Воспоминания

Свет отбивался от стен Цитадели. Третий верховный серафим возвращалась после долгого и скучного собрания в связи с последними событиями. Верховный серафим в наглую клеился к ней с жалкими попытками извинений. В последние несколько месяцев война миров затмила мысли каждого жителя небес и ада. За время от начала и до конца она регулярно спускалась в ад ради переговоров и предложений. За это время они слишком сильно сблизились. Больше, чем друзья, но меньше, чем партнёры. Женщина быстро переоделась в длинное белое платье, дабы не выделяться, и накинула длинную белую накидку с капюшоном из магазина «Всё за цент» — месный масс-маркет, один из немногих магазинов, благодаря которым она могла не выделяться. Небольшой амулет с сапфиром, оббитым золотом, аккуратно разместился в потайном кармане; скрывает энергию. Идя по улицам, она не получала тысячи уважительно-лицемерных взглядов прохожих. Пепел, словно снег, оседал на накидки, обжигая нежные, неподготовленные, ангельские крылья. Слишком горячий ад, неправильное время кричали «остановитесь, опасно», но было поздно. Дьявол и серафим утонули в потоке чувства. — Могу ли я вам помочь, леди? — спросил какой-то архидемон. Челядь — так называли их, низшие слои иерархрии миров, они раздражались из-за этого, но молчали; нет выхода. — Серафим Ребекка… — Прочь с дороги, — стальной голос разрезал воздух, отсекая любые попытки продолжить диалог. Ребекка хорошо помнила день попадания в иной мир. — И какого это быть непризнанной? — этот голос она узнает из тысячи. Сатана. Неповторимый баритон и лёгкая усмешка. — Хотя нет…продолжим здесь, — сказал черт, оказавшись у него в кабинете. — Что предпочтёте, мадам? — Вас. — Какие страсти, но оставлю себя на десерт. Потанцуем? — Да. Щелчок и заиграла музыка для вальса, за года, прожитые здесь, она поняла лишь то, что тут не любят технологии и изменения. Ещё с попадания сюда она восхищалась его умениями по щелчку делать всё, что вздумается. Мужская рука легла на талию, словно приглашая начать. Восхитительные движения отпечатывались в памяти, как во время первого бала посещения, прям как в детстве, когда отец пел и танцевал вместе с мамой. Стук каблуков отбивался от стен, эхом отпечатываясь как в последний раз. Его губы нежно прикоснулись к уху, целуя и шепчя. — Не уйдёшь, ты обещала, так пообещай это вновь. — Я не могу. — Боишься, — хмыкнул он, медленно отдаляясь. — Стой, — она резко притянула его назад, — нет, просто иногда всё сложно, — она затихла, переведя дыхание, пыталась прокрутить слова у себя в голове. — Нам нужно расставить все точки над «и». — Давно пора. — Мне надоело скрываться, это всё очень раздражает. Почему я не могу быть с любимым мужчиной, который мне дорог и которого я люблю. — А ещё ты боишься собственных чувств и публичного унижения. — Ты прав только в первом, на второе мне давно плевать. Для общества моих чувств не существует. — Рад слышать. Но Бекки, если что-то случится, твоё проклятие- быть рядом со мной навеки. — Я помню, как мы познакомились. Девятнадцати летняя блондинка бежала, отталкивая людей с дороги и остановилась только у здания крупной, тогда популярной компании. — Здесь. Из здания подул легкий ветерок прохлады, как только двери открылись. На удивление, в помещении темновато, хотя на улице солнце находилось в зените. — Добрый день, я по объявлению на должность секретаря. — Хорошо, — мило ответела ей девушка на рецепшн, только сейчас Ребекка заметила картину с изображением двух мужчин за спиной девушки, — заполните данную анкету, можете присесть там, — девушка указал на диван, — я вас позову. Ребекка нервно поглядывала на часы в безмолвном ожидании. Бумага давно покоилась заполненной на краю столика, на котором удобно расположились журналы. Они так и кричали о яркой, неоновой моде восьмидесятых: кучерявые волосы, о которых грезила каждая модница; ролевые модели десятилетия — Майкл Джексон, Мадонна, Modern Talking, Queen во главе с Фредди Меркьюри и десятки других исполнителей, которые без труда собирали стадионы плачущих фанатов. Поэтому диско и рок в списке трендов 80-х не случайны: подражание кумирам и стало причиной, почему в моду вошли огромные начёсы, кожаные куртки и яркий мейк. Вскоре её позвала девушка и провела на несколько этажей выше к двери. — Подождите немного. Брюнетка постучалась и вошла, выйдя через несколько минут, она пригласила Ребекку. — Добрый день. Вы Ребекка Уокер? — Верно. Замечательно, вы нам подходите. — Я, кстати, до сих пор не поняла, почему ты так быстро согласился, когда по рассказам других кандидаток ты пытал, чуть ли не в прямом смысле слова. — Мне за всю мою бессмертную жизнь было дано только одно пророчество, в котором говорилось, что Сатана полюбит действительно только раз, а любовь эту будут звать Ребекка Уокер. — И что, ты каждую Ребекку Уокер так хватал? — Ты была единственной Ребеккой Уокер, которую