россию, поэтому коннект между сестрами наладился быстро. А если учесть, что к ним прибился Томкин единоутробный брат, то эта компания заимела разрушительную силу и сносила все на своем пути. Брагин детей поддерживал (вероятно потому, что сам был большим ребенком), поэтому порядок приходилось наводить Марине, Эмме и ее супругу. — Сложно, но весело, — заключил Олег под хмыканье жены и перешел к следующей теме. Тамарка, будучи всего на год старше Пастуховской Юльки, уже влюбила в себя такое количество мальчиков, что в школе постоянно происходили стычки между некоторыми из них. Эмме приходилось разговаривать не только с учителями, но и с родителями потенциальных зятьев. И это при том, что все они Тамаре Олеговне были по барабану. Катерина Олеговна росла. И росла настолько усиленно, что каждый день ознаменовался новыми событиями. Например, буквально сегодня их с Мариной девочка проснулась, нашла зеленку и не придумала ничего лучше, чем вылить ее спящему папе на шевелюру, которую тот старательно отращивал. Получилось так метко, что пострадали исключительно волосы. Пришлось сбривать. — Я думаю, ее Маринка подговорила, — выдал Брагин. — Любит она меня лысым, — двусмысленно добавил он, — мы поэтому и опоздали. Петя засмеялся, а Нарочинская наступила мужу на ногу. Чтобы не нарывался. Оба прекрасно понимали, что опоздали они не из-за метаморфоз во внешности Олега, а из-за его приставаний к жене. — Марин, а ты почему молчишь? — спросил ее Пастухов. Нарочинская улыбнулась — нежно и язвительно одновременно: — Брагин и без меня хорошо справляется. — Не, — Олег поставил подбородок ей на плечо и, нисколько не стесняясь друга, якобы шутливо сообщил, — я без тебя вообще не справляюсь. Марина погладила его по рукам, и Брагин расплылся. Пастухов только головой покачал в умилении: восемь лет назад он и предположить не мог, что эти двое станут такой потрясающей парой.***
На долгожданном перерыве к Брагиным и Пастуховым присоединилась Нина, параллельно что-то жующая: труд ведущей выматывал сильнее, чем ожидалось. «Три премии с Павловой стрясу, — думала Дубровская, — Весь мозг с мылом вымою, вынесу и обратно не занесу, если попробует отказать». — Боже мой, какая красота, — нараспев отозвался Олег, глядя на подругу. — Звезда экрана прям. Нина в изумрудном платье в пол и с завитыми волосами было чудо как хороша. — Кто бы говорил, — Дубровская обнялась со всеми по очереди. — А вы-то че такие ослепительные? Прям как на регистрацию, — начала она и осеклась. — Да лааадно. — Прохладно, — елейным голосочком отозвался Олег. — Нин, тебе не стыдно? А еще звезда. Дубровская парировала: — Стыдно — когда видно, а я в закрытом платье. — Вы о чем? — одновременно не врубились Пастуховы. Нарочинская усмехнулась: — То есть тебе о Нининой годовщине забывать можно, а ей о твоей нельзя? — Во-первых, я не забыл, а запамятовал, — моментально открестился Олег Михайлович. — Во-вторых, не моей, а нашей с тобой, поэтому и нельзя. Петя, наконец, сообразил: — Блин, ребят, мы же тоже забыли. С этим юбилеем все из головы вылетело, простите, — искренне извинился он, понимая, что Брагины не обижаются. — Пять лет уже, да? Поздравляем. Марина благодарно кивнула, а Олег довольно добавил: — Лучшие пять лет. Судя по улыбке, нарисовавшейся на губах Нарочинской в эту секунду, Брагин говорил абсолютную правду.***
Когда основная развлекательная программа закончилась, все поговорили со всеми и съели то, что хотелось и моглось, осталось только одно — танцевать. Но Нарочинская за вечер устала от пристального внимания окружающих и всячески отказывалась. Впрочем, Брагин был неумолим, и Марина понимала, что согласиться придется, поэтому пыталась договориться об отсрочке. Нарочинская почти уломала мужа, но тут заиграла неизвестная ей танцевальная песня, чем-то напоминающая танго. — Брагин, я не умею! — со смехом возмутилась Марина, когда ее потащили в самый центр танцпола. — Все ты умеешь, — стоял на своем Олег, — мы же танцевали уже. И не раз. — Там медленные были, а так быстро я не могу, — Брагин склонился к ее уху, что-то прошептал, и Марина ударила его кулачком в грудь. — Извращенец. Олег прислонился лбом ко лбу жены, взял ее ладошки в свои и переплел пальцы: — Просто расслабься и получай удовольствие. — Если я расслаблюсь — я упаду. — А я тебя подержу.***
Михалева смотрела на бывшего мужа и бывшую подругу и не верила себе. Брагин не очень умело, но уверенно вел, хотя раньше танцевать не любил, а Марина подстраивалась. В результате они даже двигались почти синхронно. Кроме того, мужчина всячески демонстрировал чувства к Нарочинской: целовал ее лицо, зарывался носом в шею и столь явно наслаждался запахом светлых волос, что это было видно всем присутствующим. Никогда Брагин так себя не вел с ней, Леной. Да и муж с ней себя так тоже не вел, хотя они работали в одной больнице, слыли хорошей парой и часто бывали на корпоративах. «Как бы ему намекнуть?» — прикидывала Михалева. Марину она тоже не узнавала: обычно сдержанная и скрытная Нарочинская сейчас сияла, заигрывала с Олегом и улыбалась так, как никогда на памяти Лены не улыбалась. — Полиин, — недоумевающее протянула Михалева. — Как она это сделала? — ей действительно было интересно, потому что шесть лет назад с Брагиным не сработала даже гадалка. — По-моему, она его бьет, — меланхолично отозвалась Пастухова, допивая коктейль.