Холодный вечер в горячей ванне

Октябрьский вечер, на улице ещё не темно, но солнце клонит в закат. Чуя не спеша идет, по мокрому от недавнего дождя, асфальту, без особого интереса оглядывая знакомые окрестности. Идти осталось не так много, но подросток хотел ещё посмотреть на атмосферные улочки, поэтому, остановившись, стал рассматривать деревья, дома, детскую площадку не по-далеку, все места были неимоверно знакомыми и на каждом миллиметре было воспоминание: на этой лавочке они с Дазаем впервые поцеловались; в том подъезде перебрали с алкоголем и наутро мучились от похмелья; на площадке они чаще всего качались на качелях, особенно ночью, только в это время и в этом месте их внутренние дети могли себя проявить. В квартирах многоэтажек горит свет, улицы пустуют, а с деревьев срываются последние листья. И если до этого рыжий шел с курткой нараспашку, наслаждаясь теплым осенним вечерком, то сейчас, от неожиданного порыва ветра, приходится застегнуть куртку и натянуть шапку. Тело саднит от недавних ранений, но на фоне наступившего холода, Чуя считает это мелочью. Поэтому парень ускоряется, и пройдя пару сотен метров, поворачивает к подъезду. Мафиози останавливается перед дверями и роется в карманах, и как назло не может найти ключей. Недолго думая, он звонит в свою квартиру, надеясь, что бинтованный уже дошёл до неё. Он весь день волновался за напарника. Мори впервые отправил их на миссию по отдельности. Накахара молился чтобы горе-самоубийца ничего не учудил. Неожиданный звук, Чуя вздрагивает, а дверь открывается, впуская юношу внутрь. «Всё таки вернулся», – промелькнуло в голове, полу-улыбка сама проявилась на лице. Подросток прошёл в падик и под грохот двери нажал на кнопку вызова лифта. Он тут же открылся, видимо давно никто не заходил. Накахара зашел и отправился на свой родненький девятый этаж. Они с Дазаем жили в этой квартире уже около года, с самого начала работы Чуи в мафии. И каждый день возвращались сюда уже под вечер, время-от-времени прихватывая бутылочку дорогого вина от Коё. Лифт открывается, голубоглазый выходит и идет к квартире. Открыто. «Позаботился, значит», – он немного ухмыльнулся. Рыжий захлопывает дверь и снимает куртку, шапку, обувь и всю оставшуюся верхнюю одежду. – Ну приветик, Чу, – раздаётся знакомый голос. Дазай заходит в комнату и останавливается, облокотившись на стену, – ты долго. –Я просил меня так не называть, – с раздражением произнёс подросток, параллельно целуя Дазая в щеку. Последний ухмыльнулся. – Какие планы? – В душ и спать, – Чуя, словно после четырехчасового марафона, заваливается на кровать, потягивая конечности в разные стороны. – А у меня уже есть другой план, – Осаму подходит к кровати и берет рыжика на руки, тот от усталости почти не сопротивляется. – Какие же? – недоумевание отразилось на его лице. –Сейчас узнаешь, он явно лучше твоего, – Осаму лукаво улыбнулся, зашёл в ванную и посадил Чую на стиральную машинку. Сам в это время закрыл ванну пробкой и включил воду, дождавшись теплой, он подошёл к мафиози и чмокнул того в лоб. Рыжий смутился и, повернув самоубийцу к себе, поцеловал. Нежно, нетребовательно, от-части вяло, но при этом собственнически. После Накахара слез со стиральной машины. И оба парня, увидев, что ванна уже полная, принялись раздеваться. Шатен тоже был сильно уставшим после рабочего дня и желал только расслабиться в ванне со своей рыжей бестией, а позже – завалиться спать. Он старался освободиться раньше Чуи, дабы встретить его после работы. И, благо, его план удался. Дазай, заметив на теле Чуи несколько свежих ран, подошёл и стал оглядывать насколько всё запущено. Кровь уже засохла и образовала красно-коричневую корку