я встретил за всё своё существование и, честно, я хотел тебя послать, так что тебя спасло только имя и фамилия в тот день. Помнишь нашу первую встречу? — Свидание, Сат. Смирись. Значит мне повезло. — Хорошо. К небольшим высоткам подъехала красная ферарри, одна из культов машины тех мест. К ней подошла Ребекка с локонами, одета она была в чёрное платье итальянской длины и лодочки также чёрные. Тихая дорога со светскими беседами. Остановилась машина у загородного двухэтажного особняка. — Прошу, леди, — обратился к ней Сат и по джентльменски подал руку для выхода. Удивление настигло Ребекку не сразу, всё казалось будто во сне, так слов все мечты девушки осуществились разом. Она, как и все жители Лос-Анджелеса, знала о богатстве семьи Денниц, но никогда бы не подумала, что сама станет частью спектакля. Он привёл её на задний двор к большому декоративному пруду, возле которого разместился столик на двоих. Конца пруда не было видно. На берегу разместилась ива с лавочкой, а на другом — пляж с лежаками. Там плавали множество рыб и несколько чёрных лебедей, с кувшинки на кувшинку прыгали цветные лягушки, весело квакая. Девушка тут же подбежала к животным, совсем позабыв о манерах, но казалось, что мужчину это ничуть не смутило, напротив раззадорило. — Какие красивые. — Черные лебеди. Эта пара вместе уже три года, обычно, если эти создания находят пару, то остаются вместе на всю жизнь, а если партнёр умирает, то оставшийся лебедь вскоре погибает от тоски, — он слегка притих посмотрев на девушку. — Ребекка, позвольте узнать, что же такого смешного я сказал? — Ничего. Просто животные, выходит, преданнее большинства людей. — Да. Люблю оставаться здесь за чашечкой чая, читая. Очень успокаивает. Не хотите вина? — Давайте на ты. — Хочешь вина? — удивительно, как этот мужчина легко и быстро понимал её без лишних слов. — Чай. — Любите чай? — Да. — Я тоже. У меня есть коллекция, собранная из разных стран. Хочешь посмотреть? — Конечно, очень люблю этот напиток. Помню, как отец привозил разные виды после долгих командировок, — их беседы всегда проходили непринужденно, независимо на какую тему они говорили, от чего хотелось встретиться снова и снова. — Я бы хотела быть лебедем и иметь пару, как та лебедка. — Тогда позволь мне быть твоим лебедем, — хоть Сат и не показывал этого, но она всегда знала, как тяжело ему давались подобные слова, за что была ему очень благодарна. — У меня всё ещё остался тот чай. Им конечно не удивить, но. — Этого действительно будет достаточно. А ещё я помню, как ты научил играть меня в покер, хотя сейчас я ничего не помню из тех объяснений. — Могу показать ещё раз. — Спасибо. — И знаешь, мне всё ещё жаль, что я ушла к Оливеру. — Не стоит, Бекки. В этом моей вины столько же, сколько и твоей. Мы же не будем вспоминать это вечность. — Ой! — воскликнула женщина, когда пролила на себя чайный кипяток. — Аккуратнее. Пошли, я дам свою рубашку. — Бордовая моя! Пара зашла в клуб мужчины, где их поприветствовали и проводили в зал. — Во что хочешь сыграть сегодня? — наклонился он к её уху и тихо прошептал. — Я не умею играть в подобное и совершенно в этом не разбираюсь. Даже если Сат удивился этому или как-то посмеялся, то у себя в голове. Только сейчас девушка почуствовала прохладу и запах алкоголя. — Не хочешь попробовать покер? — Давай, я всё равно ничего не понимаю. — Тогда отойдём, и я попробую объяснить, — они отошли к бару, выбрав столик подальше от всех. — Смотри, — он достал колоду карт, — это — старая карта, такая комбинация выходит, когда все карты разные, а выигрывает та, чьё значение больше. Пара… Они подошли к игральному столу. В основном играл Сат, а она просто смотрела, но даже это вовлекало в процесс. После пары игр, удачных для Сатаны, он предложил сыграть спутнице. Ребекка неуверенно начала. Когда карты были раскрыты, все посмотрели на неё. — Стрит-флеш, — это ничего не говорило ей, но можно было решить, что она выиграла, даже не зная правил. Сыграв ещё несколько игр, они сменили карты на рулетку. — Игра на удачу? — Что-то вроде того. Первый начал Сат. У него не было ни одной проигранной партии. Ребекка решила попробовать, но её удача не постигла. — Как ты всегда выигрываешь? — Я дьявол. Мне это свойственно. — Да, было неожиданностью попасть сюда и узнать, что тогда ты не шутил. Я была рада оказаться с тобой вновь, только было жаль дочь. — Забыл. Твоя дочь недавно попала на небеса. — Я знаю, — недолгое молчание и тяжёлый вздох, — но я не знаю, хочу ли её видеть. За года, проведенные здесь, я растеряла многие чувства и, чем больше думаю о ней, тем больше понимаю, что нет той мамы-Бекки. Слишком многое изменилось, и как бы глупо это не звучало, но мне наверное страшно. Наверняка ей что-нибудь рассказали обо мне. — Бекки, я не ты. И глупо будет бежать к ней за столько лет, но иногда двум взрослым нужно поговорить. Ты и сама это знаешь.