Другой Мир

Другой Мир. Душная маршрутка, полчаса езды в давке, Земфира в ушах. Это еще не вошло в привычку, но уже, кажется, происходит далеко не в первый раз. Рассматриваю людей в маршрутке: быдловатого вида мужик с бородой и набитыми буквами на кулаке, крупная женщина в леопардовой водолазке, короткой юбке и колготками в сеточку (путана?), молодой парень презентабельного вида с дорогими часами и айфоном, старая бабушка с большой-пребольшой сумкой, болезненно-худая девушка с бедно одетым ребенком неопределенного пола. Остальные люди за пределами моего зрения, и смешались в безликую темную толпу неприязни. Вокруг парня разлился вакуум, на лице его явно читается отвращение ко всему, что сейчас его окружает. Мы с ним отчасти солидарны, поэтому испытующе смотрим друг другу в глаза, гадая о социальном статусе, привычках, принципах и отношениях с девушками. Впрочем, это быстро мне надоедает, в его глазах не читается ничего кроме напыщенности, а жаль. Проезжаем аварию – автомобиль перевернулся и перегородил почти всю дорогу. Все, вроде, живы. Парень начинает фоткать на айфон перевернутую Мазду и с большой скоростью строчить смски. Вскользь замечаю пару сообщений: «Трахну глубоко в рот» и «Задерживаюсь». Эх, а я думал, что он интеллектуал. В голове роились мысли, но постепенно, чем ближе я подъезжал к Другому Миру, они выстраивались во вполне осознанное чувство счастья. Ожидание лишь подогревало чувства, натягивало струны эмоций до самого крайнего предела. Мой внутренний эхолокатор стучал всё быстрее и быстрее, разгоняя кровь, заставляя бездумно улыбаться и дышать чаще, предупреждая события. Маршрутка затормозила, я попрощался с Лимбо, с этим промежуточным миром между жизнью и Раем, сделал шаг на райскую землю, вдохнул влажный воздух и тут же оказался в объятиях. Мне не хотелось дышать, я дал волю ощущениям, перебирал её волосы в руках, чувствуя тепло её тела, вдыхая её аромат. Мы стояли долго, в нерешительности не двигаясь, боясь разбить стеклянное чувство долгожданной встречи. Упивались чужим теплом, и, занимаясь самым эгоистичным делом на свете, мы наконец-то стали счастливы. Осознание близости кружило голову, и я ощущал себя в центре танца, где мы – одна недвижимая пара, на которую смотрели все остальные. Однако вокруг никого не было, лишь редкие прохожие задорно смеялись, переговариваясь между собой. Я был счастлив, и в мыслях не было ничего, кроме ощущений, и я полностью погружался в них, теряя понятие о времени и пространстве. Я чувствовал только её. Наши губы встретились, мягко коснулись, изучая изменения, произошедшие за несколько дней. Закрыв глаза, я визуализировал свои чувства: темнота и пульсация света, что-то в груди пытается оторвать меня от земли, но её руки крепко держат меня, не давая потеряться. На заднем плане взрываются мысли, разлетаясь на эмоции и оставляя лишь короткие следы, образующие счастье. Прошло десять минут, когда порыв ветра привёл меня в сознание, и я решил, что нужно идти. Этот Рай не похож на Рай, здесь мрачные дома, темные машины, страшные люди и отсутствие хоть какого-нибудь тепла. Похоже, что Ангел, который держал меня за руку, впитал из окружающего все самое хорошее и теперь излучает это, согревая меня. Мы долго кружили по улочкам, иногда останавливаясь, чтобы утолить мою жажду ощущений, и я жадно впитывал чувства, насыщаясь прикосновениями и теплом. Я задержался на секунду, прижимая её к себе, и визуализировал свои чувства: нет темноты, теперь есть только свет, яркий свет. Я чувствовал мягкое тепло на кончиках пальцев, а едва уловимый аромат её волос вносил в яркий свет какой-то оттенок, который невозможно представить зрительно: нечто полупрозрачное и неосязаемое, растянувшееся на горизонте. Мы забежали в уютный уголок Рая, и уединились, отдаваясь друг другу, пытаясь удовлетворить потребности в количестве прикосновений рук и губ. Однако и в Рае есть уши: херувимы заметили цветущую яблоню, и нам пришлось со стыдливым смехом сбегать, обрекая яблоню цвести волшебными белыми цветками любви, но никогда не приносить плоды грехопадения. Мы путешествовали по Эдему, наслаждаясь данным только нам видением