***
Иногда хочется простого человеческого счастья: лежать в постели в объятиях друг друга, крепко прижимаясь щеками, принимать горячий душ вместе по утрам, прижиматься к спине любимого, пока тот заваривает горячий кофе у кофемашины, после чего пить его, стоя у широкого окна на кухне, опять-таки в объятиях друг друга. Всем этим Шериф Бронсон не располагал до определенного момента, пока в его доме не появился один долговязый худощавый чудик с проседью в смоляных волосах. Хотя, и сейчас всем этим все ещё трудно располагать, но для шерифа это огромной проблемой уже не является. И будь он проклят если скажет что это не счастье, смотреть на ещё не успевшего проснуться мэра Джонса, мирно пускающего слюни в подушку по утрам. И плевать что ему вставать уже через минуту, впопыхах принимать душ, одеваться и быстрым шагом уматывать домой, пока не проснулся весь город и не увидел его в таком состоянии, рано утром уходящего от шерифа, иначе сплетни будут гулять ещё долгое время. Слава всем богам, что идти ему не далеко и недолго, всего-то каких-то два квартала, зато это неплохая утренняя зарядка, как говорит сам Джонс. Будильник прозвенел точь-в-точь в пять утра и тело рядом зашевелилось, пряча голову под одеяло, пытаясь спрятаться от света и шума. Попытка успехом не увенчались, одеяло быстро сдернули, а звон так и не прекратился. Пришлось открывать глаза, недовольно щурится на дисплей электронных часов, чтобы рассмотреть хоть что-то без опроменчиво оставленных где-то на тумбе очков, и быстро вскакивать с кровати, принимаясь за поиски нужной одежды. — Я не понимаю, вот если ты уже проснулся, чего меня не разбудил? Или тебе так нравится наблюдать, как я в режиме быстрого кролика бегаю по комнате, ища нужную одежду? — тихо бурчит мэр, смотря на тянущего лыбу шерифа, не спеша потягивающегося в кровати. — Ты всегда так мило пускаешь слюни на мою подушку во сне, насмотреться никак не могу, — отвечает ему шериф, подавая рубашку, выуженную из-под одеяла. На брошенный в его сторону злобный взгляд он не обращает ровно никакого внимания. — Иди в ванну, я приготовлю кофе. Только не разбуди маму, — говорит шериф, быстро поцеловав мэра в нос, выходя из комнаты. Когда-нибудь, когда-нибудь они по утрам точно не будут скрытничать, разбегаясь в разные стороны словно крысы. Когда-нибудь обязательно расскажут все родным людям, устав хранить этот секрет. Когда-нибудь они найдут время мирно посидеть за столом, завтракая вместе, а не впопыхах пить горячий кофе на голодный желудок. Когда-нибудь мама прекратит подыскивать ему потенциальных жён и постоянно напоминать о внуках. Когда-нибудь они обязательно будут счастливы вместе и не придется прятать эту связь от всего города ввиду высоких должностей. Шериф надеется что это «когда-нибудь» наступит, хотя разговоров об этом и не было, а его эта мечта не останется скромным «когда-нибудь». — Две ложки, я помню, — говорит Бронсон, смотря в сторону дверного проема, откуда только что вышел Джонс, застегивающий пуговицы на рубашке, уже готовый что-то сказать. — Спасибо, — говорит тот, вздохнув, забирая свою чашку и оставив лёгкий поцелуй в щеку Бронсону. — Твой кофе определенно самый вкусный. — Это обычный кофе из магазина, не преувеличивай, — смущённо говорит Бронсон, делая глоток кофе из чашки, пряча смущение за ней. — Люблю тебя и твою скромность, — улыбаясь говорит Джонс. — Хотя, лучше бы ты был поскромнее ночью, — говорит он, потирая таз, вспоминая лиловые синяки, увиденные в зеркале. И тихо смеётся, уловив испуганный взгляд подавившегося кофе Бронсона. — Слушай, нам надо рассказать все твоей матери и Фреду, мне надоело скрываться, — быстро посерьезнев сказал он, нахмурив брови. — Да, — откашливаясь, говорит Бронсон, сначала не осознав что ему только что сказали. — Погоди, что?! Ты серьезно? — Серьёзней некуда. Сам подумай, рано или поздно они сами до всего додумаются, Фрэд уже спрашивает где я нахожусь всю ночь, и легенда про ночёвку в кабинете его уже, видимо, не устраивает, — говорит он, допивая остаток кофе и ставя пустую чашку на стол. — Давай все вместе пойдем сегодня в ресторан, там им и расскажем? — Ты… Ты… — Я, я. Я привык решать проблемы радикально и желательно быстро, и не говори мне что это не проблема, я же вижу… — начал было быстро тараторить Джонс, поправляя ворот рубашки. Он ожидал что его перебьют и начнут уговаривать не делать этого. Однако прав он был лишь на половину — его действительно прервали, заткнув крепкими объятиями и нежными прикосновениями рук к щекам, за которыми последовал поцелуй. — Признаться честно, я тоже уже об этом задумывался, — тихо говорит Бронсон, положив голову на плечо любимого. — Надо подготовить маму к мысли о том, что у меня уже кто-то есть. — Боюсь даже представить что начнется, стоит им понять всю суть ситуации, — ухмыляясь говорит Джонс, косясь на часы на стене. — Мне пора идти, жду вас вечером в нашем ресторане, места я забронирую, — он выпутывается из объятий, поправляя съехавший с плеча пиджак. — И ради бога, не едь на патрульной машине. Хочешь, я вызову вам лимузин. — Что? Почему? Это моя машина, я могу… — начал говорить Бронсон, но посмотрев на скептически поднятую бровь замолчал. — Ладно, хорошо, я понял, вызывай что хочешь, — он поднял руки в примирительно жесте. — Отлично, тогда до вечера, — Джонс оставляет быстрый поцелуй на щеке Бронсона и выходит из дома, помахав ему на прощание.***