вдоль всего пореза. Кареглазый провел по ней пальцем, Чуя вздрогнул и отскочил. – Дазай! Больно ведь, – Накахара обернулся на мучителя, – Осаму, ты опять? Чуя оглядывал его тело. Да, он был единственным кто когда-либо видел Дазая не бинтованной мумией. На передних частях бедер и предплечьях были недавние порезы, видимо сегодняшние, вчера Накахара их не наблюдал. Они шли ровными полосами параллельно друг другу, будто зебра. – Не опять, а снова, – грубо отрезал Дазай, отвернувши голову в бок, – я не хочу об этом. – Блять, Осаму, иди сюда, – сказал Чуя, подходя к шатену и обнимая, прижимаясь рыжей челкой к его груди. Спустя пару минут, подростки, наконец, оторвались друг от друга и шатен взглянул на рыжего, с улыбкой произнеся: – Пойдем. – Угу, – Чуя оторвался и ждал пока горе-суицидник заползет в ванну. Тихое «блять», от внезапного погружения в горячую воду, эхом отдается по маленькой комнате. В ней было не так много всего: ванна, стиралка, туалет, раковина и корзина для грязного белья. Всё оформлено в бело-сером стиле с небольшим использованием черного, на полу был красивый ковер с улыбающимся солнцем. – Осторожно, горячая, – Осаму сел в ванну и освободил Чуе место между своих ног. Мафиози всегда сидели именно так. Накахара, зажмурившись, сунул ногу в воду – терпимо. Дальше сел на уступленное местечко и облокотился на грудь Дазая, постепенно привыкая к температуре воды. –Иди ко мне, – Осаму произнёс это над самым ухом, от чего Чуя покрылся мурашками, а шатен обнял его, положив руки на талию. – Дазай.., – начал было Чуя, но парень его перебил. – Осаму, говори так, – он чмокнул рыжика в макушку. – Хорошо, Осаму.., – подросток замялся, – я понимаю ты не хочешь об этом, но я хочу спросить.. Ты снова резался, что-то случилось..? Чуя произнёс это очень тихо и встревоженно, шатен едва его слышал. – Я уже говорил, что не хочу об этом, – он внезапно стал холоден и немного отстранился от рыжика. – Пожалуйста, – Чуя повернул голову и посмотрел ему в глаза. – Чуя.., – Осаму отвел взгляд, – тц.., я просто захотел, вот и порезался. Дазай заметно напрягся и сгорбился. Рыжик повернулся и сел ему на бедра. Взяв лицо шатена себе в ладони, Накахара его поцеловал, легонько – еле коснувшись. Дальше, посмотрев в глаза, принялся покрывать поцелуями всё лицо его самоубийцы: розоватый нос, мягкие, веснушчатые щеки, лоб, виски, припухшие веки, подбородок, густые каштановые брови, темные мешки под глазами, всё, всё, всё. Дазай, в свою очередь, поддавался и расслаблялся от столь нежных, непривычных ему, прикосновений. После прижал Чую к себе и уткнулся носом в участок между шеей и плечом, потираясь и легонько целуя. Никакие слова им уже были не нужны. Они и без них друг друга прекрасно и безошибочно понимали. Весь вечер они просидели в ванне, обнимаясь, прикасаясь друг другу, целуя мокрые тела и губы, наслаждаясь этим мгновением. Вода уже остыла, и сидеть в ней было не так комфортно, как в начале прекрасного вечера – Ну что? Идем? – Осаму с милой улыбкой взглянул на Чую, шея которого была усыпана мелкими, красными пятнами от частых поцелуев. Рыжик кивнул. После парень стал вылезать, становясь босыми ногами на холодный пол. Осаму тоже вылез и укутал полотенцем сначала подрагивающего от холода Чую, а затем себя. Парни прошли в спальню, Осаму заварил им излюбленный чай, который они пьют каждое утро и вечер. Но не успел он вернуться, как Чуя уже заснул, мило посапывая. Дазай отпил горячий напиток, немного поморщившись, поставил на тумбочку у кровати и завалился к рыжику. Прижав его к себе со спины, парень чмокнул того в макушку и улыбнулся, отключившись от усталости. В будущем каждый их вечер будет проходить именно так.