райских птах. Смешливые взгляды, блуждания по весенним садам ветреной осенью, разбитые дороги и глубокие лужи. Мы перескакивали с камня на камень, заставляя водную гладь чертить круги и пугая прохожих волшебством посреди темного, мрачного мира. Деревья сомкнулись над нами, и мы оказались в полутемном окружении, настраивающим на долгие и приятные разговоры. Часы текли незаметно, прерываясь на откровения, высказанные как бы случайно, но намеренно, на серьезные вопросы о жизни, на короткие поцелуи. Мы боялись показывать свои чувства пламенем, потому что за каждым деревом, за каждым кустом прятался херувим и смеялся над нашими влюбленными взглядами; можно было протянуть руку и поймать наглеца за крыло, но мы делали вид, что никого нет рядом, и показывали свои чувства теплом, разговаривая, шифруя в словах обыденных – слова любви. Я ощущал неизведанное доселе чувство близости, духовной и моральной, окрашивающей мир в мягкие цвета, и казалось, что всё вокруг сейчас уснет мирным сном спящей красавицы, дожидаясь своего часа. Время не двигалось с места, а окружающие события повторялись вновь и вновь. Однако солнце неуклонно спускалось, а небо затягивалось черными облаками, оберегая нас от чужих взглядов. Мне пора было отправляться в Лимб, но я не хотел покидать это место, а Ангел – не хотел отпускать меня обратно. В соседних кустах мирно сопел наш хранитель, и мы решились показать наши чувства открыто. Вцепившись в друг друга и кружась в танце страсти, мы исполняли наши мечты, шумно выдыхая от мурашек, пробегающих по нашим телам; то замедляясь, то ускоряясь, то нежно прижимаясь, то страстно блуждая руками по горячей коже, беря инициативу то в свои руки, то передавая партнеру. Мои руки горели огнем, а из груди готов был вырваться томный стон, казалось, что еще немного, и все окружающее взорвется снопом искр, разлетится по всей вселенной, утверждая нашу любовь как основной нерушимый закон, и ничего больше никогда не будет существовать. В голове разрывались материи мира, рушились стены запретов, и разгоралось слепящее пламя, очищающее мысли, подобно черной дыре поглощая всё плохое. Я ощущал, что мне остается совсем немного времени, и врата в Эдем вот-вот закроются, я видел перед собой глаза Ангела, молившие остаться, но я знал, что тогда мне грозит неминуемая смерть. Я должен был бежать, но прежде выразить все свои чувства в одном коротком поцелуе. Где-то высоко-высоко загорелась новая звезда, безымянная, как и все самое прекрасное на этом свете. Мои руки отпустили её руки, но разум упорно не хотел отпускать её и я, рискуя никогда не покинуть это царство, обнял её так сильно, как только мог, слыша хруст её ангельских крыльев. Я украл одно маленькое перо, и это не осталось незамеченным, однако она позволила мне забрать его с собой. Я стоял на остановке в гордом одиночестве, не то дожидаясь Харона на своей лодке, не то ожидая, пока меня затянет обратно на землю смертных. Вот мой спутник подъехал ко мне и призывно открыл дверь, напоминая о необходимости жить до следующей встречи. Я вошел в маршрутку и сел на свободное место. Улыбаясь. Если бы кто-то всмотрелся в мой мутный взгляд, он бы увидел там новые галактики и мириады звезд, появившихся после Большого Взрыва наших чувств. Дрожь до сих пор пробегала по моим пальцам, а губы чувствовали прикосновения ангельских губ. Я закрыл лицо руками и шумно вдохнул воздух – мои руки пахли её волшебством, опять наполняя окружающее весенним цветением. Харон, почуяв живое, отклонился от курса и поплыл на своей лодке не в мир мертвых, а в мир живых. Ступив на твердую землю, я почувствовал, что Рай теперь всегда со мной, всегда во мне. Частички её любви осели на моих плечах, и мои лопатки зудели, как будто из них должны были вот-вот прорезаться крылья. Я шел в полной темноте по мокрым улицам, упиваясь начавшимся дождем. Грязная мокрая райская птаха принесла мне весточку от неё: она волновалась за меня. Я рассмеялся счастливым смехом, каким никогда не смеялся, ведь теперь Ангел заботился обо мне, и я всегда буду счастлив. Я шел, безумно улыбаясь. Ощущая в своих руках перо Ангела. Ангела, которого я люблю.