Входная дверь еле слышно скрипит петлями, и Джонс недовольно шипит. — Смажу позже, — тихо обещает он, пробираясь на кухню. Он хватает чайник, стоящий на плите, и быстро делает несколько глотков воды из него. — Папа, ты уже дома? — слышится из гостиной, и Джонс-старший переводит дыхание, приглаживая волосы. — Да, Фред, — отвечает он, идя к сыну, падая рядом с ним на диван и откидывая голову на его спинку. — Все в порядке? — спрашивает он, замечая волнение в глазах напротив. — А, да, все отлично, — говорит Фред, мигом опомнившись. Он вскакивает и направляется к лестнице, но останавливается, стоило услышать голос отца. — Фредди, постой, — взволнованно останавливает его отец, резко вскакивая на ноги. — Мне нужно поговорить с тобой, — более спокойно говорит он, расслабляясь, когда Фред понятливо кивает и возвращается на прежнее место. Тишина давит на уши, и Джонс понимает, что нужно сказать что-то. Но он молчит уже несколько минут, пытаясь подобрать нужные слова. Не выходит совсем, и он решает кинуть все на самотёк. Нужные слова найдутся, стоит только начать говорить. — Фредди, послушай, — начинает он, напряжённо сжав руку на собственной ноге. — Я знаю, как болезненно тебе от мысли, что твоя мать… — он запинается, прикусив язык, — то-есть, я хотел сказать… Ну, в общем… — он снова запинается, начиная нервничать. — А знаешь, лучше поговорим об этом позже, — наконец выдает он, подрываясь с места. — Нет, постой! — Фред хватает его за запястье, прежде чем тот успел отойти. — Постой, сядь, — он тянет его за руку, заставляя сесть на место. — Давай попробуем ещё раз, что ты хотел сказать? Фред выжидающе смотрит на него, и мэр сдается, с силой зажмурив глаза и сжав руки в кулаки. Сердце бешено колотиться, и он чувствует как пекут его уши, краснея. — Я начал встречаться с кое-кем, — наконец через силу выдавливает он из себя. — Это мужчина, — говорит он тише, и замолкает, все также боясь открыть глаза, ожидая что скажет его сын. Фред молчит, и Джонс-старший боится увидеть разочарование в глазах напротив, когда откроет свои. Но он видит там только радость и счастье. — Я рад за тебя! — радостно говорит Фред, заключая отца в медвежьи объятия. Джонс-старший хлопает его по спине, облегчённо вздыхая. — Я хотел бы познакомить вас сегодня, — тихо говорит мэр, отстраняясь от сына. — Вечером, в ресторане. Надеюсь, у тебя найдется на это время. — Конечно, папа, — Фред кивает, и встаёт с дивана, наконец скрываясь на втором этаже. Джонс-старший облегчённо вздыхает, снова откидываясь головой на спинку дивана. Где-то на подкорке сознания птицами о клетку бьётся мысль, почему же его сын так легко принял все это, но он отгоняет ее, хватаясь за телефон и набирая знакомый номер любимого ресторана.***
Теплый ветер обдувает их со всех сторон, стоило выбраться из машины. Джонс-старший поправляет галстук на шее, с волнением смотря на вывеску. И борется с желанием сбежать куда подальше. — Ну что, идём, папа, — говорит Фред, и сам тащит его к входным дверям за руку. «Соберись, сам же предложил!», — думает мэр, сглотнув вязкую слюну. Ресторан яркий, красивый внутри. Уже почти родной, сколько раз мэр ходил сюда сам, и с Бронсоном. Владелец довольно кивает, приметив их, и ведёт вглубь, подальше от посторонних глаз. И оставляет их, доведя до нужного столика, приказывая официантам приниматься за работу. — Миссис Бронсон, Шериф, — натянуто улыбаясь, здоровается Джонс-старший, быстро садясь возле Бронсона. Фред кивает, занимая свое место около женщины.***
Заднее сидение лимузина, оббитое кожей, тихо поскрипывает, стоило водителю повернуть, а телу на нем пошевелиться. — Дурак, какой же!.. — тихо причитает Джонс, опуская голову и сжимая пальцами волосы. — Успокойся, — говорит Бронсон, подсаживаясь к нему и обнимая за плечи. — Все ведь прошло отлично, незачем сейчас так убиваться. — Правда? — Джонс жалостливо поднимает лицо на Бронсона, всматриваясь в глаза напротив, ища поддержки. — Правда, — уверенно говорит Бронсон, сжимая его в объятиях, кладя голову на макушку Джонса. Пожалуй, все прошло и правда намного лучше, чем мог предположить Бронсон или Джонс. Фред довольно улыбался, услышав такую радостную новость (хорошо, что он знал все заранее. И особым сюрпризом для него это все не стало). Миссис Бронсон защебетали не хуже птицы, радуясь за счастье сына и его спутника. Хоть и расстроилась, что не сможет приласкать маленьких внучков, перекинув все внимание на Фреда, щебеча о том, что непременно ждёт его в гости. — Ты рад? — шепчет Бронсон, прикасаясь губами к чужому виску. — Более чем, — довольно отвечает Джонс, сжимая чужую руку.